Как и в большинстве других колоний и протекторатов Ве­ликобритании, в основе правовой системы Сингапура лежит английское право, и в частности - общее право, которое, как из­вестно, складывалось столетиями на основе судебных решений.

Основой рецепции английского права в Сингапуре послужили так называемые хартии правосудия - патентные письма Короны Британской империи, которые наделяли Ост-Индскую компа­нию правом осуществлять правосудие на территории колонии Стрейтс-Сетлментс, в состав которой Сингапур входил с 1826 г. Особенно важное значение имеет вторая хартия правосудия, по­скольку именно с ее дарованием английское право становилось частью правовой системы Сингапура. Гибкость системы обще­го права позволяла наиболее плавно адаптировать английское право к местным особенностям, что было существенным в связи с большим притоком иммигрантов из Китая, Индии, Индонезии и некоторых других стран ввиду наращивания торгового потен­циала Сингапура. Как отмечают некоторые исследователи, ан­глийское право применялось в Сингапуре фрагментарно, в боль­шей мере выполняя функцию восполнения пробелов в текущем правовом регулировании тех или иных вопросов. Применение судами английского права позволило обеспечить стабильность государственного строя. Вплоть до 1994 г. высшей апелляцион­ной судебной инстанцией в Сингапуре был Судебный комитет Тайного совета Великобритании.

Вместе с рецепцией английского права Сингапур закре­пил в своей правовой системе принцип верховенства права, описанный А. В. Дайси ещё в 1885 году в труде «Основы госу­дарственного права Англии. Введение в изучение английской конституции». Дайси выделял в принципе верховенства права три составляющих: во-первых, возможность наказания толь­ко за нарушение закона и в определенном законом порядке, во-вторых, равенство всех перед законом и судом вне зависи­мости от чина или статуса и, в-третьих, главенствующую роль судебной власти в формировании правовых принципов в ходе рассмотрения конкретных дел. Концепция А. В. Дайси поро­дила большую дискуссию в науке относительно содержания принципа верховенства права. В современной доктрине выде­ляют два подхода к содержанию принципа верховенства пра­ва: верховенство права в формальном и фактическом смыслах, или в узком и широком смыслах. Верховенство права в узком смысле не касается реального содержания права, а затрагивает лишь формальное соблюдение внешних критериев, таких как соблюдение процедуры принятия нормативного правового акта, прозрачность применения этих актов, распространение их действия. Верховенство права в широком смысле, в свою очередь, сочетает в себе не только необходимость соблюдения формальных критериев, но включает в себя основные права и свободы, которые по природе своей берут, по мнению сторон­ников такого подхода, своё начало в концепции верховенства права и, таким образом, неотъемлемы от неё. В отечественной науке также встречаются различные взгляды на содержание принципа верховенства права. Например, С. А. Грачева, ана­лизируя существующие интерпретации данного принципа, отмечает разницу в его понимании как различными интегра­ционными наднациональными объединениями, международ­ными организациями, так и государствами при его восприя­тии в свои правовые системы, указывая при этом на нечёткость и неопределенность данного явления. В. Д. Зорькин отмечает, что верховенство права является ключевым аспектом в установ­лении демократического порядка, в особенности в контексте современных вызовов и угроз, стоящих перед государствами. Д. Г. Морозов видит в верховенстве права, главным образом, верховенство закона, «связанность» власти законом и урегули­рование общественных отношений буквой закона.

Сингапурское видение верховенства права, с одной сто­роны, можно было бы отнести к широкому пониманию ввиду широкого набора провозглашаемых прав и свобод, однако в силу исторических особенностей становления государствен­ности в Сингапуре реализация принципа верховенства права имеет отличительные черты, из-за которых речь идет скорее об узком смысле.

С момента своего образования Партия народного дей­ствия стремилась укрепить принцип верховенства права в Сингапуре, особенно после отделения от Малайзии, когда необходимость сплотить полиэтническую и мультикультур­ную нацию встала особенно остро. Для такого сплочения по­требовалось расширение государственного вмешательства не только в экономическую и политическую сферы жизни, но и в социально-культурную. Ли Куан Ю неоднократно указывал на важность принципа верховенства права, отмечая при этом невозможность применения данного принципа в трактов­ке Дайси ввиду суровых социально-экономических условий, сложившихся к моменту разделения Малайзии. В 1967 году, выступая перед Сообществом адвокатов и солиситоров Синга­пура, он отметил, что власти удалось закрепить и воплотить в жизнь принцип верховенства права. Действующий Премьер- министр Ли Сяньлун, в свою очередь, также подчеркивает зна­чимость следования принципу верховенства права, благодаря которому удалось построить справедливую и эффективную правовую систему. Правительство Сингапура включает в по­нятие верховенства права такие составляющие, как: неотврати­мость наказания, равенство всех перед законом, независимость и беспристрастность суда, баланс между гарантированными правами и свободами человека и общественной необходимо­стью поддержания порядка и гармонии между различными меньшинствами.

При этом, как отмечают некоторые исследователи, прин­цип верховенства права в Сингапуре устанавливался автори­тарными методами и носил репрессивный характер. Именно из стремления уравновесить интересы всего общества и от­дельно взятого индивида права и свободы человека могут быть ограничены, поскольку в Сингапуре интересы всего общества ставятся на первое место. В отличие от западного подхода к концепции прав и свобод человека в Сингапуре действует своя система ценностей, с одной стороны закрепляющая эти пра­ва и свободы, а с другой - ставящая интересы всего общества на первое место, ведь ключевую роль в формировании этой системы ценностей сыграл этнический состав, большая часть которого - китайцы, привнесшие в государственный механизм конфуцианское тяготение к патриархальному укладу. Именно такое культурное наследие «способствовало сохранению авто­ритарных начал» в обществе.

Вследствие такого подхода к роли государства в Синга­пуре - суровая система наказаний, в том числе за те деяния, которые в западной культуре декриминализованы. В качестве иллюстрации можно привести несколько нормативных пра­вовых актов. Так, Закон о внутренней безопасности, который был введен британскими властями еще в 1950 г. на всей терри­тории Малайи как способ борьбы с распространявшейся иде­ей коммунизма, далее трансформировавшийся в Закон о вну­тренней безопасности Малайзии 1960 г. и рецепиированный в законодательство независимого Сингапура в 1963 г. Помимо запрета террористической и экстремисткой деятельности, этот нормативный правовой акт предусматривает возмож­ность наложения запрета на использование в общественных местах не только квазиармейской символики, но и символи­ки какой-либо политической организации, наказуемое либо штрафом до 2 000 Сингапурских долларов, либо лишением свободы на срок до одного года, либо их сочетанием. Закон предусматривает возможность задержания любого лица в целях предотвращения нарушения безопасности Сингапура или его части или общественного порядка на срок до двух лет (ст. 8), наложения запрета на издание и распространение та­ких материалов, которые, по мнению министра коммуника­ции и информации, не только призывают к разжиганию на­силия, национальной розни и нарушению правопорядка, но и в целом могут повлечь нарушение национального интереса Сингапура (п. d ст. 20), наложения ответственности на любого, кто устно или письменно распространяет ложные сведения, могущие вызвать панику в обществе (ст. 26), а также - что не­мыслимо в западной культуре - возможность обыска любого индивида, транспортного средства или помещения полицей­ским без соответствующего ордера в случае возникновения у последнего подозрения, что при обыске может быть выявлено доказательство совершения противоправного деяния, с после­дующей выемкой найденного (ст. 28).

Закон о здоровье населения и окружающей среде пред­полагает ответственность физических и юридических лиц за любое действие, которое может повлечь загрязнение обще­ственных мест, и содержит детальный, хотя и не исчерпыва­ющий, перечень таких действий, включая, например, помимо очевидного запрета на выброс ядовитых жидкостей и мусора, выпавшие волосы, кровь, выделения из дыхательных путей и т. п. (ст. 17).

Что касается видов наказаний, Уголовным кодексом пред­усмотрен, помимо лишения свободы, конфискации, штрафа и смертной казни, такой архаический вид, как избиение плеть­ми, который чаще всего выступает дополнительным видом наказания, но может быть и основным, например, за участие в незаконных собраниях (ст. 144), покушение на убийство по неосторожности (п. b ст. 304), похищение человека без цели причинения смерти (ст. 363, 363 А). Особенно сурово караются преступления за незаконный оборот наркотиков.

Важность соблюдения принципа верховенства права от­мечали в разные годы и председатели Верховного суда Син­гапура. Х. П. Юн отмечал, что правовая система Сингапура полностью построена на принципе верховенства права, только благодаря которому удалось создать чёткую и эффективную систему законодательства и правоприменения. При этом, из-за различий в идеологии и, как следствие, в интерпретации принципа верховенства права мировое сообщество критикует Сингапур за авторитарные методы управления государством и за исключения таких важных составляющих принципа вер­ховенства права, как личные свободы и независимость суда. Судебная система, несмотря на то, что структурно и процедур­но основана на англо-саксонской традиции и формально не­зависима, по распространённому на Западе мнению, обычно благоволит правительству и партии большинства. В некото­рых случаях суды ограничивают свободу слова, независимую политическую деятельность, свободу собраний и иные базо­вые права, которые считаются основными в концепции верхо­венства права в западном её понимании. Третий председатель Верховного суда С. К. Чань отмечает необоснованность крити­ки судебной власти с точки зрения благоволения воле правя­щей элиты. В ряде знаковых дел Высокий и Апелляционный суды указывали на связанность суда только лишь вопросами юридического характера, к которым ни в коем случае не от­носятся политические мотивы и действия тяжущихся сторон, поскольку «пристрастная и зависимая судебная власть так же пригодна, как соль, потерявшая свой вкус» (перевод автора - Д. К. Молчановой). При этом, те же самые дела использу­ются критиками в качестве иллюстрации зависимости суда от использования Правительством судебной власти для полити­ческих репрессий. По мнению действующего председателя Верховного суда С. Менона, важнейшей составляющей прин­ципа верховенства права является совпадение буквы закона и реализации закона. Действительно, суды - это и правопри­менители, и толкователи законов.

Что касается объективных цифр, по данным Проекта Все­мирного правосудия за 2017-2018 гг. Сингапур является од­ним из лидирующих государств в сфере верховенства права.

Так, среди государств Восточной Азии и стран Тихооке­анского региона Сингапур занимает 3 место из 15 государств (на первом и втором местах расположились Новая Зеландия и Австралия, соответственно) и 13 место в мировом рейтинге (всего оценивалось 113 государств).

По ограничению властных полномочий государственных органов, в том числе посредством реализации свободы слова, Сингапур находится на 25 строчке, по отсутствию коррупции (оценка производится по трём параметрам: взяточничеству, ненадлежащему влиянию на государственные или частные ин­тересы и хищению государственных средств и ресурсов) - на 4 месте. Что касается открытости деятельности государственных органов и возможности населения влиять на эту деятельность, а также гарантированности основных прав и свобод Синга­пур занимает 28 и 32 места, соответственно. По поддержанию общественного порядка и безопасности лиц и собственности Сингапур занимает первое место, а по исполнению норматив­ных актов - второе. По доступности к правосудию, в том числе возможности оспаривания злоупотреблений со стороны го­сударственных органов и должностных лиц, а также с точки зрения стоимости, недискриминации и некоррумпированно­сти, Сингапур занимает 5 место (как по гражданским, так и по уголовным делам).

Подытоживая сказанное, автору представляется, что принцип верховенства права существует и применяется в со­временном Сингапуре, пусть и не в его классической форме. При этом следует принимать во внимание специфику мента­литета граждан Республики Сингапур, которому свойствен­но придерживаться патриархальной традиции, в том числе в области правового регулирования. Следует также обратить внимание и на тот факт, что несмотря на проанализирован­ные особенности реализации принципа верховенства права в Республике Сингапур, он, тем не менее, находит своё вопло­щение в одном из самых безопасных обществ в мире по оценке некоторых международных организаций.

МОЛЧАНОВА Дария Кирилловна
преподаватель кафедры конституционного права МГИМО (У) МИД России