Евразийское юридическое пространство -лаборатория сравнительного правоведения.
№ 7 (38) 2011г.
фото
M. Scott Johnson
The eurasian legal space - laboratory of comparative law.
Interview with Academician of National Academy of Sciences of Ukraine and Russian Academy of Natural Sciences, Ph.D., LL.D., Emeritus Professor of Comparative Law in the University of London and John Edward Fowler Distinguished Professor of Law, Pennsylvania State University, William Elliott Butler
Визитная карточка
Уильям Эллиотт Батлер – академик НАН Украины и РАЕН, доктор юридических наук, профессор Лондонского университета и Пенсильванского государственного университета (ПГУ). Основатель и директор Института им. Сэра Павла Виноградова при Университетском колледже Лондона и ПГУ; основатель, декан и профессор международного права и сравнительного правоведения им. М.Сперанского Московской высшей школы социальных и экономических наук при Академии народной академии РФ (англо-российское учреждение) с 1993 до 2004 г.
Образование: The American University (B.A.), Harvard Law School (J.D.), Johns Hopkins School of Advanced International Studies (M.A., Ph.D.), Academy University of Law, Institute of State and Law, Russian Academy of Sciences (LL.M.), and University of London (LL.D.).
From 1968 to 1970, Research Associate in Law, Harvard Law School; 1970 to 2005, Reader (1970-1976) and Professor (1976-2005) of Comparative Law, University of London; 2005 to now, John Edward Fowler Distinguished Professor of Law, Pennsylvania State University; Emeritus Professor of Comparative Law in the University of London (2005).
Автор более 3500 научных трудов, наиболее значимые из которых: капитальный труд Russian Law (3d ed.; 2009); The Russian Legal Profession (2011); Russia and the Law of Nations in Historical Perspective (2009); Russian Foreign Relations Law (2006); Soviet Law (1983; 2d ed., 1988); The Soviet Union and the Law of the Sea (1971); Northeast Arctic Passage (1978); включая несколько работ, посвященных сравнительному правоведению евразийского юридического пространства: Constitutional Foundations of the CIS Countries (1999); Foreign Investment Law of the Commonwealth of Independent States (2002); The Law of Treaties in Russia and the Commonwealth of Independent States (2002); Русско-английский юридический словарь (2001).
Редактор и переводчик следующих трудов: Tunkin G.I. Theory of International Law (1974; 2d ed., 2003); Kovalev A.A. Contemporary Issues of the Law of the Sea: Modern Russian Approaches (2004); Vylegzhanin A.N. and Zilanov V.K. Spitsbergen: Legal Regime of Adjacent Marine Areas (2007); Zimnenko B.L. International Law and the Russian Legal System (2007); Kuznetsov V.I. and Tuzmukhamedov B.R. (eds.) International Law – A Russian Introduction (2009); Kolodkin A.L., Gutsuliak V.N. and Bobrova Iu.V. The World Ocean – International Legal Regime (2010) и др.
***********************************
– Многоуважаемый профессор, пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что добрая половина Вашей жизни непосредственно связана с СССР, современной Россией и Украиной, а также с другими странами Содружества Независимых Государств. Вы немало лет прожили в Москве, посетили почти все государства Содружества, являетесь иностранным членом Национальной Академии наук Украины… В юридических кругах СНГ Вы – общепризнанный специалист, большой знаток национальных законодательств и международно-договорной базы стран СНГ. Поэтому беседа с Вами представляет несомненный интерес для читателей ЕврАзЮж – единственного ежемесячного правового русскоязычного научного и научно-практического журнала в евразийском пространстве.
Как Вы оцениваете практически 20-летний путь развития нашего Содружества как крупнейшего регионального межгосударственного образования в евразийском пространстве? Каковы перспективы Содружества? И что для Вас, всемирно известного ученого-правоведа, значит Россия, Москва, другие государства нашего Содружества и их столицы?
– В отсутствие общепринятых стандартов и критериев довольно трудно оценить успехи и достижения Содружества Независимых Государств. У меня сложилось впечатление, что развитие происходит довольно медленно, а уровень правовой гармонизации и интеграции ниже, чем можно было бы ожидать. Но, в конце концов, это зависит от политической воли стран-участниц. У них нет единодушного согласия в отношении того, какой уровень интеграции должен быть достигнут и как его достигнуть. Основные вопросы интеграции (если именно она является конечной целью) остаются неразрешенными, и многие соглашения, достигнутые в рамках СНГ, остаются нератифицированными или невыполненными.
С другой стороны, евразийское правовое пространство существует. Все страны-участницы находятся в географической близости друг от друга, а в юридической сфере их объединяет общее советское правовое наследие (значительную роль в котором играла общность всесоюзной правовой базы и республиканского законодательства, что позволило избежать правового вакуума после объявления независимости). Этот факт несет в себе как положительные, так и отрицательные черты. Страны-участницы также используют общий рабочий юридический язык (русский), их объединяет долгий опыт совместного проживания в институциональной модели (штаб-квартира СНГ располагается в Минске). Достижение ими настоящего уровня независимости происходило более или менее в одно и то же время.
Проблема состоит в том, как правильно воспользоваться этим общим правовым полем при попытках адаптироваться и привести в соответствие иные области для гармонизации отношений с более крупными сообществами (имеется в виду ,например, Всемирная Торговая Организация, Европейский Союз, Совет Европы, ОЭСР, различные «зародышевые» азиатские сообщества и до сих пор не рассматриваемые отношения между Северной и Южной Америкой, странами Тихоокеанского региона).
Я часто называл СНГ «лабораторией сравнительного правоведения» – географическим правовым пространством, где в имперскую, советскую и постсоветскую эпохи предпринимались многочисленные усилия, направленные на достижение правовой однородности с учетом надежд и устремлений без преувеличения сотен этнокультурных групп, больших и малых, населявших эту территорию. Это лаборатория правовых реформ, правового эксперимента, устремлений в различные эпохи, направленных на достижение правовой однородности (или неоднородности) в интересах правового контроля, плановой экономики, национальной безопасности и других целей, большинство из которых не были достаточно исследованы с точки зрения сравнительного правоведения.
– Как бы Вы вкратце охарактеризовали эволюцию, ее этапы и современное состояние правовых систем стран СНГ? Какую роль сыграло в этом союзное законодательство?
– Свою книгу «Российское право» (1999; 2-е изд., 2003; 3-е изд., 2009) я всегда заканчивал главой, посвященной Содружеству Независимых Государств, – введением к истории СНГ и основным институтам и соглашениям евразийского правового пространства. Я думаю, что эта книга, возможно, является единственным источником на английском языке, где такое введение можно найти. С одной стороны, союзное законодательство бывшего СССР было заменено более мягкой системой правового регулирования – системой соглашений и договоров, заключенных в рамках СНГ. «Мягкой», так как используется право международных договоров, правовые обязательства, принимаемые в силу таких соглашений, не столь значительны или обязательны, обычно акцент делается на сотрудничестве и координации, а не на возникновении наднациональных институтов.
Но первоначальный вопрос остается: чем лучше регулируется евразийское правовое пространство – гармонизацией национального законодательства или договорами. Второе, возможно, является более простым средством достижения с политической точки зрения, так как не затрагивает национальные парламенты двенадцати государств. Но законодательства стран СНГ в отношении определения статуса международных договоров в каждой национальной правовой системе значительно различаются, и это само по себе становится препятствием к гармонизации при помощи договоров.
– Вы общепризнанный в юридическом мире международного сообщества компаративист… Теперь, с Вашего позволения, переходим непосредственно к центральной теме нашего разговора. Какой опыт, общее значение и общие перспективы имеет сравнительное правоведение для теории и практики права стран СНГ?
– Без высокоразвитого сравнительного правоведения в странах СНГ перспективы евразийского правового пространства остаются туманными. Сравнительное правоведение – это важный инструмент, служащий выбору направления и регулирующий скорость появления правового сообщества в евразийском правовом пространстве (или отсутствие такового, если это является целью). Правовые реформы в СНГ и за его пределами обречены на провал без учета огромного опыта, накопленного сравнительным правоведением. Различные цели стран СНГ и других правовых сообществ в евразийском правовом пространстве не новы в масштабах мировой цивилизации, хотя, разумеется, они имеют свои особенности.
В силу существования российского имперского и советского правового наследия все страны СНГ характеризуются более или менее общим терминологическим словарем теории права и законодательства. Вызывают беспокойство Армения, Азербайджан и до некоторой степени Молдова. Отсутствие в этих государствах текстов законов на русском языке наряду с национальным языком является мерой правовой изоляции, которую эти страны сами к себе применяют. Это сокращает их присутствие не только в евразийском, но и в мировом правовом пространстве. Они становятся менее привлекательными для иностранных инвестиций, так как изолированный язык их права порождает правовой риск для иностранного инвестора, который тот просто не может принять на себя. Возможно, не желая того, упомянутые страны все же мешают налаживанию связей с остальным миром.
Сравнительное правоведение – это нейтральный аналитический инструмент, который может использоваться для акцентирования различий или сходства и для понимания причин того и другого, их влияния на правовое развитие. Он может помочь заимствованию (или отказу от заимствования) правовых норм или правовых институтов из опыта других стран. Но работать без применения сравнительного правоведения в области законодательства, судебной практики, административной практики и т. п. означало бы просто игнорировать опыт, накопленный мировой цивилизацией.
– Как Вы оцениваете научные школы сравнительного правоведения разных стран СНГ?
– Прежде всего, необходимо заметить, что за исключением Украины сравнительное правоведение в юридических вузах стран СНГ совершенно не развито. Часто эта дисциплина просто отсутствует в учебных планах юридических факультетов и институтов. В очень немногих учебных заведениях (если такие вообще существуют) есть кафедры сравнительного правоведения; там, где они есть, они обычно связаны с кафедрами истории и теории государства и права. Эта связь является проблемой, характерной для СНГ, возможно, это часть советского правового наследия. Жизненно необходимо, чтобы сравнительное правоведение, несмотря на свою близость к правовой теории, существовало автономно на юридических факультетах, и чтобы на каждом юридическом факультете без исключения была кафедра сравнительного правоведения.
Только в Украине есть действующая Ассоциация Сравнительного Правоведения, которая регулярно проводит конференции, симпозиумы, мастер-классы, лекции, посвященные данному предмету. В Украине выходит крупнейший журнал СНГ по сравнительному правоведению, а также выпускается ряд книг, издаваемых на основе проводимых симпозиумов. Двигателем и организационной основой сравнительного правоведения в СНГ на настоящий момент является Киев. К счастью, компаративисты из других стран СНГ участвуют в этом процессе.
В настоящий момент научные школы сравнительного правоведения в СНГ находятся под влиянием синдрома Давида и / или Цвайгерта / Кетца либо более поздних ученых, придерживающихся той же традиции. В обучении иностранному праву также доминирует данный подход, который акцентирует внимание на разделении национальных правовых систем на «семьи». Является ли Россия частью «романо-германской» семьи правовых систем, или она остается частью «социалистической правовой семьи», или она часть «переходной правовой семьи», переходящей из социалистической в какую-либо другую, неопределенную правовую семью? – это предмет активного обсуждения юристов. Так и должно быть. Но многие другие подходы в сравнительном правоведении СНГ нуждаются в изучении и исследовании. Некоторые из таких исследований предприняты за рубежом, но совершенно неизвестны в России. Одна из центральных западных работ по сравнительному правоведению «Правовые традиции мира» (Legal Traditions of the World) посвятила России всего три параграфа, автор данного труда не рассматривает Россию как носительницу мировой правовой традиции. Шокирующее несправедливое и неправильное заключение, с моей точки зрения.
– Чем отличаются научные школы компаративистики России, Казахстана, Украины и других стран СНГ от аналогичных школ стран Запада? В связи с этим что Вы можете сказать об опыте в данной научной сфере ученых государств Балтии?
– Я не думаю, что за исключением Украины и в меньшей степени России можно говорить о наличии каких-либо компаративистских школ в странах СНГ. В действительности в этих странах очень мало компаративистов. В большинстве работ развивается подход Давида и / или Цвайгерта / Кетса. Преобладают учебники в основном начального ознакомительного уровня. С точки зрения мирового сравнительного правоведения, научные школы СНГ: 1) очень молоды; 2) в большой степени производны от западных школ 1950–1990-х годов; 3) весьма неразвиты; 4) существуют под эгидой кафедр теории государства и права. Положение в прибалтийских республиках не повлияет на мое мнение по этому вопросу. Насколько я могу судить, они находятся в том же состоянии, что и страны евразийского правового пространства.
В каком-то смысле сообщество компаративистов в любой стране СНГ – это национальный ресурс, группа юристов, являющихся специалистами не только в национальном праве, но также в праве, правовом опыте другой страны, ее культуре. Они становятся экспертами и в этом качестве могут внести что-то особенное в правовую культуру своей собственной страны, включая мудрость и правовой опыт реформ, изменений в законодательстве, потенциальные правовые отношения между данной страной СНГ и иностранной правовой системой. Эту сферу правовой экспертизы следует развивать в среднесрочной перспективе, стимулируя изучение иностранных языков и иностранного права, знание которых будет необходимо позже.
– Вы участвовали в апреле cего года в Львовском симпозиуме сравнительного правоведения. Кстати, наш ЕврАзЮж(№5-2011) осветил на своих страницах это знаковое научное мероприятие. Как Вы оцениваете его результаты и в целом украинскую школу сравнительного правоведения?
– Я считаю украинскую школу сравнительного правоведения ведущей школой в СНГ и одной из ведущих школ Европы. На львовском симпозиуме впервые за более чем три десятилетия я имел честь представить сборник статей российских и украинских компаративистов, посвященный теории и методологии сравнительного правоведения. Статьи были основаны на мастер-классах, проводимых в Украине в последние четыре года. Львовский симпозиум отличался прекрасной организацией и исключительным подбором участников, на нем были представлены страны СНГ, Европы и Северной Америки.
– Вы лично сотрудничали с великими профессорами И.И.Лукашуком и А.Л.Колодкиным, которых, к великому сожалению, сегодня нет среди нас. Пожалуйста, охарактеризуйте моих учителей (таковыми были они оба) как ученых и личностей.
– Профессора Колодкина я впервые встретил в 1972 году во время одной из моих поездок в Москву, тогда он активно занимался переговорами по морскому праву. Только что вышла моя книга о Советском Союзе и морском праве, и он сказал, что впервые видит серьезную работу западного ученого, в которой подвергнуты глубокому анализу оригинальные источники российского и советского права. Мы встречались в течение многих лет, и когда стало возможно сотрудничество между Университетским Колледжем Лондона и Институтом государства и права АН СССР, советская Ассоциация морского права также включилась в этот процесс. Мы с А.Л.Колодкиным организовали более дюжины советско-британских симпозиумов по морскому праву в период с 1982 по 1993 год, которые собирались то в Лондоне, то в России. Нам удалось пригласить более ста специалистов по морскому праву. А.Л.Колодкин также организовывал большое количество многосторонних конференций в России, в которых я принимал участие. Я думаю, что он был одним из самых эффективных российских дипломатов в сфере морского права и юристов-международников.
Не меньшей по масштабу фигурой был профессор И.И.Лукашук, с которым я познакомился в Киеве, а потом встречался в Москве. Он был горячим сторонником и частым участником советско-британских симпозиумов, организованных советской Ассоциацией международного права и моим центром при Университетском Колледже Лондона. Это был величайший специалист в области права международных договоров и первопроходец в развитии новых теоретических подходов в международном праве. Он также был специалистом в «народной дипломатии», что помогло во время советско-литовского кризиса, в разрешении которого мы оба принимали участие.
А.Л.Колодкин и И.И.Лукашук были значительными фигурами международного права не только в России, но и в мировом масштабе, такая потеря невосполнима.
– Наверное, особняком стоят школы компаративистики стран Европейского Союза? Ведь там произошли гигантские скачки за последние полвека в области унификации национальных законодательств. Вообще, как Вы, уроженец США, более 36 лет проживший в Великобритании (так что Вас без преувеличения можно считать коренным британцем), оцениваете право ЕС? Что можем заимствовать мы?
– События, имевшие место в странах Европейского Союза в сфере теории сравнительного правоведения, масштабны, но они практически не повлияли на мышление в странах евразийского правового пространства. Но это на теоретическом уровне. На практике, разумеется, Европейский Союз – это олицетворение того, что многие компаративисты, включая советских специалистов, считали невозможным: интеграция правовых систем и традиций, развитие общего законодательства странами «романо-германской семьи» и семей «общего права». Родина общего права – Англия – разрабатывает, принимает и проводит в жизнь «законодательство» в других странах романо-германской правовой семьи, и, что удивительно, язык, доминирующий в Европейском Союзе, это английский язык. Традиционные англо-американские правовые понятия и институты – такие как траст, фидуциарии, разумность, честность, честная игра и другие – были приведены в соответствие с континентальным контекстом. Имеет место значительное американское влияние, особенно в предпринимательском и корпоративном праве, праве ценных бумаг и антимонопольном законодательстве.
Возможно, Россия позаимствует отдельные моменты, это будет зависеть от того, как они будут работать в Европе на практике. Разумеется, некоторый европейский опыт не стоит заимствовать. Однако какова бы ни была природа права Европейского Союза, наднационального права или правил, основанных на международных соглашениях, применение сравнительно-правового метода и мудрость сравнительного правоведения чрезвычайно важны для юристов евразийского правового пространства. Наступит ли день, когда некоторые страны СНГ или все страны Содружества будут приняты в Европейский Союз, еще неизвестно. Более тесное сотрудничество означало бы большую степень правовой интеграции, что для сравнительного правоведения является абсолютно необходимым. В этом отношении сравнительное правоведение для России – это среднесрочное исследование и инвестиции в образование, будущие дивиденды которой неисчислимы. Остается вопрос: если страны евразийского правового пространства будут стремиться к более тесному сотрудничеству с Европейским Союзом, в каком качестве они будут иметь большую ценность: рассматриваемые индивидуально или в группе?
– В евразийском, общеСНГовском, правовом пространстве произошли определенные успехи в унификации и гармонизации законодательств стран Содружества. Что сделано, что не удалось, а что еще надо делать в этой сфере?
– Компаративисты, как правило, рассматривают гармонизацию и унификацию законодательства как положительный результат, где бы он ни имел место. Правовые различия или расхождения обычно негативно влияют на движение капитала, трудовые отношения, торговлю и инвестиционный процесс; они вторгаются в сферы социальных отношений в правоприменении, семейных вопросов, гражданских сделок и т. д. Возможно, именно через органы СНГ, особенно Межпарламентскую Ассамблею, модельные кодексы, подготовленные в Содружестве, начинают влиять на законодателей евразийского правового пространства. Возможно, было ошибкой самого СНГ не собрать свои модельные кодексы и не опубликовать их для евразийского правового сообщества с постатейными комментариями. Европейский Союз сразу публикует подобные достижения; СНГ сделало больше, чем об этом знает большинство людей; и у организации есть все причины для более активной пропаганды своих достижений.
– Помнится, лет 8 назад в журнале «Право и политика» вышла моя рецензия на Вашу книгу «Право иностранных инвестиций в СНГ», изданную на английском языке в Лондоне («Foreign Investment Law of the CIS»). В этой толстенной книге Вы собрали законы об иностранных инвестициях стран СНГ и провели блестящий научный сравнительный анализ. Что сделано в науке правового регулирования иностранных инвестиций в странах СНГ?
– Во-первых, было очень трудно получить русскоязычные тексты законов об иностранных инвестициях всех стран СНГ, а потом перевести их. Во-вторых, евразийское правовое пространство, возможно, является уникальным, так как во всех странах СНГ есть специальный закон об иностранных инвестициях. В европейских странах, США и Канаде и других, как правило, нет специального законодательства в этой сфере. Таким образом, юристы евразийского правового пространства «концептуализировали» иностранные инвестиции в большей степени и, с моей точки зрения, разработав такое законодательство, внесли коллективный вклад в правовую науку. Невозможно разумно устранить различия, если они и их причины не идентифицированы. Если целью является продвижение евразийского правового пространства как общего инвестиционного пространства, такие исследования необходимы.
– Уважаемый профессор, Вы около 6 лет живете в США, где возглавляете кафедру международного права и сравнительного правоведения в Пенсильванском государственном университете. Что конкретно Вас «занесло», как говорят на русском языке, за океан? Что Вами там уже сделано?
– Мои коллеги считают, как это сказано в недавней статье, посвященной моей деятельности, что я моим вкладом в работу университета было «международное сравнительное правоведение», над которым я работал в Университетском Колледже Лондона посредством моих книг и преподавательской практики. Я не могу сказать, что изучение российского права популярно в моей юридической школе. Немногие студенты интересуются иностранным правом; за редким исключением американские студенты юридических школ не изучают иностранные языки и не могут работать с оригинальными источниками иностранного права. Мои исследования, разумеется, представляют интерес для американского и британского правовых сообществ.
– Признаете ли Вы такое понятие, как евразийское правовое пространство? Каково, с Вашей точки зрения, его содержание?
– Я признаю понятие евразийского правового пространства и считаю его привлекательным с научной точки зрения. По-моему, в этом пространстве существует несколько «кругов»: во-первых, члены СНГ и три прибалтийских государства; во-вторых, более широкое азиатское (и Карибское) правовое сообщество с советским правовым наследием (Китай, Монголия, Северная Корея, Вьетнам, Лаос, Куба); в-третьих, страны Центральной Европы; в-четвертых, остальные страны северного полушария.
– Наконец, наши два традиционных вопроса: что Вы хотели бы пожелать читателям и авторам ЕврАзЮж, как Вы оцениваете деятельность нашего ежемесячного журнала?
– Я желаю читателям и авторам вашего журнала новых открытий и перспектив в их сравнительно-правовых исследованиях. Я не знаю ни одного другого журнала, посвященного евразийскому правовому сообществу, в котором бы столь широко освещался весь спектр научных проблем данной сферы. Успехов в ваших начинаниях!
– Спасибо!
