№ 2 (69) 2014г.

THE EXPERT COUNCIL OF THE HIGHER ATTESTATION COMMISSION BEGINS TO ACT IN A NEW WAY

Interview with Igor Mikhaylovich Matskevich, Doctor of Law, Professor, Deputy Chairman of the Expert Council of Higher Attestation Commission of Russia on Law.

Визитная карточка:
Мацкевич Игорь Михайлович — российский ученый-юрист, криминолог, доктор юридиче­ских наук, профессор, заместитель председателя экспертного совета ВАК России по праву.

  Родился в Москве 23 февраля 1964 г. После окончания юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова в 1986 г. был призван на действительную военную службу и проходил ее в должности следователя военной прокуратуры Тамбовского, а с мая 1988 г. — Московского гарнизона.

  В 1992 г. защитил кандидатскую диссертацию по проблемам преступного насилия среди военнослужащих («дедовщина»).

  С 1994 г. работает в Московской государственной юридической академии на различных административных должностях: с 1994 г. — заместитель декана Московского заочного факультета, заместитель декана Московского вечернего факультета; с 1996 г. — декан Московского вечернего факультета.

В мае 2000 г. защитил докторскую диссертацию по проблемам преступности военнослужащих (социально-правовой и криминологический анализ).

В ноябре 2000 г. назначен на должность директора Института прокуратуры в составе МГЮА приказом Генерального прокурора

РФ.

С 2001 г. — ректор Первого московского юридического института. C 2002 г. — проректор по научной работе Московской государственной юридической академии.

C октября 2009 г. — первый проректор-проректор по научной работе Московской государственной юридической академии. C 2014 г. заместитель председателя экспертного совета ВАК России по праву.

*********************************************************************************************

—    Уважаемый Игорь Михайлович, буквально два ме­сяца назад, 1 января 2014 г., вступило в силу Постановление Правительства Российской Федерации от 23 сентября 2013 г. № 836 «Об утверждении Положения о Высшей аттеста­ционной комиссии при Министерстве образования и на­уки Российской Федерации». В общем, случилось то, чего так долго ждали представители научно-педагогической общественности. С чем же было связано, на Ваш взгляд, то, что уже через два года прежний законодательный акт перестал отвечать потребностям подготовки ученых выс­ших квалификаций? Стало ли это частью реформирова­ния системы отечественного образования в целом?

—    Хотел бы отметить, что одновременно с Положением о ВАК было принято Положение о порядке присуждения учё­ных степеней. Второй документ, как мне представляется, носит более важный концептуальный характер, хотя недооценивать значение Положения о ВАК, конечно, тоже нельзя. С моей точки зрения, то, что новое постановление принято спустя 2 года после предыдущего, в действительности свидетельству­ет о том, что происходят динамичные изменения в системе ат­тестации научных кадров высшей квалификации. Так что это дело нормальное. Хотя я никогда не скрывал, что предыдущее Положение о порядке присуждения учёных степеней было неудачным с точки зрения не только его качества, но и даже юридической техники. Ну, и, наверное, действительно в связи с вступлением в силу нового закона об образовании потребо­валось приведение в соответствие этому закону подзаконных нормативных актов, к которым и относятся документы, о ко­торых мы говорим.

  —    Можно ли считать, что Постановление Правитель­ства № 836 стало своего рода логическим развитием Указа Президента Российской Федерации от 26 мая 2009 г. № 599 «О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации»? Вспомним, что президентский Указ от 26 мая 2009 г. был принят в целях повышения качества образовательных программ высшего профессионального образования в области юриспруден­ции, усиления контроля деятельности образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров в Рос­сийской Федерации...

—    Не вижу здесь связи. Положения, о которых мы гово­рим, касаются подготовки научно-педагогических работников (мне больше нравится термин - кадры высшей квалификации, поскольку речь идёт о людях, которые, без преувеличения, не­сут ответственность за движение общества и государства впе­рёд по пути прогресса) не только в области юриспруденции, но и для других областей знаний. Проблем с подготовкой юридических кадров высшей квалификации конечно много, но беда в том, что таких, если не больших, проблем хватает и в других науках. Не секрет, что имеет место определённый кри­зис в самой системе такой подготовки. Причин этого кризиса много, назову, как мне представляется, одну из основных - не­продуманный и непросчитанный переход (в действительно­сти, приспособление) отечественной системы подготовки ка­дров высшей квалификации на зарубежные, так называемые цивилизованные, стандарты.

   —    Не могли бы сказать, каковы в целом итоги затянув­шегося почти на четверть века реформирования системы юридического образования?

—    Я уже как-то говорил, что те позитивные изменения в системе образования вообще и юридического в частности свя­заны с объективными процессами, происходящими в обще­стве и в мире, и в меньшей степени с деятельностью, например, чиновников. С другой стороны, задача чиновников заключа­ется в том, чтобы грамотно определять тенденцию развития образования и не мешать по своей сути всегда продуманной инициативе профессорско-преподавательского состава. Ав­тономия определения методики преподавания дисциплин даже в советские времена оставалась за профессорско-препо­давательским составом. Попытки централизованного управле­ния каждым преподавателем мне представляются не просто губительными, а бессмысленными, а бессмысленные действия в образовательной политике, как говорится, хуже ошибки. В России, как известно, реформы нельзя начинать, а если их на­чали, то их нельзя останавливать. Поэтому я не считаю, что реформа юридического образования, как и образования во­обще, завершена. Много говорят об ошибках этих реформ, я не хочу повторять уже сказанное об этом не раз. Полагаю большим достижением, что в последние примерно лет десять в вузовскую науку вкладываются довольно большие деньги. За­дача профессорско-преподавательского состава - грамотно и с пользой распорядиться этими деньгами, что, увы, происходит не всегда, в том числе из-за несовершенства системы научных грантов (нередко тематика грантов разрабатывается кулуарно, а потому результаты научных разработок оказываются нико­му не нужными). Мне кажется, что важные количественные показатели итогов научных грантов, по которым оценивается их результативность, идут в ущерб их качеству. А наука - это в первую очередь качество. Количество здесь носит второсте­пенный характер и, более того, не обязательно переходит, во­преки известному закону, в качество.


И.М. Мацкевич в кругу семьи

Промежуточным итогом реформирования юридическо­го образования для себя я бы назвал понимание того, что еди­ного мирового юридического образовательного стандарта не существует, и то, что молодым российским учёным юристам в обязательном порядке нужно знать не менее двух иностранных языков с юридической лексикой. Кстати, попутно я, интересу­ясь этой проблемой, разрушил для себя множество мифов. В числе прочих — что юридическое образование на «западе» ис­ключительно платное, что государство не финансирует науч­ную работу учёных-юристов, что дипломы юридических вузов разных стран Европы автоматически между собой признаются и т. д. и т. п.

  —      Уважаемый профессор, тут, полагаю, самый раз вернуться к президентскому Указу № 599 от 26 мая 2009 г., который предусматривает целую программу усовершен­ствования юридического образования России. Этот акт начинается с вопросов разработки и внедрения в практи­ку механизма общественной аккредитации федеральных государственных и негосударственных образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров, а так­же касается разработки и общественного обсуждения фе­деральных государственных стандартов высшего профес­сионального образования по направлению подготовки (специальности) «юриспруденция», предусматривающих увеличение объема практической части основной обра­зовательной программы высшего профессионального об­разования, формирование у обучающихся нетерпимости к коррупционному поведению и уважительного отноше­ния к праву и закону.

   Как Вы могли бы прокомментировать эти важные цели и задачи, направленные на дальнейшее развитие системы юридического образования Российской Федера­ции?

—      В упомянутом указе реализация этих своевременно поставленных задач возлагается на общественную органи­зацию - Ассоциацию юристов России. Всегда говорил, что я сам возлагаю на эту организацию большие надежды. Во мно­гих странах именно общественные организации сами решают свои проблемы, и кому, как не Ассоциации юристов, знать все недостатки в области их подготовки. Но кардинального изме­нения качества юридического образования в лучшую сторо­ну, как мне кажется, не произошло. Причин здесь как всегда много, но обращу внимание на следующее — юридическое сообщество крайне разобщено. Даже там, где даётся «класси­ческое» юридическое образование, среди профессорско-пре­подавательского состава нет принципиального понимания, какие дисциплины и в каком объёме следует давать. А ведь есть ещё те, кто готовит полицейских, работников националь­ной безопасности и даже судебных экспертов. Интересы этих групп весьма специфичны, если не сказать различны. Свести всё это воедино, тем более в единые образовательные стандар­ты, невозможно, а как мне кажется, и не нужно. Я бы оставил то самое «классическое» юридическое образование, а всех лиц, которые по тем или иным причинам получили другое обра­зование, обязал бы идти в юридическую магистратуру и аспи­рантуру. Более того, перечень видов образования, с которым можно поступать в юридическую магистратуру и аспиранту­ру, я бы тоже ограничил, отдав это «на откуп» именно Ассо­циации юристов. Сейчас происходят действительно странные вещи, например, теоретически химик-технолог (ни в коей мере не хочу обидеть эту важнейшую специальность), имея диплом бакалавра, совершенно спокойно может поступить в юридическую магистратуру и после её окончания пойти ра­ботать (тоже, конечно, теоретически) судьёй. Понятно, что за два года обучения в магистратуре вряд ли он сможет ликвиди­ровать дефицит базовых знаний по праву (теория права и го­сударства, юридическая техника, основы цивилистики и т. д.).

Юрист, как и врач, несёт ответственность за самое ценное, что есть в нашем обществе - за человека. Здесь не может быть места понижению планки качества подготовки юриста. Как я слышал, предполагалось, что общественную аккредитацию в Ассоциации юристов должны пройти не более 100 юриди­ческих вузов страны. Но сейчас таких вузов уже больше 100, и, смею предположить, что их количество вскоре сравняется с общим количеством вузов, в которых готовят юристов. Тогда в чём смысл этой общественной аккредитации? Получается только в том, чтобы подтвердить государственную. А зачем?

   —    Дальнейшее, более радикальное реформирование российской системы юридического образования не мо­жет не потребовать определенного времени и опреде­ленной осторожности, поскольку затрагивает интересы многих, в том числе в связи с возможным сокращением из­лишнего штата преподавателей, а также закрытием ряда вузов, как заведомо не способных осуществить подготов­ку специалистов в соответствии с новыми требованиями. Согласны ли Вы, уважаемый Игорь Михайлович, с этим утверждением?

—Это действительно очень сложная социальная пробле­ма. Потеря человеком своего рабочего места - это всегда се­рьёзное социальное потрясение. Причём не только для него, но и для окружающих его людей. Тем более, когда мы гово­рим, что собираемся сократить кадры высшей квалификации. Общество и государство потратило на их подготовку огром­ные средства, а теперь, оказывается, они не нужны? С другой стороны, качество подготовки юристов настолько разное в раз­ных вузах, что просто «закрывать» глаза на это больше нель­зя. Думаю, что сокращение вузов, в которых готовят плохих юристов - неизбежно. Другое дело, что процесс этот должен быть проведён крайне продуманно и неспешно. Знаете, в чём опасность совершения ошибки? В том, что сделав ошибку, человек скорее стремится исправить её и практически тут же делает следующую ошибку, потом начинает исправлять вто­рую ошибку и делает третью - и т. д. Так вот, сделав в своё время принципиальную ошибку и позволив всем, кому ни попадя, готовить юристов, надо не сделать другую ошибку и не «зарезать» вузы, в которых за 10-15 лет сложились хорошо зарекомендовавшие себя традиции в этом вопросе. При этом я предвижу, сколько сложностей на пути закрытия даже от­кровенно плохих юридических вузов предстоит преодолеть. Ведь для многих руководителей таких вузов, извините за пря­моту, юридическое образование стало той самой «коровой», которая приносит стабильный материальный доход. Я уверен, что решать эту проблему необходимо не только с участием общественности и, в первую очередь, Ассоциации юристов, но и под непосредственным руководством Министерства образо­вания и науки. Здесь в полной мере на первое место должны выступить стратегические задачи, которые стоят перед всем обществом, а не кулуарные интересы отдельных, пусть и са­мых замечательных личностей. Насколько я могу судить, ни в одной стране в одном и том же регионе не может существовать три и более вуза, в которых готовят одних и тех же специали­стов. У нас же есть областные центры, в которых существует до пяти юридических вузов. Если кто-то это называет образо­вательной конкуренцией, то я это называю образовательной глупостью.

  -    Позволит ли, на Ваш взгляд, проведение необходи­мых изменений системы высшего образования в России реально повысить статус и зарплату профессоров и пре­подавателей вузов, стимулировать их к тому, чтобы они эффективно занимались своим непосредственным делом
  —   преподаванием и научными исследованиями, а не иска­ли дополнительных источников заработка на почасовых подработках...

-      Я думаю, что это одна из главных задач всей рефор­мы. Перефразируя известное выражение, что народ, не жела­ющий кормить собственную армию, будет кормить чужую, скажу, что общество, которому не нужны кадры высшей ква­лификации, станет обществом, которому не нужно будущее. Вопрос не только в оплате и социальных гарантиях, хотя они, как говорил один известный юрист, архиважны (мне жаль тот вуз и тех студентов, у которых преподаёт профессор, имея го­довую учебную нагрузку в 800 и более академических часов, ведь у него нет времени на постоянное собственное самосовер­шенствование), но и в отношении всех институтов общества и государства к званию профессора. Был свидетелем, когда по­лицейские одной европейской страны (не важно какой, по­скольку эта ситуация могла произойти во многих европей­ских странах) предъявили в общем обоснованные претензии к российской коллеге из-за проблем с визовым оформлением документов, после чего местный профессор, вступив с поли­цейскими в диалог, сказал, что они своими действиями могут сорвать важное научное мероприятие, и полицейские не по­смели перечить профессору. Спорная ситуация была решена в пользу профессора, и это не необычное дело, а норма жизни.

   -      С Вашего позволения, многоуважаемый профессор, возвращаемся теперь, если так можно выразиться, к сво­его рода «священной корове» - Высшей аттестационной комиссии. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что в течение многих десятилетий в советские времена о ВАК СССР го­ворили чуть ли не шепотом или с особым пиететом. Но вот в последние примерно два года ВАК попала в острие широкой общественной критики. Ругали все, ругали вез­де, не ругал ВАК только ленивый. Вы, известный ученый, который возглавлял годами Экспертный совет ВАК РФ по юридическим наукам, то есть Вы знали многое, как гово­рится, изнутри. Почему так случилось?

-      Я не думаю, что если сейчас кому-то из соискателей учё­ной степени сказать, что его приглашают в ВАК, то он не будет испытывать определённого трепета. Но, конечно, известная доля правды в ваших словах есть. К сожалению, период «ре­волюционных» преобразований 1990-х годов коснулся и ВАК. Многие, наверное, забыли, но в течение некоторого времени ВАКу даже места не было в образовательной и научной среде. ВАК то был в Рособрнадзоре, то ещё где-то, и только относи­тельно недавно его вернули в Министерство образования и на­уки. Это сопровождалось определённой дискуссией, посколь­ку были идеи включить ВАК непосредственно в структуру министерства. Но, слава богу, хватило мудрости оставить ВАК при министерстве, что, конечно, даёт ему значительно боль­ше свободы выбора при принятии самостоятельных реше­ний. Что касается критики ВАКа, то она была, есть и пусть она обязательно будет. Другое дело, что бывает критика, а бывает шельмование и сведение счётов. К моему большому сожале­нию, настоящей критики мало. Ну и самое главное, меня угне­тает, когда среди претензий к ВАКу в качестве основной вы­двигается претензия, что учёную степень и звание присудили не настоящему учёному. Можно подумать, что учёная степень свалилась в ВАК с потолка, что не было защиты на диссерта­ционном совете, что учёные не голосовали, и что присвоение учёного звания конкретному человеку не обсуждалось на учё­ном совете вуза. Так к кому тогда претензии? Я, например, убеждён, что в сложившейся ситуации, когда учёные степени кандидатов и докторов наук по юриспруденции получили лица, которые не занимаются наукой, в том числе чиновники разного уровня, практики, общественные деятели и политики, виноваты, в первую очередь, мы сами, те профессора, которые не ценят собственного профессорского звания и молчат, ког­да на рассмотрение диссертационного совета выносится оче­редная диссертация человека, явно далёкого от науки. Очень плохо, что нас ставят в ситуацию выбора рассмотрения такой диссертации и такого человека. Но, в конечном счёте, каждый для себя решает индивидуально, что для него важнее, личное спокойствие или своё имя и звание профессора.

    -     В пункте 21 Положения о Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Рос­сийской Федерации прописано: «Для осуществления экс­пертизы соответствия диссертаций и аттестационных дел установленным критериям и требованиям, для под­готовки заключений по вопросам присуждения ученых степеней и присвоения ученых званий. подготовки за­ключений по апелляциям, поданным на решения дис­сертационных советов по вопросам присуждения ученых степеней, по вопросам лишения (восстановления) ученых степеней и ученых званий профессора и доцента Комис­сией формируются экспертные советы из числа ведущих ученых и специалистов...». Вот Вы теперь полноправный заместитель Председателя этого самого Экспертного со­вета ВАК при Минобразования РФ. Какие цели и задачи стоят теперь перед Вами, уважаемый Игорь Михайлович?

-     Деятельность любого общественного организма, обще­ственной организации, чем является экспертный совет ВАК по праву, во многом определяется его руководителем. Я про­был в статусе руководителя чуть более 6 лет, то есть полный, предусмотренный нормативными документами цикл. Изме­нение моего статуса считаю совершенно нормальным делом, и уверяю (хотите верьте, хотите нет), не стал бы нарушать предписанное ограничение по сроку пребывания ни при ка­ких условиях, даже если бы такое предложение гипотетически поступило бы (если мы, юристы, не будем соблюдать закон, то кто тогда его вообще будет соблюдать?). Сейчас председате­лем экспертного совета стал профессор Эбзеев Борис Сафарович, который не нуждается в дополнительных рекомендациях. В своё время, когда я только начинал работу в экспертном со­вете, в моём становлении в качестве эксперта больше всего мне помогли два человека: это профессор Шульженко Юрий Лео­нидович и Борис Сафарович. Поэтому цели и задачи, которые сейчас стоят передо мной, как экспертом, определяются про­фессором Эбзеевым. Впрочем, должен заметить, что эти цели и задачи нормативно урегулированы в положениях, о которых мы говорили в самом начале. Главное, и об этом профессор Эбзеев сказал на одном из первых заседаний экспертного со­вета в новом составе, - не пропускать плохие диссертации и случайных, не имеющих отношения к науке людей. Кстати, экспертный совет по праву - единственный совет, который регулярно организовывает координационное совещание руко­водителей профильных диссертационных советов для обсуж­дения спорных позиций, выслушивания критики в свой адрес и формирования единого понимания повышения уровня тре­бовательности к подготовке кадров высшей квалификации. Борис Сафарович подтвердил, что в этом году такая практика будет продолжена.

   -    Уверен, что многих читателей нашего журнала интересует данное положение: «Лица, имеющие выс­шее образование, подтвержденное дипломом бакалавра, специалиста или магистра, не освоившие основные про­фессиональные образовательные программы послеву­зовского профессионального образования в аспирантуре (адъюнктуре), допускаются к защите диссертаций на соис­кание ученой степени кандидата наук до 1 сентября 2015 г. при условии сдачи указанными лицами кандидатских экзаменов, перечень и программы которых утверждают­ся Министерством образования и науки Российской Фе­дерации». Не могли бы вкратце его прокомментировать?

- Речь идёт о переходном положении, когда человек под­готовил диссертационное исследование по старому положе­нию, но защититься до 1 января 2014 г., когда в законную силу вступило новое положение о порядке присуждения учёных степеней, по независящим от него причинам не успел. Ему даётся возможность сделать это до обозначенного срока, в противном случае ему пришлось бы полностью переделывать диссертацию и проходить тот путь, который он уже фактиче­ски прошёл, ещё раз. Согласитесь, это было бы, по меньшей мере, не справедливо, он же не виноват, что мы (учёные и чи­новники) в очередной раз поменяли правила игры. Такое пе­реходное положение - очень важный составляющий элемент реформы, и я предлагал в своё время сразу его прописать в самом новом положении.

-      Основные научные результаты диссертации на со­искание ученой степени доктора наук в области искус­ствоведения и культурологии, социально-экономиче­ских, общественных и гуманитарных наук должны быть опубликованы не менее чем в 15 рецензируемых издани­ях, а кандидатов наук - в 3 рецензируемых изданиях. Ка­кое значение имеет для соискателей данное положение?

-      Только то, что публикаций надо написать больше, и всё. Не вижу в этом проблем, при грамотном руководстве со­искателем. (Докторанту, имеющему на момент защиты мень­ше 20-30 публикаций в рецензируемых журналах, не считая, естественно, других публикаций, на мой взгляд, должно быть просто стыдно). Сейчас журналов много, и если по времени точно рассчитать за три года обучения, например, в аспиран­туре, сколько, когда и в каких журналах соискатель должен опубликовать статей, то никаких проблем не будет, даже при условии, что какая-то статья не пройдёт с первого раза (что, честно говоря, нормально) рецензирования. Если же отклады­вать публикацию статей на последний год, то вполне можно и не успеть. Я сам постоянно сталкиваюсь с ситуацией, когда ко мне обращаются знакомые профессора и просят в «пожар­ном» порядке помочь с публикацией статьи. Не скрою, часто бывает, что отказываю, в том числе из-за низкого качества передаваемого материала (каждую статью, которую я реко­мендую в тот или иной журнал, я обязательно смотрю сам). Я полагаю, проблема заключается в том, что при написании диссертации довольно часто соискатель забывает о необходи­мости апробации результатов своего исследования. Он как бы «варится» в собственном соку, наслаждается самим процес­сом, упуская из вида, что нередко он изобретает велосипед. Чтобы этого не произошло, нужно публиковать статьи в ве­дущих журналах и выступать на значимых научных конферен­циях. Не бояться критики, а стремиться, чтобы теоретические выводы, к которым пришёл, обсуждались возможно большим числом учёных. Меня раздражает, когда в автореферате я чи­таю, что апробация результатов исследования проходила на круглом столе той организации, где писалась диссертация, и всё. Знаю я эти круглые столы...

   -     В старом Положении о ВАК не было подробного разъяснения процедуры отказа в приеме защищаемой диссертации. А во вступившем в силу с января текуще­го года Положении о Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Фе­дерации мы находим подробную регламентацию данно­го вопроса. Чем это объясняется?

-     Возросшим количеством обращений не состоявшихся обладателей учёных степеней в разнообразные органы, вклю­чая суды, на то, что им неправильно не присудили учёную степень. Заметьте, не необоснованно, а именно неправильно. Почему-то многие из них полагают, что получение степени — это некий процесс, который при относительном соблюдении требуемых процедур должен неизбежно приводить к успеш­ной защите диссертации и выдаче соответствующего дипло­ма. Примерно так же, как студент, поступив в вуз, должен обязательно получить диплом. Но если отчисление студента против его воли - это всё-таки событие неординарное, то неза- щита диссертации соискателем или отрицательная защита - событие неприятное, но его нельзя назвать неординарным. Строго говоря, это нормальная практика. Не всякий может и должен защититься. Поскольку оспорить мнение учёных, что диссертация не получилась, бывает довольно сложно, соиска­тели идут на хитрость и «цепляются» к процедурным наруше­ниям. В ранее действующем положении эти моменты были прописаны не вполне чётко, что давало известную возмож­ность недобросовестным людям спекулировать этим. Сейчас эта проблема отчасти решена.

   -     Уважаемый Игорь Михайлович, на какие еще но­вации нового Положения о ВАК Вы хотели бы обратить внимание читателей «Евразийского юридического жур­нала»?

-     Прежде всего, я хотел бы обратить внимание на то, что соискатели учёных степеней, особенно их много почему-то среди юристов, совершенно не знают нормативной докумен­тации, которая регламентирует творческий процесс подготов­ки и защиты диссертаций. Как минимум, два законодательных акта они должны знать в обязательном порядке: Положение о порядке присуждения учёных степеней и Положение о ВАК. Что касается содержательной стороны этих положений, то, не вдаваясь в некий ликбез, скажу о нескольких новеллах. 1. ВАК теперь смотрит не только аттестационные дела докторов наук, но и дела кандидатов наук; 2. Диссертационный совет может принять диссертацию к рассмотрению только при наличии положительного кафедрального заключения (заключения организации); 3. Диссертация в полном объёме должна быть размещена в сети Интернет; 4. В состав комиссии диссертаци­онного совета, разрабатывающей заключение о принятии дис­сертации к защите, могут быть включены не только не члены диссертационного совета, но даже не члены вуза, на базе ко­торого действует совет; 5. Назначение оппонентов происходит только после их письменного согласия; 6. Оппоненты могут участвовать в заседании диссертационного совета посредством интерактивных форм (в режиме видеоконференции); 7. В слу­чае если диссертация будет отклонена ВАКом из-за научной недобросовестности автора, такая диссертация в обязатель­ном порядке размещается на сайте вуза, где она защищалась, и будет находиться там для всеобщего обозрения (своего рода «позорный столб») в течение 10 лет; 8. Срок рассмотрения за­явлений о лишении учёных степеней увеличен с 3 до 10 лет.

  -    Многоуважаемый Игорь Михайлович, в заключение наш традиционный вопрос, что бы Вы хотели пожелать редколлегии, авторам и многочисленным читателям «Ев­разийского юридического журнала»?

-    «Евразийский юридический журнал», как один из веду­щих русскоязычных научных и научно-практических правовых журналов в евразийском пространстве, аккумулирует в себе в каждом номере интересные мысли и взгляды ученых-право- ведов из разных регионов Российской Федерации, а также стран ближнего и дальнего зарубежья. Ваше ежемесячное издание вот уже седьмой год активно сближает ученых правоведов из разных стран СНГ, способствует евразийской интеграции, что позволяет развивать его многочисленным авторам как уже сложившиеся юридические школы, так и зарождать новые на­правления, возникающие в силу современных евразийских тен­денций. Неся в себе идеалы научного самосовершенствования и гуманизма, журнал через своих авторов способствует развитию юридического просвещения, без которого невозможно суще­ствование ни одного государства современности.

   -    Уважаемый Игорь Михайлович, большое спасибо за Ваше несомненно очень интересное и полезное интервью!

Интервью брали:

И.З. Фархутдинов, доктор юридических наук, главный редактор «Евразийского юридического журнала»

А.В. Бондаренко, кандидат философских наук, заместитель главного редактора «Евразийского юридического журнала»