№ 3 (58) 2013г.

Baer M.
Criteria for the choice of jurisdiction for International Business

Визитная карточка:
Михаэль Бэр, президент компании UNIKOM AG (Цюрих) и руководитель ряда других швейцарских компаний в области финансового и юридического консалтинга.

   После окончания в 1982 г. Новосибирского института связи эмигрировал из Советского Союза. Позднее закончил факультет экономики Тель-Авивского университета. В течение многих лет консультировал частный бизнес в разных странах мира: США, Канаде, Израиле, Бельгии, Голландии.
С 2001 г. проживает в Швейцарии, где возглавил успешный проект в сфере защиты активов, инвестиций в недвижимость и управления капиталом.

   Участник международных конференций и семинаров по вопросам экономики, защиты собственности, регулирования финансовых рынков и банковского сектора, а также сотрудничества между Швейцарией и другими странами: Китай, Ближний Восток, Россия.
Деловые интересы связаны с вопросами международного экономического и финансового права, оптимизации налогообложения и инвестиций.
**************************************

    – Здравствуйте, г-н Бэр! Сейчас мы все наблюдаем мировую тенденцию борьбы с офшорами и нетранспарентными банковскими операциями. Действия США и ЕС тому примеры (взять хотя бы беспрецедентное давление ЕС на Кипр с целью принудить последний раскрыть банковскую тайну в отношении своих вкладчиков). По Вашему мнению, чем обусловливается данная тенденция?

    – Добрый день! Описанная Вами тенденция присутствует, и обусловливает её международный экономический кризис. Государственные долги растут, странам не хватает доходов на свои нужды. Разумеется, первое, что приходит в голову, – увеличить существующие налоги или ввести новые. Именно поэтому США и ЕС ведут крестовый поход против налоговых уклонистов; логика проста – они хотят пополнить свои бюджеты. Сама по себе данная цель легитимна, однако, к сожалению, методы её достижения не всегда безупречны с правовой точки зрения. Поэтому возникает другой вопрос – а в состоянии ли та или иная страна, будучи международной финансовой площадкой, противостоять таким нападкам крупных игроков? Некоторым это не удаётся (Кипр тому пример).

   – Кстати, с полос газет и экранов телевизоров до сих пор не сходят последние события на Кипре. Действительно ли имеет место банковская экспроприация?

  – Да, налицо банковская экспроприация, которая была названа «налогом». Более того, экспроприация носила дискриминационный характер, поскольку затронутые суммы принадлежали, в основном, иностранцам. Вполне очевидно, что вернуть экспроприированное будет нелегко, поскольку Российско-кипрское соглашение о защите капиталовложений так и не было ратифицировано. Помимо этого, не каждый потерявший свои денежные средства будет готов раскрыть свою личность, чтобы подать иск в суд или международный арбитраж.

    Кстати, ситуация на Кипре будет иметь долгосрочные негативные последствия, поскольку долги будут отравлять экономику до их полной выплаты (или же банкротства Кипра). Киприотам придётся экономить буквально на всём. Власти могут усилить налоговое бремя: нынешняя ставка составляет 12,5 %, однако никто не может гарантировать, что это последнее повышение. Кипр сделал ставку на Россию, но просчитался, а ЕС будет и дальше требовать введения налогов на депозиты и общеевропейского налога на финансовые транзакции.

  В силу описанных факторов было бы крайне нелогично выбрать Кипр в качестве юрисдикции для ведения международной деятельности.

  – Но экспроприация коснулась только банковских вкладов. Кипр продолжает привлекать низкими налогами. Если компания зарегистрирована на Кипре, но счёт имеет не в кипрском банке, получается, ей ничего не угрожает?! Вы разделяете данную точку зрения?

  – К сожалению, риски остаются, и они более чем очевидны. Во-первых, риск повышения налогов – повторюсь, ЕС будет требовать проведения жесткой бюджетной политики, деньги для которой можно взять только из карманов налогоплательщиков (корпоративный налог, иные налоги, которые косвенно ударят по предпринимателям). По требованию ЕС Люксембург уже потихоньку поднимает налоги – Кипр будет вынужден сделать то же самое.

  Во-вторых, зарубежные счета кипрских компаний полностью не защищены – Кипр осуществляет юрисдикцию в отношении своих юридических лиц (даже если собственники акций или долей – иностранцы), и он может попробовать «достать» зарубежные счета своих юридических лиц. Греция поступила так же, что может послужить примером для Кипра.

  Наконец, после всех этих событий имидж кипрских компаний станет ещё менее респектабельным. У контрагентов будут возникать (и вполне справедливо) подозрения в том, что кипрская компания не способна отвечать по своим долгам.

  – С Кипром – понятно. Но ведь есть непроблемные европейские страны, например, Люксембург, а также новичок – Латвия.

  – Разумеется, Люксембург сейчас находится в гораздо более стабильном положении, чем Кипр. Однако даже он, через общую валюту, восприимчив к проблемам в южных странах ЕС, использующих евро. Смотрите: в 2012 г. ОЭСР дала свои рекомендации относительно путей выхода из экономического кризиса в еврозоне. Среди прочего было рекомендовано ужесточение политики в области финансов, банков и управления.

  Осуществление предложенных мер для целей спасения еврозоны может ухудшить условия ведения предпринимательской деятельности; например, если будут увеличены ставки налогов, благодаря низкому уровню которых Люксембург ранее считался привлекательным местом. «Затягивание поясов» уже происходит. Так, в 2013 г. Люксембург ратифицировал «фискальное соглашение», направленное на усиление бюджетной дисциплины и введение мер более жёсткого надзора на территории еврозоны, в частности, путём установления «правил сбалансированности бюджета». Помимо этого, Люксембург совсем недавно повысил ставку налога в фонд безработицы.

  Также не стоит забывать, что Люксембург – это часть ЕС. С точки зрения российских предпринимателей членство какого-либо государства в ЕС является скорее негативным фактором, поскольку, располагая свои «дочерние» компании на территории государств ЕС, российские «материнские» компании автоматически подпадают под регулирование ЕС. Более того, в отношении таких компаний могут быть произведены исполнительные действия. Наглядным примером изложенной ситуации являются действия органов ЕС в отношении подконтрольных ОАО «Газпром» европейских юридических лиц по обвинению в создании неконкурентных условий при поставках российского газа. Летом 2012 г. представители антимонопольных органов ЕС посетили офисы европейских «дочек» «Газпрома»… и отнюдь не с дружественным визитом.

  Ситуация с Латвией очень интересна. Но давайте разбираться: Латвия (как и Люксембург) – это те же евробюрократы, которых можно назвать соавторами кипрской экспроприации. Далее сомнительно, что Латвия способна на высоком уровне оказывать услуги финансового центра (для этого нужен большой опыт, измеряющийся хотя бы в десятилетиях). Наконец, не стоит забывать об особом «дружелюбии» Латвии ко всему, что напоминает СССР. В один прекрасный день они могут «вспомнить» об оккупации и т. п. (справедливо это или нет – другой вопрос) и забрать капитал российского происхождения в качестве своего рода компенсации.

  – Сейчас становится популярным «азиатское направление» – Сингапур и Гонконг. Мне рассказывали, что фирму в Гонконге можно зарегистрировать через интернет.

  – На ум приходит следующая пословица: «Не всё то золото, что блестит». Применительно к иностранным юрисдикциям использование данного выражения вполне оправдано. Иностранные юрисдикции, кажущиеся перспективными для ведения бизнеса, зачастую могут таить в себе неожиданные и зачастую неприятные сюрпризы, которые преуспевающее предприятие, стремящееся выйти на международный рынок, должно избегать.

  Смотрите, в основе правовой системы Сингапура и Гонконга лежит английское общее право (common law), которое само по себе не знакомо российским предпринимателям, привыкшим к континентальной системе права. Так, в Англии, являющейся прообразом правовых систем Сингапура и Гонконга, формы юридических лиц довольно существенно отличаются от принятых в континентальной Европе, включая Россию. Более того, право Сингапура и Гонконга обладает своими местными характеристиками, что ещё более усложняет понимание его российским бизнесом.

  Далее, в соответствии с Приказом Министерства финансов РФ № 108н от 13.11.2007 г. Гонконг отнесён к проблемным офшорным зонам, с которыми у России не установлен режим обмена налоговой информацией. Соответственно, финансовые транзакции с Гонконгом будут подвергаться повышенной проверке.

  – А что тогда остается?

  – Швейцария.

  – Швейцария, конечно, известна своими банковскими традициями, стабильностью и нейтралитетом. Но Вы ведь, по роду деятельности, имеете профессиональный интерес в привлечении капитала в Швейцарию. Действительно ли Швейцария является хорошей альтернативой упомянутым выше юрисдикциям?

  – Будем объективны и обратимся к фактам. По оценкам ОЭСР, Швейцария вышла из кризиса раньше, чем ожидалось; кроме того, масштаб кризиса для Швейцарии был меньшим в сравнении со странами еврозоны. В отличие от Люксембурга и Кипра, Швейцария имеет свою собственную валюту – швейцарский франк. Наличие собственной валюты означает сохранение Швейцарией экономического суверенитета над принятием решений в области валютной политики. Все рейтинговые агентства оценивают суверенный рейтинг Швейцарской Конфедерации наивысшим баллом «ААА».

  Как уже упоминалось ранее, летом 2012 г. органы ЕС провели ряд действий против европейских структур «Газпрома». Чтобы обезопасить себя в дальнейшем от действий органов ЕС, в «Газпроме» решили перенести европейские офисы в Швейцарию, выгодно отличающуюся от Великобритании и Люксембурга, которые также рассматривались газовым монополистом.

  Далее, в рейтинге Financial Secrecy Index (индекс надёжности банковской тайны) Швейцария занимает первое место. Кстати, в Швейцарии уже наблюдается приток денежных средств, выведенных с Кипра.

  Швейцария привлекает и в налоговом отношении. Даже общий уровень налогообложения в Швейцарии очень мал: с учетом федерального налога в размере 8,5 % совокупное налоговое бремя для компаний, которые не могут претендовать на получение какого-либо специального налогового статуса в кантоне Люцерн (для примера), составляет 14 %. А при получении специального статуса (холдинговой или управляющей компании) ставки ещё ниже.

  В случае приобретения компанией статуса холдинговой, её прибыль и капитал подлежат специальному налогообложению. В этом случае взимается кантональный и коммунальный налог на капитал (в Кантоне Цуг он составляет 0,002 %). Получение статуса холдинговой компании не влияет на ставку федерального налога на прибыль, размер которого остается на уровне 8,5 %. Однако ни кантональный, ни муниципальный налоги на прибыль не взимаются. То есть налог на прибыль всего 8,5 % (эффективная ставка – 7,83 %).

  Применительно к управляющей компании – здесь, как и в случае с холдинговыми компаниями, ставка федерального налога на прибыль остается неизменной и составляет 8,5 %. Вместе с тем на кантональном и муниципальном уровнях налогом облагается только определенная часть доходов от иностранного источника.

  И, наконец, между Швейцарией и Россией заключен договор об избежании двойного налогообложения, чем также можно пользоваться.

  – Налоговые льготы – это хорошо. А как быть с банковской тайной? История с конфликтом между США и банком UBS еще не забыта.

  – Вы правы, конфликт действительно был. И 2012 год для UBS был убыточным (в основном из-за штрафа, уплаченного в США). Однако правда и то, что Швейцария и США подписали Соглашение FATCA, благодаря которому подобные конфликты станут достоянием истории. Небезынтересно, что в 2012 г. другие швейцарские банки (прежде всего, Credit Suisse) получили прибыль примерно в размере убытков UBS. Соответственно, деньги не покинули Швейцарию, а были перемещены внутри страны. Как говорится, всё продолжает работать превосходно – как швейцарские часы.

  – Ждёт ли российских вкладчиков швейцарских банков судьба американцев?

  – Нет. Действующие между Швейцарией и Россией налоговые соглашения не предусматривают оговорку о наиболее благоприятствуемой нации, которая, как известно, закреплена в праве ВТО и обычно присутствует в двусторонних инвестиционных соглашениях. Конкретное значение данного принципа может быть раскрыто через следующий пример: ожидается, что в 2014 г. вступит в силу FATCA – Соглашение между Швейцарией и США, которое среди прочего предусматривает механизм передачи информации непосредственно от финансовых учреждений запрашивающему государству (т. е. минуя органы Швейцарии как страны назначения запроса). Российские органы не смогут воспользоваться таким механизмом, поскольку он не предусмотрен в российско-швейцарских договорах.

  – На какие критерии по выбору юрисдикции Вы могли бы указать читателям ЕЮЖ?

  – Я полагаю, что читатель уже сам многие из них для себя уяснил. Мне же остаётся их кратко перечислить: экономическая стабильность, правовая система, налогообложение, а также международный престиж.

  – Благодарю, что Вы нашли для нас время в своем плотном рабочем графике.

  – И Вам спасибо за проявленный интерес! Желаю удачи Евразийскому юридическому журналу!

Материал подготовлен пресс-службой компании UNIKOM AG (Цюрих, Швейцария)