Уважаемые коллеги! Представляем вашему вниманию интервью с доктором юридических наук, профессором, заведующим кафедрой публичного права Всероссийской академии внешней торговли (ВАВТ), членом Российской ассоциации международного права, третейским судьей, автором большого количества научных публикаций в России и за рубежом, в том числе книг и учебников по юридическим дисциплинам: «Международное право» (2006), «Международное экономическое право» (2003), «Международное финансовое право» (2005), «Всемирная торговая организация: право и система» (2006), «Правовая система США» (2003, 2006) – Владимиром Михайловичем Шумиловым.
№ 7 (14) 2009г.
26–29 мая 2009 г. в рамках Ежегодного Собрания Российской Ассоциации международного права (РАМП) состоялась конференция «Правовые основы современных международных отношений». Работа конференции проходила на базе Российского университета дружбы народов (РУДН). Рассказать о некоторых правовых аспектах современных международных экономических отношений редакция попросила автора научного доклада «Мировой финансовый кризис и международное право» В.М. Шумилова.
Мировой финансовый кризис
– Уважаемый Владимир Михайлович! Представители различных областей науки говорят о современном глобальном кризисе как о кризисе всей сложившейся системы хозяйствования и управления. Какие, на Ваш взгляд, недостатки и противоречия обнажил кризис ХXI века в международно-правовой сфере?
– Самое главное – стало очевидно, что: а) мир устроен несправедливо, не отвечает международно-правовому принципу справедливости, и б) наибольшие выгоды от сложившейся международной экономической системы достаются сравнительно узкой группе государств, прежде всего США: если они потребляют в два раза больше, чем производят, о чем это говорит? За чей счет? Ясно, что современная международно-правовая система обслуживает долговременные стратегические интересы государств западного цивилизационного типа, и она должна быть изменена, должна меняться.
– На прошедшем саммите «большой двадцатки» в Лондоне лидеры мировых держав всерьез обсуждали проблемы реформирования существующей мировой финансовой архитектуры. В качестве путей решения проблем предлагалось на конвенционном уровне установить более четкие и ясные правила поведения государств в финансовой сфере. В связи с этим возникает вопрос: какие, на Ваш взгляд, группы общественных отношений должны быть урегулированы в первую очередь и каким способом?
– Глобальная финансовая система – это гигантский «пылесос»: с одной стороны, из него выбрасываются в мир американские доллары, а с другой – из мирового хозяйства в США засасываются реальные материальные ценности. Другими словами, США выстроили после Второй мировой войны финансовый миропорядок, при котором рассчитываются с производителями за товары и услуги «бумажками», которые сами же печатают, сидя на печатном станке. И при этом «бумажки» эти всем (и государствам, и операторам) необходимы, потому что только на них можно купить нужные товары за рубежом, из них формируются государственные валютные резервы и т. п.
Этот порядок – вершина несправедливости, проявление экспансии, государственного паразитизма и лицемерия со стороны Империи, которая учит другие государства, как правильно жить. Именно этот порядок следует менять. Менять уходом от доллара как мировой валюты и всеобщей расчетно-платежной единицы. Европейцы это поняли – и создали свою валюту и платежную единицу: евро; возникла «зона евро», конкурирующая с «зоной доллара». Однако и доллар, и евро – два сапога пара, единый Запад, который, разобравшись между собой, продолжает «отсасывать» через неэквивалентный обмен, через невзаимовыгодные механизмы необходимые для своих экономик ресурсы. Развивающиеся страны в связи с этим обдумывают варианты своих «групповых валют».
Предложение, поступившее от России, – о переходе на СДР как всеобщую платежно-расчетную единицу и наднациональную мировую валюту – Запад почти не заметил. И понятно почему. Это предложение надо «продавливать» силой – экономической, дипломатической, организационной, силой морали и справедливости.
Решение «двадцатки» – это «мягкое право»; оно ни к чему не обязывает и уже всеми нарушается. В нем присутствуют в основном второстепенные моменты, в решении которых заинтересован опять-таки прежде всего Запад, вроде борьбы с «оффшорами» – с серой и черной экономикой.
Многие решения можно было бы провести в рамках МВФ, но он полностью находится под контролем США и других западных стран, а они сопротивляются пересмотру квот (и, соответственно, голосов для принятия важных решений). США будут делать все, чтобы сохранить нынешнюю финансовую систему – апофеоз несправедливости.
Пока же надо форсировать «уход от доллара» в расчетах хотя бы на постсоветском пространстве.
– Российскими властями на международном уровне всерьез форсируется вопрос о создании региональной резервной валюты – рубля. Каковы, по Вашему мнению, шансы воплощения такой идеи в жизнь?
– Шансы есть, но, как говорят финансисты и экономисты, нескорые. Чтобы рубль стал единой региональной валютой, он должен быть очень нужен зарубежным операторам и государствам. Он должен быть стабильным, надежным. А какая стабильность при двухзначной инфляции? Кроме того, на региональном рынке рубль столкнется с конкуренцией со стороны китайского юаня и/или других валют, в том числе искусственных. И не факт, что на постсоветском пространстве останется именно рубль как коллективная валюта, хотя, с точки зрения Российского государства, это было бы лучше. Верю, что лет через двадцать в расчетах за экспортно-импортные поставки товаров и услуг на постсоветском пространстве будет ходить единая коллективная валюта – либо общемировая, либо региональная.
– В период, когда кризис только набирал обороты, иностранные инвесторы уже начали вывозить свои капиталовложения (в том числе валюту) за пределы РФ. Некоторые видные политики всерьез поговаривали о возможности введения валютных ограничений путем внесения изменений в ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле». На Ваш взгляд, могли ли данные меры остановить отток валюты за рубеж и каково Ваше личное отношение к такой инициативе?
– К административным мерам по запрету вывоза капитала государства, приверженные рыночным принципам экономики, прибегают достаточно редко, только в крайних случаях. Юридически такие рычаги должны быть, а прибегать к ним или нет – решать политикам, экономистам. Если мы боремся за инвестиционный климат, за долгосрочные инвестиции, то не должны насильно удерживать «нервные» капиталы (как правило спекулятивные). Нам нужны прежде всего прямые инвестиции, которые обернутся новыми заводами, производствами.
– В последнее время все чаще и чаще в СМИ и в умах некоторых политиков стали появляться мысли о создании «Экономического Совета Безопасности». На Ваш взгляд, существует ли объективная необходимость в таком международном институте и какими полномочиями он должен быть наделен (правовые ограничения)?
– Объективно идея хорошая. Вот есть Совет Безопасности ООН, он сигнализирует об угрозе миру, констатирует факт угрозы или факт агрессии, и включаются защитные механизмы. Можно сказать, с появлением СБ ООН мир стал более предсказуем; порядка стало больше.
То же самое в международной экономической системе: если бы существовал такой орган, который сигнализировал бы о нарушениях основополагающих правил и принципов МЭП, о кризисах, спорах, «экономическом нападении», развитие международной экономической системы было бы более предсказуемо.
Наверное, такой орган рано или поздно появится, например, вырастет из «двадцатки» или будет рожден ею. Но сегодня Запад не отдаст на «откуп» многосторонним (универсальным) международным механизмам решение вопросов, которые пока еще в состоянии определять сам, к своей выгоде и интересам. Узкогрупповое или одностороннее принятие решений для него предпочтительнее, чем их широкая интернационализация.
Торгово-экономическое сотрудничество
– Каковы, на Ваш взгляд, характерные черты и тенденции развития международной экономической системы в XXI веке?
– Во-первых, в рамках международной экономической системы (МЭС) все заметней становится и будет проявляться в дальнейшем линия на создание единого (глобального) экономического пространства, где будут свободно или на определенных правилах перемещаться товары, услуги, капиталы, рабочая сила. Экономическое сотрудничество между государствами, как в целом, так и по отдельным проектам, приобретает и будет приобретать все более комплексный характер: в нем все сильнее будут проявляться и товарная, и инвестиционная, и финансовая, и миграционная составляющие. В рамках этой линии раскол мира на развитые и развивающиеся страны будет постепенно преодолеваться.
Во-вторых, усилится тенденция к созданию региональных интеграционных объединений. Конкуренция государств в глобальной экономике вышла на уровень конкуренции между интеграционными блоками. Каждый такой блок – это концентрация экономической силы, способ сократить издержки и представить мировому рынку товары и услуги конкурентного качества, завоевать своими товарами и услугами определенную (желательно максимальную) долю на соответствующем глобальном рынке. Наряду с противостоянием интеграционных блоков будет происходить их взаимодействие и «взаимопоглощение». Интеграционные блоки – своеобразные полюса экономической силы, и они разделяют экономическую систему на зоны группового влияния. Посредством этого идет корректировка мироустройства в пользу развивающегося мира, в пользу второстепенных, с экономической точки зрения, государств, вес и влияние которых наращивается. В рамках этой линии раскол мира на развитые и развивающиеся страны будет обставлен новыми правилами – нормативно и институционально.
В-третьих, на фоне глобальной экономической конкуренции государств все заметнее становится влияние цивилизационных факторов. Сегодня почти безраздельно господствует западная цивилизация, но уже видно, как ее теснят другие цивилизационные центры – арабский мир, латиноамериканский мир, русский мир, китайский мир. Часто интеграционные объединения создаются по принципу цивилизационного «родства». Россия не является частью западного цивилизационного пространства, что бы об этом ни говорили (в этом смысле Запад всегда будет противником-конкурентом России); Россия – центр самостоятельного цивилизационного пространства, в котором присутствуют отдельные, зачастую кардинально переработанные, цивилизационные элементы и Запада, и Востока. Задача XXI века – встроить русское цивилизационное пространство в систему международных экономических связей (МЭС) на равноправных основах, лучше с помощью «своего» интеграционного объединения.
В-четвертых, в качестве нормативного обеспечения всей современной международной системы вообще и МЭС в частности формируется система Глобального права. Глобальное право – это новое качественное единство (переплетение) международного права и внутреннего права двухсот государств. В Глобальное право «вплетается» такое явление, как наднациональное регулирование; на него воздействует транснациональное право (lex mercatoria, lex financiaria, lex investionis). Совершенствуются методы правового регулирования МЭС: от «мягкого права» к «жесткому праву»; от одностороннего (и часто экстратерриториального) регулирования – к двустороннему, затем многостороннему, универсальному, наднациональному.
– Каковы перспективы торгово-экономического сотрудничества РФ с другими странами?
– Пока роль России в МЭС с точки зрения объемов товарооборота незначительна – порядка 2% мировой торговли, хотя с точки зрения стоимости принадлежащих России сырьевых ресурсов наша страна – величайшая держава (этот фактор по известным причинам не учитывается при присвоении стране западными рейтинговыми агентствами так называемых рейтингов). Структура нашего товарооборота тоже представляет собой одну большую проблему: во-первых, в экспорте, как известно, преобладают сырьевые товары, прежде всего энергоносители. С одной стороны, на этой энергии работает до трети экономики Европы, а с другой – торговля сырьем в принципе менее эффективна, чем торговля товарами более высокой степени переработки. В обмен на сырье мы покупаем все остальное. Поэтому через цены на сырье и готовые товары идет «перекачка» нашего экономического потенциала на Запад.
Во-вторых, наш импорт состоит из товаров повседневного и широкого потребления. Получается, что, продавая на Запад исчерпаемые ресурсы, мы получаем товары почти мгновенного потребления; грубо говоря, проедаем собственные ресурсы, ничего не оставляя потомкам. Кроме того, покупая готовые изделия (продукты питания, товары легкой промышленности и т. п.), мы душим – уже задушили – собственных производителей аналогичных товаров. Все это надо учитывать, выстраивая экономические отношения с другими странами.
В-третьих, наши экономические связи сосредоточены более чем наполовину на развитых странах западного цивилизационного типа, а это угрожает нашей экономической безопасности в долгосрочном и стратегическом ее понимании.
Из всего сказанного можно сделать выводы: следует наращивать товарооборот, прежде всего за счет товаров высокой степени переработки (не лес на корню гнать, а хотя бы доски, лучше мебель или бумагу из этого леса; не просто газ по трубам, а хотя бы сжиженный газ); следует покупать прежде всего высокотехнологичное оборудование и создавать мощную структуру производства в России; и, наконец, следует быстрее и активнее «разворачиваться» в своем экономическом сотрудничестве в сторону Востока (что, в общем-то, уже, к счастью, делается, если иметь в виду трубопровод ВСТО на Дальний Восток и в Китай). На Западе, который не хочет равноправного сотрудничества, свет клином не сошелся, тем более для России.
– Общеизвестно, что значительную часть внешнеторгового сальдо РФ получает от поставок вооружений и военной техники в зарубежные страны. Однако отдельные страны, например США, в одностороннем порядке накладывают санкции на РОСОБОРОН-ЭКСПОРТ под всевозможными предлогами. В связи с этим вопрос: насколько правомерны данные действия с точки зрения МЭП; в чем состоит проблема одностороннего применения данных мер?
– Во-первых, вся сфера международной торговли оружием и вооружениями не отрегулирована посредством многосторонних норм международного права, в частности правом ВТО (она исключена из норм ГАТТ). Это большой пробел. Государства обладают в этой сфере большой степенью свободы действий.
Во-вторых, применение разного рода «санкций» в связи с международными экономическими отношениями вообще, и в связи с международной торговлей оружием тем более, также не отрегулировано посредством многосторонних норм международного права. Получается, что юридически государства вправе произвольно, по своему пониманию, применять экономические «санкции» теми способами, которые им удобны (если только на этот счет нет двусторонних или групповых норм). Произвольное, одностороннее применение экономических «санкций» подрывает правопорядок, дезорганизует сложившиеся отношения, влечет за собой непрогнозируемые последствия. Естественно, что задетое «санкциями» государство (либо государство, чьи частные лица задеты «санкциями») вправе отреагировать в ответ, если посчитает, что «санкции» несправедливы, несоразмерны, неправильны.
Преобладающая часть американских «санкций» – это просто нечестная конкуренция, с помощью которой пытаются ослабить конкурента, убрать его с мирового рынка на том или ином направлении.
– Какие, на Ваш взгляд, должны быть приняты меры на международно-правовом уровне для предотвращения практики издания отдельными государствами законов, имеющих «экстратерриториальный характер»?
– Экстратерриториальное действие внутреннего права может быть трояким: а) «разрешенным» международным правом; б) прямо или косвенно противоречащим международному праву; в) имеющим место в сфере, не отрегулированной международно-правовыми нормами, т. е. в сфере правового пробела. В ряде случаев намеренное придание государством своим внутренним законам экстратерриториального действия представляет собой злоупотребление правом.
Эта проблема слабо освящена доктриной, противоречива. Понятно одно: там, где экстратерриториальное действие чьего-либо внутреннего закона наталкивается на законы, права и интересы другого государства, происходит или должна происходить интернационализация вопроса, являющегося предметом такого внутреннего закона. Это означает, что государства должны договариваться по данному вопросу, выработать совместные правила. Если этого не удастся сделать, государство, несогласованно задетое экстратерриториальным действием иностранного внутреннего закона, вправе применить контрмеры.
– На протяжении последних десятилетий Россия последовательно проводила политику, направленную на либерализацию внутренних правовых режимов по отношению к иностранным ресурсам и их проводникам (физическим и юридическим лицам). В частности, были существенно понижены таможенные пошлины на ввоз иностранных товаров, предоставлен национальный режим иностранным предприятиям; принят ряд важных нормативно-правовых актов в соответствии с требованиями ВТО (например, ч. IV ГК РФ). Однако, несмотря на все эти меры, РФ до сих пор не является членом ВТО и неизвестно, когда им станет. Действительно ли России по-прежнему стоит туда вступать? Чем вызвана задержка такого вступления?
– На сегодняшний день завершены потоварные переговоры почти со всеми государствами – членами Рабочей группы по вступлению России в ВТО, а их более 60-ти. Только Грузия, как известно, выдвигает требования, не имеющие отношения к проблематике ВТО. Остались некоторые, так называемые системные, вопросы, требующие корректировки российского законодательства (например, в части уровня ежегодной финансовой поддержки аграрного сектора российской экономики).
Если учесть, что ВТО – это институциональная основа международной торговли, то, конечно же, России следует быть членом ВТО, чтобы влиять на разрабатываемые в рамках этой организации правила международной торговли. Однако же вступать в ВТО следует не любой ценой, о чем с российской стороны говорилось неоднократно.
В последнее время Россия приняла ряд жестких мер по защите своих экономических интересов, например ввела экспортные пошлины на вывоз леса; они очень не понравились отдельным членам Рабочей группы. Как представляется, интересы структурной перестройки российской экономики на данном этапе нам дороже, чем неудовольствие со стороны ВТО.
Кроме того, в преддверии вступления России в ВТО, уже в ходе переговоров, Россия взяла перед некоторыми членами Рабочей группы обязательства по либерализации импорта отдельных товаров. Поскольку присоединение России затягивается (не по нашей вине), то Россия вправе по таким обязательствам «отыграть назад».
И, наконец, еще один момент: очередной раунд переговоров в рамках ВТО («Дохийский раунд») находится в глубоком тупике из-за разногласий между двумя «полюсами» западного мира – Европой и США, а также между развитыми и развивающимися странами. Данный тупик блокирует движение вперед всей ВТО, а когда он будет разобран – неизвестно, так что, вроде, и спешить-то в ВТО пока особого смысла нет.
Международные экономические отношения
– Учитывая специфику темы прошедшей конференции РАМП «Правовые основы современных международных отношений», хотелось бы подробнее остановиться на экономической составляющей этих отношений, а именно на проблеме правового обеспечения доступа к мировым ресурсам и контроле над рынками сбыта продукции ведущими мировыми державами. На Ваш взгляд, каким образом Россия может обеспечить свои интересы в этой сфере?
– Своеобразие положения России состоит в том, что она является одной из немногих великих держав, перед которой не стоит в качестве жизненно важной проблема обеспечения доступа к чужим ресурсам, потому что своих ресурсов хватает. Напомню: на территории России сосредоточено до трети всех мировых ресурсов. Конечно, это не означает, что мы не должны обеспечить свои права на континентальный шельф в Арктике, или не должны быть поближе к ресурсам Антарктики, или что мы должны спустить норвежцам продолжающееся фактическое отторжение Шпицбергена (когда-то русского Груманта), или можем себе позволить отдать хотя бы часть Курильских островов.
И все же главная задача России, в отличие от других сверхдержав (государств Запада), – удержать наши ресурсы, не допустить их бесконтрольного использования западными транснациональными корпорациями или преимущественно в их интересах.
В будущем вполне возможны и военные, и идеологические, и правовые поползновения на наши ресурсы со стороны западных государств – надо быть бдительными. Почему бы, например, им не попробовать поставить наши ресурсы под контроль под видом какой-нибудь очередной концепции глобального экологического контроля или чего-нибудь в этом роде? Запад умеет завернуть свои эгоистические интересы в красивую упаковку, этому нам надо у него учиться.
– Развитые страны Запада с целью обеспечения своих групповых интересов используют науку международного права для оправдания устремлений экспансионистского характера, для формирования, закрепления и нужной интерпретации разного рода концепций («мирового правительства», «энергетической безопасности», «превентивной самообороны», «гуманитарной интервенции», «открытости и прозрачности границ»). Какие доктрины и концепции может предложить, на Ваш взгляд, российская школа международного права?
– Во-первых, многие из разрабатываемых и продвигаемых Западом концепций отражают объективные реалии, только западные страны заставляют эти реалии работать преимущественно на свои страны; а во-вторых, эти концепции могут быть приспособлены для нужд и интересов России, только и нам нужно активно и творчески интерпретировать и применять их, формулировать и выдвигать собственные доктрины.
Взять хотя бы доктрину «мирового правительства». Можно, например, под «мировым правительством» понимать совокупность глобальных структур управления вроде ООН и других универсальных международных организаций (где ВТО – своеобразное «министерство торговли», МВФ – мировое «министерство финансов» и т. д.). Чем плоха эта доктрина, если Россия будет иметь возможность участвовать в принятии решений внутри этих и других организаций? В Совете Безопасности ООН Россия представлена. Однако в ВТО Россию пока «не берут», а в МВФ Россия отстранена от принятия жизненно важных решений.
Или «энергетическая безопасность». Объективно назревшая проблема. Только России следует развернуть эту концепцию в сторону своих интересов (что она и делает) – в сторону учета интересов поставщиков энергоресурсов, а не только потребителей.
Мне кажется, России следовало бы активнее продвигать идею учета цивилизационных особенностей при формировании норм и принципов международного права. На Земле сосуществуют разные цивилизационные пространства, и глобальное право должно отражать особенности всех этих пространств, а не только в основном западного цивилизационного пространства.
Преподавание международного права в вузах России
– Давайте отдельно остановимся на вопросах преподавания международного права в вузах страны. Каковы, на Ваш взгляд, цели преподавания международного права в юридическом образовании в России?
– Цель преподавания международного права (МП) должна быть, как представляется, прикладной: а) показать значение международно-правовых средств регулирования общественных отношений; б) научить пользоваться этими средствами, в том числе в сочетании с инструментарием внутренне-правового характера.
Главная проблема – найти правильное соотношение между теоретической и прикладной составляющими в курсе МП. Значительную часть излишне глубоких теоретических аспектов можно, наверное, из учебников убрать и оставить их для аспирантов. Это подразумевает перенос акцентов в преподавании с пересказа положений учебника на анализ конкретных ситуаций с международно-правовой точки зрения.
– Какие бы Вы выделили главные проблемы преподавания международного права в современной высшей школе РФ? Каковы возможные пути преодоления этих проблем?
– Таких проблем, по крайней мере, две. Пер¬вое: в системе МП уже выделено множество отраслей, и преподавание ведется от отрасли к отрасли – по отраслевому принципу. При этом очередность «подачи» отраслей – произвольная (почему, например, международное экономическое право дается 20-й главой учебника?). Зачастую даже сами преподаватели не являются глубокими специалистами в отдельных отраслях МП, настолько их содержание и практика реализации усложнились. В этом многоцветии, «мелькании» отраслей теряется логика, стержень предмета.
Второе: предусмотренного государственным стандартом объема часов на преподавание международного права студентам юридических факультетов явно недостаточно.
Выход видится в том, чтобы в государственном стандарте международное право указывалось не одной строкой, а в разбивке по частям – по отраслям либо по какому-то другому принципу – со своим объемом часов, как это делается применительно к дисциплинам, касающимся отраслей внутреннего права. И, конечно же, надо менять структуру учебников, менять подачу материала. Думается, подавать его надо в привязке к «подсистемам» – военно-политической, экономической, социально-культурной.
– Каковы должны быть межпредметные связи между курсом международного права и другими предметами?
– Международное право как учебная дисциплина должна выстраиваться в корреляции с другими дисциплинами, не обязательно юридическими, например с политологией, историей государства и права, историей внешней политики, историей международных отношений, мировой экономикой, международными экономическими отношениями и др. Все эти дисциплины должны «помогать» друг другу. Еще более тесные связи должны быть у дисциплины МП с теорией государства и права, а также с дисциплинами, касающимися отраслей внутреннего права.
В определенном смысле у современного МП изменился (или меняется) сам предмет регулирования (что, кажется, выпало из поля зрения и науки МП, и теории права вообще): если всю свою историю МП регулировало, главным образом, поведение государств или отношения по поводу поведения, то теперь акцент смещается на регулирование внутренних правовых режимов. Посредством МП идет мощное воздействие на структуру и содержание внутреннего права во всем его диапазоне, на практику реализации внутреннего права.
Это означает, что МП нужно преподавать в увязке с соответствующими отраслями внут¬реннего права: международное уголовное право – с уголовным; права человека – с конституционным; преобладающую часть отраслей МП – с административным и т. п. Это и будет «разворотом» учебной дисциплины МП в прикладную сторону.
Соответственно, есть и обратная логика: основы МП следует преподавать и неюристам, практически всем, кто получает высшее образование, и особенно будущим экономистам, журналистам, менеджерам, политологам, социологам, специалистам по рекламе, специалистам в отдельных видах услуг (например, по перевозкам), переводчикам и др.
– Каковы главные мотивации изучения международного права для сегодняшних студентов юридических вузов?
– Можно выделить две группы мотиваций: коммерческую и некоммерческую. Одна из главных и заметных – внутренняя потребность, личный познавательный интерес. Студенты занимаются МП потому, что это им интересно, отвечает их представлениям о том, чем они будут заниматься в жизни и каково их место в будущей профессии и карьере; соображения зарплаты в таком случае отходят на второй план.
Коммерческая мотивация строится на расчете, на учете доходов, которые может принести знание МП. Именно поэтому многие студенты, если уж они выбирают для специализации МП, стараются «прибиться» к более «выгодным», с их точки зрения, сторонам МП – налоговой, финансовой проблематике. Эту мотивацию следует учитывать при организации практики студентов или в работе по оказанию им помощи по трудоустройству.
– Какова эффективность преподавания международного права в Вашем вузе?
– Учитывая, что Всероссийская академия внешней торговли (ВАВТ), где я преподаю, – вуз, изначально ориентированный на подготовку специалистов для международной сферы, интерес к дисциплине МП – довольно высокий. В ходе этого курса осуществляются все формы контроля знания, включая проверку остаточных знаний, и результаты, как правило, приносят удовлетворение. Лучше всего запоминаются студентам темы, освещение которых построено на «казусах» и их анализе, а также темы, которые будут «полезны» в понимании студентов (применительно к студентам ВАВТ – это проблематика международного экономического права).
Выпускники ВАВТ работают в иностранных юридических фирмах, в юротделах крупных экспортно-импортных предприятий, в банках, в государственных структурах, организующих экономическое сотрудничество России с другими странами, за рубежом. В таких условиях знание МП необходимо, что и подтверждается каждодневным обращением к вопросам международно-правового характера.
– Каковы главные формы контроля получаемых студентом знаний? Какие Вы видите здесь основные проблемы?
– Главная форма контроля знаний по окончанию курса МП – экзамен. Контроль идет и при защите практики, защите диплома, на государственном экзамене по специальности (в ВАВТ в вопросы государственного экзамена включены вопросы по МП, МЧП, гражданскому и торговому праву зарубежных стран). Экзамен по окончанию курса МП проводится по билетам; в каждом билете – два вопроса (один – из Общей части МП, другой – из Особенной). Основные проблемы, как и в некоторых других случаях, заключаются в неумении студента практически подойти к вопросам и проблемам МП, применить международно-правовой инструментарий при решении практического вопроса. Правильно было бы в качестве третьего вопроса включать в каждый билет нечто вроде практической задачи.
– Каковы типичные ошибки, допускаемые студентами при изучении курса МП?
– В каждой теме МП, наверное, имеются свои «типичные ошибки». Похоже, во многом они проистекают из нестыковки взглядов авторов учебников – как внутри отдельного учебника, так и «между учебниками».
Например, студент утверждает, что субъектами МП являются частные лица (физические, юридические), в частности многонациональные корпорации, или международные неправительственные организации, субъекты федераций и т. п. С точки зрения классической российской школы, эти утверждения – ошибочны, однако в ряде учебников подобные положения имеют место. Так что «типичные ошибки» – часто порождение неустоявшихся или несогласованных взглядов в среде «мэтров».
В определенном смысле разброс мнений, который существует в учебниках по международному праву, несет угрозу самой учебной дисциплине. «Евразийский юридический журнал» мог бы взять на себя, среди прочего, функцию «согласования взглядов» по отдельным аспектам МП.
– Каковы особенности преподавания МП в Вашем вузе?
– Во Всероссийской академии внешней торговли преподавание МП построено по модульному принципу, учитывая специфику нашего вуза и задачу подготовки специалистов для сферы внешнеэкономического комплекса. Так, вначале мы даем общий курс МП, из которого как бы «вынимаем» международное экономическое право (МЭП), которое идет на следующем курсе. В свою очередь, на старших курсах мы даем отдельными дисциплинами, более углубленно, в порядке специализации, отдельные составные части МЭП – международное финансовое право, международное инвестиционное право, право ВТО.
Получается, что преподавание МП у нас растягивается на несколько лет, и каждый год происходит углубление международно-правовой специализации.
– Каковы главные проблемы преподавания отдельных отраслей МП в качестве спецкурсов?
– Наверное, среди таких проблем можно упомянуть иногда возникающую нестыковку или несогласованность между тем или иным международно-правовым спецкурсом и общим курсом по МП. Бывает, что спецкурсы читаются приглашенным преподавателем в другой логике, а иногда с точки зрения, которая противоречит тому, что давалось в общем курсе.
Еще один момент. На старших курсах студенты, осознав полезность МП, более заинтересованно изучают спецкурс, но выясняется, что они забыли основы общего курса МП, который им читался ранее. И в этом случае преподаватель стоит перед необходимостью отвлекаться на отдельные стороны общего курса МП, чтобы «состыковать» его со спецкурсом.
– Какие темы в области преподавания МП Вы бы хотели поднять на страницах «Евразийского юридического журнала» и провести по ним общероссийскую дискуссию?
– Здесь я вижу, по крайней мере, два аспекта: МП как учебная дисциплина и МП как наука. С точки зрения МП как науки следовало бы поднять множество тем, например, системы МП, эффективности МП, регионального МП, цивилизационных аспектов в МП, зарубежных концепций МП и др. Все это должно быть отражено и в преподавании. С точки зрения МП как учебной дисциплины была бы интересна дискуссия о том, ЧТО именно преподавать в курсе МП, КАК это преподавать, имея в виду практическую необходимость разворачивать дисциплину в прикладную сторону.
– Спасибо, Владимир Михайлович, за Ваши содержательные и конкретные ответы на наши вопросы.
Беседовал Камышевский В.И.
