№ 5 (72) 2014г.

Bogoleubov S.A. THE ROLE OF ENVIRONMENTAL PROVISIONS OF THE CONSTITUTION IN THE EURASIAN SPACE

An interview with S. A. Bogoleubov, Doctor of Law, Professor, Deserved Worker of Science of the Russian Federation, Head of the branch of Agrarian, Environmental and Natural Resources legislation within the Institute of Legislation and Comparative Law at the Government of the Russian Federation, Scientific Advisor to the master and doctoral students of the L. N. Gumilyov Eurasian National University.

Визитная карточка:

С. А. Боголюбов — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий отделом аграрного, экологического и природоресурсного законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Пра­вительстве Российской Федерации, научный консультант магистров и докторантов Евразийского национального университета им. Л. Н. Гумилева в г. Астане (Республика Казахстан).

Сергей Александрович Боголюбов окончил юридический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоно­сова. В 1960-е гг. работал в органах прокуратуры; в 1970-х — в юридическом отделе аппарата Верховного Совета СССР; с 1981 г. — в Ин­ституте законодательства и сравнительного правоведения (ИЗСП).

Автор более 700 опубликованных работ, среди них: научно-практические пособия «Природа: что мы можем», «Природоохранитель­ная деятельность общественности: правовые формы», «Защита экологических прав», «Референдумы по экологически значимым про­ектам», «Земля и право», «Мониторинг законодательства о лесах и животном мире», «Конспект лекций по экологическому праву», «Этические и правовые основы предпринимательства»; учебники для вузов «Экологическое право», «Земельное право», «Экологическое (природоресурсное) право», «Актуальные проблемы экологического права», «Правоведение», «Экология», «Аграрное право»; сравнитель­но-правовой анализ «Аграрное и экологическое законодательство в России и СНГ», юридический энциклопедический словарь «Экология»; монографии «Правотворчество в сфере экологии», «Правовой механизм государственного регулирования и поддержки агропромышленного комплекса», «Институты экологического права», «Правовые основы развития сельского хозяйства», «Международное и национальное регулирование экологической сферы общества» (совм. с Ю. С. Шемшученко), «Законодательное регулирование деятельности федеральных органов исполнительной власти по обеспечению экологической безопасности» (совм. с Н. В. Кичигиным), «Земельное право России и Ка­захстана. Проблемы развития, процессуальные формы реализации» (совм. с Б. Ж. Абдраимовым).

Руководитель авторских коллективов и автор комментариев к законам «Об охране окружающей среды», «О мелиорации земель», «О недрах», «О животном мире», «Об охране атмосферного воздуха», «О гидрометеорологической службе», «О разграничении государ­ственной собственности на землю», «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», к Водному, Лесному, Земельному, Градо­строительному кодексам.

Руководитель рабочих групп в парламенте страны по подготовке законопроектов об охране окружающей природной среды, об обще­ственных объединениях, о зонах экологического бедствия, об охране озера Байкал, о защите зеленых насаждений в городах.

Организатор научно-практических конференций в Москве, Санкт-Петербурге, Курске, Омске, Оренбурге, Самаре, Саранске, Улан- Удэ, Уфе. Выступал с лекциями в Барнауле, Благовещенске, Ижевске, Казани, Краснодаре, Нижнем Новгороде, Челябинске и др. городах, выступал с докладами на симпозиумах в Белоруссии, Германии, Казахстане, Китае, Монголии, Польше, Сирии, США, Таджикистане, Туркменистане, Турции, Украине.

Член редакционных коллегий журналов «Аграрное и земельное право», «Экологическое право», «Право и экономика», «Право и государ­ство: теория и практика», «Юридический мир», «Журнал российского права», «Зеленый мир», «Правовое государство: теория и прак­тика».

Член Высшего экологического совета при Комитете по природным ресурсам, природопользованию и экологии Государственной Думы ФС РФ (с 1994 г.), член Комиссии по экологическому образованию при Правительстве РФ (1992 г.), Научно-консультативного совета при Совете безопасности РФ (1996 г.), правительственной комиссии по разработке нормативных актов в области реформирования и регули­рования земельных отношений (2002 г.), Совета по аграрной политике при Министре сельского хозяйства РФ (2005 г.). Зеленый человек 2008 года.

Председатель диссертационного совета при Институте законодательства и сравнительного правоведения, член диссертационных советов при Институте государства и права РАН, Московском государственном юридическом университете им. О. Е. Кутафина (МГЮА).

В 2010 г. Указом Президента РФ за большой вклад в развитие юридической науки и совершенствование российского законодательства награжден Орденом Дружбы. В 2012 г. приказом Министра природных ресурсов и экологии РФ присвоено звание «Почетный работник охраны природы».

************************************************************
— К конституционным статьям об экологических правах (ст. 42) и об экологических обязанностях граждан (ст. 58) имею некоторое отношение — это были мои положения, выноси­мые на защиту, как и социальное значение природопользова­ния, участие граждан и общественных объединений в охране окружающей среды, здоровье человека как цель сбережения природы: все это видно из перечня моих основных публика­ций.

Природоохранные требования Конституции, которых в действующем Основном законе несоизмеримо больше, чем в предыдущих, являются результатом коллективных усилий, использования опыта конституционного строительства дру­гих евразийских государств в рамках СНГ. Сейчас обостряется экологическая ситуация на планете, можно целенаправлен­нее, четче формулировать экологические предписания Кон­ституции, но лучше ее вообще не трогать.

—  Как относиться к формуле ч. 1 ст. 9 главы 1 «Основы конституционного строя» Конституции об использовании и охране земли и других природных ресурсов в Россий­ской Федерации как основе жизни и деятельности наро­дов, проживающих на соответствующей территории?

• Подобные нормы, характеризующие публичный ха­рактер природопользования, имеются в конституциях дру­гих государств Азии и Европы. К этой норме надо подходить исторически: в октябре 1917 г. эсеровским декретом о земле собственность на землю отменялась «навсегда» (партия эсеров обладала большинством на втором съезде Советов); в 1920-х земля и другие природные ресурсы в СССР объявлялись го­сударственной собственностью, затем — исключительной го­сударственной собственностью, то есть могли передаваться только в пользование; в перестройку 1980-х были попытки объявить их неким аморфным достоянием народов. Когда рас­пался Союз, активно обсуждался вопрос о правах России на ее территорию и земли, на ней находящиеся. Конституционный кризис 1993 г. привел к указанной формуле, которая долго ка­залась слишком философской, декларативной, неправовой.

Ее надо толковать вместе с частью второй той же статьи о возможности нахождения земли и других природных ре­сурсов в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности. Добавим и ч. 2 ст. 8 Конституции РФ о признании и защите равным образом указанных форм соб­ственности и ч. 1 ст. 36 о праве граждан и их объединений иметь в частной собственности землю. Таким образом, полу­чается некоторая взвешенность в определении публичного и частного в сфере природопользования.

Конкретное наполнение ч. 1 ст. 9 получила в Постанов­лении Конституционного Суда РФ от 07.06.2000 № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона „Об общих принципах организации законодательных (представи­тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"», рассмотревшего, в част­ности, вопрос об объявлении достоянием (собственностью) Республики Алтай всех природных ресурсов, находящихся на ее территории.

Было признано, что субъект РФ не вправе объявить своим достоянием (собственностью) природные ресурсы на своей территории и осуществлять такое регулирование, которое ограничивает их использование в интересах всех народов Рос­сийской Федерации, поскольку этим нарушается ее сувере­нитет, а также установленное Конституцией разграничение предметов ведения и полномочий.

Менее известна ч. 2 ст. 41 Конституции РФ о поощрении де­ятельности, способствующей укреплению здоровья человека, развитию физкультуры и спорта, экологическому и санитар­но-эпидемиологическому благополучию. Заметьте — эколо­гическое благополучие идет рядом с санитарно-эпидемиоло­гическим, они взаимозависимы и подпирают друг друга.

—  Насколько реальны провозглашенные в ст. 42 Кон­ституции права каждого на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на воз­мещение ущерба, причиненного его здоровью или иму­ществу экологическим правонарушением?

• К этим правам примыкают также права и свободы че­ловека и гражданина, связанные с использованием, владением и распоряжением землей, иными объектами природы и окру­жающей среды. Подразумеваются состояние среды обитания, качество жизни, труда, отдыха, соответствующие определен­ным экологическим, санитарно-эпидемиологическим, гигие­ническим стандартам, предполагающим пригодную для пи­тья воду, надлежащий атмосферный воздух, кондиционные продукты питания, рекреационные условия. К этой группе экологических прав относится наличие земель соответству­ющего качества, на которых либо над или под которыми на­ходятся все остальные природные ресурсы соответствующего качества — компоненты природной среды.

Предоставление и реализация указанных прав — этого последнего поколения прав человека и гражданина — в опре­деленной мере осуществляются, но наталкиваются на их не­обеспеченность материальными условиями жизни общества, состоянием правовой и экологической культуры, системой и уровнем функционирования правоохранительных и приро­доохранных органов.

В конституциях соседних государств упоминается «чи­стая», «здоровая», «естественная» среда, таким образом само понятие благоприятной среды представляется несколько раз­мытым: в ст. 1 Федерального закона «Об охране окружающей среды» под благоприятной окружающей средой понимается окружающая среда, качество которой обеспечивает устойчи­вое функционирование естественных экологических систем, природных и природно-антропогенных объектов; при этом качество окружающей среды — состояние окружающей сре­ды, которое характеризуется физическими, химическими, биологическими и иными показателями и (или) их совокуп­ностью. Своего рода виртуальность ряда экологических прав может быть объяснена несоответствием предоставленных прав и адекватных им обязанностей, в том числе обязанностей государства и его органов, должностных лиц, а также много­вековыми традициями евразийских государств.

Государства, провозглашающие себя социальными, заяв­ляющие о своей политике, направленной на обеспечение до­стойной жизни своих граждан, не могут не заботиться о вклю­чении экологических прав и позиций в общечеловеческие обязательные ценности.

Проблемы реализации прав и исполнения обязанностей гражданина и государства являются одними из самых акту­альных для формирования правового демократического со­циального государства и имеют непосредственное отношение к сфере обеспечения рационального использования и охраны земель, иных природных ресурсов и всей окружающей при­родной среды.

Однако повсеместно гарантировать выполнение стандар­тов, направленных на реализацию права каждого на благо­приятную среду, невозможно из-за экономических, управ­ленческих и иных трудностей. Часть территории Беларуси, Украины, России, пострадавшая от чернобыльской катастро­фы, может считаться зоной чрезвычайной экологической си­туации либо зоной экологического бедствия. Даже когда не­многочисленные иски граждан и общественных объединений об ограничении, о приостановлении и прекращении экологи­чески вредной деятельности, закрытии цехов, предприятий и устройств, загрязняющих природные объекты, подвергаю­щих их порче, обращения граждан о переселении из-за не­благоприятной среды обитания удовлетворяются решени­ями судов и арбитражных судов, они часто не исполняются по причине отсутствия надлежащего жилья и материальных средств.

—  XXI век считается информационным. Эффектив­ность деятельности в сфере экологической безопасности, экологического благополучия в значительной мере опре­деляется ее информационным обеспечением, которое приобретает соответствующий вес и может влиять на экономику, правоприменение, проведение единой госу­дарственной экологической политики.

В области реализации экологических прав действуют общие, вытекающие из законодательства об информа­ции, о государственной тайне, и специфические (при­родоохранные, природоресурсные) информационные требования. Что делается во имя информационной от­крытости в сфере экологии?

• В ряде федеральных законов, регулирующих отдельные сферы общественных отношений, в том числе гражданские, административные, предусматриваются нормы об информа­ционном обеспечении этих сфер деятельности, которые могут быть учтены при осуществлении экологической деятельности органов власти и реализации права каждого на достоверную информацию о состоянии окружающей среды. Например, в Федеральном законе «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характе­ра» в ст. 6 «Гласность и информация в области защиты насе­ления и территорий от чрезвычайных ситуаций» предусма­тривается, что информация в этой области является гласной и открытой, если иное не предусмотрено законодательством; органы государственной и муниципальной власти, организа­ции, предприятия обязаны оперативно и достоверно инфор­мировать население через органы массовой информации и по иным каналам о прогнозируемых и возникающих чрезвычай­ных ситуациях, о способах и приемах защиты от них. Как из­вестно, это требование не соблюдалось ни в городе Крымске Краснодарского края, ни на Дальнем Востоке при разливе Амура.

Требования об экологической информации предусматри­ваются в Законе РФ «О защите прав потребителей», федераль­ных законах «О безопасном обращении с пестицидами и агро­химикатами», «Об отходах производства и потребления», «Об охране озера Байкал», «О качестве и безопасности пищевых продуктов», «О гидрометеорологической службе», «О сани­тарно-эпидемиологическом благополучии населения», «Об использовании атомной энергии».

В законодательстве Беларуси, Казахстана, Украины уделя­ется повышенное внимание мерам защиты от ионизирующих облучений. В Федеральном законе «О радиационной безопас­ности населения» указывается, что граждане и общественные объединения вправе получать объективную информацию от организации, осуществляющей деятельность с использовани­ем источников ионизирующего излучения, в пределах выпол­няемых ею функций, о радиационной обстановке и принима­емых мерах по обеспечению радиационной безопасности.

—  Выходит, граждане не знают и не используют своих возможностей?

• И не знают, и не используют — пока «дремлют». Су­дебная практика рассмотрения споров, связанных с ин­формационной деятельностью, в связи с уровнем правовой и экологической культуры небогата, а успехи в отстаивании требований закона — еще более редкое явление. Так, в Со­ветском районном суде города Уфы рассматривалось дело по иску гражданина к федеральному государственному унитар­ному предприятию «Гидравлика», Уфимскому предприятию тепловых связей, Управлению жилищного хозяйства района и администрации района о неблагоприятных условиях про­живания в связи с прокладкой под его квартирой и домом трубы, информация о которой была недостаточна, а шум от которой превышает допустимый уровень, предусмотренный стандартом. Лишь после многолетнего рассмотрения спора, в том числе в Верховном Суде Республики Башкортостан, пре­одоления сопротивления должностных лиц санитарно-эпиде­миологического надзора и районной администрации в истре­бовании необходимых информационных документов иск был удовлетворен с решением о предоставлении другой квартиры и возмещении морального вреда.

Союз экологов Республики Башкортостан обратился в Приуфимское территориальное управление по охране окружающей среды Госкомэкологии РБ с просьбой пред­ставить для населению информацию о нефтешламовых от­ходах, хранящихся на территории, и о принимаемых ме­рах по нарушениям в этой сфере. Начальник управления в представлении информации письменно отказал, ссылаясь на приказ Госкомэкологии, согласно которому начальникам территориальных управлений запрещено без согласования с руководством передавать информацию о деятельности под­контрольных предприятий и организаций. Был получен отказ и от Госкомэкологии. После этого в защиту общественных ин­тересов Башкирская природоохранная межрайонная проку­ратура внесла протест на указанный приказ, мотивировав это нарушением статей 29 и 33 Конституции, статей 3, 11 и 12 За­кона «Об охране окружающей среды». При этом учитывалось, что к числу основных задач Приуфимского территориального управления по охране окружающей среды Положение о нем относит деятельность по обеспечению населения, местных ор­ганов государственной власти и органов местного самоуправ­ления экологической информацией; управление должно ра­ботать публично и передавать в СМИ материалы, имеющие отношение к вопросам обеспечения экологической безопас­ности. Соответствующий пункт приказа как ограничивающий доступ граждан к экологической информации был отменен.

Общественными экологическими объединениями конста­тируются сокрытие и непредставление информации долж­ностными лицами органов исполнительной власти, их низкая правовая культура, отсутствие мотивированных ответов на за­явления и жалобы.

—  «Должны», «обязаны»... Призывы об использова­нии информационных пространств для реализации эко­логических прав остаются во многом не реализованными даже при наличии соответствующих законодательных требований. И что же делать? Кто виноват?

• Как говорил В. С. Черномырдин, надо вести воспи­тательную работу... Выполнение конституционных требо­ваний о праве на экологическую информацию осущест­вляется с трудом из-за рассредоточения экологической информации по министерствам, службам, агентствам, иным органам, из-за неурегулированности юридической (административной, уголовной) ответственности за ее со­крытие, неполноту, невыдачу.

Государственные органы и их должностные лица не при­нимают активных мер к своевременному оглашению полных и достоверных сведений о состоянии земель, иных природных ресурсов и об окружающей среде, о мерах по предотвраще­нию и ликвидации загрязнения природных ресурсов, не­охотно откликаются на запросы общественных объединений и граждан, порой пытаются брать плату за ознакомление с экологической информацией, хотя ее представление долж­но быть обязанностью государства, отвечающего за соблюде­ние и защиту экологических прав человека и гражданина.

—  Известно о неподписании Россией Орхусской кон­венции 1998 г. о доступе к информации, участии обще­ственности в процессе принятия решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружающей среды, в то время как, например, в Казахстане ее реали­зация идет полным ходом. Каково Ваше отношение к ней и в чем особенности информационного сопровождения природопользования?

• Конвенция открыта для подписания, но на террито­рии РФ пока не действует ввиду неготовности к этому рос­сийской правоохранительной и информационной систем. Россия принимала участие в ее составлении (см. распоряже­ние Правительства РФ от 22 июня 1998 г. № 833-р). Не будучи для нашей страны обязательной, эта Конвенция может слу­жить ориентиром в требованиях информационного обеспе­чения граждан.

За последнее десятилетие создается разветвленная норма­тивно-правовая база информационного обеспечения эколо­гических общественных отношений. Согласно федеральному законодательству об информации запрещено относить к ин­формации с ограниченным доступом, в частности, документы, содержащие экологическую, метеорологическую, демографи­ческую, санитарно-эпидемиологическую и другую информа­цию, необходимую для обеспечения безопасного функцио­нирования населенных пунктов, производственных объектов, безопасности граждан и населения в целом. Должностные лица, принявшие решение о засекречивании перечисленных сведений либо о включении в этих целях в носители сведений, составляющих государственную тайну, несут уголовную, ад­министративную или дисциплинарную ответственность в за­висимости от причиненного обществу, государству и гражда­нам материального и морального ущерба.

В настоящее время, изучив опыт государств, подписавших Конвенцию, общественность, Министерство природных ре­сурсов и экологии РФ проводят инвентаризацию возможно­стей включиться в выполнение Конвенции, обсуждают вопрос о присоединении к ней России. Подписать — дело не хитрое: но это накладывает немалые обязательства на судебно-право­вую систему, исполнительные органы государственной и му­ниципальной власти по доступу к информации, обеспечению законности и экологического правопорядка.

—  Как выполняется Декларация Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро), в принципе 10 которой провозглашено, что экологиче­ские вопросы рассматриваются наиболее эффективно при участии всех заинтересованных граждан на соот­ветствующем уровне; на национальном уровне каждый человек имеет доступ к информации, касающейся окру­жающей среды, которая находится в распоряжении госу­дарственных органов, включая информацию об опасных материалах и деятельности в их общинах, и возможность участвовать в процессе принятия решений?

• Предполагается право как отдельных индивидов, так и объединений граждан, в том числе территориальных объе­динений, а также коренных малочисленных народов на доступ к значимой для них полной и объективной информации о со­стоянии окружающей среды. Причем право каждого владеть полной и объективной информацией о состоянии окружаю­щей среды распространяется не только на уже функциониру­ющие объекты, но и на проектируемые.

Одной из гарантий его реализации является надлежащее закрепление способа производства такой информации, ее поиска, получения, распространения. Источником эколо­гической информации является государственная или обще­ственная экологическая экспертиза, предметом которой яв­ляется оценка соответствия проектной документации, среди прочего, экологическим требованиям. В настоящее время проводится единая государственная экспертиза проектной документация и результатов инженерных изысканий в соот­ветствии с ГрК РФ.

Перечень мероприятий по охране окружающей среды как раздел проектной документации при проведении экспертизы проверяется на предмет соответствия требованиям техниче­ских регламентов, которые принимаются в целях, в частности, охраны окружающей среды, жизни или здоровья животных и растений.

Должны обеспечиваться равновесие, сбалансированность таких конституционно защищаемых ценностей, как потреб­ность в экономическом развитии, с одной стороны, и экологи­ческая безопасность и удовлетворение потребностей будущих поколений — с другой.

—  О правах граждан говорится много. Какова роль общества, государства?

• В большинстве евразийских исследований социальная задача и сущность государства включает решение природоох­ранных целей. «Заиграла» часть преамбулы Конституции РФ об ответственности перед нынешним и будущими поколени­ями — эта родившаяся в XIX в. формула применялась обычно к природе. Статьи 71 и 72 Конституции РФ насыщены перечис­лением природоохранных предметов ведения. Обязанность государства по возмещению вреда от экологических бедствий предопределена правом граждан на защищенность, напри­мер, от радиационного излучения, связанного с использова­нием расщепляющихся материалов и ядерной энергетики, объекты которой относятся к федеральной собственности.

Необходимость сочетания экологических прав и обязан­ностей граждан повышает роль и ответственность государства, его должностных лиц за выполнение координирующих, кон­трольно-надзорных и иных социальных, экологических за­дач.

—  Как можно оценить ход реализации экологических положений Конституции? Не становится ли она мифиче­ским горизонтом, по мере приближения к которому его линия все отступает и отступает?

• Любой закон по прошествии ряда лет можно исправ­лять и писать заново, особенно с учетом новых обстоятельств и вкусов лиц, пришедших к власти, но стабильность и непре­рекаемость закона, тем более основного, являются факторами преемственности и стабильности общества.

Экологический потенциал нынешней Конституции дале­ко не исчерпан, а тронуть, изменить ее в одном или немно­гих местах — значит подвергнуть ее ревизии целиком, что чревато потерей многих положительных конституционных требований.

Для России и других постсоветских государств всегда ва­жен вопрос не столько о принятии новых актов, сколько об их соблюдении. В связи с Конституцией эта проблема давно актуализируется еще и тем, какова ее роль: является ли она набором целей, задач, принципов, и тогда ее можно считать скорее фикцией, либо же фактическим регулятором обще­ственных отношений — в этом случае Основной закон «управ­ляет», участвует в реальности.

Хотя на протяжении всего XX в. власти заявляли о Консти­туции как итоге, а не как о декларации о намерениях, основные законы в основном становились маяками, направлениями бу­дущей деятельности, но не всегда регуляторами осуществляе­мой жизни. В средствах массовой информации подвергается сомнению выполнение положений Конституции о правовом демократическом социальном государстве с республиканской формой правления, о равенстве всех перед законом, о праве каждого на благоприятную окружающую среду.

С этих позиций трогать экологические положения Кон­ституции не имеет большого смысла, если не пересматривать ее целиком. Надо сосредотачивать внимание и силы на соблю­дении, использовании, применении конституционных норм, имеющих наивысшую силу и прямое действие.

—  Порой вносятся предложения о дополнении Кон­ституции РФ обязанностями государства, его органов, их должностных лиц обеспечивать экологические права граждан и благоприятную для них среду. Встречается также мнение о необходимости провозглашения нашей страны экологическим государством наряду с демократи­ческим, правовым, федеративным, социальным. Функция защиты государством рационального природопользова­ния, экологических прав граждан определяется в консти­туциях Беларуси, Казахстана, Украины, ряда других госу­дарств, в Конституционном акте Европы. Как относиться к таким инициативам?

• Пока провозглашать Россию экологическим государ­ством представляется преждевременным в силу нескольких причин. Во-первых, в Конституции РФ уже предусмотрены обязанности государства и его органов, должностных лиц применительно ко всем без исключения правам и свободам человека и гражданина. Детализация государственных обя­занностей применительно к экологическим правам предпола­гала бы возможность такой же конкретизации и относительно других прав и свобод, что вряд ли будет уместно.

Во-вторых, экологические полномочия и, следовательно, обязанности государства, его органов и должностных лиц предусматриваются не только в ч. 2 ст. 41, п. «е» ст. 71, п. «в» ч. 1 ст. 114 Конституции, но и в законах и подзаконных актах. В на­стоящее время вопрос стоит не столько о расширении этих полномочий, функций и обязанностей в нормативных право­вых актах, сколько об их неуклонном соблюдении, примене­нии, выполнении. В определении Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. № 14-О указывалось, что именно Прави­тельство РФ согласно Конституции осуществляет управление государственной (федеральной) собственностью, в том числе если объектами такой собственности являются природные ре­сурсы, включая животный мир (п. «г» ч. 1 ст. 114), и обязано обеспечивать проведение в России единой государственной политики в сфере экологии (п. «в» ч. 1 ст. 114).

В-третьих, понятие экологического государства, его пока­затели, критерии, а также способы обеспечения и гарантиро­вания экологических прав и обязанностей надо предусматри­вать заранее, прежде чем заносить в обязательства общества и государства в сфере использования и охраны природных ресурсов. Разумеется, государство, общество, провозгласив экологические права граждан, призваны назвать и ответствен­ных за их реализацию, соблюдение, защиту, что и сделано в Конституции, земельном и ином экологическом законода­тельстве, хотя порой расплывчато, декларативно.

Некоторые территории нуждаются в дополнительной эко­номической, правовой и иной помощи государства; небла­гополучные территории вправе рассчитывать на выделение средств, предоставляемых государством и мировым сообще­ством для ликвидации экологических бедствий: государство, допустившее, не предотвратившее либо создавшее чрезвы­чайную экологическую ситуацию, обязано ее ликвидировать всеми имеющимися в его распоряжении законными органи­зационными, экономическими, правовыми, идеологически­ми средствами.

— Сергей Александрович, вызывает почтение Ваш по­служной список, перечень работ. Когда Вы успеваете вез­де бывать и как Вам удается столько делать?

• Нас хорошо учили на юридическом факультете МГУ, и потом были достойные наставники, которые уже ушли, но которых я все время помню, как и их призывы: добросовестно трудись, будь профессионален, вежлив; многие из них были участниками войны и имели девизы «не поддаваться пани­ке», «не покидать окоп и не высовываться без приказа», «за­нять круговую оборону», «прорвемся»; они и в мирной жизни были такими.

С юности нравилась фраза: «Если не можешь делать то, что тебе нравится, то пусть тебе нравится то, что ты делаешь». Действительно, мне посчастливилось увлечься работой, ко­торая составила мое хобби. Научными руководителями по кандидатской диссертации в области теории права стали не­заурядные А. В. Мицкевич и А.С. Пиголкин, привившие вкус к творчеству. В экологию попал случайно — был секретарем рабочей группы по разработке проекта Земельного кодекса РСФСР, там познакомился и сблизился с авторитетными уче­ными — О. С. Колбасовым, И. Ф. Панкратовым, Ю. Г. Жарико­вым, М. И. Козырем, Н. А. Сыродоевым, А. Е. Ереновым.

Жизнь, сотрудничество, соавторство сблизили меня с про­фессором Башкирского государственного университета Ф. М. Раяновым и с ректором Евразийского национального университета им. Л. Н. Гумилева (ныне — заместителем мини­стра обороны Республики Казахстан) Б. Ж. Абдраимовым (до­велось быть у них членом ученых советов), директором Инсти­тута государства и права им. В. М. Корецкого Национальной академии наук Украины Ю. С. Шемшученко и директором Института законодательства Республики Беларусь Н. В. Сто­рожевым. Вокруг меня и со мной — достойные коллеги, кото­рым я нужен и которыми востребован.

— Что связывает Вас с Евразией и «Евразийским юри­дическим журналом»?

• Родившись и прожив большую часть жизни в вели­ком евразийском государстве — Советском Союзе, ощущаю инерционную потребность в процветании этого уникально­го цивилизационного пространства, боль по разрубленным связям. Сотрудничаю с коллегами из бывших союзных респу­блик, выступаю и публикуюсь там. Нахожу удовлетворение от укрепления общего эколого-правового пространства, пишу об охране общих природных ценностей, совместных подходах к их рациональному использованию, различиях в формах вла­дения и распоряжения.

Это же привлекает меня и в «Евразийском юридическом журнале» — международном научно-практическом издании, состоявшемся и авторитетном месте обмена мнениями по теории и практике права в Российской Федерации, странах Содружества Независимых Государств и дальнего зарубежья. Издание характеризуют поиск форм евразийской интегра­ции, главных объединяющих ценностей, вектора дальнейшего устойчивого развития, интернационализм и традиции, об­щие цели и ответственность, уважение к оппонентам и разли­чающимся точкам зрения, а также подвижничество и высокая работоспособность сотрудников.

Обсуждение реальных и предполагаемых слабостей со­временного состояния Евразийского эколого-правового пространства, оптимистический и/или пессимистический настрой авторов и рецензентов по самой разнообразной па­литре вопросов, динамизм быстротекущей юридической жиз­ни и откликов на нее безусловно повышают интерес читателей к Журналу и увеличивают приток его подписчиков.

Таможенный Союз, Шанхайская организация сотрудни­чества, ЕврАзЭС, ОДКБ, Союз России и Беларуси, иные евра­зийские объединения с участием России нуждаются в дело­вой, квалифицированной правовой и моральной поддержке. От повторения слова «халва» во рту слаще не будет: нужна планомерная целеустремленная работа по выявлению обще­го и особенного в развитии, узнаванию друг друга, взаимной поддержке, обмену опытом. Поэтому сотрудничество с Жур­налом способствует процессам поиска, расширению кругозо­ра, вселяет оптимизм. Так держать!

Беседу вел
И. З. Фархутдинов, доктор юридических наук, главный редактор Евразийского юридического журнала