Работа секции международного публичного права на IV Международной научно-практической конференции «Правовая политика: вызовы современности» (IV Кутафинские чтения)
№ 2 (57) 2013г.
28 ноября 2012 г. в Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина состоялась IV Международная научно-практическая конференция «Правовая политика: вызовы современности» (Кутафинские чтения). В работе ее международно-правовой секции приняли участие юристы-международники из ведущих вузов России и Болгарии.
К.ю.н., доцент кафедры международного права Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова А.А. Баталов выступил с докладом «Отношения между Российской Федерацией и Европейским Союзом в области регулирования рынка воздушных перевозок». В соглашениях с двадцатью шестью государствами ЕС, за исключением Латвии, Россия придерживалась протекционистского подхода в отношении своих национальных авиапредприятий.
Несмотря на либерализацию регулирования в 1990-е гг., эти соглашения продолжают действовать. Сформулированные в них жесткие условия вызывают сопротивление со стороны европейских властей. Одним из таких условий является эксплуатация транссибирских маршрутов. Эти удобные, короткие маршруты должны эксплуатироваться на основе пульных соглашений между европейскими перевозчиками и российским Аэрофлотом, у которого остаются все доходы от такой деятельности, достигающие до $ 0,5 млн. в год. Вторым условием является условие о преимущественном владении и фактическом контроле со стороны государства, которое выдает лицензию авиаперевозчику. Это условие уже было обжаловано Еврокомиссией. Завершая доклад, выступающий призвал к демонополизации рынка воздушных перевозок между РФ и ЕС.
А.Ю. Ястребова, к.ю.н., доцент кафедры международного права Дипломатической академии МИД РФ, посвятила свой доклад международно-правовым аспектам современной миграции. Она обозначила следующие тенденции: во-первых, имеются в наличии разноплановые потоки мигрантов. Докладчица также обратила внимание на неразработанность должных правовых подходов к регулированию миграционных процессов (вынужденной миграции и миграции добровольной); во-вторых, на современном этапе в правовом регулировании между вынужденной и добровольной миграцией отсутствуют заметные разграничения. Базовый документ в области вынужденной миграции – Конвенция ООН о статусе беженцев 1951 г. Однако ряд её положений в настоящее время устарел, что относится и к закреплённому в данном международно-правовом акте понятию беженцев. Существенным недостатком упомянутой Конвенции является отсутствие в ней реальных механизмов адаптации лиц, ещё не получивших статус беженца. Основополагающим документом в области добровольной миграции является Конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей 1990 г.). Было отмечено, что разновидностями добровольной миграции являются трудовая, семейная и образовательная миграция. Однако единого регулирования добровольной миграции нет, что, очевидно, является существенным недостатком. В-третьих, в изучаемой сфере отсутствует единый кодификационный акт – «миграционный кодекс». В-четвертых, региональные успехи могут быть более впечатляющими, чем достижения на универсальном уровне. Примером может служить африканский континент с его Конвенцией о защите внутренне перемещенных лиц в Африке и оказании им помощи, принятой на специальном саммите Африканского Союза в Кампале 22 ноября 2009 г. (Кампальской конвенцией). Одновременно с этим соглашения СНГ о беженцах 1993 г. не соответствуют современным реалиям.
А.Ю. Ястребова после рассмотрения практики Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев и российской судебной практики (на примере решения суда Краснодарского края по делу беженца Натаула о предоставлении убежища) сформулировала следующие выводы. В вопросах регулирования современной миграции следует осуществлять планомерную кодификацию. При этом необходимо констатировать, что в большинстве случаев добровольная миграция связана с трудовой деятельностью. По мнению докладчицы, следует обогатить трудовое законодательство России, предусмотрев специальный раздел по вопросам найма трудовых мигрантов. Что касается проблемы становления международного миграционного права, говорить о формировании подобной отрасли международного права некорректно, поскольку в качестве нормативной основы добровольной и вынужденной миграции лежат разные правовые акты (упомянутые выше конвенции 1990 г. и 1951 г. соответственно), которые объединить не представляется возможным.
Профессор Е.Г. Моисееев
С.В. Глотова, к.ю.н., доцент кафедры международного права МГУ им. М.В. Ломоносова, рассмотрела в своем выступлении правовые проблемы концепции «Ответственность за защиту». В последнее время эта концепция вызывает всеобщий интерес. Исследователи либо поддерживают ее, как, например, И. Эрман, либо высказываются резко против нее. Однако есть и те, кто занимает срединную позицию. Концепция продолжает дорабатываться, например, звучат предложения об ограничении случаев ее применения крупными серьезными преступлениями. Имплементация концепции, по мнению С.В. Глотовой, должна проводиться в рамках верховенства права. Выводы Международного Суда ООН по делу о военной и полувоенной деятельности в Никарагуа (Никарагуа против США) 1986 г. сохраняют свою актуальность и для данной концепции. Тогда Суд указал на то, что нарушения прав человека не являются основанием для вмешательства извне. Критики концепции «Ответственность за защиту» обращают внимание и на то, что она дискредитирует правозащитный механизм, существующий в системе ООН.
Большое значение играет бразильский документ «Ответственность при защите: основные положения для развития и продвижения концепции», распространенный на 66-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В нем сформулирован ряд четких критериев применимости концепции, в частности, предлагается принимать во внимание серьезность риска. Что предстоит сделать? Необходимо более четко определить момент исчерпания внутренних средств. Недостатком концепции в ее нынешнем виде является отсутствие в ней связи с ответственностью государств. Говорить об обязанности вмешательства, существующей в отношении всех государств, нельзя. Скорее следует развивать обязательность сотрудничества в рамках данной концепции.
Доцент кафедры международного права МГИМО (У) МИД РФ, к.ю.н. Д.К. Бекяшев представил доклад на тему «Новая система рассмотрения трудовых споров в ООН». Как отметил докладчик, трудовые и связанные с ними споры между персоналом и международной организацией разрешаются административными трибуналами организаций. Одними из важнейших административных трибуналов, компетенцию которых признало подавляющее большинство международных организаций, являются трибуналы ООН. Современная система административных трибуналов ООН состоит из двух уровней: первой инстанции – Трибунала по спорам ООН, и апелляционной инстанции – Апелляционного трибунала ООН. Данная система заменила созданный в 1949 г. Административный трибунал ООН.
Трибунал по спорам ООН действует на основании Статута, утверждённого резолюцией Генеральной Ассамблеи 63/253 от 17.03.2009 г. Докладчик подробно рассмотрел компетенцию, процедуру формирования и порядок рассмотрения дел в данном Трибунале. Было обращено внимание на то, что процедура подачи заявления в указанный Трибунал по сравнению с Административным трибуналом ООН значительно изменена и упрощена. В Трибунал по спорам ООН заявление подаётся напрямую, минуя апелляционный орган, который существовал ранее и оценивал обоснованность такого заявления.
Второй инстанцией двухуровневой системы рассмотрения административных споров в ООН является Апелляционный трибунал ООН. Д.К. Бекяшев отметил, что создание апелляционной инстанции по подобным спорам в системе ООН представляет собой совершенно новый институт рассмотрения административных дел. Ранее ничего подобного не существовало, решения Административного трибунала ООН являлись окончательными и не подлежали обжалованию. Апелляционный трибунал ООН действует на основании Статута, утверждённого резолюцией Генеральной Ассамблеи 63/253 от 17.03.2009 г. В его компетенцию входит рассмотрение и разрешение дел по апелляциям, поданным на решения, вынесенные Трибуналом по спорам ООН, а также рассмотрение и разрешение дел по заявлениям, поданным против специализированного учреждения ООН или другой международной организации или органа, учреждённых на основании договора или участвующих в общей системе условий жалобы, если было заключено специальное соглашение между соответствующим учреждением, организацией или органом и Генеральным секретарём ООН о признании условий Статута. Далее докладчик осветил вопросы состава, процедуры формирования указанного органа, а также порядка рассмотрения дел. Завершая выступление, Д.К. Бекяшев указал, что анализ принятых административными трибуналами решений позволяет заключить, что подавляющее большинство жалоб сотрудников, направленных против международных организаций, остаются неудовлетворёнными.
Выступление д.ю.н., профессора кафедры международного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Е.Г. Моисеева было посвящено теме «Правовые основы формирования Единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС». Докладчик отметил, что в 2012 г. продолжалось активное формирование Евразийского экономического пространства в рамках Евразийского экономического сообщества (далее – ЕврАзЭС). Как известно, с 1 января 2012 г. Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация вступили в новый этап интеграции – Единое экономическое пространство (ЕЭП), которое призвано обеспечить свободу движения товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов. Старт вступлению в этот этап интеграции был дан Декларацией, подписанной 18 ноября 2011 г. главами Беларуси, Казахстана и России.
Основным содержанием дальнейшей интеграции должна стать полная реализация потенциала Таможенного союза (ТС) и ЕЭП, совершенствование и дальнейшее развитие договорно-правовой базы, институтов и практического взаимодействия по ряду основных направлений. А также, в том числе: обеспечение эффективного функционирования общего рынка товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов; формирование согласованной промышленной, транспортной, энергетической и аграрной политики, углубление производственной кооперации, включая возможное создание совместных транснациональных корпораций; сотрудничество в вопросах миграционной политики; обеспечение совместимости стандартов образования и др.
С целью обеспечения функционирования и развития ТС и ЕЭП Стороны учредили Евразийскую экономическую комиссию (ЕЭК), деятельность которой осуществляется в интересах всего интеграционного сообщества. Государства – участники ЕЭП выразили стремление к 1 января 2015 г. завершить кодификацию международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу ТС и ЕЭП, и на этой основе создать Евразийский экономический союз.
Далее докладчик рассказал о решениях, принятых ЕЭК, её Советом и Коллегией. Особое внимание было уделено вопросу расширения международной деятельности ЕЭК.
Изучение деятельности ЕЭК, принятых её решений, позволило Е.Г. Моисееву констатировать, что ТС и ЕЭП, созданные в рамках ЕврАзЭС, становятся важными субъектами международного права, с которыми вступили в контакт отдельные государства, прежде всего Украина и Социалистическая Республика Вьетнам (Решение Коллегии ЕЭК от 23 августа 2012 г. №146 «О начале переговоров с Социалистической Республикой Вьетнам по заключению Соглашения о зоне свободной торговли», Решение Коллегии ЕЭК от 23 августа 2012 г. №152 «О Меморандуме о сотрудничестве по вопросам торговли между Евразийской экономической комиссией и Правительством Украины»). Проявляет интерес к зоне свободной торговли и Новая Зеландия. Как полагает Е.Г. Моисеев, в контакт с новыми интеграционными объединениями вступят другие государства мира и другие интеграционные объединения, поскольку такие шаги предпринимаются в русле развития сотрудничества между субъектами международного права.
Д.С. Боклан, к.ю.н., доцент кафедры международного права Всероссийской академии внешней торговли, в своем выступлении подвергла анализу международно-правовой аспект концепции устойчивого развития в условиях евразийской экономической интеграции. К 2015 г. планируется переход к наиболее высокому уровню экономической интеграции России, Беларуси и Казахстана – созданию Евразийского Экономического Союза (далее – ЕАЭС), что предполагает кодификацию всех подписанных в рамках ЕврАзЭс многосторонних соглашений, регулирующих международные экономические отношения. К сожалению, в рамках ЕврАзЭс нет ни одного многостороннего договора, посвященного охране окружающей среды и проблеме воздействия на нее хозяйственно-экономической деятельности. Даже в проекте будущего договора о ЕАЭС нет статей, регулирующих отношения в этой области. Вместе с тем правовой режим хозяйственно-экономической деятельности на евразийском пространстве не может не учитывать природоохранные интересы. С вступлением России во Всемирную торговую организацию (далее – ВТО) на указанный режим оказывает непосредственное влияние и право ВТО. Оно преимущественно регулирует международные торговые отношения, однако устойчивое развитие является одной из основных целей ВТО.
Сегодня становится очевидным, что экономическое развитие ограничивается не уровнем научно-технического прогресса, а состоянием окружающей среды. Например, промысел морских живых ресурсов ограничен не отсутствием необходимых технических средств, а сокращением численности того или иного вида морских живых ресурсов, вплоть до угрозы полного исчезновения. Примером является ситуация с популяций осетровых в Каспийском море. Все это свидетельствует о необходимости заключения в рамках формирующегося ЕАЭС специального международного договора, который бы предусматривал правовой режим хозяйственно-экономической деятельности с учетом природоохранных интересов на основе концепции устойчивого развития. Сегодня рассматриваемые отношения в рамках Таможенного союза регулируются только на двусторонней основе.
Гостья Кутафинских чтений из Юго-Западного университета имени Неофита Рильского в г. Благоевград (Болгария), к.ю.н., доцент Г. Белова посвятила свое выступление освещению институциональных и процессуальных проблем, связанных с присоединением ЕС к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее – ЕКПЧ). В ходе выступления ею были продемонстрированы информативные слайды.
к.ю.н. Е.А. Высторобец (справа)
Многие исследователи уже давно указывают на особую наднациональную сущность европейского объединения (sui generis) и автономный правопорядок Европейского союза (далее – ЕС). Следует отметить, что ЕС присоединяется к ЕКПЧ, а не к Совету Европы как международной организации. ЕС будет посылать специальную делегацию своих представителей из Европейского парламента, равную числу представителей крупнейших государств-членов Совета Европы.
При этом возникают следующие институциональные проблемы. Во-первых, в работе Страсбургского суда должен будет принимать участие судья ЕС, т.к. по ст. 20 ЕКПЧ требуется, чтобы число судей, входящих в состав Суда, равнялось количеству высоких договаривающихся сторон. ЕС будет выдвигать три кандидатуры для выбора судьи. При этом может сложиться ситуация, когда государство будет иметь двоих своих граждан в составе ЕСПЧ, что приведет к необходимости изменения внутренних правил Страсбургского суда во избежание ситуации, при которой двое судей одной и той же национальности будут участвовать в составе Суда. Во-вторых, ЕС обретет возможность участвовать в работе Комитета министров ЕС с правом голоса во всех случаях, когда принимаются решения, связанные с ЕСПЧ. И хотя ЕС не будет являться членом Совета Европы, однако он совместно с государствами-членами будет обладать в общем двадцатью восемью голосами из сорока семи.
В числе процессуальных проблем было указано на т.н. механизм соответчика (co-respondent или co-defendant mechanism) и на необходимость сохранения специфических характеристик Союза и права ЕС при присоединении к ЕКПЧ. Здесь возможны две ситуации, не урегулированные в ЕКПЧ: 1) когда одно или более государств-членов является (главным) ответчиком, а ЕС – соответчиком, и 2) когда ЕС соответчиком/соответчиками является (главным) ответчиком, а одно или более государств-членов является соответчиком/cоответчиками. При этом следует разграничивать механизм соответчика/соответчиков и предусмотренную в ст. 36 ЕКПЧ возможность участия третьей стороны (право представлять письменные замечания или принимать участие в слушаниях). ЕС уже принимал участие в соответствии с ст.36 ЕКПЧ по делам Senator Lines, Bosphorus и Emesa Sugar.
Государства или ЕС могут стать соответчиком/соответчиками только по своему желанию и заявлению, т.е. на добровольной основе. ЕС может стать соответчиком, если нарушение прав, гарантированных ЕКПЧ, закреплено также в праве Союза или если право Союза находится в соответствии с ЕКПЧ, но имплементировано государством-членом образом, несовместимым с ЕКПЧ. Еще один вопрос, который возникает в связи с этим: означает ли механизм соответчика/соответчиков солидарную ответственность в соответствии со ст. 41 ЕКПЧ?
Ч.6 ст.3 Проекта соглашения о присоединении ЕС к ЕКПЧ предусмотривает, что в случаях, когда ЕС является соответчиком, Суду ЕС будет предоставлена возможность сформулировать свою позицию по данному вопросу, а затем у самих сторон появляется возможность изложить свои доводы перед Страсбургским судом.
Анализ международно-правовых основ инвестиционной деятельности в Содружестве Независимых Государств (далее – СНГ) осуществил в своем выступлении С.А. Фомин, преподаватель кафедры конституционного и международного права Оренбургского института МГЮА им. О.Е. Кутафина. Использовать важнейшие конкурентные преимущества – общая задача стран СНГ, обозначенная в Стратегии экономического развития СНГ на период до 2020 г. от 14 ноября 2008 г. Общей целью государств, согласно Стратегии, является создание благоприятного инвестиционного климата для совместного использования финансовых ресурсов. Как известно, решение проблемы привлечения иностранных инвестиций невозможно без создания надежной правовой основы защиты прав инвесторов. Одним из первых многосторонних региональных договоров государств-участников Содружества было подписанное в г. Ашгабаде Соглашение о сотрудничестве в области инвестиционной деятельности от 24 декабря 1993 г. Необходимо выделить также Конвенцию о защите прав инвестора, заключенную в Москве 28 марта 1997 г. Однако РФ не участвует в этих международных договорах. Это объясняется тем, что отношения РФ с другими государствами – участниками СНГ в инвестиционной сфере осуществляются на двусторонней основе. Следует отметить, что не все государства-участники СНГ связаны между собой такими договорами, а некоторые двусторонние инвестиционные договоры имеют определенные различия, несмотря на то, что в основе этих договоров лежит общая европейская модель. В настоящее время Соглашение государств СНГ 1993 г. «О сотрудничестве в области инвестиционной деятельности» и Конвенцию государств СНГ о защите прав инвестора 1997 г. целесообразно трансформировать в единую многостороннюю международную конвенцию государств-членов СНГ, включающую в себя принципы и нормы, обеспечивающие приоритетное и преференциальное правовое положение иностранных инвестиций из государств Содружества. Развивая тезис о формировании институциональной структуры, обеспечивающей эффективное развитие инвестиционной деятельности, можно предложить наделить Экономический Суд СНГ, выступающий органом по толкованию и применению экономических соглашений, функциями и компетенцией по разрешению конкретных международных инвестиционных споров. В целях эффективной защиты прав иностранных инвесторов Экономический Суд СНГ выступил с инициативой создания Международного центра по урегулированию споров при Экономическом Суде СНГ.
Т.Г. Ежова, ведущий менеджер основных образовательных программ, ассистент кафедры международного и европейского права Балтийского федерального университета им. И. Канта, рассмотрела в своем выступлении роль международных организаций в обеспечении защиты морской среды Балтийского моря от загрязнения из находящихся на суше источников. Конвенция о защите морской среды Балтийского моря 1992 г. (далее – Хельсинкская конвенция 1992 г.) в ст. 6 закрепляет обязанность государств принимать все надлежащие меры для предотвращения и ликвидации загрязнения морской среды района Балтийского моря с суши. В связи с тем, что данная норма носит несамоисполнимый характер, государства должны сами определить, какие именно меры следует принимать и в каком объёме. В ст. 19 Хельсинкская конвенция 1992 г. предусматривает создание Комиссии по защите морской среды Балтийского моря (ХЕЛКОМ), на которую по ст. 20 возлагаются полномочия по осуществлению постоянного наблюдения за исполнением Конвенции и разработке рекомендаций о мерах, относящихся к ее целям. Таким образом, ХЕЛКОМ представляет собой одну из основных международных организаций, которая в принятых рекомендациях уточняет перечень мер, необходимых для исполнения государствами-участниками обязательства по ст. 6 Хельсинкской конвенции. Следует отметить, что принятые ХЕЛКОМ рекомендации не имеют обязательной юридической силы для государств. Единственной процедурой, которая потенциально может побудить государства исполнять положения данных рекомендаций, – это рассмотрение докладов о принятых мерах. Вместе с тем и она не представляется совершенной, так как не разработаны конкретные критерии оценки соответствия политики государств принятым рекомендациям. В связи с этим создаётся ситуация, когда государства не всегда исполняют все рекомендации ХЕЛКОМ, что не способствует достижению стабильной экологической ситуации в акватории Балтийского моря.
Для повышения эффективности деятельности ХЕЛКОМ по защите Балтийского моря от загрязнения из источников на суше можно предложить воспользоваться опытом других подобных организаций, в частности, Комиссии по защите Северо-Восточной Атлантики, которая принимает не только рекомендации, но и решения, имеющие обязательную юридическую силу. Так, в рамках ХЕЛКОМ тоже можно было бы принимать решения, обязывающие государства принимать наиболее важные меры по защите морской среды Балтийского моря.
Учитывая то, что большинство государств Балтийского моря являются государствами-участниками ЕС, следует также отметить большую роль ЕС в обеспечении защиты морской среды Балтийского моря от загрязнения из источников на суше. В рамках ЕС был принят целый ряд директив, которые призваны сократить выбросы вредных веществ от ведения сельского хозяйства, химической промышленности в акваторию морей. При этом форма директивы предоставляет государствам-участникам ЕС свободу выбора конкретных мер для достижения поставленных в директиве целей. В некоторых случаях возникают разногласия между рекомендациями ХЕЛКОМ и директивами ЕС, в частности, в отношении перечня вредных веществ, поступление которых следует ограничить. Представляется необходимым определить единые требования к перечню вредных веществ, поступление которых следует ограничить или вовсе предотвратить для того, чтобы все государства Балтийского моря придерживались одного подхода.
В завершение работы секции с докладом на тему «Международно-правовое регулирование морским рыболовством в центральной части Северного Ледовитого океана de lege ferenda» выступил зав. кафедрой международного права, д.ю.н. профессор К.А. Бекяшев. Выступление сопровождалось демонстрацией красочных слайдов. Основы международного сотрудничества в Арктике заложены в Илулиссатской декларации, принятой 29 мая 2008 г. В ней отмечается, что пять прибрежных арктических стран: Россия, Канада, США, Норвегия и Дания, которые имеют исключительную экономическую зону и континентальный шельф в Северном Ледовитом океане шириной до 200 миль, должны играть ведущую роль в охране морской среды и ее ресурсов. Эти страны должны тесно сотрудничать друг с другом и другими заинтересованными странами.
Проблема международно-правового управления рыболовством в центральной части Северного Ледовитого океана в течение ряда лет обсуждается на сессиях российско-американского Межправительственного консультативного комитета по рыбному хозяйству (МКК). Так, на 22 сессии в сентябре 2011 г. американская сторона отметила, что несмотря на отсутствие промысла в центральной части Северного Ледовитого океана, потепление в этом регионе происходит быстрее, чем в других частях планеты, что позволяет предположить, что распространение некоторых промысловых видов рыб в более северные районы будет увеличиваться. На 23 сессии МКК в 2012 г. стороны обсудили предложенный США проект соглашения. США напомнили, что цель соглашения – избежать повторения ситуации, в которую попали обе стороны в связи с истощением запасов минтая в алеутском бассейне центральной части Берингова моря. По этой причине США предложили отложить коммерческий промысел в открытой части Северного Ледовитого океана, пока не будет соответствующего научного понимания, каким образом осуществлять там промысел, а также пока не будет установлен многосторонний механизм такого управления. США предложили проводить совместные исследования в этой области. Российская Сторона поддержала предложение американской стороны о созыве встречи представителей пяти приарктических государств для обсуждения вопросов управления живыми морскими ресурсами Арктики и выразила готовность принять деятельное участие в такой встрече.
По мнению К.А. Бекяшева, свобода открытого моря, в том числе свобода рыболовства, осуществляется в соответствии с условиями, определяемыми Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. Эти нормы должны быть закреплены в специальной Конвенции, которую условно можно назвать «Конвенцией по сохранению живых морских ресурсов центральной части Северного Ледовитого океана». Она могла бы включать следующие положения:
1. Государства-участники Конвенции учреждают Комиссию по сохранению и управлению живыми морскими ресурсами открытой части Северного Ледовитого океана и координации морских научных исследований. Все решения Комиссии по существу принимаются консенсусом;
2. Все государства, как прибрежные, так и не имеющие выхода к этому району, обязаны воздержаться от любой деятельности, касающейся промышленной добычи живых морских ресурсов до момента, когда Комиссия по сохранению и управлению живыми морскими ресурсами открытой части Северного Ледовитого океана на основе научных исследований вынесет рекомендацию о возможностях промысла в конкретных районах центральной части Северного Ледовитого океана;
3. Все государства сотрудничают друг с другом в сохранении живых ресурсов и управлении ими в центральной части Северного Ледовитого океана и обязаны быть участниками Конвенции;
4. Все государства должны проводить морские научные исследования или принимать участие в их проведении в указанном районе и передавать результаты таких исследований Комиссии для анализа и опубликования.
Политика Российской Федерации относительно рыболовства определена в «Основах государственной политики в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу», утвержденных Президентом Российской Федерации 18 сентября 2008 г. Согласно этому документу в перечень неотложных задач входит обеспечение сохранения биологического разнообразия арктической флоры и фауны с учетом национальных интересов Российской Федерации, необходимости сохранения окружающей природной среды в условиях расширения экономической деятельности и глобальных изменений климата.
Стоит отметить, что работа секции была продуктивной и вызвала живой интерес в кругах научной общественности. Заявок на выступления поступило так много, что, к сожалению, временные рамки работы секции не позволили заслушать все представленные доклады. Но не стоит расстраиваться – доклады будут опубликованы в Сборнике МГУ им. М.В. Ломоносова, а также в журналах Издательской группы «Юристъ», в дополнение к уже изданному МГЮУ имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Сборнику тезисов докладов секции международного публичного права.
