№ 11 (102) 2016г.
Фархутдинов И. З
В статье, которая продолжает цикл статей автора о международных стратегиях безопасности, рассматриваются вопросы европейской безопасности.
7 февраля 1992 г. двенадцать стран-членов Европейского экономического сообщества (ЕЭС) подписали в Маастрихте Договор о Европейском союзе (ЕС), который вывел запущенный в 1950-е гг. процесс европейской интеграции на качественно новый уровень. Принятие в 2003 г. Европейской стратегии безопасности было первой попыткой Европейского союза создать глобальный стратегический документ, который мог бы сравниться с американской стратегией национальной безопасности или другими подобными национальными документами.
Если сравнить Европейскую стратегию безопасности и Стратегию национальной безопасности США 2001 г. (в редакции 2006 г.), то Европа и Америка считают ключевыми для своей безопасности по существу одни и те же угрозы: международный терроризм, распространение ОМУ, региональные конфликты, расширение влияния религиозного фундаментализма, «недееспособные» государства. Объединяет стратегии США и Евросоюза признание того, что фактор географической удаленности утратил свое защитное свойство в контексте глобальных угроз, не признающих границ. Новая Европейская стратегия безопасности (Стратегия Могерини) в целом базируется на Стратегии 2003 г., но принята с учетом новой геополитической реальности (Brexit, ситуация с беженцами, конфликт на Украине и т.д.). Также, согласно новой концепции, Россия считается «стратегическим вызовом для Европы».
В свою очередь, на посту президента США Дональд Трамп намерен сконцентрироваться на разгроме ИГИЛ, разработке новой стратегии кибербезопасности и модернизации вооруженных сил. В отношениях с Россией Трамп декларирует возможное сотрудничество по важнейшим геополитическим вопросам (прежде всего, по ситуации в Сирии).
Ключевые слова: Европейский Союз, Стратегия безопасности ЕС 2003, Стратегия Могерини 2016, ЕС и НАТО, Военная доктрина Трампа, Восточное партнерство ЕС, мягкая сила.
FARKHUTDINOV Insur Zabirovich
Ph.D. in Law, leading researcher of the Institute of State and Law (sector of international legal researches) of the Russian Academy of Sciences, Editor-in-chief of the Eurasian Law Journal
MOGHERINI STRATEGY AND MILITARY DOCTRINE OF TRUMP: THE CHALLENGES AHEAD RUSSIA
In the article, which continues the cycle of articles of the author on international security strategies, the problems of European security are being discussed. February 7th 1992 the twelve member States of the European economic community (EEC) signed in Maastricht the Treaty on European Union (EU), which brought the European integration process launched in the 1950s to a qualitatively new level. The adoption in 2003 The European security strategy was the first attempt of the European Union to create a global policy document, which could match with the us national security strategy or other similar national documents.
If you compare the European security strategy and the Strategy of national security of the United States 2001 (as amended 2006), Europe and America as key to its security is essentially the same threats: international terrorism, proliferation of WMD, regional conflicts, expansion of the influence of religious fundamentalism, "incapacitated" state. Combines the strategy of the US and EU recognition of the fact that the factor of geographical distance has lost its protective property in the context of global threats that transcend borders. The new European security strategy (Strategy Mogherini) as a whole is based on the Strategy of 2003, but adopted with taking into account the new geopolitical reality (Brexit, the situation of refugees, the conflict in Ukraine, etc.). Also, under the new concept, Russia is a "strategic challenge for Europe".
In turn, the post of President of the United States, Donald Trump intends to concentrate on the defeat of ISIL, developing a new cybersecurity strategy and modernization of the armed forces. In relations with Russia, Trump declares possible cooperation on critical geopolitical issues (especially on the situation in Syria).
Keywords: European Union, EU security Strategy 2003, Strategy 2016 Mogherini, EU and NATO, Military doctrine of Trump, Eastern partnership, EU soft power.
1. Могерини: Россия – стратегический вызов для Европы
«Российскую агрессию» следует добавить в перечень ключевых угроз европейской безопасности – заявила 28 июня 2016 года на саммите ЕС в Брюсселе Федерика Могерини, верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности. В объявленной ею тогда, шесть месяцев назад, новой глобальной стратегии Евросоюза в области внешней политики и политики безопасности Россия официально названа стратегическим вызовом для Европы.
Новый анализируемый международно-правовой, с точки зрения доктрины, документ направлен на создание стратегии для решения глобальных проблем, которые изменили стратегическую обстановку в ЕС за последние 10-15 лет.
Победа Дональда Трампа 8 ноября с.г. у многих европейских политиков вызвала шок. Официальная Европа не ожидала такого исхода. Полгода не прошло после «Brexit», референдума в пользу выхода Великобритании из состава Евросоюза, вызвавший в ЕС первый крупный шок. Тут еще Трамп показал всему миру, что такое настоящий американский характер. Новоизбранный американский президент назвал некоторых европейских союзников «безбилетниками» и сказал, что НАТО, возможно, «устарело». Он также поставил в целом под вопрос ценность трансатлантических отношений.
Первым, пожалуй, пришел в себя глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, заговорив снова о создании европейской армии, о которой некоторые страны ЕС мечтали полушепотом, в то время как США вместе с Великобританией были категорически против создания собственных европейских вооруженных сил.
Расклад сил на европейской политической карте кардинально может поменяться. В случае выхода Британии из ЕС, ей трудно будет указывать Европе, как жить дальше. А США, как следует из заявлений Трампа, будут только рады избавиться от обузы – обеспечении европейской безопасности за американский счет. В общем, столь деликатный вопрос, традиционно разделяющий ЕС на сторонников и противников оборонной интеграции, лагеря «европеистов» и «атлантистов», теперь снова актуален.
Парадокс, в европейских столицах чуть ли не был объявлен траур. А в российской правящей элите эйфория от победы Трампа была даже сильнее, чем в штабе Трампа, судя по некоторым источникам, в некоторых кабинетах, мол, при получении известий об итогах американских выборов стали открывать шампанское и закуривать сигары.
Действительно ли Дональд Трамп «наш»? Нет, не наш. Ясно и то: Трамп – не Обама. Администрация Обамы во внешнеполитической области была самой слабой послевоенной американской администрацией. Ситуация открывает для России некоторые новые возможности, но она же несет гораздо большие риски.
В этих условиях в самый раз разобраться в сложных переплетениях новой стратегии внешней политики и безопасности ЕС.
Как гласит доктрина европейского права, внешняя (внешнеполитическая) компетенция ЕС – это компетенция, предметом которой являются отношения между ЕС и государствами, не входящими в его состав (третьими странами), а также международными организациями.
Европа нуждается в глубоком осмыслении своего функционирования. Результат британского референдума мы можем расценить как сигнал, как призыв к ответственности, к политическому лидерству… Июньский саммит Европейского Совета стал первым поводом для такого переосмысления», сказала Федерика Могерини в интервью «Монд» 28 июня 2016 г. То есть толчком для принятия обновленной стратегии стал выход Великобритании из состава Евросоюза, который изменил политический баланс в Европе и показал, насколько слаба ее общая система безопасности». По мнению Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Могерини, британский референдум вынуждает вновь подтвердить роль Евросоюза, продемонстрировать общие интересы европейцев и то, что их объединяет в сфере внешней политики и политики безопасности, а также в вопросах энергоресурсов, торговли и миграции.
Главный аргумент лоббистов создания новой стратегии внешней политики и безопасности ЕС заключается в том, что сейчас в новых глобальных условиях в перечень ключевых угроз европейской безопасности нужно добавить «российскую агрессию», а в список стратегических целей ЕС по обеспечению безопасности — борьбу с Россией. В таком ключе формируется основная доктрина внешней политики Европы.
Европейская стратегия внешней политики и политики безопасности (Стратегия Могерини), принятая на июньском саммите Европейского Совета, по сути, второй документ такого рода. Первая Европейская стратегия безопасности (ЕСБ), была принята в 2003 г. Однако после Кавказского кризиса Европейский Совет принял 11 декабря 2008 г. Доклад о реализации Европейской стратегии безопасности под названием «Обеспечение безопасности в меняющемся мире».
Содержание новой глобальной стратегии ЕС представляет из себя 56-ти страничный документ под названием «Общее видение, общее действие: более сильная Европа».
«Мир и стабильность в Европе больше нельзя считать данностью, — утверждают авторы доклада. — Нарушение международного права и дестабилизация Украины на фоне затянувшихся конфликтов в черноморском регионе стали вызовом самой сути европейской безопасности». Краеугольный камень стратегии европейских держав по отношению к РФ — это монолитность подходов всех стран — членов ЕС. Согласно документу, ни одно государство ЕС «не признает нелегальную аннексию Крыма со стороны России и дестабилизацию востока Украины».
Глобальная роль ЕС в постоянно и быстро меняющейся международной среде должна быть обусловлена всеобъемлющей стратегией с четко определенными приоритетами. ЕС должен учитывать все проблемы и возможности, которые могут произойти в результате изменения обстановки в мире. Новая европейская стратегия безопасности уже имеет аналог - Стратегию безопасности ЕС от 2003 года, подготовленную Хавьером Солана, главным позывом которой было «безопасная Европа в лучшем мире». Кроме того, обновленный документ 2016 года направлен на создание стратегии для решения глобальных проблем, которые изменили стратегическую обстановку в ЕС с 2003 года. ЕС не обновлял свою стратегию безопасности с 2003 года. Та версия документа начиналась словами: «Европа никогда еще не была такой процветающей, безопасной и свободной».
«Нам нужна более сильная Европа» – обновленная стратегия 2016 года, помещенная в контекст «российской агрессии» на Украине, терроризма на территории ЕС и миграционного кризиса у европейских границ, как видите, начинается в более мрачном тоне – со слов:
«На смену добровольному подходу к коллективной безопасности должны прийти реальные обязательства». Далее в стратегии Могерини утверждается, что Евросоюз необходимо укрепить в качестве оборонного сообщества, чьи участники «не могут себе позволить» определять свои приоритеты, руководствуясь только собственными интересами. Тем не менее, расходы на военные нужды должны остаться национальными прерогативами».
Стратегия 2016 г. настаивает, чтобы Евросоюз был в состоянии защитить себя и без НАТО. Это важно для тех стран, которые являются членами ЕС, но не входят в НАТО. Речь о Швеции, Финляндии, Австрии, Кипре, Ирландии и Мальте.
В документе особо подчёркивается, что военное планирование должно быть привнесено на уровень ЕС через регулярно обновляемый План развития потенциала при посреднической роли Европейского Оборонного Агентства (ЕОА) в координации военного планирования с НАТО.
Несомненно, новым, с точки зрения определённости заявленной позиции, по мнению аналитиков, является намерение Евросоюза укреплять оборонную составляющую европейской интеграции. В документе подчёркивается, что принцип объединения и распределения ресурсов всех стран-членов должен применяться ко всем расходам на оборону.
Глобальная стратегия ЕС по внешней политике и политике безопасности утверждает о необходимости сильной Европы. Такую Европу заслуживают наши граждане, такую Европу ждет весь мир. Мы переживаем экзистенциальный кризис как внутри Европейского Союза, так и за его пределами. Наш Союз под угрозой. Наш европейский проект, принесший с собой беспрецедентный мир, процветание и демократию, ставится под сомнение, декларируется там.
Предлагается создать единую «нацию европейцев», для которых национальные интересы и интересы всего Евросоюза не будут вступать в противоречие. Эта «новая нация» должна сочетать в себе реалистичные подходы к современным вызовам и одновременно стремиться реализовать «идеалистичную идею» о создании нового, лучшего мира. В документе, кроме того, говорится о создании общих подходов к решению миграционного кризиса в Европе. «Единое видение» по всем основным проблемам современности — это и есть то, что должно сплотить ЕС, гласит текст документа.
Необходимость новой стратегии вызвана, по мнению председателя Совета Евросоюза Дональда Туска, возросшей террористической угрозой и кризисом в отношениях с Россией.
Парадоксально, что это совмещение несовместимого: борьба с терроризмом при объявлении России врагом способна в принципе уничтожить безопасность в ЕС, потому что именно Россия играет ключевую роль в защите европейской безопасности.
Но есть ли основания сделать вывод о том, что в целом стратегия Могерини обозначилась устойчивая и фактически безальтернативная тенденция развития европейского оборонного потенциала?
2. Эволюция европейской политики обороны и безопасности
Ретроспективное изучение обозначенного выше вопроса поможет лучше понять внешнюю политику и политику безопасности Европейского Союза, действовавшего до Маастрихтского договора 1993 г. как Европейские Сообщества.
Следует отметить, что в официальных документах ЕС и научной литературе существуют различные подходы к формулировке термина «общая внешняя политика и политика безопасности», которые отражают, в том числе, непростой характер формирования и реализации данного направления политики ЕС. Так, в официальных документах Европейского Союза содержится традиционный термин «Общая внешняя политика и политика безопасности» (сокр. ОВПБ) (англ. Сommon foreign and security policy (сокр. англ. CFSP), нем. Gemeinsame Außen- und Sicherheitspolitik). В научной литературе, наряду с официально принятым термином, применяются дефиниции «внешняя политика ЕС», «европейская внешняя политика», «внешние отношения ЕС», «Европейский Союз как глобальный актор» и др. В зарубежной научной литературе существуют также различные теоретические подходы к пониманию общей внешней политики ЕС.
Общая внешняя политика и политика безопасности, как официальный внешнеполитический курс, имеет свою длительную предысторию. Многие века Европа была синонимом лоскутной раздробленности народов и государств, острого соперничества и постоянных войн и вооруженных конфликтов. По окончании Второй мировой войны остро встал вопрос о будущем Европы. Становилось ясно, что на смену Второй мировой войне идет «холодная война». В этих условиях только единая Европа могла сохранить свою идентичность. Интеграция в области военной обороны шла со значительными трудностями.
В процессе европейской интеграции становление и развитие общей внешней политики и политики безопасности прошло ряд этапов.
Первые попытки европейской политической интеграции были предприняты сразу после создания в 1952 г. шестью государствами (Германией, Францией, Италией, Бельгией, Нидерландами, Люксембургом) Европейского сообщества угля и стали, который стал прообразом Европейских сообществ в соответствии с Римским договором 1956 г.
После окончания Второй мировой войны западноевропейские страны видели гарантию ее неповторения через создание системы коллективной безопасности путем образования военных блоков. Одним из первых таких блоков стал Западный союз, на базе которого в 1949 г. возник НАТО, а сам Западный союз в 1954 г. был преобразован в Западноевропейский союз (ЗЕС).
Если подробнее, то истоки формирования системы общеевропейской обороны были заложены в подписанном в 1948 году Францией, Англией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом Брюссельском договоре. Первые три статьи Договора были посвящены соответственно экономическому, социальному и культурному сотрудничеству, но именно создание «коллективной самообороны» против возможного агрессора (в первую очередь СССР) стала сущностью этого документа. Согласно Пакту страны-участницы обязались, что в случае, если одна или несколько из них становится объектом вооружённого нападения или агрессии, остальные (опираясь на п. 51 Устава ООН, который разрешает коллективную самооборону) «предоставят военную поддержку атакованной Стороне и другую помощь, а также окажут содействие её усилиям».
Договор создал европейский институт безопасности – Западный союз, а также им был принят план общей обороны, включавший интеграцию военно-воздушных сил и организацию межсоюзнического командования.
Основными причинами подписания Брюссельского пакта были:
страх перед советской военной угрозой — опасения агрессии со стороны СССР и его союзников из числа стран Центральной и Юго-Восточной Европы;
а также недопущение возрождения германского милитаризма и новых попыток развязывания войны со стороны Германии.
Брюссельский пакт, по сути, предвосхитил создание НАТО, появление которого в 1949 г. несколько девальвировало значение Брюссельского пакта для обеспечения коллективной обороны пяти подписавших его стран. Первоначальный текст Пакта не содержал каких-либо положений об организационном механизме реализации положений Договора. Функции Западноевропейского союза перешли к НАТО. Ситуацию изменило Парижское соглашение от 24 октября 1954 г., которое внесло изменения в Пакт относительно создания специальной структуры на его основе — Западноевропейского союза. Вместе с подписанием Парижского соглашения к Брюссельскому договору присоединились Западная Германия и Италия.
В 1949 году участники Западного союза передали военные компетенции своей международной региональной организации НАТО (Организации Североатлантического договора), куда вошли страны, входящие в Западный союз, другие европейские страны, США и Канада. В годы холодной войны деятельность Североатлантического Альянса полностью заменила деятельность Западноевропейского союза.
В начале 1950-х годов была предпринята попытка военно-политической интеграции. В мае 1952 года страны «шестерки» (Бельгия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Франция, ФРГ) подписали договор, учреждающий Европейское оборонительное сообщество (ЕОС) с оборонительными функциями, распространяющимися на территорию стран-участниц. Договор о ЕОС предполагал создание интегрированной европейской армии. Предполагалось, что национальные вооруженные силы стран-участниц предоставлялись в распоряжение сообщества в качестве единой европейской армии, которая должна была под объединенным командованием представлять мощную военную группировку в составе 40 дивизий: 14 французских, 12 германских, 11 итальянских и трех от стран Бенилюкса. Европейские оборонительные силы должны были иметь единую форму, единую систему и методы обучения и единые органы управления. В то же время приоритетные позиции в обеспечении европейской безопасности должны были остаться у НАТО. Главнокомандующий НАТО должен был осуществлять руководство и контроль за силами ЕОС в военное и мирное время.
Однако подписание договора о ЕОС вызвало бурю возмущения во Франции, Французская Национальная ассамблея в 1954 году отказалась ратифицировать этот договор, а функции коллективной обороны созданного в том же году Западноевропейского союза (ЗЕС) были делегированы НАТО, военно-интеграционный проект в Западной Европе перестал существовать.
Процесс развития военно-политической интеграции был прерван внешними обстоятельствами. С началом корейской войны в структурах НАТО стал наблюдаться недостаток человеческих ресурсов, и США подняли вопрос о восстановлении западногерманских вооруженных сил. Такой подход к вопросам безопасности вызвал большое недовольство европейских стран и мог нарушить складывающееся европейское единство. Французский премьер-министр Ж. Плевен предложил создать общеевропейскую систему обороны с единой армией и системой политических институтов Европы. В основу проекта объединенной армии Ж. Плевен положил принцип наднационального объединения военных единиц с целью достижения единства человеческих и материальных ресурсов различных стран под общеевропейской военной и политической властью.
В общем, в 1952-1954 гг. провалился проект Европейского оборонительного сообщества, а в 1961-1962 гг. – аналогичный план Фуше, министра обороны Франции.
Второй этап становления ОВПБ относится к концу 1960-х — началу 1970-х г.г. В условиях холодной войны, охвативших последующие десятилетия, вопросы оборонного и политического сотрудничества стран Западной Европы решались и реализовывались в рамках внешней политики национальных государств, определенная координация которой осуществлялась на основе участия стран в Организации Североатлантического договора (НАТО) и в незначительной мере в Западноевропейском союзе (ЗЕС).
В декабре 1969 г. главы государств и правительств стран ЕС на конференции в Гааге приняли важные решения об усилении интеграции, в том числе и о начале 23 политического сотрудничества («план Давиньона»). На основе принятых решений в 1970 г. был приведен в действие механизм Европейского политического сотрудничества (ЕПС), который предусматривал регулярные встречи на высшем уровне, обсуждение общих политических подходов к международным процессам, обмен информацией представителей внешнеполитических ведомств стран — членов ЕС. Практическая реализация данного направления деятельности была возложена на Политический комитет в составе послов стран-членов.
В этот период в Европейских сообществах сформировалось два подхода к созданию системы безопасности на базе ЕС: «европеисты» (Франция, ФРГ), которые выступали за создание в ЕС дополнительных внешнеполитических и оборонных структур; «атлантисты» (Великобритания), которые традиционно ориентировались в вопросах безопасности на США и НАТО.
В 1970 году на Гаагском саммите была принята Люксембургская декларация, в которой обосновывался механизм внешнеполитических консультаций между странами-участницами, получивший название Европейского политического сотрудничества (ЕПС).
В 1972 году в Париже в первый раз встретились главы государств и правительств в рамках ЕПС. Итоговым документом встречи стал доклад Тиндеманса, в котором совместная оборонная политика определялась как одна из составных частей будущего ЕС. Для обеспечения безопасности предусматривались регулярные консультации по военно-политическим вопросам Европы и аспектам международных переговоров по разоружению, интенсивное сотрудничество в военно-экономической области между ЕС и НАТО и создание внутри ЕС агентства по вооружениям. Однако прения показали, что страны ЕС еще не были готовы отказаться от национального суверенитета в области внешних политик и совместной обороны.
В 1974 году был учреждён Европейский совет на уровне глав государств и правительств, принявший рекомендацию об учреждении Политического союза. Переговоры и консультации об учреждении Политического союза натолкнулись на традиционное противостояние защитников прерогатив национальных государств и сторонников наднациональности, также многие страны выступали против дублирования функций НАТО.
В 1970-1980-е гг. ни к чему не обязывающая координация внешней политики имела место в рамках Европейского политического сотрудничества (ЕПС).
Новый, третий, этап европейской интеграции начался во второй половине 1980-х гг. и осуществлялся в благоприятных внешнеполитических условиях окончания «холодной войны», динамичного развития и устойчивых темпов роста экономики ЕС. Единый европейский акт 1986 г. окончательно сформировал базу межправительственного сотрудничества в области внешней политики.
Новые успехи интеграции были связаны с принятием в 1986 году Единого европейского акта, в котором подчеркивалась важная роль сотрудничества по вопросам европейской безопасности. Перед этим в Милане в 1985 году Канцлер ФРГ Коль и президент Франции Миттеран выдвинули совместный проект Договора о Европейском союзе, предусматривавший проведение согласованной внешней и оборонной политики. Эта новая динамика была открыта после подписания Великобританией и Францией в декабре 1988 года в Сен-Мало декларации о европейской политике безопасности и обороны (ОПБО), «Процесс Сен-Мало» положил начало новому этапу реальный оборонный союз ЕС.
9 июня 1992 года министры иностранных дел и обороны стран Западноевропейского союза (ЗЕС) приняли «Петерсбергскую декларацию», касавшуюся отношений между ЗЕС, ЕС и НАТО. Декларация предусматривала расширение функций ЗЕС. Он должен был не только гарантировать оборону территорий стран-участниц, но и освоить проведение гуманитарных и спасательных операций, миротворческих миссий, а также выполнение задач по управлению кризисами, включая понуждение к миру в интересах всего ЕС и во взаимодействии с НАТО. В последующем ЗЕС бы включен в ЕС по Амстердамскому договору.
7 февраля 1992 г. двенадцать стран-членов Европейского экономического сообщества (ЕЭС) подписали в Маастрихте Договор о Европейском союзе (ЕС), который вывел запущенный в 1950-е гг. процесс европейской интеграции на качественно новый уровень, подразумевавший создание не только экономического и валютного союза, но и политического на трех «опорах»: 1) Европейские сообщества; 2) общая внешняя политика и политика безопасности; 3) сотрудничество в области внутренних дел и юстиции. Все три «опоры» были объединены единой институциональной структурой. В том числе были заложены правовые основания для Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ), выступавшей в качестве «второй опоры» ЕС.
Общая внешняя политика и политика безопасности, как вторая опора, провозглашает следующие основные задачи:
защита общих ценностей в соответствии с Уставом ООН;
усиление безопасности ЕС;
сохранение мира и международной безопасности;
повышение единоличной роли ЕС в определении единой внешней политики;
создание Подразделения по планированию новой политики и раннему предупреждению с целью анализа международных событий и выработке решений;
введение поста Верховного представителя по вопросам общей внешней политики и политики безопасности.
ОВПБ стала новым направлением деятельности ЕС, развивающим опыт «европейского политического сотрудничества» и предусматривающим согласование и осуществление странами ЕС совместных внешнеполитических действий на основе единогласно принятых решений.
Основные полномочия Союза в сфере ОВПБ закреплены в ст.12 Маастрихтского Договора, который подразумевает принятие следующих решений:
1. Принципы и общие ориентиры – своеобразная программа внешней политики, определяющая общий курс в международных отношениях Союза в целом и для каждого государства-члена в отдельности (орган – Европейский Совет).
2. Общая стратегия – НПА в сфере ОВПБ, в котором определяется план действий Союза в отношении конкретных стран или регионов планеты. (отличие от п. 1 там внешняя политика в целом, здесь к конкретному региону или к отдельной стране) (орган – Европейский Совет по предложению Совета ЕС.
3. Общих позициях (она определяет отношение Союза к отдельному вопросу географического или тематического характера, в отличие от общих стратегий она направлена на решение определенных задач внешней политики. Общая позиция это документ, в котором определяется официальная позиция Союза по конкретным внешнеполитическим вопросам.
4. Совместная акция – это документ, на основании которого Союз осуществляет оперативные действия на международной арене (в этой форме принимается решения о направлении наблюдателей на выборы иностр. государств, направление разного рода представителей за рубеж, Силы быстрого реагирования когда создадутся – будут действовать на основании этой правовой формы (орган Совет).
5. Заключение Советом в рамках ОВПБ международных договоров.
Предметом таких договоров могут быть любые вопросы, относящиеся к сфере ОВПБ, а также вопросы борьбы с преступностью (однако в отличие от международных договоров, заключаемых в рамках первой опоры, в качестве стороны таких договоров будет выступать либо Совет, либо Союз в целом).
Во второй половине 1990-х — 2000-х гг. параллельно с углублением интеграции и расширением ЕС осуществлялась и модернизация ОВПБ.
Амстердамский договор (1997 г.) уточнил и детализировал механизм осуществления ОВПБ, расширил права Европейской комиссии в этой сфере, закрепил принцип единогласия при решениях Совета ЕС по ОВПБ, ввел пост Высокого представителя Совета ЕС по вопросам общей внешней политики и политики безопасности — Генерального секретаря ЕС. В соответствии с договором был создан Политический комитет, объединивший руководителей политических департаментов министерств и ведомств иностранных дел государств-членов.
Дальнейшее развитие общеевропейской оборонной политики нашло отражение в Амстердамском договоре 1997 года. В нем были четче обозначены полномочия Евросовета, который мог затрагивать вопросы общей обороны, а также принимать решения о совместных действиях и общих позициях государств-членов. Благодаря Амстердамскому договору Евросовет наделялся правосубъектностью в международных отношениях, он имел право заключать международные договоры в рамках Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ).
Амстердамский договор 1997 года реформировал ОВПБ с целью повышения эффективности её функционирования. Были предусмотрены следующие институциональные новации: — «Общая Стратегия», возможность «конструктивного воздержания» от участия во внешнеполитических акциях, должность Верховного Представителя по ОВПБ и дополнительный аппарат внешнеполитического планирования в составе Генерального Секретариата Совета ЕС, а также положение о постепенном включении Западноевропейского союза и подчинённых ему органов в общую систему институтов ЕС. Амстердамский договор также ввел в практику такие средства реализации ОВПБ, как «общие стратегии», «продвинутое сотрудничество группы членов».
С 2000 года функционируют новые структуры ЕС — Комитет по политике и безопасности (для согласований по ВП и военным вопросам) и Военный комитет (в составе начальников главных военных штабов стран-участниц). Особенно показательным документальным источником в этом отношении является Обращение Европейской комиссии по предотвращению конфликтов 2001 г., предлагающее решать «глубинные причины конфликта» посредствам укрепления «структурной стабильности», определенной как «устойчивое экономическое развитие, демократия и уважение прав человека, жизнеспособные политические структуры, здоровая окружающая среда и социальные условия, а также способность контролировать изменения, не допуская конфликта».
Ниццкий Договор 2001 г. предусмотрел возможность «усиленного сотрудничества» в области общей внешней политики и политики безопасности, расширил полномочия Европейского совета в этой сфере, распространил сферу политики безопасности на вопросы обороны, сформулировал понятие «Европейская политика безопасности и обороны» (ЕПБО), отменил упоминание о ЗЕС как о части развития ЕС. В 2001 г. были учреждены постоянные политические и военные органы, необходимые для осуществления общей внешней политики и политики безопасности (Комитет по вопросам политики и безопасности, Военный комитет Европейского Союза, Военный штаб Европейского Союза), было предусмотрено развертывание в рамках ЕЕС военных сил, а также гражданских сил для урегулирования кризисных ситуаций. С подписанием в Ницце Договора о ЕС (подписан 26 февраля 2001 года и вступил в силу 1 февраля 2003 года) проведение общей политики в области безопасности и обороны (ОЕПБО) вошло в сферу коллективной компетенции Евросоюза. Ниццкий договор реформировал институциональную структуру Европейского союза для расширения на восток, то есть способствовал задаче, которая была изначально поставлена Амстердамским договором, но не была решена на текущий момент.
Помимо расширения Евросоюза Ниццкий договор позволил придать новый импульс развитию его «второй» и «третьей» опор. Ниццкий договор завершил преобразование «второй опоры» в систему ОВПБ/ЕПБО, в том числе закрепил предыдущие решения Европейского Совета по созданию Сил быстрого реагирования.
Осознанию необходимости незамедлительного перехода к этапу практического строительства общеевропейской политики безопасности и обороны способствовали события в Косово, показавшие явную неспособность европейцев к самостоятельному урегулированию кризисов. Был создан Комитет по вопросам политики безопасности на уровне послов, чьей задачей была подготовка рекомендаций по ОВПБ.
Таким образом, европейская политика обороны имеет более чем 60-летнюю историю. Образование ОПБО – непосредственный результат изменения самой системы международных отношений на рубеже 1980-1990-х гг.:
во-первых, исчезновение советской угрозы снизило значение США как гаранта безопасности Западной Европы и значение Западной Европы как возможного театра военных действий, что поставило европейские страны перед необходимостью самостоятельно обеспечивать свою безопасность;
во-вторых, наличие единственной сверхдержавы (США) неизбежно вело к попыткам других стран ее балансировать, в том числе путем консолидации оборонительных усилий и проведения ОПБО;
в-третьих, объединение Германии вызвало поиски новых форм ее институционального сдерживания, в том числе военно-политического, во избежание установления германской гегемонии в Европе.
Но по большому счету реализация общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) как сравнительно нового направления европейской интеграции, началась только в 1993 г., когда вступил в действие Договор о Европейском Союзе.
Вышеизложенное помогает понять, что ЕС скрывается под стратегическим прикрытием Организации Североатлантического договора (НАТО), ограничивая себя в наиболее популярных и продуктивных задач европейского строительства; что это был «экономический гигант и политический пигмей» (то же самое, не случайно, часто говорили о Германии); и очевидно, было отмечено, что в ЕС не было военной составляющей на всех вплоть до 1999 года.
3. Европейская стратегия безопасности 2003 г.
Новая европейская стратегия безопасности 2016 года зиждется на Стратегии безопасности ЕС от 2003 года, которая была принята Европейским советом в декабре 2003 г. и является первым стратегическим документом, затрагивающим все сферы внешней политики Евросоюза: от помощи и торговли, развития демократии и прав человека до дипломатии и вооруженных сил. Принятие Европейской стратегии безопасности 2003 года, подготовленной Хавьером Солана, было первой попыткой Европейского союза создания глобального стратегического документа.
ЕСБ служит базовым документом Европейского союза, определяющим цели и задачи Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) и Общей политики безопасности и обороны (ОПБО) и отражающим консенсус среди государств-членов в сфере безопасности и обороны.
Европейская стратегия безопасности (ЕСБ) продолжает играть роль программного документа политической интеграции.
Это было первой попыткой Европейского союза создать глобальный стратегический документ, который мог бы сравниться с американской стратегией национальной безопасности или другими национальными документами или стратегическими обзорами.
ЕСБ была принята вскоре после американского вторжения в Ирак, и многие считали, что она станет не более чем одноразовой демонстрацией восстановленного единства ЕС после разногласий в связи с войной в Ираке, символическим шагом, имеющим лишь незначительное влияние на подлинный процесс формирования политики, а не стратегией.
ЕСБ разделена на три части, которые составляют общую оценку международной безопасности и содержат конкретные инструменты политики безопасности и обороны ЕС. Первая часть содержит общий анализ международно-политической ситуации и подчеркивает особую роль глобализационных процессов. В ней указывается, что США играют определяющую роль в формировании современного мирового порядка и оказывают существенное влияние на европейскую интеграцию и безопасность. ЕС объявляется глобальным актором перед лицом основных угроз современного мира. Она определяет пять основных угроз безопасности: терроризм, оружие массового уничтожения, организованная преступность, нестабильные режимы и региональные конфликты.
Вторая часть стратегии проливает свет на стратегические цели Евросоюза, которые включают предотвращение конфликтов и поддержание безопасности в европейском регионе, а также формирование нового устойчивого миропорядка. «Европейская традиционная концепция собственной безопасности, – гласит она, была основана на угрозе вторжения». Однако угрозы изменились, а вторжение более не рассматривается как главный вызов безопасности ЕС. Таким образом, безопасность и стабильность в соседних странах является главной целью Евросоюза, достижение которой создаст необходимые предпосылки для устойчивого развития в этих регионах, а следовательно, «первая линия обороны будет проходить за границами ЕС»
Третья часть освещает политические аспекты и устанавливает четыре основных принципа, на которых должна базироваться ОПБО. Она призывает «развивать стратегическую культуру, способствовать раннему, быстрому и, когда это необходимо, жесткому реагированию». Здесь определяются инструменты, которые следует использовать для достижения целей ЕСБ. Основными принципами ОПБО, таким образом, служат: 1) предотвращение, 2) интеграция, 3) мультилатерализм, 4) глобальность.
В рамках ЕПБО/ОПБО создана сложная система структур, обеспечивших способность ЕС проводить военные операции и гражданские (полицейские и иные) миссии в Европе, Африке, Азии. Создан серьезный потенциал для расширения этой возможности.
Стратегия безопасности ЕС 2003 г. разъясняет свою стратегию безопасности, которая нацелена на достижение безопасной мирной Европы, идентифицирует угрозы, стоящие перед Союзом, определяет его стратегические цели и излагает политическое развитие Европы. При этом выделяются три ключевых угрозы, стоящие перед Европой:
- терроризм, против которого в обязательном порядке должны приниматься совместные европейские меры;
- быстрое накопление оружия массового поражения – потенциально самая большая угроза европейской безопасности;
- региональные конфликты, которые ставят под угрозу меньшинства, основные права и свободы человека. Они могут привести к экстремизму и терроризму и вызвать коллапс в государстве;
- слабая государственность. Гражданские конфликты и неэффективное управление, коррупция, злоупотребление властью, слабые институты власти и безответственность разъедают государства изнутри. Подрыв государственности тревожное явление, которое парализует глобальное управление и ведет к региональной неустойчивости;
- организованная преступность. Европа – главная цель для организованной преступности. Торговля наркотиками, женщинами, детьми и оружием, проникает через границы Союза. Источниками такой преступной деятельности часто бывают слабые государства. В крайних случаях она может доминировать над государством.
Как видно, Стратегия 2003 г. не содержит каких-либо положений против России.
Для защиты своей безопасности и продвижения своих ценностей, ЕС преследует три стратегических цели.
Внимание угрозам. Союз продолжает внимательно следить за источниками ключевых угроз. В ЕС понимают, что его безопасность и процветание все более и более зависят от эффективной многосторонней системы обеспечения мира во всем мире и безопасности. Евросоюз считает своей обязанностью руководствоваться в международных отношениях правовыми предписаниями и четко следовать положениям международного права, в частности, положениям Устава ООН.
Однако он убежден, что для поддержания международного правопорядка, необходимо выделять больше средств на оборону, а также их более эффективно использовать. Опыт показывает, что почти в каждом крупном вмешательстве, за успешной военной операцией следует гражданский хаос. Чтобы не допустить этого, ЕС делает акцент на расширении возможностей использовать все необходимые гражданские средства в кризисном управлении и объявлять кризисные ситуации. Для этого требуется более сильная дипломатия, опирающаяся на вооруженные силы, а также система отношений, которая позволит, если возникнет необходимость, подключать средства государств-членов к средствам ЕС.
Следующий шаг, который позволяет сделать важный вклад в безопасность и стабильность как внутри ЕС, так и вовне – это усиление мер доверия и режима контроля над вооружениями.
По мнению ЕС, мир, сходный по своему управлению с ЕС будет более безопасным для ЕС и его граждан. Государства, постоянно нарушающие положения международного права, представляются объектом воздействия ЕС. В ЕС убеждены, что этому призвана содействовать общая европейская внешняя политика, политика безопасности и политика обороны, которая невозможна без политической интеграции, способной усилить ЕС при осуществлении совместных действий. Для этого необходимо создание системы различных инструментов, каждый из которых имеет собственную структуру и компетенцию. Любой вызов безопасности должен отражаться применением соответствующих инструментов и возможностей. К ним ЕС относит: Европейский фонд развития, военные и гражданские возможности государств-членов и другие инструменты. Все это нацелено на усиление европейской безопасности и на те третьи страны, которые, по мнению ЕС, нуждаются в такой защите.
Лиссабонский договор расширил список задач Европейской стратегии безопасности 2003 г. В результате с 1 декабря 2009 г. он выглядит следующим образом.
Совместные операции по разоружению.
Гуманитарные и спасательные задачи.
Предоставление военных советов и помощи.
Предотвращение конфликтов и поддержание мира.
Задачи боевых сил в управлении кризисами, включая миротворчество и постконфликтную стабилизацию.
В Лиссабонском договоре указано, что все эти задачи связаны и с борьбой против терроризма.
Решение общих концептуальных вопросов шло в Евросоюзе параллельно с совершенствованием двух практических частей ОПБО и ОВПБ: военнополитической и миротворческой. По каждой из них в 2004 г. были приняты среднесрочные планы действий — «головные цели».
С новыми военными инициативами по традиции выступили Франция и Британия. К ним вскоре присоединилась Германия и другие члены ЕС. Эти инициативы, получившие название «Головная цель — 2010», открыли второй этап развития ЕПБО/ОПБО. Его сердцевиной стало создание новой структуры для проведения операций — боевых групп.
Принятие Европейской стратегии безопасности 2003 г. следует рассматривать как этапное событие.
Спустя всего полгода после принятия Стратегии безопасности ЕС в 2004 году в Евросоюз вступили 10 стран Восточной Европы, включая три постсоветских государства Прибалтики. Их представители, сделавшие смыслом своего существования русофобию и служение заокеанскому боссу, испортили бы жизнь всей Европе, но не позволили бы именовать Россию в важнейших документах ЕС стратегическим партнером, не говоря уже о «главном факторе нашей безопасности и благополучия». Поэтому после появления в составе ЕС «новой Европы» стратегическое партнерство с Россией из практической цели, конкретно прописываемой в европейских программах, стратегиях и концепциях, стало превращаться во всё более недостижимую мечту.
Стратегия безопасности ЕС 2003 г. неоднократно корректировалась и дорабатывалась в зависимости от того, как брюссельские чиновники и страны ЕС оценивали её реализацию. Однако фундаментальные положения документа, формирующего общую внешнюю политику и политику безопасности европейских стран, за эти 12 лет оставались неизменны до новой глобальной стратегии Могерини, утвержденной, напомним, на Совете ЕС 28 июня 2016 г.
4. Стратегия Могерини и военная доктрина Трампа
Америка и Европа вступают в период фундаментальных сдвигов в своих отношениях, которые будут иметь стратегические последствия, меняя основы всей послевоенной парадигмы западного мира. В Евросоюзе опасаются, если после инаугурации нового президента США 20 января 2017 г. подадут сигнал о смягчении политики в отношении России, это может подорвать единство в ЕС. Европа, возможно, пойдет по пути выхода из положения стратегической зависимости от США, в которое она попала после Второй мировой войны, и это во многом определит содержание новой формула атлантизма и самого понятия «Запад». Процессы глубокой трансформации трансатлантического сообщества будут продолжаться, изменяя его внутреннюю структуру, и по отношению к внешнему миру он будет постепенно представать в ином качестве.
Итоги встречи министров иностранных дел ЕС 14 ноября 2016 г. отличаются прагматичностью касательно того, что страны – члены Европейского Союза должны сделать для укрепления своей обороны и безопасности. Речь идет о том, чтобы «обеспечить нынешние и будущие потребности Европы в области обороны и безопасности, укрепляя ее стратегическую автономность и способность сотрудничать с партнерами», написано в заключительном коммюнике.
Для того, чтобы лучше понять, в каких направлениях будет формироваться военная доктрина Трампа, следует иметь в виду, что построение Единой Европы после Второй мировой войны было атлантическим, англосаксонским проектом. То есть Вашингтон стимулировал существовавшее стремление континентальных, немецко-франко-итальянских элит к сближению, и сам процесс интеграции шел под жестким контролем американских и британских стратегов. США всегда поступал из собственных интересов, часто используя корыстно ресурсы Западной Европы.
С объединением Германии и крахом СССР ситуация в Европе изменилась – появилась возможность стремительной евроинтеграции. Но, опять-таки, под атлантическим присмотром – ключевыми странами ЕС были Германия и Великобритания, но главный контроль за евроинтеграцией осуществлялся не с помощью английского влияния, а через воспитанные в послевоенные годы в атлантическом духе европейские элиты. Как только ушли самостоятельные европейские политики вроде де Голля, практически весь спектр европейских лидеров стал похож в главном – никто из них не допускал даже мысли о том, что можно поставить под сомнение лидирующую роль англосаксов в обеспечении безопасности Европы.
ЕС рассматривает Европейскую политику обороны и безопасности (ЕПОБ) как средство сбалансировать и обновить отношения с США, хотя отдельные европейские страны, как, например, Франция видят в ней противовес американскому доминированию.
Если сравнить Европейскую стратегию безопасности и Стратегию национальной безопасности США 2001 г. (в редакции 2006 г.), то Европа и Америка считают ключевыми для своей безопасности по существу одни и те же угрозы: международный терроризм, распространение ОМУ, региональные конфликты, расширение влияния религиозного фундаментализма, «недееспособные» государства. Объединяет стратегии США и Евросоюза признание того, что фактор географической удаленности утратил свое защитное свойство в контексте глобальных угроз, не признающих границ.
Великобритания считает, что трансатлантические отношения являются первоосновой региональной европейской и глобальной безопасности. Расхождение с Францией по этому фундаментальному вопросу постоянно проявляется в их подходах к роли НАТО и ЕС, при обсуждении важных вопросов европейского оборонного сотрудничества.
Несмотря на конкуренцию интересов в некоторых существенных вопросах политики безопасности, США и Франция не отказываются от сотрудничества там, где оно взаимовыгодно. В рамках борьбы с международным терроризмом французские подразделения спецназа воюют под американским командованием в Афганистане. Вашингтон и Париж пришли к соглашению по новой командной структуре для Сил быстрого реагирования НАТО, что открывает возможность для договоренности об участии французских вооруженных сил в операциях СБР.
С точки зрения Парижа, НАТО сохраняет свою ценность как связующий механизм Европы и США в сфере безопасности, как инструмент защиты общих интересов в крупномасштабных международных конфликтах. Говоря о создании оборонного потенциала ЕС, Франция заверяет, что он не направлен на подрыв роли НАТО, но это утверждение является скорее данью союзнической солидарности. И США, и Франция говорят о том, что отношения между НАТО и ЕС должны строиться на принципах взаимодополняемости и транспарентности, но под этим они подразумевают не одно и то же. В американском понимании «самостоятельные европейские операции» – это операции, которые ЕС проводит без использования военной техники и объектов инфраструктуры НАТО, но с привлечением ее системы планирования (ВГК ОВС НАТО в Европе), а в понимании Франции – это когда такие операции и планируются без участия НАТО. Париж считает, что если НАТО будет осуществлять планирование своей операции, то его ресурсы будут недоступны для планирования и подготовки операции ЕС, особенно если они совпадут по времени. Здесь с ним солидарны Германия, Бельгия, Люксембург и некоторые другие европейские страны.
США, под «прикрытием» НАТО, стали диктаторами и монополистами в вопросах применения военной силы. А европейцам — прямо или косвенно — приходится участвовать в операциях альянса; реально же — Вашингтона. Поэтому значительная часть Европы хочет избавиться от давления США в лице НАТО и от давления НАТО в лице США, — отсюда и желание создать собственную, и, возможно, альтернативную альянсу армию.
ЕС не может сравняться с США по военной мощи, однако считает европейскую политику обороны и безопасности (ЕПОБ) средством, которое должно помочь построить отношения сбалансированного и равного партнерства с США (НАТО). Под этим углом зрения Европа рассматривает укрепление своего военного потенциала и единства рядов. Директор Института международных и стратегических отношений (Париж) П. Бонифас отмечает, что трудность формирования новой модели трансатлантического партнерства связана с тем, что ни США, ни Европа не имеют опыта сбалансированных отношений: «Европейцы, познавшие зависимость от Соединенных Штатов, постоянно находятся в положении между повиновением и бунтарством. Американцы не привыкли иметь стратегические отношения с внешним миром на равных. Их история состоит из отношений с индейцами, мексиканцами, гибнущей испанской империей и изоляционизма. Единственный период баланса сил был с Советским Союзом с конца 1960 х годов до начала 1980 х годов».
Однако, чтобы стать сбалансированными, трансатлантические отношения должны отражать равновеликость партнеров, а этого нет. Даже по критериям «мягкой силы» ЕС уступает США во всех регионах, кроме Европы, не говоря уже об огромном разрыве между ними по военно-силовым возможностям. В Европейской стратегии безопасности трансатлантические отношения характеризуются как один из фундаментальных элементов системы международных отношений, а НАТО – как «важное выражение этих отношений». В ней отмечается, что соглашения постоянного действия ЕС–НАТО, в частности, «Берлин плюс», «усиливают оперативный потенциал ЕС и определяют рамки для стратегического партнерства между двумя организациями в урегулировании кризисов».
Этого тезиса в промежуточном варианте стратегии ЕС 2003 г. не было. В то же время сравнение промежуточного и окончательного вариантов «Европейской стратегии безопасности» обнаруживает знаменательные перестановки в подразделе, где говорится о международном порядке: если раньше по критерию важности для ЕС на первом месте стояли отношения с США, укрепление трансатлантических связей, то в окончательном варианте во главу угла поставлены ООН, укрепление международного права и повышение эффективности многосторонних институтов и организаций.
Добавлено важное уточнение, что ЕС признает за СБ ООН главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Это явно расходились с воззрениями администрации США, которая не считает ООН основным инструментом управления миропорядком. Как видно, в Европейской стратегии безопасности 2003 г. большое значение придается отстаиванию международного права и сотрудничеству с ООН, хотя она не содержит четко сформулированного обязательства Евросоюза не использовать военную силу без мандата СБ ООН.
Но и в таком виде Европейская стратегия безопасности 2003 г. никак не укладывалась в военную доктрину США. Они, умело спровоцировав расширение ЕС за счет стран Восточной Европы и Прибалтики, расшатали ее. Включение некоторых из этих стран в НАТО, а затем совершение государственного переворота на Украине, окончательно похоронили высокие идеи этого европейского акта. Поэтому и зародилась стратегия Могерини.
По мнению некоторых аналитиков, Европа, по сути, продолжает быть оккупированной территорией – не столько в военном (это относится в основном к Германии) смысле, сколько в ментальном и геополитическом. При этом понятно было, что рано или поздно внутри проекта Единой Европы начнется борьба между атлантистами и европоцентристами, то есть теми, кто считает Европу самодостаточной силой, а не частью «большого Запада» под англосаксонским руководством. Антиатлантисты могут быть как националистами, так и паневропейцами – и во втором случае они неизбежно становятся прогермански настроенными.
В Европе идет наступательная перегруппировка политических сил, чтобы получить военно-политическую независимость от Соединенных Штатов, навязавших европейцам глубокий миграционный кризис. Если подумать серьезно, то миллионы беженцев появились в результате целенаправленной внешней политики США по уничтожению таких вполне благополучных стран как Ливия, Ирак, по развязыванию войны в Сирии. Американским и европейским транснациональным корпорациям нужны дешевые рабочие руки. Доказано, уже через 5-10 лет на германских заводах было бы некому работать. Не случайно канцлер ФРГ Меркель так рьяно выкручивает руки другим странам ЕС, которые отказываются массам восточных мигрантов.
Напомним, первую попытку избавиться от зависимости в военно-политической области от США европейцы предприняли еще в 2003 году. Тогда Германия, Франция и Бельгия отказались участвовать в агрессии Штатов против Ирака, а лидеры этих стран поставили вопрос о создании собственных европейских вооруженных сил. Дошло до некоторых практических действий — например, подбора руководства общеевропейскими ВС. Но США умело заблокировали эту инициативу.
В общем, народы Европы все громче говорят в пользу того, что хотя бы частичное избавление от американского влияния ей только пойдет на пользу. Во-первых, она будет свободна от участия в экспансионистской политике США и займется исключительно европейской безопасностью. Во-вторых, собственная армия даст Европе шанс «нарастить» свой политический вес в мире. В-третьих, ЕС, в случае создания собственной армии, сможет воспротивиться тому, что вооруженными силами НАТО в Европе командуют американцы — это тоже вопрос политического имиджа ЕС. И вообще некоторым приятно утереть нос Америке и создать «альтернативное НАТО», в котором она, то есть Америка, уже не сможет заправлять.
Европа теперь может поставить вопрос о пересмотре представительства в военном управлении НАТО. Известно, например, что Военный комитет и командование Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе традиционно находятся в руках американцев. Европейцы могут поставить вопрос о ротации представителей разных стран-членов альянса на этих ключевых должностях. На первый взгляд, это мелкие изменения. На деле, они весьма существенны с точки зрения оперативного управления вооруженными силами НАТО.
Предвыборная риторика Трампа о европейской «халяве» и «устаревшем НАТО» безмерно обрадовала часть Европы и так же безмерно встревожила Североатлантический альянс. О выходе еще не созданной европейской армии из НАТО, которая сформирована, в том числе, и европейскими военными силами, пока вроде никто не говорил, хотя, вероятно, роль НАТО и роль США при Трампе претерпит некоторые изменения. Какие дополнительные политические возможности при таком раскладе получит Европа?
Пока европейцы были уверены, что США всегда будут обеспечивать им гарантии безопасности, и будут стоять на страже коллективной системы обороны, они не утруждали себя размышлениями об этой договоренности. Вот цифры, которые говорят сами за себя: один член альянса — США — несет ответственность за примерно 70% бюджета НАТО, тогда как другие 27 стран все вместе – только за 30%. Они не старались защитить общую систему безопасности, выделив больше денег на оборону и доказав Соединенным Штатам, что они не являются безбилетниками. Они не относились к своей обороне и безопасности серьезно. Но эти времена подходят к концу.
Может ли возможный выход Великобритании привести к ослаблению контроля атлантистов за Евросоюзом и превращению ЕС в полностью германский проект? Нет, потому что контроль за ЕС осуществляется не только и не столько через национальные английские структуры, сколько через элиту, НАТО и наднациональные центры вроде Сити. Кроме того, полноценный выход Великобритании из ЕС представляется маловероятным – скорее всего, будет достигнуто некоторое подобие норвежской формулы, когда страна входит в общий рынок, не являясь членом ЕС.
Глава Еврокомиссии Юнкер заявил, что Европа «должна сказать спасибо Америке», но она, конечно, «не сможет постоянно нас опекать и заниматься безопасностью европейских граждан». Европа, считает Юнкер, сама должна заняться этим делом: «Это наш долг». Соответственно, пояснил он, необходимо запустить процесс создания европейской армии. Правда, глава дипломатии ЕС Федерика Могерини заверила, что о создании европейской армии речь не шла — имеется в виду всего лишь «рационализация» имеющихся оборонных структур.
В марте 2015-м о европейской армии заговорили снова. На фоне украинского кризиса и наплыва в Европу мигрантов из стран Ближнего Востока, Юнкер в интервью газете Die Welt заявил, что НАТО недостаточно для обеспечения безопасности ЕС, и что Европе необходима собственная армия. Юнкера тогда поддержали канцлер ФРГ Ангела Меркель, президент Финляндии Саули Ниинисте, а также президент Чехии Милош Земан.
Но с точки зрения здравого смысла идея создания европейской армии нет реальной необходимости, у всего мира сейчас один враг — терроризм, и бороться с ним надо сообща — Европе, России, США, НАТО, Китаю и другим. В
Чисто политически, европейцы смогут без оглядки на США решать некоторые вопросы внутри ЕС. Как мы видели, на примере конфликта в Югославии, практически все ключевые решения там принимались США. И когда начался кризис с беженцами, эту проблему – чисто европейскую – пришлось решать с согласия Америки, и с задействованием сил НАТО. Такого рода внутренние вопросы Европа хочет решать сама. И политика Трампа дает ей такую возможность.
Европа не однородна – как политически, финансово, так и военно-технологически, и вопрос создания общей армии по этим причина, может быть отложен в долгий ящик. То есть какие-то европейские государства захотят создавать общую армию, а какие-то – нет. Но если она все-же сформируется, доминировать в ней будут Германия и Франция – как наиболее финансово благополучные страны ЕС, производящие, кстати, и собственное вооружение.
5. Глобальная евразийская стратегия ЕС: от Европы до Центральной Азии
Итак, Россия теперь считается «стратегическим вызовом» для ЕС, гласит доктрина Фредерики Могерени.
Сегодня Европейский союз (ЕС) представляет собой сложную многоуровневую структуру, объединяющую 28 европейских государств. Развитие ЕС в области «высокой политики», а именно Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ), а затем и Общей политики безопасности и обороны (ОПБО) означает распространение интеграции в сферу интересов, традиционно принадлежавшую национальным государствам.
Новая стратегия безопасности Могерини появилась в тот момент, когда Европейский Союз переживает, пожалуй, самый трудный период в истории европейской интеграции – последствия экономического и финансового кризиса, высветившего дефекты и просчёты в этом проекте, миграционный кризис на фоне разрастающейся террористической угрозы, усиливший евроскептические настроения в ЕС, и бессмысленный кризис в отношениях с Россией относительно Украины.
Справедливости ради следует отметить, что ЕС в принципе готов следовать линии «мягкой силы» относительно России. «Мы будем сотрудничать с Россией, чтобы обсуждать разногласия и сотрудничать, если и когда наши интересы пересекаются», — утверждается в стратегии Могерини. Главный вопрос как раз заключается в том, что сегодня интересы России и Евросоюза по украинскому вопросу расходятся.
Явные и тайные цели новой глобальной стратегии ЕС 2016 г.:
1. Евросоюз, действуя под маркой «Европы», осуществляет, под предлогом продвижения ценностей, экспансию Запада на близкие и дальние территории, также именуемые «Европой». Экспансия НАТО и ЕС на Восток облегчается тем, что границы между «Европой» и» Евразией» не существует, и она определяется сейчас через конфликт Запада с Россией. ЕС не заинтересован в определении на Востоке политической границы Европы и четко очерченной сферы своего влияния.
2. «Восточное партнерство» – особая политика ЕС в отношении евразийской периферии важна для Европы не только для экономической экспансии и гарантии благосостояния европейцев, но и для обеспечения собственной безопасности. В направлении Евразии открыто заявленные экономические интересы ЕС простираются до восточных границ Средней (Центральной) Азии включительно.
4. В своих отношениях с Россией ЕС, выстраивающий под себя подконтрольные территории в «Восточном партнерстве», категорически отказывает России в праве на наличие у нее подконтрольных территорий. Зависимый от ЕС буфер из стран «Восточного партнерства» не рассматривается в качестве такового для России. Территория России сама должна стать периферией ЕС.
5. «Восточное партнерство» ЕС опирается на жесткое сдерживание России силами НАТО, сам предпочитая инструментарий мягкой силы для изменения идентичности российского общества, а из жесткого набора ЕС выбирает лишь санкции.
6. ЕС в своей внешней политике не рассматривает возможности открытого военного конфликта с Россией, целиком передоверяя эту возможную сферу продолжения политики другими средствами НАТО. В своей внешней политике соседства ЕС координирует свои действия с США и опирается на поддержку НАТО.
Усиление НАТО и последствия для CSDP расширение роли НАТО в ходе кризиса Украина также влияет на безопасность и обороноспособность профиль Европейского Союза, особенно его отношения к Соединенным Штатам. Это будет иметь последствия для будущего развития Общей политики безопасности и обороны (CSDP).
Как видно, стратегия Могерини не нова, а основные ее принципы были обозначены еще в конце 1990-х годов, включая главный инструментарий — комбинированное наступление на восток НАТО, используя массовый прием в Евросоюз новых членов из числа стран Восточной Европы и Прибалтики – обратим на это особое внимание.
Известный политик Джордж Кеннан еще в конце 90-х назвал расширение НАТО на восток роковой ошибкой американской политики со времен холодной войны, так как окружение России не обеспечивает мир во всем мире, а наоборот – ставит его под угрозу.
По ранее объявленным планам Пентагона дополнительная бронетанковая бригада будет направлена в Европу на ротационной основе. После прохождения учений в Польше бригада будет размещена в Болгарии, Румынии и странах Балтии, а один батальон войдет в состав тренировочной бригады НАТО в Румынии.
Не исключено, что после инаугурации Трампа эти планы будут пересмотрены.
Кроме того, встает вопрос о большей самостоятельности стран ЕС в обеспечении военной составляющей НАТО на европейском театре военных действий.
Думаю, в ближайшее время будут подтверждены такие решения, как создание совместных батальонных тактических групп НАТО в странах Прибалтики, поскольку этим занимаются как раз европейские члены альянса.
А дальше, я считаю, европейцам придется задуматься о чем-то большем. Например, об объединенном командовании, которое включает только европейские страны НАТО, с перспективой перевода под это командование именно европейских вооруженных формирований.
С военно-политической точки зрения, такая самостоятельность для нас мало что меняет. России важно учитывать все силы и средства, которые сосредоточены против нас в Европе — вне зависимости от того, кому они принадлежат: НАТО, европейской армии или национальным государствам.
«Главная задача — не отражение российской угрозы, … а борьба с терроризмом. А он приходит в Европу вместе с беженцами. Собственно, у всех стран в Европе армии практически разрушены, потому что задач нет для АРМИЙ! И если убрать пресловутую российскую угрозу, то Европе общая армия будет не нужна».
Формирование новой глобальной европейской стратегической будет достаточно сложным и затяжным процессом, поскольку у 28 государств-членов разное понимание реальных угроз. Некоторые из них не согласны с выдуманными угрозами. Что касается общественного мнения, то в большинстве этих стран народы склоняются не в пользу противостояния с Россией.
В конце уходящего года в Болгарии, Молдовы к власти пришли национально ориентированные политические силы, которые не хотят, чтобы их страны оставались разменной монетой в руках европейских комиссаров и генералов НАТО.В 2017 году пройдут президентские выборы во Франции и парламентские – в Германии, в ключевых странах ЕС, что может привести к кардинальной смене курса в этих странах. Даже если этого не произойдет, баланс сил почти наверняка сместится.
Поскольку проблемы миграции и терроризма, а также экономические трудности будут усугубляться, евроскепсис продолжит расти. И тогда если не на этих, то на следующих выборах к власти могут прийти силы, которые будут выступать за усиление национальных государств и превращение ЕС в чисто номинальное образование.
Вместо эпилога
Дональд Трамп «наш»? Вопрос не риторический. Трамп не может позволить себе слабости, как Обама, который залихватски заигрывал с третьим, как раньше говорили, миром. Напомним, он называл Россию одной из трех основных опасностей наряду с ИГИЛ и вирусом Эбола.
Даже уходя, Барак Обама хочет насолить стране, которой он проиграл. Насаждал американскую демократию понятное дело, за счет американских налогоплательщиков. Трамп, потомственный бизнесмен, просто даже по привычке не сможет не считать, то есть разумно использовать бюджет США, который давно уже профицитный.
Новая американская администрация не может не строить свою внешнюю политику с позиции силы. США, наверняка, будут использовать экономические рычаги в своей глобальной политике. Сможет ли Россия выдержать такую экономическую конкуренцию? – вот в чем вопрос.
На посту президента США Трамп намерен сконцентрироваться на разгроме ИГИЛ, разработке новой стратегии кибербезопасности и модернизации вооруженных сил, для чего предполагается снять бюджетные ограничения военному ведомству.
По мнению многих аналитиков, Дональд Трамп предложит России союз с США, направленный против Китая. Однако, в настоящий момент Москва и Пекин близки как никогда. В обмен США признают, наверняка, интересы России на Украине и в ответ ослабят противостояние двух держав в Сирии. Кроме того, Запад перестанет демонстрировать «единство» взглядов по России (включая санкционные и газовые), что позволит многим европейским странам сотрудничать с РФ в нормальном режиме — очевидно, что антироссийская «концепция» не оправдала себя. Если Европа станет более суверенной, состоится реформирование НАТО, а США перестанут вооружать до зубов граничащие с Россией страны, мир изменится в лучшую сторону.
И Россия от этого только выиграет. В случае если наша страна будет принимать мудрые сбалансированные решения, используя положительный опыт СССР, в ходе перезагрузки отношений с США. У России по определению не может быть врагов, как и друзей, у нее есть только свои национальные интересы.
Пристатейный библиографический список
[1] European Council. Brussels, 28 June 2016. (OR. en). EUCO 26/16. Conclusions – 28 June 2016.
[2] Кашкин С. Ю., Четвериков А. О. Право Европейского Союза. Том.1. Общая часть. Под ред. профессора С. Ю. Кашкина. – М.: Юрайт, 2013. – С. 269.
[3] Русакович А. В. Общая внешняя политика и политика безопасности европейского союза: становление и особенности // Международная конференция «Европейский Союз и Республика Беларусь: перспективы сотрудничества» (International conference «The European Union and Republic of Belarus: Getting Closer for Better Future»): сб. материалов. — Минск: Изд. центр БГУ, 2014. – C. 36, 7, 9.
[4] See: Alyson J. K. Bailes. The European Security Strategy An Evolutionary History. SIPRI Policy Paper No. 10. – Sweden, Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI), 2005.
[5] Alyson J. K. Bailes. The European Security Strategy An Evolutionary History. SIPRI Policy Paper No. 10. – Sweden, Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI), 2005.
[6] Rehrl Jochen. Handbook for decision makers the common security and defence policy of the European Union. – Vienna: Armed Forces Printing Centre, 2014. – P. 14-31
[7] Directorate-general for external policies. Policy Department. Towards a new european security strategy? assessing the impact of changes in the global security environment ep/expo/b/sede/fwc/2013-08/lot6/05. – june 2015 – p. 534.989. – European Union, 2015.
[8] Bradford William C. "The duty to defend them": a natural law justification for the bush doctrine of preventive war // Notre Dame Law Rewiew. – Volume 79. – 7.1.2004. – P. 1365-1372.
[9] Бископ С. Основы обновленной Европейской стратегии безопасности // Вестник международных организаций. – 2009. – № 2 (24) – С.108.
[10] House of Commons. Defence Committee. The future of NATO and European defence. Ninth Report of Session 2007–08. Report together with formal minutes, oral and written evidence. – Published on 20 March 2008 by authority of the House of Commons London: The Stationery Office Limited.
[11] Приходько О. В. Трансатлантические отношения в сфере безопасности и их влияние на внешнеполитические позиции России. – М., 2004. – С. 19.
[12] Там же. – С.22.
[13] Boniface P. European Security and Transatlanticism in the Twenty-first Century. In: NATO and European Security: Alliance Politics from the End of the Cold War to the Age of Terrorism. Ed. by Moens A., Cohen L., and Sens A. – Westport, Connecticut: Praeger Publishers, 2003. – P. 63.
[14] Приходько О.В. Трансатлантические отношения в сфере безопасности и их влияние на внешнеполитические позиции России. – М.,2004. – С.21.
[15] EN. A secure Europe in a better world. European security strategy. – Brussels, 12.12.2003. – P. 9.
[16] Приходько О. В. Указ. соч.
[17] Талайко Т. Война в Ираке и трансатлантические отношения // Журнал международного права и международных отношений. – 2005. – № 2. —С. 55-61.
[18] Bendiek A., Kaim M. New European Security Strategy – The Transatlantic Factor. – June 2015.
[19] Riga Conference Papers 2015. «Towards Reassurance and Solidarity in the Euro-Atlantic Community”. – Riga: Latvian Institute of International Affairs, 2015.