№ 4 (71) 2014г.

Malko A. V. LEGAL POLICY - CATEGORY OF XXI CENTURY AND IT’S ROLE IN EURO-ASIAN INTEGRATION

   Interview with Alexander Vasilievich Malko, Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Director of Saratov branch of the Institute of State and Law of Russian Academy of Sciences.

Визитная карточка:

Александр Васильевич Малько — выпускник Саратовского юридического института им. Д. И. Курского (ныне — Саратовская госу­дарственная юридическая академия). Окончил СЮИ с отличием и был зачислен в очную аспирантуру по кафедре теории государства и права. В 1985 г. досрочно защитил кандидатскую диссертацию («Законные интересы советских граждан»; научный руководитель — доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Н. И. Матузов), а в 1995 г. — докторскую диссертацию («Стиму­лы и ограничения в праве: теоретико-информационный аспект»). С 1996 г. — профессор кафедры теории государства и права СГЮА.

А. В. Малько — ведущий специалист в области теории государства и права и политологии. Он, в частности, разработал основы те­ории законных интересов, правового стимулирования и правового ограничения как парных юридических категорий, правовых поощрений и льгот, привилегий и иммунитетов, целей и средств в праве, правовых актов, правовых режимов, правовой жизни общества. Одним из первых А. В. Малько стал активно исследовать актуальные в современных условиях проблемы лоббизма и популизма в политической и правовой жизни России — новое приоритетное направление в юриспруденции и политологии.

Кроме этого, А. В. Малько выступает основным разработчиком категории правовой политики — важнейшей политико-правовой категории XXI в., оказывающей заметное влияние на правовое развитие страны, выстраивание ее полноценной правовой системы, упоря­дочение весьма противоречивой правовой жизни российского общества.

Всего им опубликовано более 650 научных работ. Наиболее значимыми являются следующие книги: «Стимулы и ограничения в праве. Теоретико-информационный аспект» (Саратов, 1994); «Новые явления в политико-правовой жизни России: вопросы теории и практики» (Тольятти, 1999); «Политическая и правовая жизнь России: актуальные проблемы» (М., 2000); «Смертная казнь в России: история, политика, право» (в соавторстве) (М., 2003); «Стимулы и ограничения в праве» (2-е издание, переработанное и дополненное, М., 2003); «Цели и средства в праве и правовой политике» (в соавторстве) (Саратов, 2003); «Льготная и поощрительная правовая политика» (СПб., 2004); «Законные интересы как правовая категория» (в соавторстве) (СПб., 2004); «Льготы в российском праве (проблемы теории и прак­тики)» (в соавторстве) (Саратов, 2004); «Привилегии и иммунитеты как особые правовые исключения» (в соавторстве) (Пенза, 2005); «Правовая жизнь общества» (в соавторстве) (Саратов, 2007); «Права, свободы и законные интересы: проблемы юридического обеспечения» (в соавторстве) (М., 2010); «Стимулы и ограничения в праве. Теоретико-информационный аспект» (3-е издание, дополненное и пере­работанное, Germany, Saarbrucken: LAP Lambert Academic Publishing, 2011); «Теория правовой политики» (М., 2012.); «Правотворческая политика в России: история и современность» (в соавторстве) (М., 2014).

А. В. Малько выступил инициатором и руководителем ряда общероссийских проектов:

• проектов концепций: антикоррупционной политики современной России, правовой политики в РФ, правотворческой политики в РФ, правоохранительной политики в РФ, судебной политики в РФ (редактор и соавтор);
• междисциплинарных фундаментальных монографий: «Теория политики: общие вопросы» (Саратов, 1994); «Правовая жизнь в со­временной России: теоретико-методологический аспект» (Саратов, 2005); «Антикоррупционная политика в современной России» (Са­ратов, 2006); «Правовая политика России: проблемы теории и практики» (М., 2007); «Современные методы исследования в правоведении» (Саратов, 2007); «Политическая и правовая жизнь изменяющейся России: проблемы качества и стратегии развития» (Саратов, 2007); «Поощрительные санкции в праве: реальность и юридическая конструкция» (Саратов, 2008); «Правовая политика в Российской Федера­ции: региональный уровень» (Тамбов, 2008); «Публичная власть: проблемы реализации и ответственности» (Саратов, 2011); «Правовые режимы: общетеоретический и отраслевой аспекты» (М., 2012) и др. (редактор и соавтор);
• общетеоретических и специализированных юридических словарей: «Антикоррупционная политика: словарь-справочник» (М., 2006); «Краткий юридический словарь» (М., 2007); «Большой юридический словарь» (М., 2009); «Правовая политика: словарь и проект концепции» (Саратов, 2010); «Юридический словарь для государственных и муниципальных служащих» (Саратов, 2012); «Антинарко- тическая политика: словарь справочник» (Саратов, 2012); «Юридический словарь для сотрудников пенитенциарной системы» (Самара, 2013); «Юридическая энциклопедия» (Саратов, 2013) (редактор и соавтор);
• серии учебно-методических комплексов (УМК): «Теория государства и права» (М., 1999); «Конституционное право России» (М., 2000); «Основы политологии» (М., 2000); «Конституционное право зарубежных стран» (М., 2004); «Сравнительное правоведение» (М., 2010) (редактор и соавтор);
• фундаментальных курсов лекций: «Теория государства и права» (2-е издание, М., 1997); «Проблемы теории государства и права» (М., 2001); «Российская правовая политика» (М., 2003); «Общая теория государства и права. Академический курс» в 3-х томах под ред. М. Н. Марченко (3-е издание, М., 2007); «Теория государства и права» (М., 2012) (соредактор и соавтор) и др.

При непосредственном участии А. В. Малько был создан Саратовский филиал Института государства и права РАН, которым он руководит более 15 лет. По его инициативе учрежден Научно-образовательный центр федеральных и региональных проблем правовой политики совместно с Саратовской государственной юридической академией, а также целый ряд научно-образовательных центров с ве­дущими вузами Саратова и других городов Российской Федерации. Более десяти лет А. В. Малько является главным редактором научного журнала «Правовая политика и правовая жизнь» (Саратов — Москва), включенного в перечень ВАК, а также членом редколлегии ряда ведущих рецензируемых научных журналов.

А. В. Малько активно участвует в подготовке научных кадров, под его научным руководством защищено более 80 кандидатских дис­сертаций, при научном консультировании — 11 докторских диссертаций.

Александр Васильевич Малько включен в академические справочники «Кто есть кто в политической науке России» (М., 1996) и «Кто есть кто в юридической науке и практике» (М., 2001), в энциклопедический словарь биографий «Видные ученые-юристы Рос­сии» (М., 2006) и в энциклопедический словарь биографий «Правовая наука и юридическая идеология России»/Отв. ред. В.М. Сырых (М., 2014, Т. IV).

В 2008 г. Указом Президента РФ ему было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации».

С 2012 г. А. В. Малько является почетным профессором Чжэнчжоуского государственного университета (Китайская Народная Ре­спублика). В 2012 г. А. В. Малько стал лауреатом Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу (за монографию «Теория правовой политики», которая сейчас переводится и издается на китайском и английском языках). В 2014 г. решением аттестационной комиссии по аккредитации экспертов он аккредитован в Федеральном реестре экспертов научно-технической сферы.

—Уважаемый Александр Васильевич, как Вы считаете, насколько логичной и актуальной является данная поста­новка вопроса: правовая политика — категория XXI века и ее роль в евразийской интеграции?

**********************************************************************************

• Каждой категории — свое время. В XXI веке активно формируется категория правовой политики, отражающая со­бой многогранную реальность: процессы оптимизации права, пути правового развития общества и т. д. Категория «право­вая политика» начинает формироваться, по сути, только тогда, когда возникает жизненная необходимость в явлении «правовая политика», в соответствующей системной, последо­вательной и научно обоснованной деятельности в сфере пра­вового регулирования, когда право начинает высоко цениться и с ним связывают возможность усовершенствования государ­ства — доведения его до уровня правового государства.

Роль правовой политики в евразийской интеграции весь­ма высока. Именно с ее помощью можно будет организо­вать формирующееся евразийское правовое пространство, выстроить правовую систему Евразийского экономического союза. Она внесет в эти процессы порядок, некую последо­вательность, определит очередность необходимых юридиче­ских действий.

   —Не могли бы охарактеризовать с точки зрения Ва­ших фундаментальных научных исследований тенден­ции и перспективы евразийской интеграции?

• Интеграционные процессы, в которые включена со­временная Россия, — неизбежный этап развития не только нашей страны, но и ряда стран СНГ. Интеграция в экономи­ческой сфере, а речь сейчас идет о создании с 1 января 2015 г. Евразийского экономического союза, просто элементар­но выгодна. В частности, единый рынок становится одним из основных источников роста экономики России, Беларуси и Казахстана. Интеграция не только облегчает движение рабочей силы, капитала, товаров и услуг, но и приводит к улучшению жизни граждан и усиливает взаимопроник­новение культур.

Вместе с тем, чтобы Евразийский экономический союз создавался как эффективная структура, необходима соответ­ствующая правовая политика в этой сфере. Другими словами, здесь нужна системная, последовательная и научно обоснован­ная деятельность со стороны трех государств — России, Бела­руси и Казахстана. Подобная политика должна быть направ­лена на то, чтобы устанавливать своевременные и действенные правила поведения (договорные и нормативные правовые ос­новы), на базе которых будет образован и будет действовать данный союз.

Во-первых, необходимо общими усилиями разрабатывать проект Концепции правовой политики в сфере создания Ев­разийского экономического союза как доктринального доку­мента. Его можно будет выработать на основе уже имеюще­гося общеродового проекта Концепции правовой политики в Российской Федерации, разработанного сотрудниками Са­ратовского филиала Института государства и права РАН. В силу того, что доктрина должна идти впереди законодателя и правоприменителя, важно в названном документе дать ха­рактеристику современного состояния правовой жизни ин­тегрируемых стран; рассмотреть общие положения, в част­ности систему понятий, которая будет использована в данном проекте; раскрыть содержание такой политики, обозначив ее цели и средства; показать ее основные направления и механиз­мы реализации; высказать предложения по формированию правовой системы Евразийского экономического союза и т. д. Другими словами, следует определить приоритеты полити­ко-юридических «ходов», попытаться выстроить алгоритм соответствующих организационно-правовых мер, направлен­ных на эффективное обеспечение обозначенных интеграцион­ных процессов.

Во-вторых, подобная политика требуется и для того, чтобы избежать тех ошибок, которые были совершены при создании Европейского экономического союза. Например, важно обе­спечить интеграцию в реальном секторе экономики на прин­ципах равенства.

   —Профессор, Вы — основоположник концептуаль­ных разработок по правовой политике России. Расскажи­те, пожалуйста, читателям «Евразийского юридического журнала», что побудило Вас посвятить два десятка лет этой сложной, мало разработанной в свое время с точки зрения теории права проблематике?

• Побудило меня заниматься этой темой как раз именно то, что она является сложной и мало разработанной. И еще — междисциплинарной, находящейся на стыке различных наук. И самое главное — жизненно востребованной как для даль­нейшего развития теории, так и для практики.

Разработка категории «правовая политика» — одна из главных задач юридической науки, и, прежде всего, теории государства и права. Вокруг нее уже не первый год ведется оживленная научная дискуссия, в процессе которой проясня­ются причины образования этой категории, ее место и роль в системе категорий современной юриспруденции. Перво­начально правовая политика исследовалась отечественными учеными в большей степени на отраслевом уровне. В частно­сти, уголовно-правовая политика, в силу ее значимости для общества, стала объектом пристального анализа в правоведе­нии одной из первых.

Однако с развитием социальной действительности и, со­ответственно, отраслей права термин «правовая политика» приобретает вполне конкретное смысловое содержание и трансформируется как самостоятельная правовая кате­гория, которая затем имплементируется в категориальный аппарат российской юридической науки. Категориальный аспект правовой политики только сейчас по-настоящему на­чинает оцениваться и осваиваться правоведами, политоло­гами, культурологами и представителями других областей знаний отечественной науки, ориентированными на модер­низацию политико-правового пространства современной России.

   —Почему же категория «правовая политика» может считаться категорией именно XXI века?

• Любая категория вводится в науку практически всегда «вовремя», то есть тогда, когда для этого «созревают» соответ­ствующие условия, когда накапливаются необходимые зна­ния, формируются «близлежащие» понятия, появляются вос­требованные этими и иными обстоятельствами новые методы исследования и т. д. Точно так же случилось и с категорией правовой политики.

Сначала научная информация об этом явлении формирова­лась в учении «политика права», которое, как и всякое иное на­учное направление, в основном ориентировалось на идеальное, должное право, затем данные сведения стали востребованы прак­тикой и заговорили уже о правовой политике, которую должны проводить в жизнь государственные органы и т.д. и т. п.

В 60-х — 70-х гг. XX века появляются системный подход, синергетика и другие методы, которые были уже в состоянии полноценно исследовать названный весьма сложный фено­мен, имели необходимые познавательные ресурсы для анали­за существующих в таком масштабном явлении связей, а так­же взаимодействия его с другими масштабными явлениями (например, с одной стороны, с правовой системой, правовым развитием общества, правовой жизнью, а с другой стороны — с экономической, социальной, информационной политикой и т. п.). Все это позволило вплотную заняться изучением рас­сматриваемого феномена и уже в начале XXI века стала скла­дываться теория правовой политики, стала формироваться соответствующая категория.

«Правовая политика» как категория XXI века отражает собой весьма богатую по содержанию политико-правовую реальность: единую, последовательную, системную, логиче­ски выстроенную деятельность, нацеленную на введение но­ваторских технологий и конструкций в юридическую сферу, на внесение в правовую жизнь большей стратегической опре­деленности и тактической гибкости. Данные обстоятельства создают условия для того, чтобы такая деятельность была все более востребованной в период современного инновационно­го развития российского общества.

Функции государства, как масштабные основные направ­ления его деятельности, выступают во многом определяющи­ми по отношению к правовой политике, служат объективной базой формирования и осуществления соответствующей по­литики. Однако и правовая политика, в свою очередь, может оказывать обратное влияние на функции государства. В част­ности, она может использоваться в качестве необходимого коррелята их реализации в тех или иных конкретно-истори­ческих условиях, придает им необходимую правовую состав­ляющую, оказывает юридическое сопровождение.

  —Итак, правовая политика тесно связана с функция­ми государства, под которыми обычно понимают основ­ные направления его деятельности по выполнению стоя­щих перед ним целей и задач. Относительно евразийской интеграции, какие основные цели стоят перед правовой политикой трех государств — основателей Евразийского экономического союза: Беларусью, Россией и Казахста­ном?

• Основными целями выступают следующие: выстраива­ние полноценной и эффективной правовой системы Евразий­ского экономического союза, надежное правовое обеспечение создания и функционирования структур данной межгосудар­ственной интеграции.
  
  —Уважаемый Александр Васильевич, разработка и введение в научный оборот категории «правовая по­литика» предполагает формализацию новой информа­ции о предмете исследования, обобщение полученных фактов и сведений, обоснование ее уникальности в срав­нении с другими юридическими феноменами. В связи с этим на что еще Вы могли бы обратить внимание наших читателей?
• Правовая политика образует организующее начало всей правовой жизни, вырабатывает стратегию и тактику правового развития общества, выступает одной из форм про­ведения государственной политики, средством юридической легитимации официального политического курса страны. Стратегия же правового развития — это система целенаправ­ленного и долговременного реагирования в рамках правовой системы на глобальные вызовы сегодняшнего дня и будущего, которая в соответствии с Конституцией Российской Федера­ции определяется политическим курсом государства. Право­вая политика тактически направлена на совершенствование всего комплекса правовых средств, обеспечение реализации поставленных обществом и государством задач юридически­ми ресурсами, а стратегически — на использование данных ресурсов для наиболее оптимального развития всех сфер со­циальной жизни.

Введение категории «правовая политика» в систему иных категорий юридической науки способствует более масштаб­ному исследованию всех правовых явлений в обществе и их отдельных элементов через призму социальной ценности. Содержание правовой политики как явления многогранно­го включает стратегию законодательства, конституционного строительства, судебно-правовой реформы, ее направлен­ность на совершенствование основ федерализма, эффектив­ность защиты прав человека, упрочение законности, правопо­рядка и др.

    —      Вы непосредственно связываете понятие «право­вая политика» с другим важным понятием — «правовая реформа». Как они, по Вашему мнению, соотносятся между собой?

• Понятие «правовая политика» является весьма близким по содержанию понятию «правовая реформа». На наш взгляд, правовая реформа есть комплексное и прогрессивное измене­ние правовой системы, отвечающее современным требовани­ям и направленное на придание правовому развитию нового импульса.

В постсоветской России отдельные разновидности право­вой реформы, в частности конституционную и судебную, пы­тались претворить в жизнь. Попытки эти еще не достигли тех целей, ради которых они затевались. Во многом причины дан­ного обстоятельства заключаются в том, что названные рефор­мы выступили лишь элементами более широкого феноме­на — правовой реформы в целом и проводились несистемно, без полноценной правовой политики.

Справедливо в этой связи отметил В. Д. Зорькин, что «в истории России государство никогда не выдвигало кон­цепции или программы правовой реформы», что «в отличие от судебной реформы, правовая реформа еще никогда не про­возглашалась...». Согласны и с тем, что «если не форсировать в стране правовую реформу, то и все остальные реформы, пре­жде всего создание правовой, конституционной экономики, с очень большой вероятностью начнут буксовать»^х.

В литературе высказано вполне аргументированное пред­ложение о необходимости поставить в качестве актуальной задачи для России развертывание масштабной правовой ре­формы сроком до 2020 г. Однако для того, чтобы правовая реформа завершилась успешно, нужна системная, после­довательная и научно обоснованная деятельность, лежащая в основе данной реформы. Другими словами, нужна право­вая политика.

    Следовательно, правовая политика, в отличие от право­вых реформ, должна осуществляться постоянно, регулярно, она обозначает их характер, пределы, сроки, эффективность, создает им определенную основу. Термином «правовая политика» крайне удачно передается мировоззренческая и социо­культурная «подоплека» реформ правовой системы любого государства. Таким образом, соотношение категории «право­вая политика» со схожими категориями весьма наглядно по­казывает имеющиеся у нее различные грани, стороны, сегмен­ты, значительно раздвигающие границы в познании данного явления, дающие наиболее полное представление о рассма­триваемом феномене.

   — Александр Васильевич, Вы — современный осново­положник в теории права концепции правовой политики государства. Какие доктринальные наработки имеются у Вас в этой сфере?

• Современная юридическая доктрина развивается весьма противоречиво. С одной стороны, юриспруденция оказалась не готовой к тем изменениям, которые произошли в россий­ском обществе. Бурное развитие российского права, к сожа­лению, не связано с таким же бурным развитием юридиче­ской доктрины. Наука существенно отстает от потребностей правовой политики и от правовой жизни, которые «идут» во многом на ощупь, двигаются методом «проб и ошибок». Отсюда подчас и механические заимствования тех или иных юридических институтов, конструкций и средств из иностран­ного законодательства, что делается во многом не от «хорошей доктрины». Отсюда и шараханье властных структур, которые не имеют в своей основе надежных и национально выверен­ных правовых ориентиров, прогрессивной юридической иде­ологии, базирующейся на общецивилизационных ценностях и особенностях российской правовой жизни.

Но, с другой стороны, в том, что именно так все произо­шло, виновато, прежде всего, государство, которое финанси­ровало науку по остаточному принципу.

Если же говорить о конкретных доктринальных докумен­тах, то в современных условиях необходимо разработать кон­цепцию правовой политики в качестве одной из ключевых составных частей стратегии сбалансированного и устойчивого развития страны. Настало время выстраивать программу по­следовательных и долгосрочных юридических действий.

При конструировании, в частности, концепции правовой политики будут одинаково нежелательны как ее чрезмерный «отрыв» от объективной реальности, так и попытки свести ее к совокупности сугубо иллюстративных положений. В первом случае теория станет утопией, во втором — не более чем ком­ментарием сложившейся политико-правовой практики.

Одним из результатов концептуализации научного знания о стратегии и тактике правового регулирования в переходных условиях стала подготовка доктринального юридического до­кумента, в концентрированной форме обобщающего данное знание и закладывающего принципиальную основу для его восприятия в области политико-юридической практики. Та­ким документом стал проект Концепции правовой политики в Российской Федерации, в котором были системно изложены взгляды на модельную программу правового развития рос­сийского общества на ближайшую перспективу.

   В дальнейшем данный проект стал предметом специ­альных обсуждений на страницах научных журналов, книг, диссертаций, научно-практических мероприятиях. Работа по совершенствованию проекта концепции продолжает­ся и в настоящее время, что вполне закономерно, поскольку правовая политика, как феномен практики, — не застывшее состояние, а живой и достаточно гибкий процесс целенаправ­ленной трансформации постоянно меняющихся социальных связей. В 2008 г. был опубликован второй (доработанный и до­полненный) вариант проекта Концепции правовой политики в Российской Федерации до 2020 года, а в 2010 г. — третий ва­риант данного документа.

Проект Концепции правовой политики представляет со­бой систему теоретических положений, отражающих взгля­ды на сущность, цели, принципы, приоритеты, направления, механизмы реализации и пути повышения эффективности правового регулирования в Российской Федерации в долго­срочной перспективе. Он разработан в целях гарантирования полноты и качества правового обеспечения основных направ­лений государственной политики, определенных в посланиях Президента РФ Федеральному Собранию, а также долгосроч­ных приоритетов стратегического развития России, провоз­глашенных в Стратегии развития страны до 2020 года, учиты­вая их преемственность и внутреннюю взаимосвязь.

Таким образом, проект Концепции правовой политики в РФ до 2020 года является доктринальным документом, при­званным стать ориентиром для структур гражданского обще­ства, участвующих в формировании и практической реали­зации правовой политики, органов государственной власти при подготовке и принятии правотворческих и правоприме­нительных решений, основой для научного и официального толкования юридических норм, а также разрешения право­вых коллизий.

   —Что же нужно делать в практическом плане?

• Во-первых, необходимы прикладные наработки в этой сфере. На основе теории и доктринального документа следу­ет создать Концепцию правовой политики в РФ до 2020 года, как общий политико-юридический документ, охватываю­щий своим влиянием все правовое развитие общества. Тако­го документа на сегодняшний день в России нет. Его нужно создавать и принимать на общегосударственном уровне, ут­вердив Указом Президента РФ (по примеру того, как сделано в Казахстане).

    На этапе модернизации России все больше становится очевидным, что законодательство не может развиваться вне четкой и обоснованной концептуальной основы. На подоб­ные вызовы времени ученые-юристы отвечают уже не один год, разрабатывая и предлагая свои научные наработки в фор­ме концепций. Так, выдержали не одно издание Концепции развития российского законодательства, подготовленные сотрудниками Института законодательства и сравнительно­го правоведения при Правительстве РФ. Учеными Института государства и права РАН была предложена общественности концепция стабильности закона, выраженная в форме моно­графического исследования. Сотрудниками Торгово-промышленной палаты РФ в 2010 г. разработана Концепция раз­вития законодательства Российской Федерации на период до 2012 года — документ, нацеленный на определение задач и приоритетов Торгово-промышленной палаты России и ее членских организаций в законотворческой сфере в период ра­боты Государственной Думы РФ пятого созыва, отражающий наиболее актуальные для бизнеса направления развития законодательства.

Обеспечение концептуализации теоретических взглядов и практических подходов в области правового регулирования является одной из первоочередных задач современной юри­дической науки.

Действительно, продукт, который должна давать юриди­ческая наука, может быть выражен в более концентрирован­ной, аргументированной, системной, целостной форме — в форме концепций. Особенно это касается крупных научных проблем, наиболее злободневных, востребованных как нау­кой, так и практикой. Зачастую ученые сетуют на власть, прак­тиков, что они далеко не всегда прислушиваются к научным разработкам. В этом есть немало истины. Однако и ученые подчас не всегда дают научный продукт в целостном, систем­ном виде — в форме, например, концепций, разработанных проектов законов и т.д. Научные наработки будут выглядеть гораздо убедительнее и заметнее влиять на власть, на соответ­ствующие правотворческие и правоприменительные структу­ры, если их давать на уровне концепций, где научные взгляды оформляются в более основательном, аргументированном, комплексном виде.

Однако концепция концепции рознь. У них могут быть совершенно различные уровни охвата социальной жизни и юридической реальности. Например, процессы демокра­тических преобразований в российском обществе обнаружи­ли острую необходимость обеспечения стратегии развития страны до 2020 г. не только социально-экономической про­граммой, но и концепцией правового развития государства. На сегодняшнем этапе успешная реализация приоритетных национальных проектов, решение актуальных общегосудар­ственных проблем напрямую обусловлены проведением еди­ной в масштабах всего государства эффективной правовой политики, которая ориентирована не только на развитие за­конодательства, но и на развитие всей правовой системы об­щества в целом.

В этом смысле концепция правовой политики имеет бо­лее широкое социальное звучание, более объемный и одно­временно более обобщенный охват правового материала. Получается, что данная концепция не связана только с раз­витием системы нормативных документов (законодатель­ства), а выходит на более высокий уровень абстрагирования, «интересуясь» не только законами и подзаконными актами, но и иными источниками российского права (действующими юридическими обычаями, договорами и т. д.), не только уров­нем нормативного правового регулирования, но и уровнем правоприменительной и правоинтерпретационной деятель­ности, а также проблемами развития юридической практики и доктрины и т. п. Требуется детальный анализ существую­щих и прогноз возможных взаимосвязей вышеназванных эле­ментов российской правовой системы.

Во-вторых, нужны более детальные концепции, конкрети­зирующие и развивающие общую. Например, необходимы концепции правотворческой, правоприменительной, правоох­ранительной, правозащитной, судебной политики и другие.

    Часть из названных концепций в виде доктринальных до­кументов уже разработана. Так, проект концепции право­вой политики стал основой для создания иных программных доктринальных правовых документов, в частности, проекта концепции антикоррупционной политики в Российской Федерации, проекта концепции правотворческой политики в Российской Федерации, проекта концепции правоохрани­тельной политики в Российской Федерации. Другие проек­ты документов находятся на этапе разработки.

Данные концепции призваны создавать алгоритм разви­тия той или иной сферы юридической практики, показы­вать вектор «возможного осуществления» различных видов юридической деятельности. Только выходя на концепту­альный уровень, современная теория правовой политики сможет активно помочь и соответствующей юридической практике.

   — Не могли бы Вы охарактеризовать такие формы ре­ализации правовой политики, как правоприменительная и правоинтерпретационная?

• В России с начала 90-х годов, когда обрушили одну правовую систему (советскую) и принялись создавать другую (постсоветскую), явно уделяли больше внимания правотвор­ческой деятельности, которая как раз и закладывает основы любой правовой системы и создает базу для любого правово­го развития того или иного общества. Поэтому естественно, что основные усилия первоначально стали прилагать к фор­мированию новой системы законодательства, разумеется, сохраняющей еще немало и советских наработок. Отсюда и заметный «перекос» внимания и усилий государства и об­щества в сторону правотворчества, и, соответственно, право­творческой политики.

За прошедшее время многое было сделано (конечно же, до идеала еще далеко): приняты Конституция Российской Федерации 1993 г., важнейшие федеральные конституцион­ные и федеральные законы, законы субъектов Российской Федерации, огромный массив подзаконных актов и т. д. Дру­гими словами, костяк системы законодательства, хотя и до­статочно противоречивый и в целом еще малоэффективный, сформирован.

Поэтому стали больше обращать внимания на другую сторону правового регулирования — на правореализацию, и в первую очередь на правоприменительную деятельность.

Соответственно, актуализируется и потребность в право­применительной политике, как политике хотя и самосто­ятельной, но во многом подчиненной общим ориентирам, исходящим от правотворческой политики, выступающей сво­еобразным ее «продолжением».

Об   этом же свидетельствует и история познания правовой политики, общий ход ее изучения. Сначала правовую поли­тику стали воспринимать, как известно, в большей степени в качестве правотворческой деятельности. Вполне логично ее связывали с первым этапом правового регулирования — с правотворчеством, которое на самом деле имеет значитель­ные ресурсы политического влияния. Далеко не случайно и назвали такое направление «политикой права», имея в виду юридические нормы, которые должны быть приняты, то есть будущее законодательство.

    Затем в поле зрения исследователей закономерно стала попадать и иная составляющая правового регулирования и, соответственно, форма реализации правовой политики — правоприменительная деятельность и, соответственно, право-применительная политика, которая так или иначе либо раз­вивает, либо конкретизирует политику правотворческую.

В этом смысле правоприменительной политике «повезло» меньше, чем правотворческой. Внимания ей оказано со сто­роны юридической науки еще явно недостаточно. Нельзя не учитывать и тот факт, что сфера для развертывания право­применительной политики гораздо уже, нежели для право­творческой политики, с ее выходом на политические «про­сторы», тесной связью с политическим курсом государства. Правотворческая деятельность и ее результаты (норматив­ные правовые акты) по своей сути, по духу ближе к политике (и правовой политике в частности), нежели правопримени­тельная деятельность.

Конечно же, во многом правоприменительная полити­ка закладывается уже на уровне правотворческой, в рамках определения стратегии законодательства, которая выступает нормативной основой правоприменительной деятельности. Именно здесь создаются ориентиры для всего механизма пра­вового регулирования, как для принятия, так и для реализа­ции юридических норм.

Вместе с тем самостоятельности у правоприменитель­ной политики тоже хватает. Она выступает весомым допол­нением, зачастую оправдывающим существование и самой правотворческой политики. Правоприменительная полити­ка, продвигая в жизнь в том числе и стратегические право­творческие идеи и замыслы, призвана «собрать в систему» имеющиеся разрозненные средства и элементы правопри­менительной деятельности, организовать тем самым право­применительный процесс, ориентируя его на достижение определенных целей.

Что же касается правоинтерпретационной политики, то она, во многом выступая зависимой от правоприме­нительной политики, все же является относительно само­стоятельной формой реализации правовой политики, тем необходимым «каналом», с помощью которого субъекты могут как корректировать общий курс правотворческой политики, так и обеспечить осуществление правоприме­нительной политики. Правоинтерпретационная политика призвана оптимизировать такую важную разновидность юридической деятельности, как толкование правовых норм, и поддерживать ее развитие в правовой системе общества. Правоинтерпетационная политика занимается своего рода «страхованием» в рамках правовой политики, таким ее на­правлением, которое подчас способно «сказать свое веское слово» и с помощью актов официального толкования (пре­жде всего, высших судебных органов и иных высших госу­дарственных структур) повлиять на выстраивание правовой политики государства в целом.

    —      На недавней встрече президенты Республики Бе­ларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации договорились в принципе о подписании Договора об уч­реждении с 1 января 2015 г. Евразийского экономического союза. Как Вы могли бы охарактеризовать данный новый этап процесса евразийской интеграции?

• Данный этап действительно можно считать новым, так как он переводит имеющиеся отношения между нашими странами в другую плоскость — союзных правовых отноше­ний, со своими взаимными правами и обязанностями, с еди­ными целями и средствами их достижения.
  
  —      Каков Ваш личный научный вклад в евразийскую интеграцию, и в частности, в создание Евразийского эко­номического союза?
• Кроме сказанного о теоретических наработках в области правовой политики, необходимой для данной интеграции, хотелось бы отметить издание в соавторстве с профессором Н. И. Матузовым на казахском языке учебника по теории го­сударства и права (Алматы, 2013), а также издание русско-ка­захского юридического словаря под моей редакцией. Кроме того, в стадии подготовки два словаря по юридической техни­ке: русско-белорусский и русско-казахский, которые востребо­ваны в силу унификации и гармонизации законодательства стран, входящих в Евразийский экономический союз.
  
  —  Уважаемый Александр Васильевич, что бы Вы хоте­ли пожелать сотрудникам редакции, авторам и читате­лям «Евразийского юридического журнала»?
• Евразийский юридический журнал как видное международное научное издание современной России является серьезным катализатором развития юридической науки.  Благодаря Вашему журналу его многочисленные читатели получают возможность ознакомления с передовой правовой наукой в Российской Федерации, странах ближнего и дальнего зарубежья.  
  
  Всем сотрудникам Евразийского юридического журнала я хотел бы пожелать неиссякаемого творческого подъема и успешной работы!
  
  
  А.В. Бондаренко, кандидат философских наук, заместитель главного редактора «Евразийского юридического журнала»