Батхиев Рашид Хусейнович, ингуш, родился 4 мая 1940 года в городе Владикавказе, трудовой стаж с 1954 года, окончил Саратовский юридический институт в 1964 году и аспирантуру МГУ имени  М.В. Ломоносов в 1974 году,  судья  Верховного Суда Российской Федерации с Высшим квалификационным классом судьи, награждён Орденом Почёта Указом Президента РФ от 6 марта 2008 года №321, двумя медалями и званием  «Заслуженный юрист Российской Федерации», Почётными Грамотами (Верховного Суда Российской Федерации и других органов власти и управления), кандидат  юридических наук.

№ 5 (24) 2010г.

Читатель может сам убедиться в том, что наш юбиляр – человек удивительной и поучительной судьбы. Редакция решила оставить авторский стиль и оригинальную манеру изложения собственной  биографии  самим Рашидом Хусейновичем Батхиевым, чье семидесятилетие в прошлом месяце отмечала юридическая общественность Москвы, Ингушетии и других регионов России.

“Прилагаю родословное древо, сведения о происхождении  и обитания (кто такой Батхи объяснит Кодзоев Нурдин)
Около 200 лет назад мои предки   проживали в с. Кантышево в Ингушетии, по воле судьбы оказались в Астраханской губернии (бабушка показала свой бывший дом недалеко от Астраханского Кремля) и возвратились после революции 1917 года. После  возвращения к ним приехали их друзья  со своими семьями (татарские, калмыцкие) и стали проживать в населённых пунктах Назрань и Альтиево. 

Для возвращения и проживания в Ингушетии мой дед и другие предки приобрели землю в с. Альтиево и застроили с общим двором (хуторного типа).

Во времена НЭПа семья моего деда, в том числе бабушка, мои родители, дядя Хасан (он женился позже отца)  имели торгово-закупочные точки  и частично проживали в селениях Мужичи, Алкун – населённые пункты нынешнего Сунженского района. Обмен и продажа сельхозпродукции и мануфактуры происходили и в г. Владикавказе, где жили в районе Шалдона (ингушская слобода) и родился я, его после выселения снесли  и  построили новый дом с сохранением  стены прежнего забора.

Отец Батхиев Хусейн Хакяшевич, внук Захмата, правнук Тамерлана, происходили от общего предка Батхи Торшхоева (по рассказам старших имелась своя  фамильная башня).

Отец, будучи ребёнком, писать и читать на русском языке научился у частного учителя, обучался в медресе, в том числе и в с. Сурхохи, определённой специальности не имел, все время работал, некоторое время  имел малый бизнес, дома изучал Коран и различные книги по его толкованию, учил нас отдельным словам арабского языка.

Мать урожденная Тумгоева Залобан Мурдалиевна из с. Гамурзиево, родители имели 7 детей, мальчик Юсуп умер маленьким в Казахстане, воспитала 6 (3 сына и 3 дочери - Асма, Марем, Тамара, имеют семьи, детей и внуков). 

Родители учили нас жить по совести, не терпели лжи, мать говорила «правда возьмет верх,  лжеца  бог не любить, по предписаниям Корана  «обманщики не могут считаться избранными богом». Родители привили нам трудолюбие, доброжелательное отношение к окружающим, достойное поведение «Честь имею!» и уважение к другим. Обустроив всех детей (3 сына и 3 дочери), родители ушли в мир иной, как мать говорила – «в мир праведный».

Сохранились воспоминания и переживания, что в суете жизни не хватило терпения,  мудрости делать постоянно и всегда то, что родителям бы было бы приятно. 

Слышал однажды, как мать грустно произнесла «не дай бог пережить смерть детей своих». Это прозвучало, как предвидение (обладала ли она таким даром, у меня не было и тогда и сейчас никаких сомнений). Как не опасалась,  пришлось ей (отец умер до этого), пережить гибель моего старшего брата Башира. Испытание было тяжким, перенесла стойко, как верующий человек. Проведывая периодически, не мог не чувствовать её страданий, она однажды сказала: бог рассудит и воздаст всем причастным к этому трусливому злодеянию.   

Смерть Башира от наёмных убийц показала духовное ничтожество так называемых «представителей народа», плавающих по настоящее время, как дерьмо на воде, претендовавших и претендующих по настоящее время «на особое положение в народе», хотя не всем им сладко, как прежде. Покойный, находясь в полном заблуждении, глубоко верил в их порядочность, преданность народу и общему делу. Этим, которых не могу назвать людьми, неуютно было с бесстрашным, открытым, безмерно доверчивым до наивности человеком. Когда не смогли устрашить, трусливо устранили его, хотя для такой участи он не заслуживал. 

События, связанные с родными и близкими, своё детство, юность,  зрелость помню, особенно  мелочи повседневной жизни не исчезают из памяти. 

У моего деда Хакяша были брат Идиг (не осталось  наследников) и две сестры (Хамсат замужем за Цороевым  (Ханакиевым), а младшая Напсат за Мальсаговым Адисом, её дочь Марем жива, имеет сына Тумгоева Магомеда Висангиреевича и 5 замужних дочерей), Батхиев Ахмет Берсович 1920 года рождения пропал без вести на Ленинградском фронте.  

Мой дед Хакяш умер очень рано  и  бабушка Бохи Базоркиевна (из с. Базоркина) воспитала двух сынов (моего отца и дядю Хасана, который до выселения работал, в том числе, и  учителем начальных классов в Пригородном районе, и двух дочерей Фадиман замужем за Хаштыровым Гиса и прожила с 1898 по 2007 год (108 лет), дети её  сын Магомед, дочери Лейла и  Марет  живы  и много внуков, один из них Кодзоев Нурдин Даудович научный работник, Рукет, её дочь Мархиева Люба Умаровна - заслуженная учительница. Дядя и обе тети умерли после возвращения из Казахстана, у всех остались дети и внуки. У дяди Хасана девять сыновей и четыре дочери от двух браков (Мальсагова Фатима жила в ст. Троицкой, имеет трёх сынов и трёх дочерей).

Выселение происходило по разработанному  Берия и Сталиным плану и описано многими авторами в публицистических и художественных произведениях. 

Помню, вечером 22 февраля 1944 года из Владикавказа в с. Альтиево, где мы находились,  приехали из Владикавказа (Орджоникидзе) на двух загруженных чем-то подводах с родственником  Эсмурзиевым Ахмедом Асиевичем (выслали его вместе с нами, пожив  несколько месяцев с нами в Казахстане, ему разрешили поехать к своей семье). Э.А.А. и его жена (моя тетя по матери) до этого неоднократно бывали у нас и в селе и во Владикавказе со своим единственным сыном Мухтаром (умер в Казахстане) с подарками, помню, подарили игрушечную грузовую машину.  

В нашем дворе хуторного типа помимо самих Батхиевых жили Даскиев Батрбек с семьёй (поселился позднее) и семья приезжих из Астрахани. Укрывался у своей родственницы, сын которой воевал, и житель Северной Осетии.  На рассвете  23 февраля взрослых мужчин забрали в сельский совет, в их числе и нашего гостя Эсмурзиева Ахмеда, а беглого гостя оставили. 

Загрузили  выселяемых женщин и детей в грузовую автомашину, отвезли к товарному поезду и погрузили в грузовой вагон для перевозки скота и грузов. Отца и других мужчин привезли вечером.  

Не выселили татар,дядю моего деда Тепса, преклонного возраста, с семьей (сын Мухтар, сноха Салихат, три внука). Помню, как он смотрел вслед, когда нас увозили на автомашине.  В памяти сохранились вещи, скот,  лошади,  собака жёлтого цвета, плодовые деревья во дворе и мальчишек, одного из татарской семьи звали Фарид. Полагаю, что  у Тепса и других, кого не выселяли,   были документы личности из Астрахани.  Тепса умер в 1953 году, его сын Мухтар также похоронен на Альтиевском кладбище до нашего возвращения из ссылки.  Мухтара сын Магамед  был осуждён за  драку со смертным исходом, учинённую осетинами, и по отбытии наказания в Ростове поселился в Грозном. После возвращения из ссылки него находили приют все Батхиевы и другие родственники (при поездках в Грозный).  Магамед и его мать Салихат, (очень одаренная женщина), умерли, а сыновья - Асланбек живёт и работает в Грозном и Назрани, Казбек находится  в г. Киеве, дочь Радима живёт во Владикавказе. 

Приехавшие с моими предками  стали проживать в Назрани (Дахкильгов Шукри пишет в своей книге, что фамилию Батхиев, помимо Торшхоевых, носят и татары).  

Условия выселения со слов жертв политических репрессий описаны многими. Адские условия в пути, судьба трупов умерших, голод, который продолжался особо по прибытии в места назначения, невозможно воспроизвести.  

С нашего эшелона людей выгрузили на станции Аман-Карагай, что в Казахстане, нас перевезли в Семиозёрный районный  клуб, затем поселили в Третьем отделение какого-то совхоза. Ранней весной 1944 года отец и мать выкопали  для проживания землянку, подобную погребу, где мы и поселились. Такие же землянки соорудили наши родственники  и другие высланные. 

Чувство гостеприимства    и взаимопомощи не покинуло моих родителей и многих родственников, у нас разновременно находились более 10 дальних и близких родственников и посторонних (помню мальчика Евлоева Алихана). Много  воспоминаний, всё не изложишь, но напишу об одном случае.  

Наш сосед по землянке и родственник по с. Альтиево Цороев Яхъя, инвалид по зрению, воспитывал и содержал  двух племянниц-Секинат и Марем, которые часто бывали и обедали у нас чем бог пошлёт. Однажды за обедом я закапризничал и отказался кушать кукурузную кашу из общей посуды. Родители многократно звали и требовали покушать, а сидевший вместе с ними за едой Яхья, причитал: «оставьте его, оставьте..», это я запомнил надолго, так как был очень голодный, а его слова грозило остаться без обеда, так как кукурузной каши оставалось всё меньше и меньше. Только уже взрослым понял воспитательное значение слов Яхьи, что он, таким образом, избавлял меня от капризов во благо мне же.   

Брат моей матери Тумгоев Висангири Мурдалиевич, имевший для того времени хорошее образование, приехал из Кокчетавской области (мы находились в Кустанайской области) забрать  двоих сирот Мальсагова Адиса  и свою тёщу Напсат. Увидев, «как глубоко мы закопались в землю» он настоял и уговорил отца переехать в Какчетавскую область вместе с Мальсаговыми. На узловой станции Кушмурун нас встречал Даскиев Батрбек (работал там помощником  коменданта), заверил мою  мать,  что уговорить отца остаться в Кушмуруне, если она не возражает. Нас выгрузили на этой станции и поселили на зиму в качестве квартирантов в комнату в доме  очень достойной русской семьи, где встретили весть о Победе в Великой Отечественной войне.  

Отец работал кочегаром на «Водокачке» на железной дороге, пользовался льготами на бесплатный проезд на железнодорожном транспорте. Летом 1946 года  он повёз меня  к сестре моей матери Мальсаговой Золдусхан, муж которой был репрессирован, одна воспитывала Алихана и Амирхана колхозе  «Рассвет» в Федороском районе и к своему другу Арсельгову Юсупу, женатому на родственнице Чемурзиевой Лемка. Впечатления незабываемые (ехали через Челябинскую область с пересадкой на ст. Карталы и не без происшествий).

В 1945 году отцу выделили земельный участок на окраине станции Кушмурун  и вновь мои родители соорудили землянку, постепенно пристраивали и, примерно в 1953 году построили дом из трёх комнат с шатровой крышей,  какие были только на нескольких бараках. 

В школу пошёл только в 1948 году (не знал русского языка). Первая учительница Валентина Ивановна  (когда дома  спросили, как зовут учительницу, я на смех всем сказал: «Валя Ваня». Быстро усвоил язык, учился легко и хорошо, проявляя прилежание и интерес ко всему, чему учили. Несколько лет назначался «классным организатором» (была такая «должность»), занимался с отстающими одноклассниками и одноклассницами после уроков. Когда следующая учительница Маргарита Андреевна вышла замуж и уехала, мучительно переживал разлуку. 

Много учителей, которым я безмерно благодарен по настоящее время, желаю рассказать про их добрые дела. Об одной из них -Анастасии Федоровне Афанасьевой, неповторимой, каких не встречал в последующем, скажу, что она замечательное создание природы, педагог от бога, лучше всех преподавала историю, являлась лучшим классным руководителем, только у нас около двух лет - в 5 и 6 классах. Она организовала школьный театр, ставила спектакли со школьниками своего класса, в одном из них я играл одну из главных ролей о жизни школьников, о детях негров в США (Америке), она и её дела осталась в моей памяти навсегда. 

Чтобы подтвердить свое мнение, приходилось, не всегда успешно, конфликтовать с особо задиристыми «пацанами» на улице и в школе, обиды не таил, но подлость не прощал.   

Возвращаясь с районного центра с несколькими  учебниками и тетрадями, был задержан комендантом, мне было 10 лет, за то, что отъехал за 3 км без разрешения.

Видя, как мучительно было старшему брату ходить  регистрироваться к коменданту, поклялся себе, что при наступлении возраст (с 14 лет), не ходить отмечаться к коменданту, а «достать» Сталина. 

Трудовая жизнь началась рано, помогал по хозяйству, пас скот, возил корм для скота, вначале на упряжке коровы по кличке «барда», затем приобрели лошадь, названную братом  мифическим именем «Пегас», выполнял другие работы. Работал с отцом на стройках возчиком, физически помогал ему, самостоятельно работал путевым рабочим на железной дороге и на стройках.  

В связи с  переездом в 1954 году в г. Алма-Ата, тяжело пережил разлуку с учителями, учениками, товарищами. Долго переписывался со школьными товарищами (что не делаю сейчас).  В 1955 году перешёл в вечернюю школу рабочей молодежи и поступил на работу. Проживая в г. Алма-Ата, ездил на лето  в горный аул Кинсай в  Каскеленском районе на заработки, работал рабочим и звеньевым на Хлебозаводе №2, штукатуром, бригадиром комплексной  строительной бригады на СУ-2 треста «Алмаатажилстрой». В это время мечтал стать строителем, готовился в техникум, по настоянию матери  возвратился на Кавказ, на малую Родину, что и  прервало мои намерения. 

26 мая 1957 года в товарном вагоне,  таком же, как и отправляли в ссылку, но уже по своей воле и свободными, мы выехали из Алма-Аты и наша семья, поскольку в Орджоникидзе не пускали, приехали 5 июня на ст. Назрань.  К этому времени из нашего села многие, занявшие чужие дома, уехали, оставив часть  ингушских домов, ограды были сожжены, многие дома порушены. В половине дома родителей проживали татары, прибывшие после нашего выселения. В половине дома моего дяди Хасана жил с семьей (жена татарка, два мальчика) оставшийся во время выселения беглец из  Осетии, дезертир - родственник нашей снохи Батхиевой Муинат, который уклонился от призыва в армию и прятался у своей двоюродной сестры по матери Муинат, у сын Ахмед Берсович пропал без вести на войне. Нашу половину дома татары скоро освободили, дезертир при каждом напоминании, что другую половину  дома следует освободить, жаловался на отца в милицию, прокуратуру. Помню, по его жалобе приезжал работник прокуратуры Альтемиров Мурат и предупреждал родителей, что выезжающим будет оказана помощь. Осенью, собрав урожай и получив компенсацию за наш дом, «соседи» уехали. 

В районе не было вечерней школы и я стал учиться в дневной школе и работал в Альтиесвком отделении единственного на весь район совхоза «Назрановский». Работал водовозом на лошадях, прицепщиком на тракторе, штурвальным на комбайне.

Мечтал стать военным следователем. Имея стаж работы более 5 лет, добился  в Совмине Чечено-Ингушской АССР (не без труда), направления в Саратовский юридический институт (без такого направления не допускали к вступительным экзаменам). Поступил  в СЮИ (на правоведа) в 1960 году со второй попытки, не пройдя по конкурсу в первый раз. В 1959 году учился в Чечено-Ингушском  пединституте, преобразованный в университет, учёба давалась легко, прозвали в шутку «великий языковед», но ушел со второго курса. В тот же период по направлению Назрановского РК ВЛКСМ обучался и окончил с отличием Грозненское Кооперативное  училище. 

В 1960 по 1964 годы учился Саратовском юридическом институте. Проходил первую практику не в базовых областях, а в Назрановской прокуратуре (прокурором был Петров, следователем Евлоев Хасан и другие, помощником Горбаков Геральд, с которым у меня впоследствии сложились дружеские отношения) и председателем суда Евлоев Ахмед и судьёй Милешкин В.Н.), хорошие люди и замечательные судьи.  При прохождении практики поставил цель  стать судьёй, и воспринял это как призвание, хотя были перерывы по решению центральных государственных органов (Министерство юстиции, Администрация Республики Ингушетия).   

Учился успешно, первый курс на  оценки «отлично». С однокурсниками (четверо в одной комнате общежитии) работали грузчиками  на секретном заводе №105  с окладом 92 рубля (для сравнения судьёй в первые годы получал 115 рублей), а иногда в выходные или ночью ходили на «шабашки» - разгружали и загружали вагоны, баржи в порту, имея хорошие заработки,  хорошие и отличные оценки в учёбе. 

Перед заключительной практикой перед окончанием  института пришла разнарядка по распределению выпускников. Северо-Кавказским республикам дали по одному месту в судьи - только в  Дагестан и Северную Осетии, в Чечено-Ингушскую АССР  4 места в прокуратуру. Вынужден был обратиться к председателю Верховного суда ЧИ АССР Кузнецову о предоставлении работы при условии, что получу свободное распределение для  работы в судебных органах,но безуспешно. 

В связи с тем, что несколько студентов (осетины и русские), в том числе и супруги, оканчивавшие ВУЗ вместе со мной, по правилам распределения шли первыми, я выехал в Верховный Суд Северо-Осетинскую АССР. В те времена юристов не хватало, были весьма дефицитны  (на весь СССР три юридических института, а юридические факультеты были  в нескольких университетах).  Председатель Верховного суда  СО АССР Дзидаханов Петр Иванович доброжелательно принял меня, сказал мудрые, добрые слова, заявив, что «Им очень и очень желательно иметь в судейском корпусе представителя братского народа». На мою просьбу дать на руки письменное  согласие-вызов, возразил, что такое не практикуется, тем более, что я направлен на учёбу СМ ЧИ АССР.   

По предложению ректора Саратовского юридического института, председателя распределительной комиссии  Познанского Василия Авакумовича,  идя навстречу моему большому желанию,  я был распределён на место в суд Северо-Осетинскую АССР. 

Дальше всё будет изложено ещё короче, без нюансов, описания препятствий и потрясений.     Прибыл во Владикавказ (Орджоникидзе) в апреле 1964 года  на 6 месячную стажировку, исполнял обязанности судебного исполнителя Ленинского районного народного суда   г.Владикавказа, длительное время знакомился с работой Верховного суда, выполнял разные поручения. Желая остаться работать в родной столице, где я родился, отказывался баллотироваться в судьи Моздокского городского суда, хотя там длительное время была вакансия в связи с досрочным уходом по болезни судьи Дзугковева Амурхана Филипповича. Когда судью Полуян назначив прокурором возникла вакансия судьи в Промышленном районном народном суде города Орджоникидзе, но была предложена кандидатура адвоката Воробьёва. После этого я сказал Дзидаханову П.И., что желаю на самостоятельную работу, заявив, что поступил неразумно , отказавшись от хорошего города (в чём я и убедился впоследствии и отказывался переходить в Пригородный районный суд). При мне Председатель связался по телефону с Первым секретарём горкома Беляковым Николаем Романовичем, пригласил начальника отдела кадров и тут же отправил нас в Моздок на своей служебной автомашине. Меня постепенно были созданы условия, не хотели отпускать и отказывался от предложения  Председателя Верховного Суда, несмотря на то что он убеждал, что меня избиратели Пригородного района просят. Всё решило вмешательство Первого секретаря обкома КПСС Кабалоева Билара Емазаевича. 

Я стал судьей, а затем  председателем  Пригородного районного суда Северо-Осетинской АССР с  1966 году. 

Были расхожие притчи «суд подчиняется закону и райкому (КПСС), допускаю, что народ такое придумал не на пустом месте.  Тем не менее, в моей практике подобный случай официального обращения был только один. Авторитетный и уважаемый первый секретарь   райкома (был бы он жив, указал бы фамилию) и, назвав уголовное дело, сказал: «Просим разобратся!). Меня это не удивило, но возмутило и ответил: «Разберёмся! Если ошибёмся,  поправят, где положено! Ваши же разговоры не способствуют, чтобы  дело рассмотрели правильно! (в те времена все дела по первой инстанции рассматривались с участием профессионального судьи и двух народных заседателей).  

В 1971 году поступил в заочную аспирантуру на кафедру уголовного процесса юрфака МГУ и защитил диссертацию на тему: «Процессуальное положение судьи районного звена в уголовном судопроизводстве». На следующий год после присвоения степени кандидата юридических наук, с 1976 по 1982 годы работал первым заместителем председателя Верховного Суда Чечено-Ингушской АССР и председателем Судебной коллегии по уголовным делам.  По указанию Центральных органов Союза ССР переводом был назначен Первым заместителем Министра юстиции Северо-Осетинской АСС, где проработал  до 1992 года.  В 1992 году был назначен заместителем главы Администрации Республики Ингушетия, был против переговоров с руководством Осетии при посредничестве органов федеральной власти, не принимал участия потому, что Федеральная власть должна защищать права своих граждан и беженцы нас на уступки своих прав,  путём переговоров, не уполномочивали. С 1993 года стал работать председателем постоянной сессии Ставропольского краевого суда по Республике Ингушетия (с полномочиями рассматривать дела подсудные Верховному суду и кассационные жалобы на судебные решения районных судов. С 1994 года по настоящее время работаю судьей Верховного Суда Российской Федерации.     Общий стаж – более 50 лет из них более 45 лет по юридической профессии,   длительное время совмещал основное занятие с преподаванием в различных вузах  Владикавказа, Грозного.  

За работу  в судах  и  органах юстиции награждался «орденом «Почёта»,медалями,  Почетными Грамотами Верховного Суда РФ, Верховного   Совета Северо-Осетинской АССР, поощрялся  Министром юстиции  СССР, Министром  юстиции  РСФСР,  неоднократно избирался в представительные, партийные органы разных уровней.

Моя научная проблематика - судоустройство и уголовное судопроизводство.  Автор более 30 научных работ и других публикаций, в частности, в  журналах  «Вестник МГУ», «Советская юстиция», сборниках научно – практических конференций по проблемам культуры судопроизводства, предупреждений преступлений и в других сборниках учебных заведений и научных центров городов Москвы, С-Петербурга, Ростова, Грозного, Владикавказа. 

Кроме того являюсь соавтором Научно-практического комментария к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации под редакцией А.Я. Сухарева, изданных в 2002 году и переизданных в 2004 году  московским издательством «Норма». Участвовал в разработке законопроектов на региональном уровне.

Женат на Чемурзиевой Раисе Исмаиловне,  имеем пятерых детей: сын - Магомед работает в органах прокуратуры,  дочери: Елизавета в органах ЗАГСа, Дина имеет экономическое и юридическое образование, кандидат экономических наук, работает начальником отдела в Высшем Арбитражном Суде РФ; Залина имеет имеет экономическое и юридическое образование, работает в Московском областном суде, Зарема окончила  Академию правосудия и работает в Московском городском суде помощником судьи.”

Из слов юбиляра записал
Картоев Магамед Мусаевич., ведущий специалист  ГАС  Республика Ингушетия, старший научный сотрудник НИИ гуманитарных наук им. Ч. Ахриева, город Магас

Редколлегия ЕврАзЮж сердечно поздравляет известного российского юриста-практика и ученого-правоведа Рашида Хусейновича Батхиева с 70-летним юбилеем и, присоединяясь к многочисленным поздравлениям, желает ему дальнейших профессиональных успехов, кавказского долголетия, счастья и благополучия!