24 сентября 2009 г. крупнейшему адвокатскому объединению – Гильдии российских адвокатов – исполнилось 15 лет. От имени редакционного совета, редакционной коллегии и всех авторов нашего журнала мы поздравили Президента ГРА Г.Б.Мирзоева и адвокатов Гильдии с юбилеем и попросили ответить на ряд наших вопросов.
№ 10 (17) 2009г.
Справка редакции:
Мирзоев Гасан Борисович – председатель президиума коллегии адвокатов «Московский юридический центр», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, Почетный работник юстиции РФ, Почетный адвокат России, ректор и действительный член (академик) Российской Академии адвокатуры, первый вице-президент Федерального союза адвокатов России, заместитель президента Федеральной палаты адвокатов РФ, сопредседатель комитета по награждению адвокатскими наградами им. Ф.Н.Плевако и знаком «Почетный адвокат России», руководитель Общероссийской Общественной организации «Юристы за права и достойную жизнь человека», член Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия, депутат Государственной Думы РФ, депутат Парламентского собрания Союза Республики Беларусь и России III созыва, член Общественной палаты РФ 2006–2008 гг., член Союза писателей России, автор более 300 научных работ и публикаций, кавалер ряда государственных и высших адвокатских наград.
– Уважаемый Гасан Борисович, расскажите, пожалуйста, о том, каким образом создавалась Гильдия российских адвокатов?
– В годы перестройки и сразу после нее у нас, адвокатов, было ощущение, что грядет время новой общественной формации. Советская власть и советская система организации правосудия прекратили свое существование, а адвокатура жила и продолжала жить по законам, которые были приняты во времена СССР. Конечно, всем было понятно, что Закон СССР от 30 ноября 1980 года, на основании которого было утверждено Положение об адвокатуре РСФСР, уже не работает. То есть, по сути, на тот момент никакого законодательного урегулирования адвокатской деятельности в России вообще не существовало. На тот момент я являлся руководителем «Госюр-центра» Мосгорисполкома – юридического образования нового типа, по образцу организации которого потом многие создавали свои юридические центры. В дальнейшем и наша коллегия была преобразована в коллегию адвокатов. Наша коллегия очень быстро и активно развивалась, была создана хорошая материальная база, кабинеты были укомплектованы тогдашней оргтехникой, поскольку мы изначально ориентировались на защиту субъектов рыночных отношений. Кроме того, мы мечтали возродить традиции русской дореволюционной адвокатуры, той, которую, по сути, уничтожили большевики, свергнув царизм, и поэтому стала возникать необходимость консолидированного объединения адвокатов для выработки общих рекомендаций, подходов к разрешению профессиональных проблем. По этой причине именно вокруг нашей коллегии адвокатов «Мосюрцентр» стали объединяться другие коллегии адвокатов. Это в итоге и дало толчок к созданию Гильдии российский адвокатов путём преобразования из юридических центров в коллегии адвокатов.
– Было ли Вашей целью посредством создания Гильдии усилить престиж профессии адвоката?
– Конечно, нам хотелось, чтобы адвокатура наконец перестала быть «фиговым листком» на теле социалистического правосудия и заняла свое место в обществе, чтобы она могла действительно выполнять свои функции по защите прав и законных интересов граждан, закрепленных в 1993 году Конституцией РФ.
Вдохновленные этими настроениями, этим пылом, в 1994 году мы решили собрать Всероссийский съезд адвокатов и назначили дату – 24 сентября. Накануне Съезда мэтры адвокатуры собрались в кабинете тогдашнего председателя Московской городской коллегии адвокатов Алексея Алексеевича Рогаткина и приняли решение провозгласить на Съезде создание единой общероссийской профессиональной корпорации адвокатов. Кстати, действующие лица были почти все те же, чьи имена и сейчас громко звучат в адвокатских кругах: Воскресенский, Клён, Галоганов, Гофштейн. Мое предложение состояло в том, чтобы назвать этот будущий профессиональный союз адвокатов Высшим Федеральным Советом адвокатуры Российской Федерации или же Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации, основанной на принципах корпоративного профессионального объединения. Что самое интересное, тогда мы могли все это провозгласить и организовать – специального закона об адвокатуре не было, в стране только что была провозглашена демократия, Ельцин у власти... Нас, адвокатов, тогда услышали. В общем, никаких препятствий для создания единого общероссийского объединения адвокатов не было.
Но на Съезде выяснилось, что остальные члены адвокатского сообщества нас просто не слышат, что некоторые забыли, что мы договорились быть вместе, выступать единым фронтом. На Съезде наши предварительные договоренности не стали реализовывать, а провозгласили создание очередной новой общественной организации. У меня было такое ощущение, что нас попросту обманули.
– В чем, по Вашему мнению, состоит причина раскола, произошедшего среди адвокатов?
– На тот момент уже существовала Ассоциация адвокатов России, которую возглавлял А.И.Малаев, в 1991 году был создан еще Союз адвокатов России, который возглавил А.П.Галоганов. Потом семь бывших коллегий адвокатов СССР, бывшие члены Союза адвокатов СССР, создали Содружество адвокатов независимых государств во главе с Г.А.Воскресенским, бывшим председателем Московской городской коллегии адвокатов. Эти три союза имели статус общественных организаций, и, видимо, их члены решили пойти по уже проторенному пути – вместо профессионального объединения адвокатов, как я предлагал, с уставом, единой структурой была создана очередная общественная организация.
К сожалению, 24 сентября 1994 года большинство председателей коллегий, членов Всероссийского съезда адвокатов, которые вышли из «недр» советского строя, не могли проголосовать за новую адвокатуру. Помню, как адвокат Артемий Николаевич Котельников предложил мне собрать всех тех, кто за нашу идею, покинуть конференц-зал Министерства юстиции, где проходил Всероссийский съезд адвокатов, и идти в здание нашей коллегии адвокатов «Московский юридический центр». Именно здесь мы и создали нашу организацию, возродив петровское слово «гильдия». Мы не стали называться «палатой» или как-то еще, ведь мы представляли не всю адвокатуру, а лишь ее часть.
Гильдия стала уникальной организацией, так как существовала в двух ипостасях: для адвокатов – физических лиц это была коллегия адвокатов, а для коллегий адвокатов – субъектов Российской Федерации – общероссийское объединение под названием «Гильдия российских адвокатов». Это дало невероятный импульс: нас сразу признали все высшие органы государственной власти – президент страны, Конституционный Суд, Госдума, Совет Федерации. Это было очень здорово, но, к сожалению, вызвало волну зависти и неприятия у некоторых представителей старой адвокатуры.
– Каковы основные цели деятельности Гильдии российских адвокатов?
– Основными направлениями деятельности являются:
– защита прав адвокатских образований – членов Гильдии;
– координация усилий членов Гильдии в решении задач укрепления единства российской адвокатуры, повышения престижа адвокатской деятельности и профессионального мастерства адвокатов. Обмен и распространение передового опыта в сфере организации эффективной адвокатской деятельности;
– представительство интересов членов Гильдии в их отношениях с органами государственной власти, общественными объединениями, коммерческими и некоммерческими организациями;
– содействие развитию российской адвокатуры в целях осуществления и защиты прав, свобод и законных интересов граждан и организаций.
– Гильдия – это общественное объединение или все-таки нет?
– По новому Закону об адвокатуре 2002 года Гильдия российских адвокатов больше подходит под его статью 39 как общественная организация, но в то же время на основании ГК РФ и Конституции РФ мы являемся союзом юридических лиц – некоммерческих организаций. И поэтому в нашем Уставе записано: Гильдия российских адвокатов – это ассоциация (союз) адвокатских образований. Адвокатские кабинеты не могут напрямую быть нашими членами, но они участвуют на правах ассоциированного членства.
– Скажите, сколько адвокатских образований входят в состав ГРА и сотрудничает ли ГРА с другими объединениями адвокатов?
– В настоящее время в составе Гильдии действуют более двухсот адвокатских образований в различных субъектах Российской Федерации. Гильдия российских адвокатов активно сотрудничает с другими общероссийскими и международными обществеными и правозащитными организациями: международным Союзом (Содружеством) адвокатов, Федеральным Союзом адвокатов России и др. Кроме того, Гильдия российских адвокатов является членом Международной ассоциации адвокатов (IBA) и других международных организаций.
– У ГРА есть представители за рубежом?
– Конечно есть. Адвокат Алексей Белоконов, например, представляет нашу коллегию в Австрии, где получил гражданство и статус адвоката. Французский адвокат Фредерик Бело представляет Гильдию в Бельгии и Франции. Владимир Квинт, член Российской академии наук и одновременно профессор Вашингтонского университета, – наш представитель в США уже много лет. Там же работает адвокат Роберт Ядгаров, член американской корпорации адвокатов. Есть наши представители в Саудовской Аравии, в Ливане, в Арабских Эмиратах, в других странах дальнего и особенно ближнего зарубежья.
– Гасан Борисович, скажите, чего за эти 15 лет Вам как бессменному руководителю Гильдии Российских адвокатов удалось добиться?
– Прежде всего, это не только создание Гильдии, но и успешное функционирование первого в РФ независимого, добровольного объединения адвокатских образований. Во многом благодаря ГРА престиж адвокатуры за эти годы значительно возрос, адвокаты стали узнаваемы, у адвокатуры появились свои лица. Одно время у Гильдии существовала даже своя телепередача, которую, правда, закрыли из-за прозвучавшей в ней критики Федерального закона об адвокатуре и адвокатской деятельности 2002 года.
Также мы учредили свои собственные средства массовой информации, например журналы «Российский адвокат» и «Адвокатские вести» в Москве, газету «Право» в Санкт-Петербурге. Уже в 1995 году мы приняли решение создать свой вуз, который впервые в России готовил бы профессиональных правозащитников – адвокатов. До этого ведь если и готовили юристов, то прокуроров, следователей, – так скажем, специалистов «с обвинительным уклоном». Мы же решили пойти по другому пути, и нам это удалось – при поддержке ныне покойных Валерия Михайловича Савицкого и Олега Емельяновича Кутафина. К началу 1996 года мы получили уведомление от Герольдии Президента РФ о регистрации учрежденной нами ведомственной общероссийской награды под названием «Золотая медаль имени Федора Никифоровича Плевако». Нами были учреждены также награда «Почетный адвокат России» и Знак отличия Гильдии российских адвокатов «За вклад в развитие адвокатуры». Этот красивый орден вручается не только адвокатам – его может получить и журналист, посвятивший свои публикации адвокатуре, и депутат, и просто мама хорошего адвоката, вырастившая его порядочным человеком.
Нами также была учреждена Российская академия адвокатуры и нотариата, являющаяся высшим учебным заведением. Подготовка студентов в нашем вузе ориентирована на то, что они после окончания учебы придут в адвокатуру или нотариат.
Наряду с этим, за 15 лет существования Гильдии мы накопили опыт работы корпоративного объединения с регионами, с нашими адвокатами, которые на самом деле очень нуждаются во внимании и руководства ГРА, и различных структур государства.
– Гасан Борисович, каково, на Ваш взгляд, положение дел в современной российской адвокатуре?
– Полагаю, что «смутное время» было, но это было прежде всего связано с тем, что в Закон об адвокатуре постоянно вносились какие-то изменения. Плюс к этому в руководстве Минюста шли постоянные «перетряски» кадров, была обозначена тенденция на огосударствление адвокатуры. Конечно, в такой ситуации адвокаты не могли чувствовать себя уверенно. Но сейчас все нормализовалось – общими усилиями Федеральной палаты, Гильдии и Федерального союза удалось затормозить принятие поправок, ухудшающих Закон 2002 года. Конечно, еще многое предстоит сделать, мы должны добиться возрождения полной независимости российской адвокатуры. Она должна только взаимодействовать с Минюстом и быть под контролем государства только в вопросах, связанных с бюджетом, соблюдением федеральных законов. Индивидуально же адвокат не подчиняется никому, кроме того процессуального закона, на основании которого он осуществляет свои полномочия в уголовном, арбитражном или гражданском процессе. Специфика адвокатуры некоторыми чиновниками не осмысливается, они не понимают, что адвокат должен быть на самом деле независимым свободным профессионалом, чтобы, если надо, он мог и иск к государству предъявить, и людей защитить. Чтобы этого достичь, нам сейчас надо не внутри друг на друга «наезжать», а наоборот, сосредоточить свои усилия внутри корпорации, изучить веяния со стороны власти, со стороны общества, с каждым найти взаимодействие.
– Адвокаты сегодня в зоне риска. В них стреляют, как и в судей, прокуроров, работников милиции. На Ваш взгляд, что нужно сделать, чтобы защитить их от опасности?
– Адвокатам нужно помогать всем миром, ведь они защищают права человека. Но гарантии адвокатской деятельности обеспечиваются недостаточно эффективно. Наоборот, стараются умалить даже полученные ранее права.
Представителями ГРА в последнее время были предприняты меры по повышению престижа адвокатской деятельности, в частности, в направлении правовой защищенности членов адвокатского сообщества. Так, например, совместно с Федеральной Палатой Адвокатов был инициирован законопроект, изменивший содержание 448 УПК РФ, позволявшей возбудить уголовное дело в отношении адвоката по решению руководителя следственного органа Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации (СКП) по району, городу. В настоящее время решение этого вопроса для сотрудников правоохранительных органов является более затруднительным, так как согласно ныне действующей редакции ст. 448 УПК РФ требуется решение руководителя СКП более высокого уровня – руководителя СКП по субъекту Российской Федерации. Комиссиями по защите профессиональных и социальных прав адвокатов, которые действуют в структуре ГРА, осуществляется мониторинг нарушений профессиональных и социальных прав адвокатов, а адвокатам, как правило, оказывается необходимое содействие в защите нарушенных прав. Вместе с этим, представляется, что вышеуказанных мер все же недостаточно для обеспечения реальной независимости адвокатов и возможности в полной мере эффективно осуществлять адвокатскую деятельность. Следует обратить внимание и на отсутствие в российском законодательстве действенной меры ответственности государственных служащих за нарушения профессиональных прав адвоката как на причину, по которой соответствующие нарушения остаются латентными, не придаются огласке, не обжалуются. Кроме этого, пробелы и недостатки, имеющиеся в действующем процессуальном законодательстве, препятствуют реализации ряда важнейших профессиональных прав адвокатов, что отрицательно сказывается на эффективности адвокатской деятельности. Вместе с этим отмечу, что я уже давно говорю и о том, что адвокату нужны какие-то знаки отличия. Судья приходит в суд в мантии, прокурор в мундире, а адвокат – в спортивном костюме? Я не к тому, что он неопрятен, но ведь он тоже сторона по делу и должен выглядеть соответственно. Если не мантия, то, может быть, костюм особого покроя, например, современный смокинг. И со знаком принадлежности к адвокатской корпорации. Или просто темный костюм с бабочкой, как это было до революции. Я думаю, что мы, адвокатское сообщество, а может быть, и законодатель, должны над этим подумать.
– И последний вопрос, Гасан Борисович. Каким образом, на Ваш взгляд, следует бороться за качество юридического образования в России?
– В настоящее время проблема качества юридического образования как никогда актуальна. Треть претендентов на звание адвоката оказываются не в состоянии сдать квалификационный экзамен из-за отсутствия необходимых знаний и квалификации. Сегодня вузы выпускают множество юристов, чьи знания оставляют желать лучшего, причем, к сожалению, это касается не только новых негосударственных, но и уважаемых вузов с многолетней историей. Тем не менее, главной причиной появления большого количества неквалифицированных юристов является, наряду с коррупцией, наличие юридических факультетов в непрофильных вузах. Когда вуз, к примеру, химический или железнодорожный, ну как там еще учить юристов? Я бы еще понял, если бы речь шла о юристах для работы в соответствующей отрасли, но нет, они же готовят юристов широкого профиля, и это проблема! Представляется, что вузы, которые готовят юристов, должны быть под особой опекой и контролем государства, ведь, фактически, именно юристы правят страной. Поэтому я полностью поддерживаю предложение президента РФ создать список вузов, готовящих юристов, и строго контролировать их с помощью общественности и Минобразования.В качестве первоочередных мер для повышения общего уровня юридических специалистов в России необходимо прекратить выдачу лицензий на их подготовку непрофильным вузам, а также усилить контроль за учебным процессом в юридических вузах и предъявлять более строгие требования к студентам, причем не только к учащимся на «бюджетных» местах, но и к тем, кто получает образование на коммерческой основе. Конечно, я понимаю, что многим это не понравится, но это действительно необходимо. В качестве примера строгих требований к качеству обучения могу привести Российскую Академию адвокатуры и нотариата. Каждый месяц мы беспощадно отчисляем студентов не только за неуспеваемость, но и за непосещение занятий. Наряду с этим отмечу, что благодаря квалификационному экзамену проблема некачественных специалистов куда менее актуальна для адвокатского и нотариального корпусов, в отличие от следственных органов. Для того чтобы стать адвокатом, сегодня необходимо иметь не только юридический диплом, но не менее двух лет стажа работы в качестве помощника судьи или адвоката, а также сдать экзамен, который принимает независимая комиссия из 13 человек, среди которых действующие судьи, депутаты и чиновники Министерства юстиции, а следователем в милицию часто берут студентов второго–третьего курса. Не зря президент России Дмитрий Анатольевич Медведев на встрече с членами президиума Ассоциации юристов России (АЮР) отметил, что количество юристов, которых сегодня готовят, запредельно высокое, и эти люди зачастую не могут найти себе работу, а если находят, то это еще опаснее.
