№ 1 (56) 2013г.

The importance of Far East in the Eurasian geopolitics of Russia
Interview with E.P. Bazhanov, vice-chancellor of the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Doctor of Historical Sciences, Professor.

Визитная карточка:
Бажанов Евгений Петрович – ректор Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации, доктор исторических наук, профессор, академик Всемирной экономической академии, академик Академии гуманитарных исследований (с 1997 г.), член Академии политических наук США (с 1973 г.), почетный доктор Народного университета (г. Пекин) и университета Чжэнчжи (Тайвань).

   Бажанов Евгений Петрович родился 6 ноября 1946 г. во Львове (УССР).

   В 1964–1970 гг. учился в МГИМО на факультете международных экономических отношений со специализацией по странам Восточной Азии. В 1968–1970 гг. находился на стажировке в Наньянском университете (Сингапур), совершенствуя знания пекинского и шанхайского диалектов китайского языка.В 1970–1971 гг. – ответственный сотрудник Отдела Юго-Восточной Азии МИД СССР, в 1971–1973 гг. – ответственный сотрудник I Дальневосточного отдела МИД СССР. 1973–1979 гг. – вице-консул Генконсульства СССР в г. Сан-Франциско (США).

   В 1973 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Сингапур в политике ведущих стран Запада и Китая». В 1979–1981 гг. являлся слушателем Дипломатической академии МИД СССР.

   В 1981–1985 гг. – советник Посольства СССР в КНР, г. Пекин. С 1985 по 1991 г. работал старшим референтом, консультантом Международного отдела ЦК КПСС, куратором отношений СССР со странами Азиатско-Тихоокеанского региона.

  С 1987 г. – профессор кафедры истории международных отношений и дипломатии Дипломатической академии МИД СССР.

    В 1988 г. защитил докторскую диссертацию на тему «США во внешнеполитической стратегии КНР (1949–1986 гг.)». С 1991 г. – проректор Дипломатической академии МИД СССР/России по науке и международным связям. В 1994 г. основал в рамках Дипломатической академии научно-исследовательский Институт актуальных международных проблем (ИАМП). Возглавлял институт до 2006 г. С 1993 г. – Председатель докторского и кандидатского диссертационных советов по политологии и истории при Дипломатической академии МИД России.

   11.10.2011 г. Е.П.Бажанов избран ректором Дипломатической академии МИД РФ.

   Е.П. Бажанов – всемирно известный ученый, член Академии политических наук США (с 1973 г.), Всемирной ассоциации азиатских исследований (с 1973 г.), Союза журналистов СССР/России (с 1989 г.), Исполкома ассоциации «За диалог и сотрудничество в Азиатско-Тихоокеанском регионе» (с 1991 г.), Всемирной экологической академии (с 1993 г.), Национального комитета России по обеспечению безопасности в АТР (с 1996 г.), Академии гуманитарных исследований (с 1997 г.), член Президиума Ассоциации международных исследований России (с 1999 г.). В 1999 г. Е.П. Бажанову было присвоено звание почетного профессора Народного университета г. Пекина, КНР.
Е.П. Бажанов – автор 40 монографий и около тысячи статей по общим проблемам международных отношений, России, США, Китая, Северной и Южной Кореи, Японии, государств AСEAH, Европы, Ближнего и Среднего Востока. Его труды опубликованы в 22 странах мира, некоторые из них удостоены международных премий.

     Перу Е.П. Бажанова принадлежат также более 110 глав и разделов в коллективных работах, 150 исследований, 1000 статей в научной и общей периодике России, а также КНР, США, Японии, Южной Кореи, Германии, Великобритании, Австрии, Италии, Австралии, Новой Зеландии, Тайваня, Сирии, Ирана, Испании, Югославии, Израиля и других государств.

    Он работал в качестве приглашенного профессора в университетах Дж. Вашингтона, Стэнфордском, Калифорнийском, Колумбийском (США), Австралийской академии вооруженных сил, Университете Вэньхуа (Тайвань), Университете Бундесвера, Федеральном институте российских, восточно-европейских и международных исследований, Центре Дж. Маршала (Германия), Народном университете Китая, Венской дипломатической академии, Женевском Центре по изучению проблем безопасности, Дипломатических курсах МИД Румынии, университетах Нихон, Аояма Гакуин, Хоккайдо, Национальном институте оборонных исследований при Управлении обороны, Институте мировой политики и экономики при Кабинете министров Японии и в других престижных центрах образования и науки.

     Под руководством Е.П. Бажанова защищено 46 диссертаций по политологии и истории (20 докторских, 26 кандидатских), в том числе Президентом Южной Кореи Ким Дэ Чжуном, Премьер-министром Казахстана К.К. Токаевым, Министром иностранных дел Киргизии А.Д. Дженшенкуловым, Советником Президента Таджикистана по национальной безопасности Э. Рахматуллаевым, Чрезвычайными и Полномочными послами Йемена, Палестины, ОАЭ, Сирии, высокопоставленными российскими дипломатами.

     Темы научных изысканий Е. Бажанова: нормы и общие проблемы международных отношений; внешняя политика и внутреннее положение России, США, Китая, Северной и Южной Кореи, Японии, государств АСЕАН, Европы, СНГ, Ближнего и Среднего Востока; национальные характеры, диаспоры.
В 1997 г. Указом Президента России присвоено звание Заслуженный деятель науки РФ. Е.П. Бажанов является лауреатом ряда журналистских и научных премий СССР/России, Южной Кореи, США, Австрии, Австралии.

    Владеет английским, китайским и французским языками.
*********************************************************

    – Многоуважаемый Евгений Петрович, Вы – признанный всеми специалист по странам Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, автор десятков монографий и других научных трудов по Северной и Южной Корее, Китаю, Японии, государствам AСEAH, являетесь членом Исполкома ассоциации «За диалог и сотрудничество в Азиатско-Тихоокеанском регионе». Как Вы оцениваете в целом значение Дальнего Востока в евразийской геополитике России?

    – Россия уделяет возрастающее внимание Азиатско-Тихоокеанскому региону (АТР). Нынешняя ситуация в целом благоприятствует нашим интересам: в АТР нет блоков или стран, которые демонстрировали бы в отношении России враждебность и агрессивность; мы напрямую не втянуты в локальные конфликты; присутствует предрасположенность к экономическому и политическому сотрудничеству с нами. Вместе с тем в регионе имеются проблемы, которые затрагивают наши интересы и требуют соответствующей реакции.

    Поднимающийся китайский исполин бросает вызов доминированию Соединенных Штатов и вызывает со стороны последних все новые контрмеры. Не менее нервно реагирует на усиление Китая Токио, который интенсифицирует оборонное сотрудничество с Вашингтоном. Разворачивающееся геополитическое соперничество чревато нагнетанием напряженности, раскручиванием маховика гонки вооружений, срывами экономического сотрудничества.

    Сохраняются в АТР локальные «узлы» напряженности. Спор с Японией по Южным Курилам – единственный в АТР, в котором Россия является участником. Задача заключается в том, чтобы продвигать российско-японские отношения независимо от этого спора. Такое возможно с учетом заинтересованности японцев в добрососедстве с Россией (из-за экономических затруднений, нарастающих трений между Токио и Пекином).

    Обстановка на Корейском полуострове остается взрывоопасной. Единственный путь удержания ее под контролем – налаживание отношений мирного сосуществования Севера и Юга. В наших интересах развивать сотрудничество с обеими Кореями, продвигая, в частности, совместные экономические проекты.

    Набирающая обороты разрядка в отношениях Пекина с Тайбэем отвечает нашим интересам, открывая дополнительные возможности для экономического взаимодействия.

    Территориальные споры из-за островов в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях не способствуют обеспечению безопасности и экономического сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не ввязываясь в эти споры, российская дипломатия может поощрять спорящих к мирному, упорядоченному преодолению разногласий.

    Остаются на повестке дня в АТР вопросы контроля над ядерными и обычными вооружениями. Обладание Северной Кореей ядерным оружием приведет к дальнейшему обострению напряженности в Северо-Восточной Азии, новому мощнейшему витку гонки вооружений, к повышению опасности ядерного конфликта у дальневосточных границ РФ. Необходимо добиваться отказа Пхеньяна от ракетно-ядерных приготовлений в обмен на гарантии ее безопасности со стороны США. Оптимальная «площадка» для урегулирования проблемы – «шестерка» (КНДР, РК, Россия, Китай, США, Япония).

     Вклад Москвы в обуздание гонки вооружений в регионе мог бы выразиться в настойчивом «проталкивании» мер доверия через Асеановский региональный форум по безопасности (АРФ) и другие каналы. Важно также добиваться создания адекватного режима торговли оружием в АТР. С особой тщательностью стоило бы подходить к передаче военной техники азиатским соседям, принимая во внимание не только собственную безопасность, но и реакцию окружающих стран.

    Вызывают беспокойство социально-экономические и другие проблемы глобального порядка в АТР. Отставание восточных районов России в экономическом развитии может вырасти в угрозу национальной безопасности. Финансовый кризис затронул Азиатско-Тихоокеанский регион в меньшей степени, что следует использовать для интеграции России в регион. Важен для нас и восточноазиатский опыт преодоления кризисных явлений.

    Анализ ситуации приводит к выводу о желательности излагаемой ниже российской стратегии. Она должна быть увязана с удовлетворением наших интересов на других направлениях. Нельзя допускать, чтобы российские действия на Востоке наносили ущерб контактам с Западом и наоборот. Иначе говоря, предпочтителен сбалансированный курс. Следует добиваться сбалансированности нашей политики и внутри Азиатско-Тихоокеанского региона. Имеются возможности для налаживания тесных отношений со всеми государствами АТР.

     Большинство региональных государств сохраняет приверженность нынешней системе международных отношений. Форсированное изменение баланса сил может толкнуть регион в пучину «холодной войны». В этой связи логично делать акцент на созидательной работе, выступая посредником в распутывании «узлов» напряженности, активно добиваясь укрепления режима нераспространения оружия массового уничтожения, обуздания гонки обычных вооружений. Особое значение следовало бы придавать формированию многоярусной сети многосторонних диалогов и форумов безопасности, выработке механизмов превентивной дипломатии и урегулирования конфликтов. При этом надо учитывать предрасположенность большинства стран АТР к постепенным действиям, к неформальным договоренностям.

    Очевидно, что преодолеть экономические трудности восточных районов РФ невозможно лишь собственными силами, надо добиваться привлечения на Дальний Восток и в Сибирь зарубежных капиталов, рабочей силы, технологий.

   – Какую роль играют и должны сыграть евразийские интеграционные процессы в глобальной политике России и других стран СНГ относительно США и их ближайших союзников?

     – В 1991 г. распался Советский Союз. Российский демократический лагерь приветствовал распад, видя в нем единственную легальную возможность устранения от власти компартии и президента М.С. Горбачева. Демократами двигали и другие мотивы. Они исходили из того, что демократизация сделала дезинтеграцию СССР неизбежной, что сопротивление этому процессу обязательно спровоцировало бы конфликты по югославскому сценарию. Выдвигался также аргумент, что без предоставления свободы другим народам Россия никогда не станет нормальным государством. Кроме того, экономисты в правительстве придерживались мнения, что союзные республики превратились в непреодолимое препятствие реформам, субсидии им, подыгрывание их капризам свели бы на нет успех жесткой монетаристской политики.

    Как тешили себя надеждами демократы, новые государства будут благодарны России за предоставленную свободу, что, наряду с общими идеалами и задачами, позволит республикам тесно сотрудничать между собой. Была и уверенность в том, что Россия выдвинется на роль лидера независимых республик. Многие россияне к тому же сентиментально уверовали в тягу других народов к сохранению «братских уз» с бывшей метрополией. На более рациональном уровне в российском правительстве полагали, что интеграционные импульсы будут подпитываться взаимозависимостью в области экономики. Сказывалось и то, что российских лидеров связывала со многими деятелями стран, обретших независимость, совместная борьба против тоталитаризма.

    В Москве ожидали, что вслед за всплеском эйфории от независимости возобновится процесс взаимной гравитации. Для этого достаточно было перевести отношения с ближним зарубежьем на «принципы, успешно апробированные в Европе, – нерушимость и открытость границ, права человека, взаимовыгодное сотрудничество».

    Очень скоро, однако, иллюзии стали рассеиваться. Большинство соседей повело себя неоднозначно. Проблема русской диаспоры превратилась в головную боль. Она усугублялась кризисом, в который попали республики, ростом в них национализма, демографическими страхами малых народов (таких, как латыши и эстонцы). Кроме того, между Россией и соседями возникли споры – о дележе советского имущества, границах, по вопросам идеологического и исторического характера. Хотя правительства стран нового зарубежья и проявляли определенную заинтересованность в контактах с Москвой, тем не менее преобладала их озабоченность укреплением суверенитета. Подозревая Россию в имперском синдроме, они склонны были видеть «руку Москвы» во внутренних трудностях, искали защиты от российского «великодержавия» на разных азимутах. Встречные шаги со стороны потенциальных «защитников» усиливали раздражение в Москве, порождали там опасения, что Россию хотят вытеснить из традиционной сферы влияния.

   – С 1 января 2012 г. Россия, Белоруссия и Казахстан, отталкиваясь от ЕврАзЭС, создали Единое экономическое пространство (ЕЭП) – по сути, общий рынок со свободным движением товаров, услуг, капитала и рабочей силы, гармонизацией правовых норм, проведением согласованной налоговой, денежно-кредитной, валютно-финансовой, торговой и таможенной политики.

    – Уверен, этому способствовало то, что постепенно Москва научилась более прагматично взаимодействовать с соседями в рамках СНГ. Вопреки пессимистическим предсказаниям, сохранился механизм многостороннего сотрудничества, СНГ. Очевидно, что государства-участники в неодинаковой степени готовы к сближению. В этой связи оправдана линия на многоуровневую и разноскоростную интеграцию, в общих рамках СНГ или в более узких интеграционных объединениях на обозначенных выше принципах.

    Как представляется, успех евразийской политики в постсоветском пространстве зависит от учета ряда моментов:
1. Интеграция может осуществляться исключительно на принципах добровольности и равноправия.
2. Молодые государства Содружества, переживая пору становления, озабочены упрочением суверенитета. Проявления менторства воспринимаются ими болезненно, как рецидивы имперских амбиций, побуждают их искать опору на других направлениях.
3. Попытки поставить под сомнение существующие границы и иные споры политического характера, предвзятость в конфликтах между постсоветскими государствами тем более бросают обиженных в объятия иных центров силы.
4. Проявляя сдержанность и гибкость, мы вместе с тем должны отдавать себе отчет в том, что страны ближнего зарубежья в любом случае будут стремиться к диверсификации внешних связей. Это естественно для молодых государств, ищущих признания и надежные источники модернизации. В конце концов, Россия сама добивается партнерства с развитыми партнерами.
5. Наше влияние на постсоветском пространстве должно обеспечиваться не нажимом, а иными мерами:
– отчетливо выраженным пониманием стремления соседей к укреплению суверенитета и расширению внешних связей;
– преодолением наслоений прошлого;
– сотрудничеством с властями и общественностью постсоветских государств в обеспечении прав наших диаспор;
– развитием торгово-экономических контактов;
– беспристрастностью в спорах между соседями, посредничеством в их урегулировании;
– заинтересованностью, воплощаемой в конкретных делах, в процветании всего постсоветского пространства;
– объединением усилий в противодействии общим вызовам: терроризму, наркомафии, болезням и т. д.

     В конце концов, все у нас получится. В глобализирующемся мире даже страны, расположенные на разных полюсах Земли, не в состоянии прожить друг без друга. Ближайшие соседи тем более постепенно осознают, что они – сиамские близнецы.

   Гармонизация отношений с соседями по евразийскому пространству, укрепление СНГ является одним из важных приоритетов при решении задачи обновления концепции внешней политики России, поставленной Президентом Владимиром Путиным. Добиваться этого можно лишь проявляя подлинную заинтересованность в развитии и процветании партнёров, сохраняя беспристрастность в их конфликтах между собой, уважая суверенное право этих государств на сотрудничество с другими центрами силы.

    – Теперь предлагаем перевести разговор с региональных евразийских проблем на глобальные, которые, конечно же, тесно взаимосвязаны друг с другом. Согласно некоторым прогнозам, Китай обгонит США и станет главной экономической державой. Однако Соединенные Штаты останутся одним из мировых лидеров. При этом залогом мировой безопасности станет тесное сотрудничество между этими государствами. Но к сближению по этой же логике их может подтолкнуть лишь кризисная ситуация, например, конфликт между Индией и Пакистаном.

    Уважаемый профессор, как Вы оцениваете общую геополитическую ситуацию в вышесказанном контексте?

   – Президент Владимир Путин поставил задачу обновить концепцию внешней политики России. Цели политики остаются неизменными – обеспечить стране мирное окружение и оптимальные возможности для внутреннего развития, укрепить наши позиции на мировой арене, обеспечить дальнейшее возрастание роли и авторитета России в международных делах. Но для достижения этих целей необходимо учитывать постоянно меняющуюся и очень сложную обстановку в современном мире.

    Во-первых, сохраняется нестабильность мировой экономической системы, кризисы периодически вспыхивают в различных регионах, сотрясая всю мировую политику.

    Во-вторых, нарастают многочисленные глобальные угрозы, в том числе смертельно опасные. Взять хотя бы распространение ядерного оружия, которое назревает одновременно на Дальнем и Среднем Востоке и способно породить всеохватывающую цепную реакцию.

   В-третьих, обостряется борьба за глобальное лидерство между ведущими державами, прежде всего между США и КНР. Есть, правда, мнение, что из-за взаимозависимости и американизации китайской элиты Пекин и Вашингтон не только преодолевают все разногласия, но и движутся чуть ли не к союзу. Но это не так. Наши граждане уже полстолетия танцуют рок-н-ролл, жуют жвачку, носят джинсы, а в последние десятилетия стали к тому же в массовых количествах переселяться за океан, чтобы играть в хоккей, преподавать в университетах и отдыхать на пляжах Майами. Тем не менее Россия не только не превратилась в послушный придаток Соединённых Штатов, но и бросает вызов американской гегемонии. В паре же Вашингтон – Пекин американцев не устраивает возвышение Китая, они стремятся сдержать это возвышение и наступают китайцам на больные мозоли. В итоге соперничество между КНР и США нарастает.

    В-четвёртых, множатся столкновения центров силы со средними и малыми государствами. У Китая напряжены отношения с соседними Японией, Вьетнамом, Индонезией, а с Филиппинами территориальный спор вообще может спровоцировать вооружённый конфликт. У России сохраняются проблемы с Грузией, прибалтами, некоторыми восточноевропейцами, рядом партнёров по СНГ. Что касается Вашингтона, то он сталкивается не только с соседями, но и со столь географически отдалёнными государствами, как Северная Корея, Ирак, Иран и так далее.

    Ещё одна реальность современного мира – противоречия между самими средними и малыми государствами. Некоторые из этих противоречий способны достигать высокого накала и выливаться в конфликты. Самой распространённой причиной конфликтов остаются споры из-за границ и территории. Отдельные из них настолько остры, что уже принимали форму вооружённой борьбы. Следующая по распространённости категория конфликтов – этнорелигиозные. Они подчас переплетены с погранично-территориальными, как между Израилем и Государством Палестина, армянами и азербайджанцами, греками и турками, сербами и югославскими мусульманами, индийцами и пакистанцами. Есть и конфликты, связанные с притеснением нацменьшинств. Сохраняются отдельные идеологические конфликты. Среди прочих мотивов фигурируют также борьба за ресурсы, экология, миграция, беженцы, терроризм, наркобизнес, соперничество за субрегиональное лидерство.

   Наконец, в-шестых, значительное число государств испытывают серьёзные внутренние трудности из-за социально-экономических язв, разлада в этнических, религиозных, племенных и клановых отношениях, изъянов в политическом устройстве. Наиболее кричащий пример являет собой арабский мир. Но не застрахован от внутренних катаклизмов никто, включая Китай, Соединённые Штаты, Европу и остальных.

    В данных условиях, как представляется, у России просто нет альтернативы многовекторной, гибкой, прагматичной, нацеленной на взаимодействие стратегии. Такая стратегия подразумевает налаживание коллективного управления мировой политикой и экономикой. ООН – важнейшая организация, но во многих случаях она неэффективна, в некоторых – бессильна. Необходимы дополнительные институты, и прежде всего усиление роли «Большой восьмёрки» и «Большой двадцатки», включающих в себя наиболее влиятельные и ответственные державы. Причём «восьмёрка» должна быть расширена до «десятки» за счёт привлечения в свои ряды Китая и Индии.
Одновременно России важно продолжать реинтеграцию в Европу, неотъемлемой частью которой она была до 1917 г. Следует добиваться компромиссов и сближения с США, которые, в свою очередь, объективно нуждаются в конструктивном партнёрстве с нашей державой. Пора не только на словах, но и на деле приступить к широкомасштабному сотрудничеству с великим соседом Китаем и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона в развитии производительных сил Сибири и Дальнего Востока, реально интегрироваться в регион.

    Ну и наконец, в арабском мире предпочтительна линия, которая не сталкивала бы нас с Западом и позволяла сохранять позиции в большинстве стран региона.

   Такая многовекторная и гибкая политика – вообще веление времени, её придерживаются все наиболее ответственные и успешные государства современности: от Китая до Казахстана, от Бразилии до Индии.

    – Евгений Петрович, Вы крупный специалист по Северной Корее. Недавно эта страна запустила баллистическую ракету, которая доставила на орбиту спутник. МИД России пытался отговорить КНДР от этого шага, а Япония заявляла о своей готовности сбить ракету на взлёте.

   Североатлантический альянс выразил глубокую озабоченность в связи с намерением КНДР осуществить ракетный запуск. Его назвали «вопиющим нарушением резолюций Совета Безопасности ООН» и предупредили: непослушание грозит усилением напряженности в регионе. Не могли бы Вы высказать своё мнение по этому вопросу?

    – В Северной Корее к власти пришел новый руководитель Ким Чен Ын. Все строят догадки, как он себя поведет. А ведь его поведение зависит от того, что будет делать Вашингтон. Ключ к урегулированию на Корейском полуострове находится в руках американцев.

   Ким Чен Ын – молодой человек, получивший образование на Западе. Ребята, которые учились вместе с Ким Чен Ыном в Женеве, рассказывают, что он был скромным, компанейским парнем. Вместе с сокурсниками Ким ходил на танцы и в кино, а ночами угощал друзей корейской лапшой. Учился очень прилежно, великолепно владеет французским и английским языками, разбирается в компьютере, истории, экономике. И еще парень запомнился сходством со своим дедом Ким Ир Сеном, хотя сам он тщательно скрывал родство с северокорейским вождем.

    Ким Чен Ын, конечно, осознает, что северокорейская экономика нуждается в коренной перестройке. Он мог бы воспользоваться опытом Китая, который наглядно демонстрирует, как можно под руководством компартии двигаться в сторону рыночной экономики. Вспомним: в начале китайских реформ многие предрекали, что перемены приведут и к краху социалистической системы в КНР, и к развалу самого китайского государства. Скептики оказались посрамлены: ныне достижениям КНР удивляется весь мир. Успешный опыт реформирования социалистического строя накоплен и во Вьетнаме. Наконец, у КНДР есть пример Южной Кореи, где тот же корейский народ, взяв на вооружение эффективную модель, смог за рекордно короткий срок добиться выдающихся успехов в социально-экономическом развитии.

   Однако чтобы реформы состоялись, новому северокорейскому лидеру необходимо, прежде всего, обеспечить безопасность КНДР. Задача эта архисложная. Соединенные Штаты обладают военным потенциалом в сотню раз превышающим северокорейский. Может ли это оставлять равнодушными КНДР? Ведь сам Вашингтон начинает нервничать при появлении в той или иной стране пары-тройки ракет, а у американцев тысячи ракет и тысячи самолетов, кораблей, танков и прочего вооружения. И эти вооруженные до зубов американцы уже более полувека ведут себя в отношении Пхеньяна откровенно враждебно. Наращивают военный потенциал на юге Кореи и вокруг Корейского полуострова. Прибегают к оскорбительной и воинственной риторике – северокорейский режим называют диктаторским, кровавым, антинародным, предрекают лидерам Северной Кореи судьбу Гитлера и т. д.

   Могут ли в Пхеньяне не обращать внимания на бряцание оружием и словесные нападки? Нет, конечно. США же не только угрожают, но и атакуют неугодные режимы. В свое время совершили агрессию против Вьетнама, применяли силу против арабов, соседей в Центральной Америке. Ну а в последнее время под американское вероломство попали Сербия, Афганистан, Ирак, Ливия. Звучат угрозы в адрес Сирии и Ирана.

   Такая политика Вашингтона вызывает опасения даже в России, сильной ядерной державе. Некоторые российские политики, военные, ученые, журналисты призывают к бдительности, предупреждая, что если Соединенные Штаты почувствуют слабинку у России – замахнутся и на нее. И понять подобные настроения можно. Как-то я беседовал с американским послом по особым поручениям. Спросил его, почему Пентагон бомбит одни страны, а другие, отнюдь не «розовые и пушистые», не трогает. Дипломат откровенно разъяснил: «В мире есть много стран, которые заслужили “порки”. Среди таковых Китай. Но Китай ведь не побомбишь – у него ядерное оружие!».

    Северокорейцы, учитывая мощь и норов США, понимают, что от нападения извне их может отгородить только атомная бомба. Изготовить столько самолетов, кораблей и танков, сколько их у Вашингтона и его союзников, не получится. И, конечно, северокорейцы делают атомную бомбу. Это никого не устраивает. Но заставить Пхеньян свернуть ядерную программу можно лишь внушив ему уверенность в собственной безопасности.

   Ради этого Соединенные Штаты должны начать с дипломатического признания КНДР. Госсекретарь Г. Киссинджер уже 40 лет назад выступил с предложением о перекрестном признании: Москва и Пекин устанавливают дипломатические отношения с Сеулом, а Вашингтон и Токио – с Пхеньяном. Мы с китайцами давно, в начале 1990-х, откликнулись на это предложение. А американцы все торгуются, словно дипотношения являются какой-то невероятной уступкой, актом благодеяния. На самом деле это элементарная демонстрация готовности уважать государство, его суверенитет. А когда признания нет – это не может не восприниматься в Пхеньяне как свидетельство враждебных замыслов Вашингтона.

   Если же признание состоится и будет подкреплено налаживанием экономических и других контактов, не приходится сомневаться, что Пхеньян начнет терять интерес к ядерному оружию.

   В общем, мяч на американской половине поля. При этом очевидно, что Вашингтон далеко не всегда готов к проявлению гибкости. Увы.

  – Вступление России в ВТО дает возможность размещать в России производства, ориентированные не только на наш рынок, но и на экспорт. В XXI в. вектор развития России – это развитие на Восток в глобальном смысле этого понятия. Насколько перекликаются или входят в противоречия при этом интересы России и Китая?

   – Наращивание китайской мощи меняет баланс сил между Москвой и Пекином и вызывает беспокойство среди некоторых кругов нашего общества, особенно в районах, географически близких к Поднебесной. Раздаются голоса о китайской угрозе.

   Но реальна ли эта угроза? Ведь если дело лишь в том, что Китай большой и быстро развивается, тогда и Россия постоянно должна быть объектом опасений (большая и сильная). Точно также соседи по Европе имеют основания бояться Германии и Франции, а они – друг друга. Однако европейцы научились жить в согласии, без взаимных страхов и упреков. Можем ли мы рассчитывать на подобные отношения с КНР, не усматривая в восточном соседе угрозы?

    Давайте разберемся. Начнем с того, что говорит Пекин. В официальных документах и выступлениях лидеров КНР постоянно проводится мысль о необходимости укреплять дружбу и сотрудничество с внешним миром, добиваться многополярности в международных отношениях, основанной на принципах мирного сосуществования. Пекин подчеркивает, что ни сейчас, ни впредь не намерен практиковать гегемонизм и экспансионизм. Слова в целом подкрепляются делами. Применительно к России Китай неизменно стремится к развитию военно-политических, экономических и гуманитарных контактов. Он не наращивает военный потенциал вблизи наших границ, не вступает в какие-либо антироссийские коалиции, не мешает, а, наоборот, способствует внедрению РФ в Азиатско-Тихоокеанский регион, поддерживает позицию Москвы по отношению к расширению НАТО, совместно с Россией создал Шанхайскую организацию сотрудничества, активно взаимодействует с нашей страной в ООН.

    И за всем этим лежит реальная и существенная заинтересованность Поднебесной в стратегическом, долгосрочном и тесном партнерстве с Российской Федерацией. Начнем с того, что Пекин не приемлет однополярный мир, выступает за многополюсность в международных отношениях и нуждается в поддержке России в его создании. КНР сталкивается с другими проблемами на международной арене. Это трения с Японией, Индией, странами Юго-Восточной Азии. Это тайваньская проблема. Существуют серьезные внутренние трудности: экономические, социальные, этнические, идеологические, экологические и т. д. В таких сложных условиях Пекину весьма выгодно сохранять мирную обстановку на севере, вдоль 4 тыс. километровой границы с Россией.

   Россию и КНР сближает и то обстоятельство, что обе страны заняты реформами. Когда и мы, и китайцы были коммунистами, то называли друг друга врагами, идеологическими, а затем и военно-политическими. Сейчас, когда у нас официально вроде бы разные идеологии, мы, тем не менее, лучше чувствуем и понимаем друг друга, ибо решаем схожие внутренние задачи реформирования. Китайцы видят, что мы уважаем их за успехи в реформах. Естественно, это вызывает у КНР позитивные эмоции.

    И, наконец, еще один фактор, который объединяет РФ с КНР, –взаимодополняемость наших экономик. Китай на долгосрочную перспективу будет нуждаться во все возрастающем количестве энергоносителей из Сибири и Дальнего Востока, в наших технологиях, особенно военных. Мы же в свою очередь рассчитываем экспортировать энергоносители в КНР и через КНР в другие страны АТР. Мы также заинтересованы в том, чтобы покупать в Китае товары легкой промышленности, импортировать китайскую рабочую силу.

   Наряду с позитивными факторами, на российско-китайские отношения влияют или могут повлиять в будущем некоторые обстоятельства негативного свойства. Предположим, реформенный процесс в КНР рухнет под грузом многочисленных проблем. В стране начнется хаос, из которого вырастет, как это обычно бывает, ультранационалистическая диктатура. Нет гарантии, что при таком развитии событий российско-китайские отношения удастся удержать на рельсах добрососедства. Или возьмем другой сценарий, при котором Россия со временем превращается в развитую демократию с образцовой экономикой. В этом случае самим фактором своего процветания Российская Федерация будет будоражить умы китайского населения, бросать вызов авторитарному режиму в Пекине.

    Нельзя исключать возобновление российско-китайского соперничества на международной арене, в частности, в Монголии, Центральной Азии, Корее. Но это все потенциальные проблемы. Есть и более реальные трения, возникающие в процессе наших двусторонних контактов в торгово-экономической области, при обмене людьми. Россияне и китайцы принадлежат к разным культурам и нашим людям не всегда удается найти взаимопонимание, тем более, когда из России в КНР пробирается немало преступных элементов и, наоборот, из Китая они едут к нам.

    Но главный раздражитель в российско-китайских отношениях – драматический рост присутствия граждан КНР на нашем Дальнем Востоке. Малонаселенные и слаборазвитые восточные районы России впервые оказались открытыми и не выдерживают конкуренции энергичных и оборотистых китайцев. На Дальнем Востоке, да и в московских политических кругах порой высказываются опасения относительно демографической экспансии со стороны гигантского соседа. Никаких доказательств при этом не приводится.

   На самом деле китайские власти (и центральные, и местные) постоянно предпринимают попытки положить конец спонтанной эмиграции в Россию и заставить своих граждан уважать российские законы. Конечно, количество китайцев на российской территории увеличивается, но они направляются к нам не на вечное поселение, а на заработки. Согласно опросам, 90 % приезжих не хотят оставаться в РФ навсегда. Их тянет восвояси или в более развитые и теплые страны. Можно также вспомнить о том, что где бы китайцы ни селились – в Малайзии, США или в Африке – они нигде не превратились в «пятую колонну» Пекина и вносят ощутимый вклад в развитие государств проживания.

    Тем не менее, нельзя с порога отвергать предостережения о том, что если тенденцию не пресечь, настанет день, когда китайцы численно возобладают на российском Дальнем Востоке и скажут: «Нас здесь большинство, все вокруг создано нашим трудом и принадлежит нам, и, в конце концов, эти земли когда-то входили в состав Срединной империи. А значит, пора восстанавливать здесь свою власть».

   Возникает вопрос: как действовать России с учетом всех названных обстоятельств? Можно, конечно, акцентировать внимание на проблемах и строить догадки о будущем. Но думаю, что это непродуктивный путь уже хотя бы потому, что будущее предсказать архисложно. В начале ХХ в. были ученые и политики, которые утверждали, что главная опасность России будет исходить от Китая. На самом деле враг пришел с Запада, россияне участвовали в двух мировых войнах там. Можно продолжать пророчествовать, но мы все равно не предугадаем будущее. Но зато спровоцируем трения, которые вовсе не обязательны. Муссируя тезис о китайской угрозе, будем вызывать раздражение у китайцев, накручивать самих себя и, в конце концов, испортим отношения с Китаем.

   Вместо этого, я считаю, нашим политикам следует сосредоточиться на том, что сближает РФ и КНР и что может позволять двум странам продолжать сотрудничать. Прежде всего, это взаимодополняемость экономик. Сибирь и Дальний Восток надо развивать. Возможны два способа действий. Первый – закрыть Дальний Восток и Сибирь и делать все с опорой на собственные силы. К чему это приведет? Нам не удастся решить социально-экономические задачи собственными усилиями, но мы наверняка поссоримся с китайцами и другими соседями, если закроем эти районы для них. Более того, через 40–50 лет китайцы и прочие смогут голыми руками взять эти отсталые земли под свой контроль.

   Другой способ преодоления отсталости – сотрудничать, но не только с китайцами, а и с корейцами, и с японцами, и со странами Юго-Восточной Азии, со всеми, кто хочет участвовать в развитии производительных сил Сибири и Дальнего Востока. Что это даст? Во-первых, иностранцы станут конкурировать между собой, и никто не сможет добиться там гегемонии. Во-вторых, в восточные районы потянется наш народ. Дальний Восток окрепнет. И даже если в перспективе что-то случится между РФ и КНР, нам легче будет эти районы оборонять, потому что они станут более сильными, развитыми, и там будет проживать больше россиян. Ну и, в-третьих, углубится взаимозависимость. Китайцы, японцы и все те, кто вкладывает в наши восточные районы деньги, работает там, будут заинтересованы в процветании этих районов. Вспомним еще раз Европу. Франция и Германия почти целое столетие воевали из-за спорных территорий, а теперь франко-германская граница существует лишь виртуально – люди движутся в обоих направлениях, даже не замечая ее.

   Именно фактор тесного двустороннего сотрудничества, взаимодополняемости экономик РФ и КНР должен являться главным в определении подхода к Китаю. Не следует вместе с тем игнорировать и фактор близости геополитических интересов Москвы и Пекина, который упоминался выше. Геополитическое сотрудничество с Пекином полезно, но вопрос в том, в каких пределах его осуществлять. В последние годы раздавались голоса о создании российско-китайского военного союза против американского гегемонизма. Есть предложения об относительно более широких альянсах с привлечением Индии, Ирана, ряда других стран.

   Военный союз с Пекином, однако, не получится, потому что он китайцам не нужен. И они об этом четко заявляют. Китайцы слишком взаимозависимы с американцами, американцы слишком им нужны, чтобы они пошли на военный союз против США. Достаточно вспомнить объем товарооборота между Китаем и США. Он примерно в 10 раз превышает наш товарооборот с КНР. А есть еще инвестиции, обмен технологиями, обучение китайских студентов в США. Понимает Пекин и то, что если он поссорится с Вашингтоном, то испортит отношения с американскими союзниками и друзьями, которые составляют почти весь развитый современный мир. Китайские политологи в своих статьях прямо указывают на то, что США для КНР самая важная страна, Россия – на втором месте.

   Предположим, однако, что Пекин вступит в антиамериканский союз. Этот союз тут же развалится, как он развалился в конце 1950-х годов, потому что мы две слишком большие и разные страны, у нас много несовпадающих интересов. А союзник от союзника всегда очень многого хочет. Завтра Пекину захочется начать войну против мятежного острова Тайвань и как союзника нас попросят присоединиться. Москва воздержится, и это станет началом конца нашего союзничества.

   Но допустим, что российско-китайский военный альянс все-таки сохранится. К чему это приведет? К всеобщей конфронтации и, в конце концов, к третьей мировой войне, которая, естественно, не нужна ни нам, ни китайцам.

   Поэтому сотрудничество с Китаем в геополитической области, как мне кажется, должно состоять в том, чтобы мы, оставаясь в рамках нормальных отношений, а еще лучше сотрудничества с США, и вообще с Западом, понуждали Вашингтон и его союзников вести дело к многополюсному миру, где бы полюса не соперничали друг с другом, как это бывало в прошлом, а сотрудничали. Для такого сотрудничества есть база – ООН, региональные международные организации, международное право. Есть и обширная повестка дня для многостороннего сотрудничества. Это известные проблемы: преодоление экономического кризиса, международный терроризм, распространение ядерного оружия, масса локальных узлов напряженности, начиная от ситуации на Корейском полуострове и заканчивая тем, что происходит в Африке. Это вопросы экологии, наркоторговли, организованной преступности, развития отстающих стран. Как представляется, администрация президента США Барака Обамы вполне осознает необходимость такого сотрудничества.

     Возвращаясь к российско-китайским отношениям, к нашей политике в отношении Китая, отмечу, что считаю нынешнюю линию России совершенно верной. Заключается она в том, что мы тесно сотрудничаем с КНР, действуя при этом в рамках многовекторной и сбалансированной политики. То есть мы стремимся иметь, насколько это возможно, одинаково хорошие отношения или, по крайней мере, одинаково-развитые отношения с США, Китаем и другими странами.

   – Дипакадемия в прежние времена была закрытым учебным заведением, занималась переподготовкой дипломатических кадров. Осуществляется ли эта работа в настоящее время?

   Сегодня в Дипакадемии осуществляют подготовку бакалавров в формате первого высшего образования и в формате второго высшего образования, а также подготовку магистров. Поступить на обучение в Дипакадемию может любой желающий «с улицы». Не отразится ли это в перспективе отрицательно на престиже Дипакадемии? Востребованы ли выпускники Дипакадемии в структурах министерства иностранных дел РФ и других государственных органов? Какое количество выпускников Дипакадемии в последние годы поступило на работу в МИД России?

    – В 1970-х годах произошло ЧП: американский журналист нелегально проник в здание Дипломатической академии МИД СССР и умудрился поприсутствовать на лекции. «Лазутчика», в конце концов, выявили и выдворили из этого засекреченного вуза. А затем целый год велось расследование на предмет того, как такое могло случиться. В другой раз «Правда», главная газета страны, орган ЦК КПСС, сообщила, что ректор Дипакадемии, товарищ такой-то, выступил на официальном мероприятии в Москве. Уже на следующий день редактор, ответственный за данную публикацию, был уволен из «Правды».

   Такими вот закрытыми мы были. Но начиная со второй половины 1980-х годов Дипломатическая академия стала открываться, и сейчас она функционирует как любой обычный вуз. При этом занимается Академия подготовкой дипломатов – представителей одной из наиболее важных и сложных профессий.

   Подготовить квалифицированного дипломата – задача архисложная. Как же Дипломатическая академия с ней справляется? Ведет свою историю она с 1934 г., когда при Народном комиссариате иностранных дел СССР был создан Институт по подготовке дипломатических и консульских работников, преобразованный в 1939 г. в Высшую дипломатическую школу. В 1974 г. постановлением Совета Министров СССР Высшая дипломатическая школа была преобразована в Дипломатическую академию МИД СССР.

   По возрасту наша Дипакадемия – вторая среди однопрофильных учреждений земного шара. Старше нас только Венская Дипломатическая академия, основанная еще в XVIII в. австрийской императрицей Марией-Терезой. Зато по масштабам деятельности мы безоговорочно первые. Та же Венская академия ежегодно обучает несколько десятков человек, а наша Академия – до трех тысяч! Даже Дипакадемии великих держав США и КНР не имеют такого размаха.

    С 1934 по 2012 г. по разным программам в советской (российской) Дипломатической академии прошли обучение 29 тысяч человек. Мы подготовили свыше восьми тысяч профессиональных дипломатов, из которых более 700 человек получили ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла.

   Целый ряд наших выпускников достиг вершин государственной власти. Так, нынешний Председатель Совета Федерации России В.И. Матвиенко закончила Дипакадемию в 1991 г. Выпускники Дипакадемии занимают высокие посты в Госдуме, Администрации Президента, в федеральных министерствах и ведомствах, в субъектах Федерации, в вооруженных силах России, являются известными учеными, журналистами. В числе иностранных выпускников Дипломатической академии МИД России – Ким Дэ Чжун (Президент Южной Кореи в 1997–2002 гг., Лауреат Нобелевской премии мира), К.К. Токаев (занимал посты Министра иностранных дел, Премьер-министра, Председателя Сената Казахстана, ныне Заместитель Генерального секретаря ООН), вице-премьеры, министры, послы Азербайджана, Киргизии, Молдавии, Южной Кореи и многих других стран.

   В настоящее время Дипломатическая академия МИД России представляет собой многопрофильное высшее учебное заведение. Особое место в деятельности Академии занимает Факультет повышения квалификации (ФПК). Это главное направление нашей деятельности. По закону каждый сотрудник дипломатической службы России обязан минимум раз в три года проходить профессиональную переподготовку, и обеспечивает ее наша Академия. Если же сотрудник направляется на работу за рубеж, то обучение может происходить чаще.

   Ежегодно ФПК организует около 30 курсов повышения квалификации различных уровней и тематической направленности, на них занимаются 500–600 человек. Дважды в год (весной и осенью) проводятся трехнедельные Высшие дипломатические курсы (ВДК) для вновь назначенных послов, советников-посланников, генеральных консулов. Проходят также курсы для дипломатов среднего уровня, для начинающих, для консульских работников, атташе по СМИ, культуре, экономическим вопросам, протоколу, синхронному переводу и др.

   Помимо мидовцев ФПК (в рамках Центра профессиональной подготовки) на договорной основе обучает представителей других федеральных ведомств, региональных администраций, частных структур. Среди наших партнеров компании «Лукойл», «РЖД», «Аэрофлот», «Газпром». Сейчас решается вопрос о присвоении Дипакадемии статуса Федерального центра по переподготовке и повышению квалификации государственных служащих, занятых в сфере международных отношений. Статус предусматривает, что все госслужащие будут обязаны раз в три года проходить профессиональную переподготовку по международной тематике именно в Дипакадемии.

   С 2012 г. мы открыли бакалавриат по специальностям «Международные отношения» и «Мировая экономика». Срок обучения – 4 года. После успешного окончания бакалавриата желающие могут продолжить обучение в магистратуре Академии по направлениям «Международные отношения», «Экономика», «Юриспруденция», «Менеджмент». Выпускники нашей магистратуры имеют преимущественное право при поступлении на работу в МИД России. В 2012 г. из 90 человек, зачисленных в Центральный аппарат и загранпредставительства Министерства, 20 – выпускники Академии.

   Еще одна наша образовательная программа – второе высшее образование (бакалавриат). Программа весьма популярна среди уже состоявшихся личностей, желающих сменить профиль своей работы или получить дополнительные знания. Среди выпускников этой программы – космонавт, доктор юридических наук Ю. Батурин, бывший заместитель премьер-министра России, ответственный сотрудник Счетной палаты, доктор юридических наук С. Шахрай, олимпийские чемпионы А. Немов, Е. Слесаренко, Т. Лебедева, звезда мирового тенниса В. Звонарева. Вы можете задать справедливый вопрос: а какое отношение спортсмены имеют к международной проблематике? Дело в том, что многие из них хотят работать в международных спортивных организациях, поэтому получают образование в Дипакадемии.

  Среди наших слушателей есть и дипломаты из стран СНГ. В Дипакадемии на настоящий момент обучаются 32 представителя МИДа Киргизии, 29 – Таджикистана, 19 – Казахстана, 18 – Узбекистана, 17 – Южной Осетии, 15 – Армении, 13 – Азербайджана, 11 – Молдавии, 5 – Белоруссии, 3 – Украины. Почти все они учатся за счет средств российского госбюджета по распоряжению президента Российской Федерации. Президентская квота распространяется и на страны Восточной Европы и ряд других государств. По этой квоте мы обучили за последние десять лет свыше 500 человек.

   В Дипакадемии проходят также подготовку слушатели из Албании, Афганистана, Болгарии, Венгрии, Северной Кореи, Латвии, Македонии, Монголии, Румынии, Сербии, Черногории, Чехии. Кроме того, по распоряжению президента России мы регулярно проводим краткосрочные курсы для дипломатов Палестины, Ирака, Египта, готовимся к организации подобных курсов для представителей дипслужб Лаоса, Кипра.

   Ну и на компенсационной основе мы обучаем по различным программам дипломатов из Китая, Японии, Германии, Великобритании, США, Индонезии, Ирана и многих других государств. Есть и курсы для представителей частных иностранных компаний и банков.

    Существуют в Академии и другие учебные структуры, пользующиеся популярностью, – Центр изучения иностранных языков (20 языков на выбор для всех желающих по индивидуальным программам), Курсы подготовки к сдаче ЕГЭ, Курсы домагистерской подготовки.

  Учитывая сложность современных международных отношений, ныне, как никогда, актуален вопрос о союзе дипломатии с наукой, широком применении в подходе к международным отношениям методов научного анализа и прогноза.

   Как уже отмечалось выше, дипломат не может действовать, как прежде, реагируя на события в рамках раз и навсегда заданных догм. Он обязан переосмысливать опыт прошлого, не выискивая готовые рецепты у древних. Иначе он будет лишь ворошить старые обиды и воспроизводить прежние конфликты. Одновременно дипломат, решая насущные проблемы, должен научиться заглядывать в будущее. Как справедливо отмечал известный футуролог Э. Тоффлер, «логически разработанная картина будущего позволит проникнуть в тайны настоящего».

    Важнейшая сфера деятельности дипломата – генерирование идей, от правильности которых зависит, в конечном счете, развитие международных отношений, будущая картина мира. В целом удельный вес аналитической деятельности дипломата увеличивается, а время для выработки выводов и рекомендаций сжимается. Все это создает императивную необходимость для дипломатического работника постоянно расширять и совершенствовать научные знания в самых различных сферах человеческой деятельности.

   Учиться самостоятельно, кустарными методами просто невозможно. Задача такого учебно-научного центра, как наша Дипломатическая академия, и состоит в том, чтобы вооружить международника адекватной суммой научных знаний.

   Научная работа в Дипакадемии ведется в различных формах – это фундаментальные исследования, прикладные разработки, подготовка научно-педагогических кадров через докторантуру и аспирантуру. Большое внимание уделяется совершенствованию учебного процесса на основе результатов научных изысканий.

   Флагман науки Академии – Институт актуальных международных проблем (ИАМП) – включает в себя шесть Центров, которые тесно взаимодействуют с сотрудниками кафедр, аспирантами и слушателями. Исследования осуществляются в области международных отношений, политологии, истории, мировой экономики, международного права, дипломатической и консульской службы, государственного управления, информатики, риторики, иностранных языков.

   Фундаментальные исследования направлены на решение принципиальных научных задач, связанных с обеспечением безопасности, устойчивого развития и международного влияния Российской Федерации. Ведется научный поиск по таким, в частности, проблемам, как прогнозирование и моделирование международных отношений в условиях глобализации; построение многополюсного, стабильного и справедливого миропорядка; диалог культур и цивилизаций; вхождение России в мировую экономику и использование внешнего фактора для ускорения развития производительных сил страны и т. д.

    Результаты исследований получают отражение в фундаментальных трудах (более 400 монографий в 2000–2012 гг.), подготовке базовых документов, определяющих государственную внешнюю и внутреннюю политику (Концепции национальной безопасности и внешней политики РФ, доктрин устойчивого развития, современного международного права и др.).

   Прикладные исследования выражаются в аналитических разработках по заказу МИД России, Администрации Президента России, Минобороны РФ и других госструктур, ответственных за реализацию внешнеполитической стратегии России. За последние 12 лет подготовлено свыше 1500 разработок по вопросам разоружения, нераспространения оружия массового уничтожения, предотвращения и урегулирования локальных конфликтов, гуманитарных катастроф, защиты прав человека, миграции, участия РФ в ООН и других международных организациях, отношений с ведущими державами и группами государств, развития интеграционного сотрудничества в рамках СНГ, решения проблем соотечественников на постсоветском пространстве и др.

   Результаты фундаментальных и прикладных исследований активно внедряются в учебный процесс. В 2000–2012 гг. выпущено 300 учебников и учебных пособий для слушателей Дипакадемии, преподавателей и студентов МГИМО(У), РУДН, МГУ им. М.В. Ломносова, других вузов страны. Кроме того, научные наработки используются в лекционных и семинарских занятиях, апробируются на научных форумах.

   Большую работу проводят аспирантура и докторантура, где ежегодно обучается до 300 человек по специальностям политология, история международных отношений и внешней политики, международное право, мировая экономика. По этим же специальностям принимают к защите диссертации действующие при Академии диссертационные советы. За постсоветский период более тысячи человек успешно защитились в стенах Академии. В том числе докторскую степень получили такие выдающиеся личности, как вышеупомянутые Ким Дэ Чжун и К.К. Токаев, а также А.С. Дзасохов, Президент Северной Осетии; А.В. Торкунов, ректор МГИМО(У), академик РАН; министры и заместители министров иностранных дел Киргизии, Монголии, Азербайджана; чрезвычайные и полномочные послы Палестины, Йемена, ОАЭ, Таджикистана, Южной Кореи, Польши, Туркмении, Армении, Белоруссии и других стран.

    Научно-исследовательская деятельность Дипакадемии неоднократно положительно оценивалась Коллегией МИД и Комиссией Министерства образования и науки, отмечавших, что Академия является важнейшей научно-исследовательской структурой Министерства иностранных дел и основной базой по разработке стратегических направлений развития политической, исторической, экономической и юридической наук.

   Научные достижения Дипакадемии внедряются за рубежом путем реализации совместных проектов, издания книг и учебников на различных языках, передачи научной литературы в ведущие библиотеки иностранных государств. Дипакадемия поддерживает устойчивые связи более чем с 150 исследовательскими центрами 60 стран.

    Задачи, стоящие перед Дипломатической академией в области образования и науки, успешно решаются благодаря высококвалифицированному профессорско-преподавательскому коллективу. Среди 200 преподавателей Академии 11 Заслуженных деятелей науки России, 39 докторов наук и профессоров, 55 кандидатов наук и доцентов, 48 научных сотрудников. Дипломатические ранги имеют 50 сотрудников Академии, в том числе 18 – ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла. Перед слушателями регулярно выступают руководящие сотрудники МИД России, государственные деятели, известные политики, военачальники, бизнесмены, высокопоставленные представители зарубежных государств (президенты, премьер-министры, министры иностранных дел и послы).

    Требования к обучающимся у нас самые высокие. Иностранными языками выпускники Дипакадемии овладевают по-настоящему, а не так, как в некоторых других вузах. Как-то к нам поступал выпускник некоего вуза. В приемной комиссии состоялся следующий диалог:
– Сколько языков знаете?
– Три.
– Какие?
– Английский, французский, итальянский.
– Ну, скажите что-нибудь по-итальянски.
– Гутен так.
– Но это же немецкий!
– Значит, знаю четыре языка!

   Рассказывают еще о беседе двух господ на улице Женевы. Один спрашивает другого: «Which watch?». Тот отвечает: «Six watch». Первый удивляется: «Such much»?! Второй, поняв, что перед ним земляк, восклицает: «Тоже московский вуз заканчивали?!»

   Изучающих китайский язык мы предупреждаем, что они не должны повторять ошибки предшественников. В мемуарах одного царского дипломата описывается казус, имевший место во время аудиенции российской делегации у богдыхана. Послушав нашего переводчика, «Сын Неба» изрек:
– А русский язык, оказывается, похож на китайский!

    Переводчик-то пытался говорить по-китайски, а богдыхан решил, что слышит русскую речь.

   В другой книге рассказывается, как русские войска в ходе войны с японцами (1904–1905) составляли карту Маньчжурии. Часть вошла в деревню, переводчик осведомился у старосты, как называется населенный пункт. Последовал ответ «будундэ», что в переводе означает «я вас не понимаю». Переводчик доложил начальству, что название деревни «Бутунды», и на карту нанесли «деревня Бутунды».

     Какое-то время спустя войска достигли следующего населенного пункта. Снова вопрос о названии. В ответ все то же «будундэ»! Переводчик опять не сообразил, что китайцы его не поняли, и отрапортовал: и эту деревню называют «Бутунды». Картографу ничего не оставалось, как присвоить данному населенному пункту титул «Бутунды-II». Ну а далее сценарий повторялся уже как по накатанной: взаимное непонимание русских переводчиков и китайских крестьян, и на карте появлялся очередной «Бутунды».

   Немало забот доставляют нашим преподавателям и некоторые абитуриенты, которые не знают, кто такой Гитлер, утверждают, что Аргентина и Куба являются членами НАТО, а на вопрос, когда закончилась холодная война, называют почему-то 1824 или 1937 годы. И уж совсем не ведают, при ком она закончилась – при Петре I, Николае II, Сталине или Горбачеве. С такими знаниями в Дипакадемию не пропускают.

   В заключение несколько слов о нашей материальной базе. На правом берегу Москвы-реки, между Крымским мостом и улицей Остоженка, находится основное здание Дипломатической академии, которое было построено на месте Московского дворца Великого князя Михаила в 1875 г. по проекту архитектора А.Е. Вебера для лицея, организованного русским политическим деятелем конца XIX в., редактором-издателем газеты «Московские ведомости» М.Н. Катковым. В этом историческом здании бывали российские императоры, здесь учились великие литераторы Т. Тютчев, А. Толстой, выдающиеся царские дипломаты и генералы. Большевистское правительство учредило в здании Институт красной профессуры, в котором выступал В.И. Ленин, а позднее вели полемику о путях построения социализма И. Сталин, А. Троцкий, Н. Бухарин.

    В старой части Москвы, близ станции метро «Красные ворота», в переулке, названном в XVIII в. по имени князя И.П. Козловского Большим Козловским, находится второй ансамбль зданий Дипломатической академии, построенный по проекту архитектора П.С. Кампиони в 1874 г.

   Академия располагает необходимой научной, технической и информационной базой. Есть компьютерные классы, спутниковое телевидение, читальный зал и библиотека, в фондах которой более 400 тысяч единиц научной и учебной литературы на 70 языках.

    – Высшие учебные заведения РФ отстают в мировых рейтингах. Существует ли, на Ваш взгляд, возможность повышения рейтингов российских вузов? И следует ли нашим вузам гнаться за высокими местами в этой импортной табели о рангах? Достаточно ли, на Ваш взгляд, размещается публикаций преподавателями Дипакадемии в отечественных и зарубежных научных изданиях?

    – Высшие учебные заведения России отстают в мировых рейтингах, и ныне разворачивается борьба за ликвидацию отставания. Следует при этом отдавать себе отчет в том, что система рейтингов разработана на Западе, отражает западные потребности, интересы, философию, традиции, подходы. Слепо гнаться за более высокими местами в этой импортной табели о рангах не только бесперспективно, но и не безвредно. Особенно в том, что касается гуманитарных наук, таких как, скажем, история и политология.

    Для повышения рейтинга необходимо, в частности, наращивать количество публикаций отечественных авторов в научных изданиях США и Европы. Но как этого достичь? Если российский ученый предъявит в американский журнал статью о Сирии, в которой подвергается критике позиция Вашингтона как провоцирующая углубление хаоса и гражданской войны в этом ближневосточном государстве, ее вряд ли удостоят публикации. А если к тому же автор будет отстаивать курс России на внутрисирийский диалог между оппозицией и правительством Асада, шансы появления статьи на страницах журнала сведутся к нулю. Нет таких шансов и у статьи, обосновывающей правомерность подхода Москвы к конфликту на Южном Кавказе между Грузией, с одной стороны, и Абхазией и Южной Осетией, с другой. Абсолютное отторжение вызовет любая аргументация, доказывающая вину режима Саакашвили в развязывании конфликта, разоблачающая его агрессию против народа Южной Осетии.

    Не найдут за океаном понимания и сюжеты с осуждением агрессии НАТО против Сербии в 1999 г., силовой политики Запада в Ливии, бескомпромиссной линии Соединенных Штатов в отношении Кубы, Ирана, Северной Кореи. Не понравятся американским редакторам наши аргументы против планов Пентагона по размещению систем ПРО в Восточной Европе, дальнейшего расширения НАТО на Восток, попыток вмешательства Вашингтона во внутренние дела России под флагом защиты прав человека, свободы и демократии. Ну а статьи на исторические темы – о позитивной роли СССР во Второй мировой войне, о виновности не только Москвы, но и Запада в развязывании холодной войны, редакторы выкинут на помойку, даже не дочитав до конца. Впрочем, в качестве исключения редакторы могут все-таки что-то и представить на суд читателей, но только для иллюстрации алогичности, необъективности, ксенофобии наших исследователей.

   И дело не в том, что кто-то из вашингтонского «обкома» запретил публикацию подобных материалов. Просто сами американские редакторы имеют отличную от нас логику и иные взгляды, к тому же испытывают к России и россиянам устойчивое предубеждение.

   Не лучше обстоит дело и в Европе. Обычные российские доводы по Грузии, Молдове, Украине, Балтии, Косово, Ливии, Сирии, правам человека и т. д. и т. п. мало кого интересуют как на Востоке, так и на Западе континента. Поэтому, если для нас столь важен рост рейтинга в соответствии с действующими в США и в Европе индексами, придется решительно менять взгляды и предпочтения. Надо будет вовсю клеймить в статьях для западного читателя внутреннюю и внешнюю политику российского руководства – «авторитаризм, беззаконие, гонения на свободомыслящих» внутри Российской Федерации, «конфронтационную» линию почти по всем международным проблемам, от ПРО до Ирана, от Сирии до Северной Кореи, Китая, левых режимов в Латинской Америке и пр. Придется повозмущаться и тем, что Москва отстаивает интересы соотечественников в Прибалтике.

    Неужели это действительно необходимо для прогресса российской науки, для обеспечения государственных интересов России? Пора бы над данным обстоятельством задуматься.

   Есть еще наш собственный, российский индекс научного рейтинга, но и он создавался в спешке и пока далек от совершенства. Для попадания в него нужно публиковаться в одном из журналов, включенном в список ведущих научных изданий. Наряду с авторитетными изданиями, добрая половина наименований в данном списке – случайные, малотиражные, малочитаемые (или совсем нечитаемые) журналы, сборники, бюллетени, выпускаемые в различных учебных заведениях. Никому из состоявшихся ученых и в голову не придет печататься в большинстве из них, а если все-таки такое желание появится, реализовать его окажется затеей сверхсложной. Сначала будет потрачена масса времени, чтобы выйти на составителей изданий, потом придется заплатить им 10–15 тысяч рублей (а то и больше), а далее минимум с полгода ждать появления статьи в журнале. Причем предпочитают упомянутые составители публиковать своих, из ближнего окружения, авторов, как правило, аспирантов и докторантов, которые обязаны обзавестись печатными трудами для получения права на защиту диссертаций.

   Из-за существующей системы получается так, что скромные аспиранты, опубликовав по 2–3 статьи в рейтинговых изданиях, вырываются в лидеры научного рейтинга, а маститые профессора, авторы фундаментальных монографий, вообще остаются за бортом рейтингов. Я знаю по-настоящему горе-комичный случай, когда завхоз одной коммерческой фирмы, защитивший с помощью коррупционных схем кандидатскую диссертацию (которую он толком даже не прочел), возглавил рейтинг по политологии в целом городе. И смех, и грех. Так, конечно, нашу науку не поднимешь.

   – Многоуважаемый Евгений Петрович, в заключении традиционный вопрос: что бы Вы пожелали читателям и авторам, сотрудникам Евразийского юридического журнала?

     – Деятельность вашего журнала, которому недавно исполнилось пять лет, направлена на решение глобальных и региональных проблем укрепления евразийской интеграции в рамках СНГ, что можно оценить только положительно. Президент России В.В. Путин убежден, что Евразийский союз станет более конкурентоспособным в индустриальной и технологической гонке, в соревновании за инвесторов, за создание новых рабочих мест и передовых производств. Это новое евразийское интеграционное образование наряду с другими ключевыми игроками и региональными лидерами ― такими как ЕС, США, Китай, АТЭС ― сможет обеспечивать устойчивость глобального развития.

    Действительно, создание Евразийского союза выведет евразийскую экономическую интеграцию на качественно новый уровень, при этом на новом интеграционном уровне открываются широкие перспективы для экономического развития, создаются дополнительные конкурентные преимущества. Такое объединение усилий позволит России, Казахстану, Беларуси, а затем и другим странам СНГ, прежде всего, успешно вписаться в глобальную экономику и систему торговли в условиях структуризации наших стран во Всемирной Торговой Организации.

   – Большое спасибо, профессор, за концептуальную содержательную беседу.

Беседу вели
И.З. Фархутдинов, доктор юридических наук
А.А. Данельян, кандидат юридических наук
(выпускники Дипломатической Академии МИД РФ)