№ 4 (83) 2015г.

G.M. Velyaminov: ABOUT TIME AND ABOUT HIMSELF

Interview with Dr of Law, professor, chief researcher of the Institute of State and Law of the RAS Velyaminov George Mikhailovich

Визитная карточка:

Георгий Михайлович Вельяминов — доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук.

Родился 5 марта 1925 г. Участвовал в Великой Отечественной войне, в битве за Днепр и в Корсунь-Шевченковской операции. Был дваж­ды ранен, награжден орденом Отечественной войны I ст., медалью «За отвагу» и шестнадцатью другими государственными медалями (включая две украинские); Почетным знаком и Дипломом Торгово-промышленной палаты РФ, медалью Ассоциации международного права памяти Г. И. Тункина. В июне 2014 г. удостоен благодарности Президента РФ В. В. Путина за многолетний труд на благо России в гуманитарной сфере.

В 1949 г. окончил с отличием Институт внешней торговли Минвнешторга СССР в Москве. В 1949-1952 и 1957-1960 гг. работал старшим юрисконсультом, затем специальным корреспондентом от Научно-исследовательского конъюнктурного института при Торгпредстве СССР в Швеции. Служил в Договорно-правовом управлении, в Главном таможенном управлении, в Управлении западными странами Минвнешторга. С 1963 по 1988 г. — эксперт в Секретариате Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Службу в государ­ственных учреждениях и в международной организации (СЭВ) постоянно сочетал с научной работой, публикуя многочисленные научные статьи, а также защитив диссертации по международному праву: кандидатскую на тему «Конференция ООН по торговле и развитию и правовое урегулирование международной торговли» (1970 г.) в Институте государства и права АН СССР и докторскую на тему «Право­вое регулирование социалистической экономической интеграции» (1981 г.) в Московском государственном институте международных отношений. С 1980-х гг. читал лекции в этом же институте, а также в других вузах. В 1989 г. решением Государственного комитета СССР по народному образованию присвоено ученое звание профессора по кафедре международного права.

Г. М. Вельяминову принадлежит свыше 150 научных публикаций (ок. 350 п.л.), в том числе на английском, болгарском, венгерском, казахском, немецком и французском языках, включая и монографии: «Сборник нормативных документов для таможенных учреждений СССР», т. I и II (1957 г.); L'Afrique et le March 6 Commun (1963 г.); «Правовое урегулирование международной торговли» (1972 г.); «Социа­листическая интеграция и международное право» (1982 г.); «Основы международного экономического права» (1994 г.); «Записки» (2002 г.); «Международное экономическое право и процесс» (2004 г.); «Тысяча лет на службе России» (2013 г.); «Международное право: опыты» (2015 г.). Ему принадлежат главы в учебниках «Международное право» (Дипакадемия, МГИМО, Институт государства и права, 1994, 1998, 2003, 2013 гг.); многочисленные научные статьи в ведущих юридических научных отечественных журналах, а также в зарубежных журналах Болгарии, Великобритании, Венгрии, Германии, Казахстана. В Интернете полностью опубликована и общедоступна книга Г. М. Вельяминова «Международное экономическое право и процесс».

Г. М. Вельяминов является первооснователем (с 1960 гг.) нового направления в отечественной науке — международного экономического права и процесса. Лидирующий исследователь и специалист в этой области. Ввел в научный оборот понятия рекомендательной нормы международного права, международной параорганизации, экстравертной и интравертной либерализации и т.д. Ему принадлежат научные разработки проблем международной правосубъектности, самоопределения народов, соотношения международного права и международного частного права, значения для России процесса глобализации и ее участия в ВТО и т.д.

Г. М. Вельяминову свойственен творческий поиск и обоснование органичных, в том числе концептуального характера, решений многих сложных теоретических правовых проблем, выходящих далеко за рамки российской науки. Он подвергает критике и до сего времени раз­деляемую многими правоведами в отечественной науке концепцию воли (волеизъявления) в качестве философско-социологической основы права. Непосредственным источником права Г. М. Вельяминов, со своей стороны, полагает «властную силу», а источник любых вообще имеющих социальное значение действий видит в так называемом интересе.

Круг научных исследований Г. М. Вельяминова весьма широк и включает общеисторические, социальные явления, такие как глобали­зация, религиозный фундаментализм, концепция экономического неолиберализма, многополярность мира (включая право), историческое значение российской государственности, и многие другие актуальные научные проблемы.

Г. М. Вельяминов последовательно и живо откликается на все перипетии международной жизни, в частности, остро реагировал рядом статей в прессе России и за рубежом, обосновывая полную правомерность предпринятых Россией действий в ответ на агрессию в 2008 г. Грузии. В 2014 г. он выступает с правовыми обоснованиями воссоединения Крыма с Россией.

Г. М. Вельяминов наряду с основным его профессиональным интересом — международным правом — является также высококвали­фицированным цивилистом. В течение десятилетий состоит арбитром Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, а также участвует в Арбитраже при Московской ТПП; в Стокгольмском арбитражном институте.

Участвовал в многочисленных заседаниях высших органов СЭВ, органов ООН — ЮНКТАД, в международных научных конференциях.

Области основных научных интересов Г. М. Вельяминова: теория государства и права; международное право, включая международное экономическое право и процесс, а также международное инвестиционное право; международное частное право; международная торгово­экономическая политика; русская и европейская история и культура.

***********************************************************

— Уважаемый Георгий Михайлович, Вы, участник Ве­ликой Отечественной в ойны, сегодня, в канун 70-летия Победы советского народа над фашизмом, как оцениваете роль СССР в разгроме гитлеровской Германии? Какие чув­ства лично Вы, ветеран Войны, испытываете в преддверии 9 мая?

— Роль СССР в разгроме гитлеровской Германии, несо­мненно, была решающей. Это вынужден был признавать и та­кой заклятый «друг» СССР, как Уинстон Черчилль, который писал в 1945 г., что именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и сдерживает на своем фронте несравненно большую часть сил противника (и это уже много позже открытия так называемого второго фронта в Норман­дии).

Конечно, как патриот, я испытываю чувство сопричастности и радости от Победы. Но при этом в душу мою солдата-окоп- ника глубоко запали слова моего соратника по войне, крупного отечественного ученого-правоведа Сергея Сергеевича Алек­сеева о том, что существует некий ореол победы, а на самом деле война - это огромное потрясение, большое горе для всей страны, несчастье, нечеловеческие условия, в которых находи­лись все наши войска. Советский Союз потерял в этой войне около 30 млн человек, больше, чем потеряли все государства, воюющие с обеих сторон, вместе взятые, включая и жертвы от так называемого холокоста!

Свои личные воспоминания о войне — «Солдатские мему­ары», я оставил в своей книге «Тысяча лет на службе России» (Москва, «Старая Басманная», 2013 г.), а также и в Интернете на сайте http://iremember.ru/memoirs/pulemetchiki/velyaminov- georgiy-mikhaylovich.

— Вы, ученый и человек, проведший большую часть своей жизни в Советском Союзе, как оцениваете роль и значение советского периода в истории нашей страны?

— Советский период в жизни страны, по большому сче­ту, я оцениваю со знаком «минус». История, как говорят, не терпит сослагательного наклонения, но все же полагаю, что страна достигла бы гораздо больших успехов и благо­состояния, если бы многие годы и силы советской власти не были растрачены на химеры топорного построения «свет­лого коммунистического будущего» и не было в нашей исто­рии ни окончившихся полным крахом насильственных со­циальных экспериментов; ни тотального подавления всякого «инакомыслия»; ни массовых репрессий — целенаправлен­ного террора собственного народа; ни практики фактически «социального геноцида».

Я имею в виду, прежде всего, свирепую ликвидацию кре­стьянства «как класса» (между прочим, основного класса того времени в стране). Это так называемая «коллективизация», сопровождающаяся «раскулачиваниями», «расказачивания­ми», «гладомором», массовыми ссылками на Север, в Сибирь целыми семьями ограбленных властью людей, «виновных» разве только в том, что могли производить товарный хлеб и не хотели отдавать его задаром! (Есть пронзительная повесть Василя Быкова «Облава» на эту тему). В результате крестьяне обращены были по сути в состояние полукрепостных батраков, без права самовольно покидать свои деревни... В стране же наступила эра постоянного продовольственного дефицита.

   Масштабы социальной трагедии, людских потерь и стра­даний в ходе одной лишь кампании коллективизации сравни­мы с холокостом. Последствия ликвидации крестьянства «как класса» ощутимы и до сих пор. Пахотные земли на просторах России наглядно зарастают сорняками и дачными поселками, а продовольствие везется из-за рубежа. Земля никак не об­ретет себе нового рачительного хозяина. Один лишь горький опыт рукотворной деградации нашего сельского хозяйства уже может служить грозным предупреждением против любых по­пыток идеализации достижений советского строя (между про­чим, по существу никакой «советской» власти реально вообще не осуществлялось. Фактически за этой вывеской скрывались партократия и личная диктатура «вождя»).

— Как Вы тогда объясните наблюдаемую в обществе ностальгию по великой советской державе, по «твердой» руке?

— Текущие наши экономические и внешнеполитические осложнения и трудности (это особая тема) закономерно стано­вятся благодатной почвой для всплеска неосталинизма: «Какая была великая держава! Какая Победа! Какие успехи в космосе!» и т.п. Но при этом умалчивается (а для многих, не пережив­ших советскую эпоху, просто неведомо), какой ценой доста­вались все эти успехи, под каким чудовищным политическим и идеологическим прессом мы жили, рискуя в любой момент оказаться на каторге, на Колыме, всего лишь за неосторожно оброненное слово с критикой власти, за политический анекдот, просто по ложному доносу и т.д.

Умалчивается, что почти всю советскую эпоху, за исключе­нием, разве, немногих лет НЭПа, были перманентные нехватки продовольствия. Мясо, колбаса, фрукты и т.п. даже в мирные времена были обычным дефицитом и чуть ли не роскошью. Городское население почти поголовно обитало в «коммунал­ках», а сельское — лишено было элементарных современных удобств. И мы все время по уровню благосостояния населения наглядно отставали от «гнилого» Запада!

У нас давно бытует шуточное «кредо»: «Лишь бы не было во­йны!» Добавлю: «И лишь бы не вернулась советская власть!»

— Но ведь имела место руководящая роль Сталина в Великой Отечественной войне?

— Наши огромные, несопоставимые с другими воюющи­ми странами людские потери в войне (в том числе миллионы пленных!) коренились в вопиющей, преступно-халатной не­подготовленности страны к явственно надвигавшейся войне; во внешнеполитической близорукости и самоизоляции стра­ны; в преступной ориентации на сговор с нацистской Германи­ей, включая прямое сотрудничество в 1939-1941 годах.

Победил в войне отнюдь не Сталин и не так называемый со­ветский строй (как нам иногда все еще пытаются «втемяшить»), а сам народ — ценой чудовищных жертв и страданий, понесен­ных во многом как раз по вине некомпетентного руководства страной. Разумеется, и позитивно-организационные, и прину­дительно-карательные функции нашей власти (не в последнюю очередь, думается, и в интересах ее самосохранения) были задействованы в ходе войны. Но это — обычные функции лю­бой власти во время войны, а не нечто неизменно героически- гениальное, творимое под «мудрым руководством» вождя.

— Прошло почти четверть века как после распада СССР было учреждено СНГ. Путь, пройденный СНГ, был чрезвычайно сложным и противоречивым, а временами и драматичным. Как Вы считаете, насколько эффективной оказалась его деятельность?

— СНГ изначально оказалось несостоятельным политиче­ским проектом, ориентированным сперва лишь на сотрудни­чество трех стран (Россия, Белоруссия, Украина). Остальные постсоветские республики как бы «стихийно» подсоедини­лись к СНГ лишь «на ходу». Участие же Украины в СНГ сразу оказалось по сути фиктивным и деструктивным. Верховная Рада Украины при ратификации учредительного Соглашения об СНГ «высыпала» оговорки (не принятые другими странами) чуть ли не к каждой статье Соглашения, а Устав СНГ Украина вообще так и не подписала.

Сотрудничество в рамках СНГ по многим причинам (это особая тема) не оказалось эффективным. Достаточно сказать: если бы оно было эффективным, зачем было бы создавать «вдо­гонку» ЕврАзЭС, ЕАЭС?

      — В общемировом историческом контексте эконо­мическая интеграция в евразийском пространстве про­исходит как закономерный процесс. Евразийская ин­теграция — стратегический выбор России, Белоруссии и Казахстана. Именно эти три страны стали ядром евра­зийской интеграции. По Вашему мнению, каков опыт, проблемы и тенденции евразийской интеграции?

— Так называемая евразийская интеграция ведет отсчет с 1995 года, с Соглашения о Таможенном союзе Белоруссии, Казахстана и России, за чем последовали и иные многочис­ленные, но, к сожалению, не столь многозначимые и строго обязывающие соглашения, в т.ч. о создании ЕврАзЭС, ЕАЭС.

Если сравнивать соответствующие наши двадцатилет­ние интеграционные достижения с подобными же дости­жениями в рамках Западно-европейской интеграции за ее изначальный двадцатилетний период, начиная с 1956 года, то сравнение успешности опыта будет явно не в нашу пользу. Думаю, серьезной проблемой является всесторонняя диспро­порция между странами-участницами нашей интеграции и связанная с этой диспропорцией недостаточная единая по­литическая воля стран-участниц в построении действительно общей экономики этих стран. В Евросоюзе тоже существуют соответствующие диспропорции. Но были найдены полити­ческие и правовые эффективные рычаги и способы обеспе­чения реальной взаимной выгоды от участия в интеграции и более крупных, и менее крупных государств. У нас такого механизма (имеется в виду, в частности, не консенсуальный, а обязывающий метод принятия текущих решений) не было выработано.

Перспективными представляются интеграционные усилия в рамках ШОС

— Международная экономическая интеграция — ве­ление времени. В условиях глубокого кризиса мировой финансово-экономической системы интеграционные про­цессы приобретают еще большую значимость. Существует точка зрения, что в XXI веке центр региональной интегра­ции смещается к Востоку, в Азию, в том числе и на терри­торию стран Евразийского экономического союза. Так ли это?

— В развитие предыдущего тезиса о перспективах ШОС, думается, будущее за региональной азиатской интеграцией с участием ведущих азиатских стран, а также, естественно, и стран ЕАЭС. Наглядно центры тяжести развития мировой экономики постепенно смещаются в Азиатский регион и от­части в Южную Америку.

— Договор о ЕАЭС вступил в силу 1 января 2015 г. Он был подписан президентами России, Белоруссии и Ка­захстана 29 мая 2014 г. в Астане. Как Вы оцениваете роль Договора о ЕАЭС с точки зрения права международных договоров, являющегося отраслью международного пу­бличного права?

— Договор о ЕАЭС, разумеется, являет собой полнознач­ный международный договор. Но, полагаю, дело не столько в юридическом качестве или в названии ЕврАзЭС или ЕАЭС и т.п., а в конкретных интересах и их обеспечении во взаимных обязательствах, налагаемых на страны-участницы. Проблема диспропорции их экономического, политического и т.п. веса и соответствующих эффективных методов принятия оператив­ных решений, очевидно, остается.

— Ни один интеграционный проект не встречает та­кого противодействия Запада как ЕАЭС. Согласны ли Вы таким утверждением?

— У меня нет понимания какого-либо особого противодей­ствия проекту ЕАЭС со стороны Запада. Не думаю, что именно этот проект в его реальности сильно волнует Запад. Другое дело, если бы в ЕАЭС оказалась Украина. Именно эта геопо­литически знаковая перспектива и всколыхнула т.н. Запад, подвигла его, по сути, на ревитализацию «холодной войны».

     — Уважаемый Георгий Михайлович, Вы — общепри­знанный специалист в сфере международного эконо­мического права (МЭП), Ваш Академический курс (Ве­льяминов Г. М. Международное экономическое право и процесс — М.: Волтерс Клувер, 2004) является у нас, юри- стов-международников, настольной книгой. Какую роль играет МЭП в регулировании международных экономи­ческих отношений на современном этапе?

— Международное экономическое право в современном мире играет, безусловно, первостепенную роль. Я совершенно согласен с мнением ведущего американского правоведа в этой области Джона Джексона: «...в широком смысле почти всё международное право можно было бы назвать международ­ным экономическим правом, поскольку почти любой аспект международных отношений затрагивает, так или иначе, эко­номику».

К сожалению, в настоящее время еще нет в нашей отече­ственной доктрине четкого разграничения между, с одной сто­роны, международным экономическим правом (которое из­начально мною всегда понималось и понимается как отрасль международного публичного права) и, с другой стороны, — международным частным правом, которое, в свою очередь, трактуется мною (кстати, как и в правоведении по всему свету) в качестве, в основе своей, отрасли (института) внутригосудар­ственного (национального) права того или иного государства. А основной предмет регулирования такого международного частного права — разрешение международных юрисдикци­онных коллизий. Это понимание, между прочим, строго фор­мально закреплено и в VI разделе Гражданского кодекса РФ, который и называется «Международное частное право».

В нашей же отечественной доктрине, однако, и по сей день в качестве рудимента советской правовой школы еще, по сути, торжествует понимание «международного частного права» как неопределенного, аморфного набора любых правовых норм, которые могут быть задействованы для регулирования каких-либо правоотношений с так называемым «иностранным элементом». По сути, такое «международное частное право» в его как бы «широком» понимании не имеет (что абсолютно присуще для любой действительно правовой системы) своего собственного четко очерченного «corpus juridicum», т.е. соб­ственного специфического нормативного состава.

— В чем Вы видите корни такого особого понимания международного частного права в нашей доктрине?

— Корень этого «реликтного» понимания «расширенно­го» международного частного права гнездится в известном (и на время военного коммунизма справедливом) положении В. И. Ленина о том, что у нас в хозяйстве все публично-право­вое, а не частное. И чтобы, с одной стороны, не входить в проти­воречие с В. И. Лениным, а с другой стороны, создать правовые условия для применения фактически частноправового характе­ра норм к жизненно необходимым торговым сделкам советских предприятий с иностранными, и была в 1930 годы использо­вана доктрина (И. С. Перетерский, С. Б. Крылов), но не про­сто о частном, а о международном частном праве, поскольку о таковом В. И. Ленин ничего «отменительного» не говорил.

И вот, до сих пор в наши учебники по «международному частному праву», кроме действительно изложения этого пра­ва, как оно обозначено в нашем действующем Гражданском кодексе, включается изложение регулирования всех самых раз­нообразных правоотношений с так называемым «иностранным элементом». Но ведь это по сути, могут быть отношения, под­падающие чуть ли не под все статьи Гражданского кодекса, Семейного кодекса и т.д. до бесконечности. И учебники так называемого «международного частного права» разбухают и превращаются практически во внесистемное изложение не­ких измышленных национальных или транснациональных (?) так называемых транспортных, коммерческих банковских, стра­ховых, деликтных, валютных, трудовых и т.п. «международных прав». (Например, учебник «Международное частное право» под ред. Г. В. Петровой, 2011 г.).

    Регулирование всех разнообразных деловых и т. п. между­народных частноправовых отношений действительно нужно и изучать, и излагать в образовательном процессе. Но со­вершенно неверно делать это под «шапкой» некого «между­народного частного права». Уместно же это было бы делать в специальной учебной дисциплине — отрасли правове­дения (о чем писал еще Л. А. Лунц), которою правильнее обозначить как науку о транснациональных частноправовых отношениях. Эту идею я уже много лет и в печати, и в высту­плениях пытаюсь продвигать. Но груз инерции и традиции слишком тяжел, чтобы легко вернуть его в свое советское прошлое.

— Признаете ли Вы выделение в системе международ­ного экономического права «права международной эко­номической интеграции»?

— Думаю, нет оснований вообще говорить о «праве между­народной экономической интеграции» как о единой право­вой системе, ибо нет единого нормативного состава (corpus juridicum) такого права, но каждая интеграционная система (ЕАЭС, ЕС, НАФТА и т.д.) — нормативно самодостаточна, и нет признанных общих интеграционных норм и принципов.

Но в учебном, прагматическом плане можно выделять осо­бую учебную дисциплину: «Организационно-правовые основы интеграционных объединений государств».

— Как Вы полагаете, было ли правомерным введение экономических санкций в отношении России в связи с со­бытиями на Украине?

— Не видно ни в Уставе ООН, ни в рамках ВТО, ни в иных общих правовых актах и т.п. каких-либо юридических основа­ний для введения дискриминационных коллективных эконо­мических санкций в отношении России в связи с событиями на Украине. Но что говорить о неправомерности экономиче­ских санкций, если США и их союзники самовольно и безнака­занно подвергают авиационным бомбардировкам мирное на­селение на территориях суверенных государств (Ливия, Ирак, Сирия, Йемен и т.д.)!

— Извне угроза для евразийской интеграции исхо­дит, прежде всего, от США и их прямых европейских со­юзников. Мощный военно-политический инструмент США, имеющийся в Европе, — НАТО дает Вашингтону возможность оказывать политическое и военное давле­ние на страны, расположенные в самой Европе, а также и в Евразии. Как Вы думаете, насильственное свержение законного правительства Януковича в феврале прошлого года могло произойти без помощи и поддержки США и их прямых европейских союзников?

— Свержение законного президента и правительства Укра­ины совершенно наглядно происходило в феврале 2014 г. при активной помощи, поддержке (и даже при прямом участии в т.н. майдане) со стороны США и их европейских сателлитов по НАТО. Без этой мощной и всесторонней инициируемой Западом поддержки ни о каком свержении законной власти на Украине не могло бы идти и речи.

     Мною на тему, в частности, воссоединения Крыма с Россией и связанных с этим правовых реалий опубликована специаль­ная статья в журнале «Государство и право» № 9, 2014 г. (а так­же в книге «Международное право: опыты», Москва, «Статут», 2014 г.).

— И в заключение наш традиционный вопрос: что бы Вы хотели пожелать читателям, авторам и сотрудникам Евразийского юридического журнала?

— Пользуясь случаем, хочу пожелать:

— авторам, публикующимся в Евразийском юридическом журнале, — самой актуальной аналитики и при необходимости острой правовой критики в сфере текущей экономической и политической проблематики;

— читателям — соответственно, обогащаться знаниями и по­лучать удовольствие от этих публикаций и от критики;

— сотрудникам журнала — дальнейшего его процветания.

Журнал Ваш за истекшие годы нарастил солидные «муску­лы» и проходит в первые ряды отечественной юридической периодики.

Позволю себе и некоторые собственные конструктивные по­желания в этой связи. На страницах Вашего журнала довольно употребителен термин «евразийское правовое пространство». Хотя и есть на этот счет известные мнения проф. У. Э. Бат­лера и др. авторов, хотелось бы увидеть в журнале и более развернутые нормативно-теоретические обоснования этого далеко не бесспорного понимания. Вряд ли такое пространство уже создано в рамках ЕАЭС. Тем более это относится к Евра­зии в целом. Ведь в общем правовом пространстве должны действовать некие общие, специфические для него правовые нормы, принципы. Но в чем, к примеру, у России больше пространственного правового единения с азиатским Ираном, нежели, скажем, с африканским Египтом? Более того, и сама концепция «евразийства», ее соотношение с глобализацией, нуждаются в идейном, геополитическом, социологическом и, конечно, правовом обоснованиях. Хорошо бы, может быть, привлечь для этого и авторов-специалистов - историков, по­литологов, философов?

Практически, по-видимому, преобладает в журнале, надо отдать должное, полезное освещение в основном правовой проблематики отдельных стран (естественно, прежде всего, Российской Федерации — по месту издания). Интересны же были бы также и историко-правовые аспекты анализа евра­зийской идеи. Кажется, геополитическая попытка осущест­вления такой идеи была, хотя и далеко не полностью, реально предпринята лишь в рамках империи Чингисхана, а затем, с большим перерывом и очень ненадолго, как бы в социалисти­ческом блоке государств от Шанхая до Праги. А какие видятся перспективы? Ведь даже и ЕАЭС, и ШОС - это еще далеко не вся Евразия. И где бы, как ни в Вашем журнале, поговорить об этом в научном ракурсе?

Но, подчеркну, все это отнюдь не критика, а благие поже­лания дальнейшего всестороннего процветания ЕврАзЮЖу.

Беседовал: