№ 7 (98) 2016г.
Фархутдинов И.З.
В статье, которая является пятым авторским материалом в данном цикле

(Обеспечение мира и безопасности: международно-правовая оценка событий в Сирии. 10, 2015; Международное право о принципе неприменения силы или угрозы силой: история и современность. 11, 2015; Международное право о самообороне государств. 1, 2016; Международное право и доктрина США о превентивной самообороне. 2, 2016) раскрываются международно-правовые проблемы применения государством военной силы против негосударственных участников. Среди последних на первое место в качестве новых вызовов и угроз выдвинулись международные террористические группировки. Устав ООН не исключает возможности осуществления превентивной обороны против негосударственных субъектов, однако их осуществление возможно только на основании решений СБ ООН. Чтобы не допускать злоупотреблений при применении упреждающей самообороны, должно быть проведено добросовестное изучение данной проблемы на основе достоверных данных о сложившейся конфликтной ситуации. Превентивная самооборона против террористических группировок должна быть необходимой и соразмерной, происходить в пределах разумного в соответствии с принципами и нормами международного права. Стратегия США в области национальной безопасности 2006 г. закрепляет принцип превентивного удара в отношении террористов и поддерживающих их стран, а также провозглашается возможность односторонних военных действий США по всему миру. Цель – «распространение свободы во всем мире» и сохранение «лидирующей роли США» вопреки своим международным договорным обязательствам.

Ключевые слова: международный терроризм, ст. 51 Устава ООН, угроза миру и безопасности, вооруженное нападение, агрессия, неотъемлемое право на оборону, превентивная самооборона, «Исламское государство», резолюции СБ ООН 1368 и 1373.

FARKHUTDINOV Insur Zabirovich
Ph.D. in Law, leading researcher of the Institute of State and Law (sector of international legal researches) of the Russian Academy of Sciences, Editor-in-chief of the Eurasian Law Journal

INTERNATIONAL LAW ON THE USE OF MILITARY FORCE BY THE STATE AGAINST NON-STATE ACTORS

The article, which is the fifth author's material in a given cycle (Ensuring of peace and security in Eurasia: the international legal assessment of the events in Syria, 10, 2015; International law on the principle of non-use of force or threat of force: History and Pres- ent.11, 2015; The international law of self-defense of states number 1,2016; International law and the US doctrine of preventive sеlf- defense. 2 ,2016) reveals the international legal problems of the use military force by the state against non-state actors. Among the latter, international terrorist groups have been moved in the first place as the new challenges and threats

The UN Charter does not preclude the implementation of preventive defense against non-state actors, but their implementation is possible only on the basis of UN Security Council decisions. In order to prevent abuse in the application of pre-emptive self-defense the study must be conducted in good faith on the basis of reliable data of current conflict. Preventive self-defense against terrorist groups must be necessary and proportionate, be within reason.

The US strategy in the field of national security in 2006 enshrines the principle of pre-emptive strike against terrorists and their sup­porting countries, and proclaim the possibility of unilateral US military action around the world. The goal - "expansion of freedom around the world" and the preservation of "the leading role of the United States."

Keywords: international terrorism, Art. 51 of the UN Charter, the threat to peace and security, armed attack, aggression, the inherent right of defense, preventive self-defense, "the Islamic state", the UN Security Council resolutions 1368 and 1373.

1. Глобальные угрозы международной безопасности: теория и практика международного права

Устав ООН обозначил главную цель международного права: поддерживать мир и безопасность. Его отличительная черта - выдвижение на первый план задачи обеспечения инте­ресов международного сообщества в целом. Неизбежен рост роли международного права в поддержании мирового поряд­ка, обеспечивающего нормальное функционирование миро­вой системы.

Президент В. В. Путин, выступая 26 сентября 2012 г. на церемонии вручения верительных грамот послам 21 страны, заявил: «Верховенство права должно быть обеспечено на меж­дународной арене точно так же, как и внутри государства. Без опоры на международное право невозможно вести дела в со­временном мире». Данный принципиальный тезис не призна­ет однополярного мира, доминирования какого-либо одного центра силы - XXI век должен опираться не на военную силу, а на силу права. Необходимо, чтобы базисные, общепризнан­ные принципы и нормы международного права, и прежде всего принципы, воплощенные в Уставе ООН, оставались ос­новой миропорядка. Международное право необходимо рас­сматривать как право мира. И в этом контексте для выстраива­ния аналитических конструкций, важное значение имеет само понятие международной безопасности.

В самом общем виде современное понимание между­народной безопасности было сформулировано в пер­вой статье Устава ООН, определившей главную за­дачу этой первой универсальной международной организации:«Поддерживать международный мир и без­опасность и с этой целью принимать эффективные коллек­тивные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира». Создание ООН стало кардинальным прорывом в развитии сотрудничества госу­дарств в сфере обеспечения международной безопасности.

Сегодня на первый план выходит борьба с международ­ным терроризмом. Терроризм становится неотъемлемым и, к сожалению, привычным фактором. В результате трагических событий последних лет в разных странах мира, особо повыша­ется внимание к вооруженным террористическим акциям не­государственных формирований. Таким образом, проблемы международной безопасности приобрели принципиально новые черты в последние два десятилетия, когда появились не­известные доселе возможности подрыва мира и безопасности во всем мире. XXI век характеризуются небывалым всплеском терро­ристических актов .

В декларации о глобальных усилиях по борьбе с терро­ризмом (Резолюция 1377, принятая Советом Безопасности 12 ноября 2001 года), заявляется, что акты международного тер­роризма представляют собой одну из самых серьезных угроз для международного мира и безопасности в XXI веке.

Речь уже можно вести о таком новом явлении как гло­бальный терроризм, который, по моему мнению, гораздо опаснее обычного международного терроризма, действовав­шего прежде. Глобальный терроризм фактически начался в 2013 году, когда вооруженные до зубов некоторыми странами Запада и арабского Востока террористы, объявившие себя ни много ни мало «Исламским государством», захватили огром­ные территории двух суверенных государств - Сирии и Ирака. Опасность глобального терроризма, сегодня исходящая от ИГ и других террористических группировок, обостряется еще и тем, что за последние годы насильственно, при грубом нарушении Устава ООН, основных принципов и норм междуна­родного права, свержены законные правительства в соседних странах (Египет, Ливия, Тунис, Йемен, Ирак).

В условиях начавшегося в 2014 году нового резкого про­тивостояния между Западом и Востоком в результате государ­ственного переворота в Киеве, совершенного официальным Вашингтоном, нескончаемых экономических санкций, военно­го противостояния в Сирии, происходит разлад устоявшейся десятилетиями после учреждения ООН международно-нор­мативной системы.

Что такое международная безопасность? Это система международных отношений, основанная на соблюдении всеми государствами общепризнанных принципов и норм междуна­родного права, исключающая решение конфликтов и спорных вопросов между ними с применением силы или угрозы силой. Принципы международной безопасности предусматривают, в частности, утверждение мирного сосуществования в качестве универсального принципа межгосударственных отношений; безусловное уважение суверенных прав каждого народа; вы­работка эффективных методов предотвращения международ­ного терроризма. Неотъемлемым фактором международной безопасности должно выступать действенное функциониро­вание закрепленного Уставом ООН механизма коллективной безопасности против международного терроризма.

Современный терроризм выступает в форме междуна­родного терроризма, который мы называем глобальным тер­роризмом. Он отличается от внутриполитического, то есть уголовного терроризма, преследующего корыстные цели. Терроризм рассматривается как метод достижения цели, ко­торый характеризуется односторонним применением наси­лия к лицам, не вовлеченным напрямую в конфликт между государством и террористической группой, и практически не имеющим возможности предотвратить, воспрепятствовать, либо ответить на террористический акт.

Сегодня наша цивилизация вновь лицом к лицу столкну­лась с разрушительной варварской идеологией. Международ­ный терроризм посягает на жизненно важные интересы госу­дарств и наций, всего международного сообщества, подрывает принципы международного права, представляет угрозу меж­дународному миру и безопасности. Акты международного терроризма выходят за рамки уголовных преступлений меж­дународного характера и обладают, по крайней мере, рядом признаков международных преступлений в соответствии со Статьями 18—19 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности 1996 г.

В целом, окончательно прошли времена, когда реальную угрозу миру и безопасности представляли только отдельные государства. Сегодня практически невозможно решить про­блему обеспечения безопасности в границах лишь одной от­дельно взятой страны. Государственные границы уже не явля­ются непреодолимым препятствием для нарушения системы государственного управления. На Всемирном саммите ООН в 2005 г. справедливо отмечалось, что «современные угрозы не признают национальных границ и взаимосвязаны... ими не­обходимо заниматься на глобальном, региональном и нацио­нальном уровнях».

Многие современные вызовы и угрозы имеют глобаль­ный, трансграничный характер и ставят под угрозу действу­ющую десятилетиями мировую и региональные системы обеспечения безопасности. В условиях глобальных и регио­нальных интеграционных процессов наблюдается всё более возрастающая взаимозависимость государств. Достижения научно-технического прогресса стали, к сожалению, исполь­зоваться в недружественных или преступных целях не только отдельными государствами, но организованными военизиро­ванными группировками негосударственного характера.

Итак, в текущем веке на переднее место в качестве новых вызовов и угроз выдвинулись террористические группировки, действующие на территории другого государства, что потре­бовало применение силы одним государством против другого государства, откуда происходит угроза со стороны негосудар­ственных участников. Поэтому в доктрине международного права особо повышается внимание к вооруженным террори­стическим акциям негосударственных образований. Это по­ставило перед международным правом вопрос о применении упреждающей самообороны против негосударственных участ­ников. Особенно это актуально в связи с тем, что существует серьёзная опасность попадания в руки различных террористи­ческих организаций оружия массового поражения, биологи­ческого, химического оружия, радиологических бомб.

В последние годы для западных стран борьба с междуна­родными террористическими актами с большим количеством жертв и разрушений стала часто используемым основанием вооруженного нападения под предлогом реализации права на самооборону. Этот тезис, в частности, США применяли для оправдания вторжения в Ирак и Афганистан, кроме того, он тесно связан с весьма неоднозначной концепцией «превентив­ной самообороны», которая формально закреплена во всех стратегиях национальной безопасности США начиная с 2002 г., и которая вызывает весьма противоречивые оценки со сто­роны других субъектов международного права.

Ровно 15 лет назад, 11 сентября 2001 года на территории Соединенных Штатов развернулись трагические события. Пользуясь случаем разделяем горе американцев, чьи родные и близкие, люди не в чем неповинные, погибли в этот страш­ный сентябрьский день. Террористы повернули пассажирские самолеты и направили их для уничтожения Всемирного тор­гового центра и Пентагона. Президент Буш ясно дал понять, что Соединенные Штаты решительно привлекут к ответствен­ности виновных в этом беспрецедентном террористическом акте. В первые дни после нападения на Нью-Йорк было уста­новлено, что взрывы совершили члены террористической ор­ганизации «Аль-Каида», которая окопалась в труднодоступ­ных местах Афганистана. 4 октября Британское правительство выпустило исследование, указавшее тесные связи между Аль­Каидой и правительством Афганистан^а.

7 октября 2001 г. против Афганистана была начата масси­рованная воздушная операция «Несокрушимая воля», в том числе с использованием некоторых видов сухопутных войск. Соединенные Штаты и Великобритания уведомили Совет Без­опасности Организации Объединенных Наций, что начавшая­ся массированная операция представляет индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии со Статьей 51 Уста­ва ООН. Наиболее серьезный довод в пользу одностороннего вооруженного вмешательства со стороны США и Великобри­тании - это возможный доступ террористов к оружию массо­вого уничтожения.

Ответный удар был неминуем. И он, бесспорно, последо­вал. Но по большому счету главных виновников «Несокруши­мая воля» так и не настигла: перелопатив огромные террито­рии, уничтожив либо непосредственно, либо косвенно тысячи людей, США всех организаторов теракта в Нью-Йорке так и не ликвидировали.

Таким образом, события 11 сентября 2001 года в США и другие примеры нападения террористических групп из-за рубежа на государства ставит вопрос о том, что право госу­дарств на самооборону может быть осуществлено в ответ на нападение каких-либо негосударственных организаций или образований (тем более, в ст. 51 Устава ООН прямо не гово­рится о нападении лишь государства). Также необходимой в этом направлении стала Резолюция Совета Безопасности ООН № 1535 от 12 сентября 2001 года, которая дала важный сигнал мировому сообществу о готовности ООН и ее Совета Безопасности продолжать линию на совершенствование ме­ханизмов безопасности, адекватно отвечающих масштабным требованиям борьбы с терроризмом и другими, связанными с ним глобальными угрозами. Считается, что международное сообщество как бы согласилось, что, даже под ограниченное чтение статьи 51 Устава ООН, самооборона со стороны Амери­ки была оправдана. Таким образом, Совет Безопасности ООН, впервые в своей истории принял резолюцию, подтверждая не­отъемлемое право на самооборону государства в ответ на тер­рористические атаки.

Угрозы, которые представляют собой акты международ­ного терроризма, во весь рост поставили вопрос о необходи­мости признания крупномасштабных террористических ак­тов с большим количеством жертв и разрушений в качестве вооруженного нападения по смыслу ст. 51 Устава ООН.

Согласно классическому международному праву, су­ществует разница между упреждающим ударом (с целью самообороны при наличии явной и неминуемой угрозы) и превентивным (предвосхищающим) ударом по источникам возможной угрозы. В первом случае военные действия между­народными нормами допускаются, а во втором — являются их нарушением. Если строго следовать статье 51 Устава ООН, то превентивные удары являются нарушением международного права.

В последние годы борьба с международными террори­стическими актами с большим количеством жертв и разру­шений в качестве вооруженного нападения по смыслу ст. 51 Устава ООН для западных стран стала часто используемым основанием для реализации права на самооборону. Этот те­зис, в частности, США применяли для оправдания вторжения в Ирак и Афганистан.

   Террористический акт 11 сентября 2001 г. является со­вершенно новым в практике международного терроризма со­бытием и представляет собой поворотный пункт в осознании угроз международному миру и безопасности, новой оценке международного терроризма. Террористические атаки 11 сен­тября изменили «ландшафт» международного права, сделав обоснованными заявления некоторых ученых и практиков о том, что многие правила и институты международной без­опасности устарели. Стало быть, перед теорией и практикой международного права встали новые задачи.

Вышеизложенное вынуждает нас, отечественных уче­ных, кропотливо исследовать вопросы, возникающие в связи с новым толкованием вопроса применения силы (концепция упреждающего удара, вооруженное вмешательство, превен­тивное применение силы) и поиском возможных решений по­вышения эффективности работы Совета Безопасности ООН.

2. Статус негосударственных участников в междуна­родном праве

Итак исключительно актуальной стала проблема трак­товки принципа самообороны от неизбежного или реально­го вооруженного нападения со стороны негосударственных факторов. Между тем, обязательство воздерживаться от использованияcилы или угрозы силой признано основным принципом международного права. Борьба с международ­ным терроризмом, что осуществляют террористы-негосудар- ственные участники, также вызвала новое понимание права на самооборону. Раньше считалось, что применение силы в по­рядке самообороны возможно лишь при нападении одного государства на другое.

Существенный рост числа негосударственных участников в международных правоотношениях происходит в результате новых вызовов и угроз международной безопасности со сторо­ны террористических группировок, активно изучаемых в со­временной доктрине международного права. В этих условиях необходимо определить статус негосударственных участников в контексте существующих правил общего международного права, заново взглянуть на основные теоретические аспекты и доктринальные подходы в науке международного права, свя­занные с определением правосубъектности негосударствен­ных участников международных правоотношений.

Новые вызовы международному праву как целостной системе связаны с возрастающим присутствием на междуна­родной арене и активным участием в международных отно­шениях негосударственных участников, деятельность которых непосредственно затрагивает отношения, регулируемые меж­дународным правом. В литературе международное публичное право (МММ), как правило, называется просто международное право, то есть под международным правом всегда подразуме­вается МММ.

Субъекты международного права сами создают нормы международных правоотношений и сами обеспечивают их вы­полнение. Мри этом суверенные государства были и остаются основными субъектами международного нормотворчества и гарантами выполнения международных правовых установок. Именно в результате совместных усилий суверенных госу­дарств устанавливается международный правопорядок, а так­же правила и рамки поведения негосударственных участников международных правоотношений.

Международные отношения не в полной мере регулиру­ются международным правом. То есть не все участники между­народных отношений могут быть субъектами международных правоотношений, регулируемых международным правом. Мо мнению некоторых авторов, вооруженное нападение является одной из форм нарушения обязательства не применять силу и угрозу силой в международных отношениях, стало быть за­прет на применение силы (ст. 2.4 Устава ООН) распространя­ется лишь на межгосударственные отношения. Поэтому меж­дународные террористические группировки по определению не могут находиться в орбите международного права.

В новых условиях необходимо: определить сферу дея­тельности негосударственных участников (факторов), которая оказывает доминирующее влияние на функционирование це­лостной международно-правовой системы; понять и показать, каким образом негосударственные участники международных отношений соответствуют существующим международным правовым теориям и практике; теоретически обосновать по­ложения, сопряженные с международной правосубъектно­стью негосударственных участников (факторов) международ­ных отношений.

В целом к негосударственным участникам в международ­но-нормативной системе право международной безопасности относит незаконные вооруженные формирования и терро­ристические группы, участников вооруженных конфликтов, участников внутренних вооруженных конфликтов междуна­родного и немеждународного характера. То есть, речь идет о международных правоотношениях, участниками которых яв­ляется ряд негосударственных участников вооруженных кон­фликтов, в части, регулируемой международным публичным правом.

Традиционные негосударственные участники вооружен­ных конфликтов, особенно внутренних вооруженных кон­фликтов, относящихся в прошлом веке к основным группам негосударственных участников, остаются в орбите междуна­родного гуманитарного права, являющегося отраслью между­народного права.

Международное гуманитарное право - это совокупность принципов, норм и правил, регулирующих поведения сторон вооруженного конфликта с целью облегчить страдания жертв таких конфликтов. Эти нормы изложены в многочисленных многосторонних международных договорах и признаются практически всеми членами мирового сообщества.

Особое место среди негосударственных участников зани­мают частные иностранные военные и охранные предприятия и иностранные граждане, принимающих участие в междуна­родных вооруженных конфликтах, в том числе в военных тер­рористических формированиях, допустим в так называемом Исламском государстве (ИГИЛ или ИГ). Речь идет главным образом о проблеме наемничества в международном гумани­тарном праве.

    Как противоправное деяние наемничество выражается в двуединой юридической формуле: 1) действия, совершенные лично наемником - его личное участие в вооруженном кон­фликте и связанное с этим положение, состояние; 2) действия, совершенные иными лицами (в связи с использованием ими своего служебного положения) - вербовка, обучение, финан­сирование, иное материальное обеспечение наемника, его ис­пользование в военных действиях. Такое построение позволяет выявить достаточно широкий круг лиц, причастных к наемни­честву, установить соучастников противоправного деяния.

Отдельные военизированные лица или группы людей, которые не действуют от имени государства, являются него­сударственные субъектами. Они, понятное дело, не действуют под контролем и от имени государства, не являются произво­дными от него, то есть частью (де-факто или де-юре) любого государственного органа, тем самым сохраняя свою идентич­ность и совершают независимые от государства военные дей­ствия, в том числе и террористического характера.

Точное обозначение всех таких негосударственных во­оруженных формирований единым понятием является весь­ма трудной задачей. В прошлом для обозначения таких не­государственных вооруженных формирований применяли термин «повстанцы или иные движения». Данный термин, в частности, закреплен в одном из разделов Проектов статей «Об ответственности государств за международно-противо­правные деяния», подготовленных Комиссией международно­го права ООН») ст. 10 «Поведение повстанческого или иного движения»).

Исторически к негосударственным участникам относи­лись, как отмечается в последующих актах к Женевским кон­венциям 1949 г., «народы, которые ведут борьбу против коло­ниального господства, иностранной оккупации или против расистских режимов» (п. 4 ст. 1 Дополнительного протокола I), «антиправительственные вооруженные силы или другие орга­низованные вооруженные группы» (п. 3 ст. 1 Дополнительного протокола II). В других международно-правовых актах и доку­ментах, в научной литературе употребляются и другие терми­ны: «мятежники», «вооруженная оппозиция» и т.д. Вооружен­ные формирования такого рода выступали под различными названиями — «народы, борющиеся против колониального господства», «национально-освободительные движения»; «ан­типравительственные вооруженные силы», «организованные вооруженные группы», «мятежники», «вооруженная оппози­ция»,— представляют собой негосударственные вооруженные формирования, чья борьба направлена против действующего правительства и государственных вооруженных сил, подкон­трольных этому правительству.

Таким образом, в текущем веке на первое место выдви­нулись террористические группировки, действующие на тер­ритории другого государства, что потребовало применение силы одним государством против другого государства, отку­да происходит угроза со стороны незаконных вооруженных формирований негосударственного характера. Это поставило перед международным правом острый вопрос о применении упреждающей самообороны против негосударственных участ­ников.

3. Международно-правовая интерпретация терактов 11 сентября 2001 года

Ровно 15 лет назад весь мир был поражен и опечален в связи с беспрецедентными взрывами на территории США. Вопрос об ответственности государств за события 11 сентя­бря вызвал множество предположений и споров. Он прони­зывает собой дискуссии о законных ответных шагах с точки зрения международного права на события 11 сентября и о том, против кого любые такие шаги должны быть направ­лены.

Сегодня, думается, нелишне еще раз вернуться к упомя­нутым выше терактам, которые вызвали волну дискуссий по трактовке такого основного принципа международного права как принцип неприменения силы или угрозы силой. Основ­ные принципы современного международного права в сово­купности объединяют всю систему международного права в единое целое, поэтому попытки их ревизии наталкиваются на серьезное доктринальное сопротивление.

По действующему международному праву Совет Безо­пасности ООН является главным гарантом системы междуна­родной безопасности, и все военно-силовые решения должны проводиться через этот главный орган в системе Организации Объединенных Наций.

Как известно, Устав ООН допускает применение силы в следующих случаях: 1) в порядке участия в мерах, принимае­мых ООН по решению Совета Безопасности для предотвраще­ния или устранения угрозы миру, нарушений мира или актов агрессии, и 2) в порядке осуществления права на индивидуаль­ную или коллективную самооборону в случае вооруженного нападения (статья 51 Устава).

Но сегодня международное право неумолимо ставит во­прос: cанкционировал ли СБ ООН в своих сентябрьских резо­люциях 1368 и 1373 применение вооруженной силы на терри­тории другого государства в ответ на теракты 11 сентября 2001 года?

Чтобы получить ответ, необходимо прочитать внима­тельно Резолюцию №1368 О предотвращении и пресечении террористических актов, которая 12 сентября 2001 года на 4370-м заседании была принята единогласно Советом Без­опасности.

В преамбуле этого принципиально важного междуна­родно-правового акта, как это принято, подтверждаются цели и принципы Устава ООН, выражается решимость все­ми средствами бороться с угрозами для международного мира и безопасности, вызываемыми террористическими ак­тами, признается неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии с Уставом. Обратим особое внимание, что подтверждение права на са­мооборону содержалось здесь, в преамбуле, а не в постановля­ющей части резолюции.

В постановляющей части Резолюции № 1368 12 сентя­бря 2001 года, принятой, заметим, уже на другой день по­сле терактов, Совет Безопасности безоговорочно осуждает самым решительным образом ужасные террористические нападения, которые были совершены 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, Вашингтоне (округ Колумбия) и Пенсильва­нии, и считает такие действия, как и любой акт междуна­родного терроризма, угрозой для международного мира и безопасности(п.1); выражает свое глубочайшее сочувствие и соболезнования жертвам и их семьям, а также народу и пра­вительству Соединенных Штатов Америки(п.2); затем призы­вает все государства срочно предпринять совместные усилия для того, чтобы предать правосудию исполнителей, органи­заторов и спонсоров этих террористических нападений, и подчеркивает, что те, кто оказывал помощь исполнителям, организаторам и спонсорам этих актов, поддерживал или укрывал их, понесут ответственность за это (п.3).

В пункте 4 СБ ООН призывает также международное со­общество удвоить свои усилия по предотвращению и пресече­нию террористических актов, в том числе путем расширения сотрудничества и обеспечения полного осуществления соот­ветствующих международных антитеррористических конвен­ций и резолюций Совета Безопасности.

В пункте 5 выражает свою готовность предпринять все необходимые шаги, с тем чтобы отреагировать на террори­стические нападения, совершенные 11 сентября 2001 года, и вести борьбу со всеми формами терроризма.

И завершающий п. 6 преамбулы постановляет про­должать заниматься этим вопросом. Может ли преамбула резолюции 1368(2001) толковаться как санкционирующая применение вооруженных сил Соединенными Штатами про­тив Афганистана в ответ на теракты 11 сентября? Как видите, в тексте данного международно-правового акта не говорится прямо об этом.

Противники применения антитеррористических мер вы­ставляют следующие контраргументы:

Во-первых, это должны быть самооборонные меры в от­вет на вооруженное нападение, т. е. угроза должна быть непо­средственной. Следовательно, о правомерности применения превентивных мер в обход СБ ООН речи быть не может.

Во-вторых, такие меры могут осуществляться до тех пор, пока СБ ООН не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности.

В-третьих, меры, предпринятые государством - членом ООН, при осуществлении права на самооборону должны быть немедленно сообщены СБ ООН и никоим образом не должны затрагивать полномочий и ответственности СБ ООН.

В-четвертых, применяемые меры должны быть соразмер­ны угрозе.

Преамбула резолюции Совета Безопасности 1368 вы­зывает наибольшие разногласия в международно-правовой доктрине. Здесь утверждается «неотъемлемое право на ин­дивидуальную или коллективную самооборону». По мнению авторитетного отечественного юриста-международника О. Н. Хлестова, в резолюции 1368 Совет Безопасности уполномочил США на применение вооруженных сил в порядке самообо- роны. Резолюция 1368 имела своей целью только побудить США к сотрудничеству, отмечает американский исследова­тель М. Байерс. Логична и научная позиция египетского ис­следователя Дж. Али-Сааба относительно того, что «после 11 сентября Совет Безопасности констатировал существова­ние угрозы международному миру и безопасностине всвязи с нападением на США, а ввиду высокого уровня опасности и способности к разрушению, которую представляет собой международный терроризм».

Но положения резолюции 1368, судя по ее тексту, фор­мально не могут быть интерпретированы как санкциониру­ющие применение вооруженных мер на территории Аф­ганистана в соответствии с главой VII Устава Организации Объединенных Наций. Тем более были использованы все ме­тоды мирного урегулирования проблемы в Афганистане до начала применения вооруженной силы. США прибегли к од­носторонним мерам в нарушение норм международного пра­ва. Санкция Совета Безопасности должна быть дана в форме решения или рекомендации, т. е. находиться в основной части резолюции. Упоминание в преамбуле резолюции 1368(2001) права на индивидуальную и коллективную самооборону не может быть истолковано в качестве передачи полномочий.

Идем далее, что же мы читаем в полном тексте второго акта СБ ООН по событиям 11 сентября Резолюции 1373 28 сен­тября 2001 года?

Во-первых, данный международно-правовой акт под­тверждает резолюцию 1368 от 12 сентября 2001 года. В пре­амбуле признается необходимость того, чтобы государства в дополнение к международному сотрудничеству принимали дополнительные меры с целью предотвращения и пресечения на своей территории, с использованием всех законных средств, финансирования и подготовки любых актов терроризма. В своей резолюции 1373 СБ ООН, инкорпорированной в нацио­нальную правовую систему путем принятия Указа Президента Российской Федерации от 10 января 2002 года № 6 «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1373 от 28 сентября 2001 года», вновь подтвердил провозглашенный ГА ООН в ее Декларации и поддержанный СБ ООН в его резо­люции 1189 от 13 августа 1998 года принцип, заключающийся, в частности, в том, что каждое государство-член обязано воз­держиваться от организации подстрекательства, оказания по­мощи или участия в террористических актах в другом государ­стве или от потворствования организационной деятельности в пределах своей территории, направленной на совершение таких актов.

Таким образом, СБ ООН в преамбуле указанных резолю­ций 1368 и 1373 определил наличие угрозы международно­му миру и безопасности. Безусловно, эти две резолюции СБ ООН приравняли международный террористический акт к вооруженному нападению на государство. А можно ли смело утверждать, что это именно в смысле статьи 51 Устава ООН, подтвердив тем самым право на самооборону при нападении негосударственного субъекта? Если прислушаться к Д. Боу- этту: «право на самооборону устанавливает главное, если не единственное исключение из общего запрещения применения индивидуальной силы», то это допустимо.

Но согласно доктрине международного права главный орган этой ведущей универсальной международной организа­ции не мог санкционировать США на применение военных мер в порядке самообороны, в данном случае, на территории Афганистана. Является аксиомой, что СБ лишь дает оценку правомерности ответных действий, предпринимаемых госу­дарством-жертвой. Последнее несет перед ним полную от­ветственность за содеянное в ходе самообороны.

    О глобальных усилиях по борьбе с терроризмом - так озаглавлена резолюция Советом Безопасности ООН 1377 от 12 ноября 2001 года. В своей преамбуле документ гласит «акты международного терроризма являются вызовом всем государ­ствам и всему человечеству». Данное положение может быть истолковано, как считают некоторые, как подразумевающее не только общую заинтересованность, но и возможность одно­сторонних действий любого государства. Хотя с точки зрения доктрины, такого рода методологический подход, считают многие, нарушает общие правила толкования международ­ных договоров, закрепленные в статье 31 Венской конвенции по праву международных договоров, которая предусматрива­ет необходимость учитывать контекст, объект и цели договора. Формулировки резолюций СБ в сфере борьбы с терроризмом должны рассматриваться без отрыва от контекста соответству­ющей резолюции, а также иных документов в данной области.

Стало быть, добросовестное толкование указанных резо­люций не подтверждает права США на нападение, конкретно на Афганистан применять самооборону против негосудар­ственных участников, то есть террористов, окопавшихся на территории этой страны.Уважаемая Википедия ошибочно пишет: «Международные силы содействия безопасности в Аф­ганистане действуют в соответствии с резолюцией № 1386 Со­вета Безопасности ООН от 20 декабря 2001 год».(!?)

В свете вышеизложенного обоснованной представляется позиция некоторых исследователей относительно того, что «после 11 сентября Совет Безопасности констатировал суще­ствование угрозы международному миру и безопасности не в связи с нападением на США, а ввиду высокого уровня опас­ности и способности к разрушению, которую представляет со­бой международный терроризм».

В многочисленных резолюциях СБ ООН (резолюции 1368 (2001), 1373 (2001), 1438 (2002), 1440 (2002), 1456 (2003), 1611 (2005)) терроризм определен в качестве угрозы международ­ному миру и безопасности. Но квалифицируют ли они акты международного терроризма в качестве вооруженного напа­дения? Могут ли крупные теракты быть приравнены к воору­женному нападению по смыслу ст. 51 Устава ООН? Может ли террористическое нападение негосударственных участников являться основанием для самообороны согласно ст. 51 Устава ООН?

В двух анализируемых выше международно-правовых ак­тах, имеющих, кстати, общеобязательный характер, СБ ООН не расширил диапазон применения государствами принципа о применении силы и угрозы силой, поскольку он ограничен требованиями непосредственности, необходимости и пропор­циональности.

Анализируя борьбу с терроризмом после 11 сентября, в особенности военные действия США против Афганистана, не­обходимо ответить на следующие вопросы:1. Имело ли место вооруженное нападение?2. Кто несет ответственность за тер­рористические акты 11 сентября?3. Насколько правительство Афганистана было вовлечено в их совершение?4. Правомерно ли было применение силы в форме самообороны и соответ­ствуют ли действия, предпринятые США, требованиям само- обороны?5. Правомерно ли свержение правительства Афгани­стана?

Попробуем ответить на эти вопросы, причем не только в этом, но и в последующих разделах.

Что же понимается под определением вооруженное на­падение, и имело ли оно место 11 сентября?

Наиболее серьезные и типичные акты агрессии, перечис­ленные в ст. 3 Определения агрессии 1974 г., составляют со­держание вооруженного нападения. В частности, статья 3(п. 3) утверждает: а) вторжение или нападение вооруженных сил го­сударства на территорию другого государства или любая воен­ная оккупация, какой бы временный характер она ни носила, являющаяся результатом такого вторжения или нападения.

До анализируемых событий обычно под агрессией пони­малось покушение на территориальную целостность или по­литическую независимость государств. В доктрине междуна­родного права сложилась такая точка зрения, подтвержденная также решением Международного Суда ООН по делу «Ника­рагуа против США», принятым 27 июня 1986 г.

Печально, но факт, государства и в прошлом не стесня­лись от использования экстерриториальный силы против не­государственных субъектов и, возможно, даже с добавленной силой, продолжают делать это сегодня. Независимо от воз­ражений может быть поднят, то маловероятно, что действия такого рода полностью прекратятся в ближайшее время.

После принятия Устава ООН государства многократно прибегали к самообороне в ответ на террористические напа­дения или нападения антиправительственных вооруженных групп с территории другого государства. Однако в большин­стве случаев в качестве оправдания приводилось право на самооборону против тех государств, которые поддерживали террористов. Согласно Доклада Группы высокого уровня (п. 186), первые 44 года существования ООН государства-члены часто нарушали эти правила и применяли военную силу бук­вально сотни раз: Совет Безопасности принял очень мало ре­золюций, основанных на гл. VII, а ст. 51 редко выполняла роль убедительного прикрытия.

В США еще задолго до событий 11 сентября 2001 г. был принят ряд постановлений, допускающих вторжение в пре­делы территории иностранных государств в целях захвата террористов, для поиска и уничтожения там террористов, проведения расследования совершенных преступлений на территории иностранных государств, а также применения вооруженных сил США против государств, где находятся тер­рористы. Верховный Суд США постановил, что американское правительство имеет право задерживать за пределами США лиц, разыскиваемых американским правосудием, и тайно вывозить на территорию США. Акты террора впервые стали рассматриваться как вооруженное нападение в США. Эта по­зиция преобладает среди американских авторов и в настоя­щее время. Они признают возможность квалификации актов международного терроризма как актов косвенной агрессии на основании наличия поддержки со стороны государств.

Послушаем критиков упреждающей самообороны по из­учаемым событиям. Во-первых, террористы, ответственные за угон четырех американских самолетов, не являются граждана­ми Афганистана. Их поддержка со стороны Талибан, который контролировал тогда значительную часть Афганистана, не нарушает международно-правовые обязательства официаль­ного Кабула в соответствии с принципами ответственности государств. Во-вторых, отсутствуют доказательств поддержки террористов со стороны государства.

Показательным в плане высокомерного отношения к сво­им международным договорным обязательствам является тот факт, что США не сделали попытки провозгласить наличие санкции Совета Безопасности на проведение в Афганистане военной операции в соответствии с главой VII Устава ООН.

На момент принятия резолюций не был известен испол­нитель террористических актов, а следовательно, СБ ООН не мог заочно санкционировать вооруженные действия против неизвестного субъекта, не оценив всех обстоятельств. То есть ответить на вопрос, кто несет ответственность за террористи­ческие акты 11 сентября, тогда было невозможно. Поэтому превентивные и предупредительные удары не могут однознач­но оправдываться в рамках международного права.

Соединенные Штаты потерпели сокрушительное нападе­ние 11 сентября 2001 г. Тем не менее, нападение на Афгани­стан, по мнению многих специалистов, не был правомерным ответом.

Итак, резолюции СБ ООН, принятые после террористи­ческих актов 11 сентября 2001 года, уже 15 лет продолжают вы­зывать споры. Напомним, в преамбуле резолюции 1368 (2001) СБ ООН признается неотъемлемое право на индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии с Уставом, а в пре­амбуле резолюции 1373 (2001) указывается на необходимость бороться всеми средствами в соответствии с Уставом с угроза­ми для международного мира и безопасности, создаваемыми террористическими актами. В статье 2 (b) резолютивной части документа призывается принимать все необходимые меры в целях предотвращения террористических актов.

Как отмечается американским автором А. Бали, атаки 11 сентября продемонстрировали наличие серьезных пробелов в международном праве:

• отсутствие всеобъемлющей международно-правовой базы, регулирующей сотрудничество по борьбе с междуна­родным терроризмом;
• отсутствие адекватной системы международных уго­ловных органов, которые могли бы рассматривать серьезные нарушения норм международного уголовного права, совер­шенные негосударственными факторами международного права;
• отсутствие достаточных международно-правовых ме­ханизмов для надзора за преследованием и наказанием этих негосударственных субъектов;
• отсутствие международных полицейских сил и соответ­ствующих многосторонних договоров о сотрудничестве, кото­рые позволили бы осуществлять сбор, обмен информацией и способствовать предотвращению преступлений.

Понятное дело, что от организаторов, пособников и под­стрекателей сразу после 11 сентября на территории США и след, как говорится, простыл.

Нельзя подвергать сомнению одно: Совет Безопасности недвусмысленным образом охарактеризовал теракты 11 сентя­бря как «вооруженное нападение» в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Трудно, да и невозможно согласиться, что «международное право - не самоубийственный пакт», и оно должно допускать подобные односторонние меры, если они абсолютно необходимы для обеспечения выживания населе­ния целевого государства.

4. Самооборона против негосударственных участни­ков

После террористических нападений 11 сентября 2001 года различные международно-правовые аспекты применения во­оруженной силы или угрозы силой получили новые акценты. На смену правового запрета войны приходит новая доктри­на «превентивной» войны как способа устранения междуна­родных угроз. Помимо устоявшихся критериев крайней не­обходимости и соразмерности, при принятии решения об одностороннем упреждающем применении военной силы не­обходимо учитывать положение о минимальном вторжении в сферу применения принципа территориальной неприкос­новенности, а также об ограниченности цели удара, которой может быть только источник угрозы, и о сопредельности тер­ритории, на которой этот источник находится.

Согласно классическому международному праву, су­ществует разница между упреждающим ударом (с целью самообороны при наличии явной и неминуемой угрозы) и превентивным (предвосхищающим) ударом по источникам грозящей угрозы. В первом случае военные действия между­народными нормами допускаются, а во втором — являются их нарушением. Если строго формально следовать статье 51 Устава ООН, то превентивные удары являются нарушением международного права, хотя об этом прямо не говорится.

До недавнего времени существовали две точки зрения на содержание указанного права: буквальное толкование ст. 51 Устава ООН, в соответствии с которой исключается любая са­мооборона, если она осуществляется не в ответ на вооружен­ное нападение, и расширительная интерпретация, допуска­ющая самооборону перед лицом нависшей над государством угрозы вооруженного нападения.

Какие террористические акты будут рассматриваться как вооруженное нападение на государство и, следовательно, да­вать право на самооборону?

По мнению многих, ответное применение силы может быть оправдано лишь нападением, направленным против тер­риториальной целостности или политической независимости государства, однако некоторые полагают, что для этого доста­точно нападения против его граждан.

Для того, чтобы избежать возможной путаницы, необхо­димо разобраться в терминологии. В английском языке термин «упреждающая» переводится как «preemptive», а «превентив­ная» — «preventive» и обозначает разное: упреждение счита­ется как ликвидация непосредственной или близкой угрозы, а превенция трактуется как ликвидация угрозы, которая только формируется. Б.Р. Тузмухамедов разъясняет, в частности, что под упреждающим (preemptive) применением военной силы следует понимать противодействие неминуемой и очевидной угрозе, а под превентивным (preventive) - воздействие по по­тенциальным и прогнозируемым ее источникам.

Часто употребляемый в англоязычной литературе тер­мин «anticipatory self-defense» используется для обозначения либо упреждающей самообороны, либо, реже, обоих указан­ных выше видов самообороны».

Существует понятие, близкое к понятию «превентивное нанесение удара», а именно «упреждение силы» или «упреж­дающее нанесение удара». Термины не стоит смешивать, так как они отражают разные понятия, хотя грань зачастую труд­но различима. «Превентивные меры» против «превентивной самообороны» относятся к осуществлению самообороны в свя­зи с угрозами нападения, которые несколько более отдалены во времени, но, тем не менее, проявляются или, по крайней мере, являются достаточно вероятными в сложившихся на данный момент обстоятельствах.

   Понятия «упреждающая самооборона» или «упреждаю­щие действия» применимы к обоим вариантам. Ни один из этих терминов не предназначен для обозначения действий, предпринятых в ответ на простую возможность нападения в какой-то неопределенный момент в будущем в ответ на угрозу, которая до сих пор не проявлялась в любом существенном смысле. Современный уровень вооружений свидетельствует не в пользу упреждающей самообороны, делает необходи­мым, по мнению И. Динштейна, «узкое» толкование права на самооборону во избежание возможных злоупотреблений.

Классическое международное право однозначно высту­пало за то, что совершить вооруженное нападение на одно государство может только другое государство (или группа государств). Стало быть, нести международно-правовую от­ветственность может также только государство. То есть само­оборона может быть применена одним государством в слу­чае вооруженного нападения другого государства. Согласно классическому международному праву, существует разница между упреждающим ударом (с целью самообороны при на­личии явной и неминуемой угрозы) и превентивным (пред­восхищающим) ударом по источникам грозящей угрозы. В первом случае военные действия международными нормами допускаются, а во втором — являются их нарушением. Если строго следовать статье 51 Устава ООН, то превентивные уда­ры являются нарушением государственного суверенитета. М. В. Райсман полагает, что внимание, уделяемое государствен­ному суверенитету, ограничивает способность мирового со­общества в сфере борьбы с терроризмом.

Международно-правовые меры об использовании защит­ной силы против негосударственных субъектов до сих пор оста­ются дискуссионными. Продолжающиеся военные операции в Сирии не решили, а скорее обострили неясности и противо­речия в этой области. Для многих юристов-международников, на смену первоначальной инстинктивной реакции, заключает американский специалист Моника Хакими, пришло осмыс­ленное толкование правовых норм. Поскольку государства не объединились для установления правового стандарта регули­рования параметров самообороны, каждый из правовых по­зиций по-прежнему в игре, и может быть использовано как правомерное для применения в будущем.

Международные террористические акты совершаются отдельными лицами или террористическими организациями. Остается не ясным, кем в таком случае осуществляется воору­женное нападение, и против кого будут направлены действия в случае самозащиты? Кроме того, вопрос о санкциях против государств за совершение акта прямой или косвенной агрес­сии регулируется Уставом ООН, который закрепляет главную роль за Советом Безопасности при квалификации акта агрес­сии и определении мер против государства-нарушителя.

Критерий необходимости ответного военного удара яв­ляется основополагающим принципом самообороны. В этом плане Генеральный секретарь ООН, в докладе, подготовлен­ном для обсуждения на встрече на высшем уровне в сентябре 2005 г., имел все основания высказать следующее: «неминуе­мые угрозы полностью охватываются статьей 51, которая га­рантирует неотъемлемое право суверенных государств на са­мооборону от вооруженного нападения.

Оборона выступает как некое исключение из общей для всех государств обязанности уважать территориальную це­лостность других государств, причем это - единственное ис­ключение из запрета на несанкционированное ООН приме­нение силы. Сущность обороны, как следует из смысла этого слова, связана с защитой в противоположность ответному или карательному действию. Этим допустимая оборона отличает­ся от запрещенных репрессалий. «С точки зрения междуна­родного общения принуждение должно прекратиться, если нарушенное право восстановлено или дано требуемое удов­летворение. Борьба для борьбы немыслима и преступна».

Правомерность применения силы определяется правила­ми ведения военных действий ('jus ad bellum) в соответствии с международным гуманитарным правом, являющимся важ­ным разделом в международно-нормативной системе. Дей­ствующие нормы, определяющие правомерность применения военной силы в целях самозащиты, содержатся в Уставе ООН и нормах обычного международного права.

К моменту учреждения Устава ООН классическое между­народное право претерпело серьезную, добавим, зигзагоо­бразную эволюцию. Традиционные правовые понятия, такие как "справедливая война" или "законные репрессалии", ради­кально трансформировались под воздействием учредитель­ных документов ООН, которые резко ограничили обстоятель­ства, допускающие законное применение силы.

Нормы международного права всегда исходили из пред­положения, что споры и их разрешение происходят именно между государствами или между теми, кто действует от их имени. С одной стороны, ни положения Устава, ни обычное право не требуют доказательства участия государства в совер­шенном вооруженном нападении в качестве обязательного условия. Но после террористических нападений 11 сентября 2001 года на территории США различные международно­правовые аспекты применения вооруженной силы или угрозы силой против негосударственных участников получили новое звучание.

Могут ли экстерриториальные принудительные меры в отношении негосударственных субъектов считаться правомер­ной самообороной в соответствии с международным правом? В соответствии с принципом о применении силы или угрозы силой, выступающим одним из основных принципов между­народного права, государство, являющееся объектом угрозы, может предпринять военные действия, если угроза нападения является непосредственной, никакие другие средства не позво­ляют устранить ее, а действия соразмерны реальной угрозе. Проблема возникает в ситуации, когда угроза не носит непо­средственного характера. В данном случае речь идет о крите­рии правомерности ответных вооруженных мер на теракт.

Сторонники же возможности применения самообороны против негосударственных участников обосновывают свою по­зицию, ссылаясь на практику США и ряд резолюций СБ ООН и ГА ООН, а также на толкование Устава ООН в свете новых реалий международной жизни (в частности, новых угроз и вы­зовов, особенно появления так называемых «несостоявшихся государств»).

Представляется, что необходимо избегать злоупотребле­ний при толковании права на самооборону, и четко опреде­лить:

1. Какие террористические акты будут рассматриваться как вооруженное нападение на государство и, следовательно, давать право на самооборону;
2. Временные рамки для нанесения ответного вооружен­ного удара;

3. При какой степени вовлеченности государства, где на­ходится место дислокации террористической организации, возможно вторжение в это государство³¹.

Сразу оговоримся насчет временных рамок для нанесения ответного вооруженного удара.Вооруженные действия США против Афганистана были начаты почти через месяц после того, как нападение уже было совершено. И, главное, не суще­ствовало каких-либо убедительных доказательств вероятности повторения атак.

Классическое международное право признает единствен­ным правомерным основанием самообороны свершившееся вооруженное нападение. Все остальные ситуации, в частности угрозы нападения, дают лишь основание отдельным государ­ствам для обращения к невоенным средствам и повышения собственной обороноспособности, а также могут являться ос­нованием для применения коллективных мер по решению Со­вета Безопасности.

Итак, какие террористические акты будут рассматривать­ся как вооруженное нападение на государство и, следователь­но, давать право на самооборону?

Тут проблем не возникает. В многочисленных резолюци­ях СБ ООН (резолюции 1368 (2001), 1373 (2001), 1438 (2002), 1440 (2002), 1456 (2003), 1611 (2005)) международные теракты оцене­ны как угроза международному миру и безопасности, а также квалифицированы как основа для признания актов междуна­родного терроризма в качестве вооруженного нападения.

Практика Международного Суда ООН указывает, что са­мооборона может быть применена только в случае нападения одного государства на другое³². Устав ООН разрешает государ­ствам применять только самооборону в ответ на вооруженное нападение, а превентивные меры относит к исключительной компетенции СБ ООН. Неотъемлемое право государств на са­мозащиту утверждается в статье 51 Устава Организации Объе­диненных Наций», если произойдет вооруженное нападение» формирует исключение из общего запрета на применение силы в соответствии со статьей 2 (4). Может ли государство, не обращаясь в СБ ООН, ссылаться в этих обстоятельствах на право заранее предпринять действия в порядке самообороны, причем не только упреждающие действия (в отношении не­посредственной или близкой угрозы), но и превентивные дей­ствия (в отношении угрозы, не являющейся непосредственной или близкой)?

Не все участники международных отношений могут быть субъектами международных правоотношений, регулируемых международным правом. А как же насчет террористических групп? Что говорит международное право о применении принципа самообороны против негосударственных участни­ков?

В качестве третьего аргумента сторонники этой позиции указывают, что в Уставе ООН нигде не существует запрета на самооборону против негосударственных участников, а с учё­том новых вызовов и угроз даже необходимо разрешить при­бегнуть к такой самообороне.

Нынешние операции в Сирии акцентируют, утвержда­ет Моника Хакими, три ранее существовавшие тенденции. Во-первых, утверждение о том, что международное право ка­тегорически запрещает использование защитной силы про­тив негосударственных субъектов, теряет юридическую силу. Это утверждение становится все труднее поддерживать. Во- вторых, государства не объединились вокруг правовой нормы, которая утверждала бы, что применение такой силы является законным. Большинство государств, по ее мнению, занимали противоречивую позицию или не определились по этому во­просу, и отказались заранее занять определенную правовую позицию. В-третьих, эта амбивалентность способствовала зна­чительному разрыву между нормами, которые широко сфор­мулированы в качестве закона и те, которые отражают опера­тивную практику.

В настоящее время в доктрине пока нет четких и обще­принятых международно-правовых установок относительно деятельности негосударственных участников с точки зрения международного права. Не определен объем прав и обязатель­ства негосударственных участников, наличие у негосударствен­ных участников прав и обязательств на основе современного международного права, стало быть наличие у них определен­ной международной правосубъектности. Хотя в исторической доктрине международного права, чьи корни уходят к Гуго Гроцию, подчеркивается, что государство может реагировать как на ожидаемое, так и имеющее место причинение вреда в рамках международного права.

В соответствии со статьей 51 Устава, самооборона может быть вызвана только, если произойдет вооруженное нападе­ние. То есть следует выяснить, идет ли речь о самообороне? Первый вопрос нуждается в рассмотрении, является ли дей­ствия негосударственного актера вооруженным нападением, которое бы, потенциально, привело бы к возникновению по­следующего права на самооборону. Существует точка зрения, что вооруженное нападение должно означать вмешательство государства, или, что самооборона может быть принято толь­ко в ответ на нападения со стороны государства или групп, действующих от его имени.

Позиция Международного Суда раскрыта в консуль­тативном заключении относительно правовых последствий строительства стены на оккупированной палестинской терри­тории.

«В связи с признанием Советом Безопасности ООН за США права на самооборону в связи с террористическими на­падениями 11 сентября, необходимо, чтобы в свете толкования статьи 51 Устава ООН Совет Безопасности четко определил, совершение каких террористических актов дает право на са­мооборону, устанавливал строгие временные рамки и ставил осуществление этого права под строгий контроль со стороны Совета» - такое заявление было сделано Российской ассоциа­цией международного права в 2002 г.

    По мнению некоторых специалистов, трудность в опреде­ление понятий «терроризм» и «войны с терроризмом», позво­ляет легко манипулировать этими категориями. Подход здесь основывается не на риторике терроризма, а о фактическом и видимом явлении экстерриториального применения силы в отношении негосударственных субъектов. Хотя это, вероятно, охватывают многие экстерриториальные операции, принятые под заголовком борьбы с терроризмом, вопрос о том, согласны ли на его имя государства или комментаторов тогда не ре­шающий вопрос.Вооруженное нападение по своей сути явля­ется нарушением принципа о применении силы или угрозы силой, являющегося одним из основных принципов междуна­родного права. Международный суд ООН по делу Никарагуа против США установил некоторые признаки вооруженного нападения, а также принципы пропорциональности и сораз­мерности, которыми необходимо руководствоваться при об­ращении к самообороне.

Как определить границы, пределы вмешательства при реализации принципа коллективной самообороны? Конечно, применение силы, по возможности, должно быть пропорцио­нальным, «в ответ на локальный пограничный конфликт нель­зя развертывать полномасштабные военные действия», одна­ко, по мнению Игоря Ивановича, на практике практически невозможно реализовать право на самооборону, не нарушив при этом обязательств по Уставу ООН и не превысив пределы самообороны.

Ноам Любел (Noam Lubel) выделяет, по крайней мере, три возможности относительно законности односторонних и несанкционированных экстерриториальных принудительных мер в свете статьи 2 (4):

1. Меры не противоречат положениям статьи 2 (4);
2. Меры действительно противоречат общие положения статьи 2 (4), но являются законными в целях самообороны;
3. Меры являются нарушением статьи 2 (4), не оправданы любым другим правилом.

Иными словами, речь идет о критерии правомерности ответных вооруженных мер на теракт. Особенно важно, чтобы все принимаемые меры самозащиты были абсолютно необ­ходимыми для устранения или противодействия угрозе и ей соразмерными. Критерий правомерности применения само­обороны также заключается в разграничении вооруженного нападения от смежных категорий, таких как пограничные и международные инциденты.

Общепринятого определения вооруженного нападения не существует, обычно под этим понимается покушение на территориальную целостность или политическую незави­симость государства. Употребляя этот термин, имеют в виду значительную серьезность ситуации и исключают понятие "изолированных или спорадических нападений". Однако в своих резолюциях, посвященных событиям 11 сентября, Со­вет Безопасности вновь подтвердил, что данные события, как и любой акт международного терроризма, представляет собой угрозу международному миру и безопасности и напомнил в этой связи о неотъемлемом праве на индивидуальную и кол­лективную оборону.

В текущем веке самооборона стала оправданием воору­женных столкновений между государствами. Войны локаль­ные, как правило, между приграничными государствами на­чались под прикрытием данного положения. В Уставе ООН не проводится различий между ситуациями «угроза миру», «на­рушение мира» и «акт агрессии» с точки зрения возможности дальнейшего применения коллективных мер.

   Дело в том, что понятия «вооружённое нападение», «агрессия» и «применение силы» частично совпадают, что оставляет лазейку для злоупотреблений. Чтобы избежать ри­ска злоупотребления с использованием доктрины упреждаю­щей самообороны, необходимо применять ее добросовестно и на основе достоверных данных.Простая замена терминов «кос­венная агрессия» на «государственный терроризм» не будет иметь существенного значения для решения проблемы.

Чтобы не допускать злоупотреблений при применении упреждающей самообороны, должно быть проведено добро­совестное изучение на основе достоверных данных сложив­шейся конфликтной ситуации. Неизбежность самообороны должна доказываться таким образом, чтобы принимать во внимание текущие виды угрозы, и она должна быть примене­на с учетом конкретных обстоятельств каждого дела.

Критерий неизбежности адекватен требованию необхо­димости. Применение силы, взятые в целом, не должно быть чрезмерным по отношению к необходимости предотвратить военное нападение или довести атаку до конца. Критерий "неотвратимости и соразмерности", фигурирующий в деле Caroline, применим к любым мерам обороны.

Таким образом, самооборона должна быть необходимой и соразмерной, обусловленной явной связью между целью ударов в ходе военных действий и угрозой, против которой осуществляется самозащита. Можно согласиться с тем, что «в идеальном мире Устава ООН право на самооборону возникает в ответ на вооруженное нападение, и хотя Устав не утверждает однозначно, что такое нападение совершает лишь государство, иного варианта авторы этого договора не предвидели».

5. Международно-правовая ответственность государ­ства места дислокации террористической организации

По мнению И. И. Лукашука, право международной от­ветственности представляет собой отрасль международного права, принципы и нормы которой являются как правовыми последствиями международно-противоправного деяния, так и последствиями причинения вреда, возникшего в результате действий, не запрещенных международным правом.

Классическое международное право однозначно выступа­ло за то, что государство несет ответственность за деятельность частных лиц только в том случае, если оно само было вовлече­но в противоправную деятельность. При этом принципиален, как гласит доктрина, критерий определения связи государства с террористической организацией. Следовательно, если при­частность не доказана, неправомерно говорить об акте агрес­сии со стороны государства, ответственность несут только фи­зические лица. В этом случае ответные действия возможны только в рамках собственной территории пострадавшего го­сударства. Для признания ответных вооруженных мер право­мерными необходимо удовлетворение критерия законности.

Но сегодня возобладала новая концепция, которая про­ходит как бы обкатку. В случае совершения акта междуна­родного терроризма государство места нахождения пред­полагаемых организаторов и исполнителей, обвиняемое в непринятии активных мер по борьбе с терроризмом, теряет право осуществления юрисдикции в отношении таких лиц, так как теракты как международные преступления не подле­жат национальной юрисдикции отдельных государств, а при­обретают международный характер.

Ничто не исключает противоправности любого деяния государства, если это деяние не соответствует обязательству, вытекающему из императивной нормы общего международ­ного права, так утверждает ст. 26 Проекта «Ответственность го­сударств за международно-противоправные деяния»⁴³. Часть 2 ст. 52 проекта гласит, что потерпевшее государство при со­блюдении принципа пропорциональности может принимать такие неотложные контрмеры, которые необходимы для обе­спечения его прав.

Наступило времяопределить объективные предпосылки правомерности применения силы против террористических группировок вне национальной территории с точки зрения современной теории и практики международного права. Пра­во на самооборону распространяется только на государства или на—исполнителей и организаторов террористических на­падений тоже?

Когда речь идет о самообороне против негосударствен­ных участников, то подразумевается вооруженное нападение на место дислокации террористической организации на тер­ритории другого государства, а то двух или более государств. То есть возникает вопрос: может ли потерпевшее государство применять свое право на самооборону против государства ме­ста дислокации террористической организации, ответствен­ной за теракты в потерпевшем государстве?

Международный суд ООН по делу Никарагуа против США в своем решении зафиксировал, что вооруженное на­падение предполагает не только действия регулярной армии. То есть государство, действующее на территории другого госу­дарства, через засылаемые им вооруженные банды наемников, террористов, совершаемые террористические акты, влекущие значительные жертвы среди населения, по смыслу междуна­родного права совершают акт агрессии. Соответственно по­страдавшее государство имеет право на самооборону согласно статье 51 Устава ООН.

Превентивную войну против государства места дислока­ции террористической организации начинают, чтобы не дать противнику опомниться после внезапного удара. Из-за угрозы спекуляций превентивными войнами классическое между­народное право считает эти войны актами агрессии. Порой сложно понять, является война агрессией или превентивными действиями. Превентивный удар предполагает удар по источ­никам грозящей опасности на территории другого государ­ства. Нанесение упреждающего удара, в свою очередь, пред­полагает нанесение вооруженного удара при наличии явной, неминуемой угрозы.

При какой степени вовлеченности государства, где нахо­дится место дислокации террористической организации, воз­можно вторжение на территорию, находящуюся под его су­веренитетом? То есть ставим вопрос о критерии определения связи государства с террористической организацией.

«Оперативность» является понятием немедленной или непосредственной угрозы нападения в контексте упреждаю­щей самообороны, хотя вторичное внимание будет уделено термину в качестве одного из условий для осуществления са­мообороны в более общем смысле.

Декларация ГА ООН «О мерах по ликвидации между­народного терроризма» от 9 декабря 1994 годаконстатирует, что государства обязаны воздерживаться от попустительства или поощрения на своей территории деятельности по ор­ганизации террористических актов на территориях других государств. Декларация ГА ООН «О недопустимости интер­венции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 года также определяет обязанность государств обеспечить, чтобы его территория не использовалась каким- либо образом, который нарушал бы суверенитет, политиче­скую независимость, территориальную неприкосновенность и национальное единство или нарушал политическую, эко­номическую и социальную стабильность другого государ­ства; это обязательство относится также к государствам, на которые возложена ответственность за территории, которым еще предстоит достичь самоопределения и национальной независимости.

В резолюции 1373 (2001 г.) СБ ООН также постановил, что все государства должны не допускать, чтобы те, кто финанси­рует, планирует, оказывает содействие или совершает терро­ристические акты, использовали свою территорию в этих це­лях против других государств или их граждан.

Резолюция Совета Безопасности 1377 от 12 ноября 2001 года О глобальных усилиях по борьбе с терроризмоми под­черкивает обязанность государств отказывать террористам и тем, кто поддерживает терроризм, в финансовой и любой другой поддержке и предоставлении убежища.

Для надлежащего применения упреждающих мер само­обороны принципиальное значение имеет соблюдение или несоблюдение государством, с территории которого исходит террористическая угроза, принципа о невмешательстве во внутренние дела, входящие во внутреннюю компетенцию лю­бого другого государства.

Может ли это право быть осуществлено на территории государства, если оно не может нести ответственность за напа­дения со стороны негосударственного фактора на территорию другой страны? Что делать, если негосударственная военная группировка имеет свои базы в более чем одном государстве? И, наконец, могут ли быть другие варианты самообороны, ко­торые могли бы позволить экстерриториальное применение силы в отношении негосударственных субъектов? Несмотря на то, будут предлагаться возможные варианты ответов или нет, будет очевидно, что принципы, нормы и правила междуна­родного права не всегда сформулированы таким образом, что может обеспечить идеальные ответы.

Пункт 2(b) резолюции 1373(2001): «Совет Безопасности решает также, что государства обязаны предпринимать все необходимые меры в целях предотвращения совершения террористических актов», равно как пункт 1 Декларации по борьбе с терроризмом (резолюция СБ 1456(2003)): «Все госу­дарства обязаны предпринимать все необходимые меры в целях предотвращения или подавления всех форм активной или пассивной поддержки терроризма». Данная проблема неоднократно обсуждалась после принятия Устава ООН на различных уровнях. Однако единогласие относительно право­мерности применения силы в случае атаки или угрозы атаки террористической организации в доктрине международного права так и не достигнуто.

Резолюция 1373 (п. 2(b) позволяет двоякую интерпрета­цию содержания ответных мер. Резолюция 1373 (Пункт 2(d) предусматривает обязанность государств не допускать ис­пользование своей территории против других государств и их граждан. Сильные государства могут использовать подобную формулировку для формального оправдания отдельных актов вмешательства. Например, американский исследователь М. В. Райсман особо подчеркивает обязанность государств перед другими странами не допускать деятельность террористиче­ских групп на своей территории.

Резолюция ES-10/15 ГА ООН от 20 июля 2004 г. идет не­сколько дальше. В ней указывается, что все государства име­ют право и обязанность принимать согласно международно­му праву и международному гуманитарному праву меры по борьбе со смертоносными актами насилия, направленными против их гражданского населения, в целях защиты жизни их граждан.

Важным является критерий «непосредственного контро­ля» со стороны государства, который и определяет степень виновности государства за совершение актов международно­го терроризма, а, следовательно, правомерность обращения к самообороне. Допустимо, последующее одобрение, выражае­мое в том числе молчаливым согласием или отказом предпри­нимать меры по привлечению к ответственности и ликвида­ции таких террористических организаций.

По мнению Международного суда (дело «Никарагуа про­тив США» 1986 г.), критерий заключается в том, осуществляет ли данное государство или государства «реальный контроль» над правонарушителями. Международный трибунал для быв­шей Югославии дополнил данный критерий требованием на­личия «существенного, эффективного и полного контроля» государством над деятельностью таких формирований.

Кроме этого, Международный Суд ООН (Дело о теге­ранских заложниках 1979 г.) признал, что доказательством ответственности государства служит последующее одобрение или санкционирование преступных действий. Следовательно, можно сделать вывод, что доказательством ответственности го­сударства за действия террористической организации служит последующее одобрение или санкционирование террористи­ческих действий.

Существующая международно-правовая база в рассма­триваемой области требует выработки и закрепления конкрет­ных обязательств государств по недопущению использования национальной территории для подготовки к совершению террористических актов на территории другого государства, критериев их оценки и механизмов контроля за такими обя­зательствами.

6. Превентивная самооборона против террористиче­ских группировок: где пределы разумного?

Напомним, ровно год назад, 11 сентября 2001 года терро­ристы «Аль-Каиды» захватили гражданские самолеты и напра­вили их в здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, а также на Пентагон в Вашингтоне. В результате теракта по­гибли около 3000 человек. Этот беспрецедентный теракт стал поворотным моментом для пересмотра устоявшихся норм и правил в праве международной безопасности.

Соответствует ли концепция превентивной самообороны против негосударственных факторов современному междуна­родному праву?

Чтобы ответить на этот вопрос следовало бы выявить наи­более спорные моменты в вопросе правомерности самообо­роны в ответ на теракты и определить объективные критерии законности применения силы в борьбе с террористическими группами вне национальной территории, что помогло бы ис­ключить случаи злоупотребления правом на самооборону.

Классическое международное право считает упрежда­ющие военные действия актами агрессии. Согласно недвус­мысленной формулировке статьи 51, оборона допустима только "если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации". Квалификация международного терроризма как международного преступления влечет ответственность физических лиц за совершение преступлений, но не подраз­умевает, считает Игорь Иванович, право предпринимать одно­сторонние меры военного характера в отношении суверенных государств. Существование проблемы международного терро­ризма отнюдь не означает отмену основополагающих прин­ципов международного права, как утверждается в политоло­гической литературе.

Совершение террористического акта не равноценно во­оруженному нападению одного государства на другое, дающе­му государству-жертве право прибегнуть к самообороне. По существу, как считает Международный суд, "государства не имеют права ... на вооруженный ответ на действия, которые не составляют вооруженного нападения со стороны другого государства".

Но международное право не стоит на месте, а наоборот вынуждено развиваться, чтобы давать ответы на острые вопро­сы в современных международных отношениях.

Как доказывалось выше, требование о наличии "воору­женного нападения" представляет собой самое противоречи­вое из условий осуществления обороны и высвечивает ряд об­ластей, неурегулированных в международном праве.

Действительно, «превентивные меры» относятся к осу­ществлению самообороны в связи с угрозами нападения, ко­торые несколько более отдалены во времени, но, тем не менее, проявляются или, по крайней мере, являются достаточно ве­роятными в сложившихся на данный момент обстоятельствах. Фразы «упреждающая самооборона» или «упреждающие действия» применимы к обоим вариантам. Но ни один из этих терминов не предназначен для обозначения действий, пред­принятых в ответ на простую возможность нападения в какой- то неопределенный момент в будущем в ответ на угрозу, кото­рая до сих пор не проявлялась в любом существенном смысле.

Сегодня международную ситуацию драматизирует то, что «Стратегия национальной безопасности США» 2002 г. (ее обновлённый вариант в редакции 2006 г.) предусматрива­ет проведение военных операций за пределами их границ, в том числе без санкции Совета Безопасности ООН. Концепция превентивной самообороны (получившая название «доктрина Буша») предусматривает односторонние действия в качестве превентивной самообороны против потенциальной опасно­сти. Во время своего первого срока президент США Джордж Буш - младший (43-й президент США в 2001-2009 годах), пред­ставил новую категорию самообороны - упреждающей или превентивной самообороны, которая, как он заявлял, являет­ся юридически обоснованной в мире после 11 сентября. Пре­зидент Буш впервые упоминал о значимости упреждающей самообороны в обращении к Генеральной Ассамблее ООН 12 сентября 2002 года.

Более того Президент США в необходимых случаях без согласования с конгрессом может принимать решения об ис­пользовании вооруженных сил за пределами национальных границ. После событий 11 сентября 2001 г. конгресс США при­нял Резолюцию J. R.23 «О санкционировании применения во­оруженных сил США», имеющую силу закона, в соответствии с которой президенту США предоставлено право использо­вать всю необходимую военную силу против государств, орга­низаций или отдельных лиц, которые спланировали и осуще­ствили теракты, а также предоставили убежище террористам. Это решение практически сняло все правовые ограничения на масштабы и формы применения американских вооруженных сил властью президента. Более того, согласно Своду законов США (Титул 10, разд. 1453, п. 167) вооруженным силам США предоставлено право осуществлять «рейды возмездия» против государств, поддерживающих международный терроризм, в целях их наказания или упреждения терактов.

СБ ООН в своих сентябрьских резолюциях 1368 и 1373 2001года приравнял международный террористический акт к вооруженному нападению на государство в смысле ст. 51 Уста­ва ООН, подтвердив тем самым, как считают многие, право на самооборону при нападении негосударственного субъекта.

Устав ООН не исключает, еще раз подчеркнем, возмож­ность осуществления превентивных действий, однако их осу­ществление возможно только на основании решений СБ ООН, который и определяет существование угрозы, нарушения или агрессии и принимает решение о принимаемых мерах.

Государства - члены ООН, осуществляющие упреждаю­щие и (или) превентивные меры, действуют, как они утверж­дают, в рамках неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону, единственного случая, предусмо­тренного Уставом ООН, когда государство имеет право при­менять силу.

«Право на упреждающую самооборону в ответ на неми­нуемое вооруженное нападение, по мнению Джейна Стромсе- та обоснованно укладывается в рамки статьи 51 Устава ООН. Действительно, право на самооборону закреплено в ст. 51 Устава ООН, однако оно не затрагивает превентивные меры. Но вместе с тем в Уставе нет запрета на упреждающие меры самообороны. Учредители ООН не могли предвидеть нападе­ние на государство не другим государством, а негосударствен­ным участником, то есть террористической группировкой. Получается, что они предусмотрели, что Совет Безопасности может принимать квалифицированные решения по любым нарушениям мира и безопасности.

Государство, являющееся объектом угрозы, в соответ­ствии с давно установившейся нормой международного права может предпринять военные действия, если угроза нападения является непосредственной, никакие другие средства не позво­ляют устранить ее, а действия соразмерны угрозе. Проблема возникает в ситуации, когда угроза не носит непосредственно­го характера.

    Самооборона ни в коем случае не является, считает И. И. Лукашук, исключением из принципа неприменения силы и угрозы силой: «Применение вооруженной силы в порядке самообороны — не исключение из п. 4 ст. 2 Устава ООН, а, напротив, необходимая мера, направленная на то, чтобы обе­спечить соблюдение нормы, согласно которой запрещается использовать вооруженную силу в агрессивных целях».

Может ли государство, не обращаясь в СБ ООН, ссылаться на право заранее предпринять действия в порядке самооборо­ны, причем не только упреждающие действия (в отношении непосредственной или близкой угрозы), но и превентивные действия (в отношении угрозы, не являющейся непосредствен­ной или близкой)? Да, если есть веские аргументы в пользу превентивных военных действий и веские доказательства в их подтверждение, они должны быть доведены до сведения Сове­та Безопасности, который может санкционировать такие дей­ствия, если сочтет это необходимым.

Основанием для разрешения упреждающих оборони­тельных мер в этих обстоятельствах является то, что в неко­торых случаях государство-жертва не может полагаться по сдерживанию угрозы на государство, где дислоцированы террористы.

Но тем не менее следует еще раз отметить, что в соот­ветствии с Уставом ООН единственным органом, ответствен­ным за поддержание международного мира и безопасности, является Совет Безопасности ООН. Поэтому принятие одно­сторонних мер в обход Совета Безопасности подрывает обще­признанную систему безопасности, нарушает сложившийся мировой порядок и ведет к анархии в международных отно­шениях. Заявленные же в качестве высшей цели понятия «мир и безопасность», «демократия», «справедливость» не имеют строго установленного правового значения и чересчур откры­ты для злоупотреблений.

Непосредственная немедленная угроза нападения позво­ляет государству предпринимать упреждающие меры против реальной опасности со стороны международных террористов. Если существует убедительное свидетельство о существовании вероятной или, в исключительных случаях, даже потенциаль­ной угрозы нападения в обозримом будущем, превентивная угроза допустима. С другой стороны, столь же очевидно, что не следует применять упреждающие действия при отсутствии реальной угрозы нападения. Недопустимы превентивные меры против самой возможности нападения на какой-то нео­пределенной точке.Именно поэтому «доктрина Буша», оказа­лась настолько спорной; ее принятие должно полностью пере­писать правовую систему, регулирующую применение силы.

Нападение 11 сентября 2001 г. и последующая практика диктуют неоходимость в прогрессивном развитии междуна­родного права. Практика государств после этого знаменует становление в международном праве принципа, в соответ­ствии с которым террористические нападения считаются во­оруженным нападением.

Чтобы выйти из этой щекотливой ситуации, Р. Мюллер- сон в свое время применение некого набора гибких руково­дящих принципов, центральное место в которых будет зани­мать «понятие оправданности, а не законности» (the concept of legitimacy instead of legality). «Они лучше, чем четкие и опре­деленные правила, которые не соблюдаются на практикe.

В целом, на смену принципиального запрета войны при­ходит новая доктрина «превентивной» войны как способа устранения международных угроз. В доктрине международно­го права широко дискутируется новая форма института само­обороны, а именно, превентивная самооборона. Такова логика развития современной глобальной политики. Но ответные вооруженные меры на крупномасштабные террористические акты (по существе речь идет о косвенной агрессии) должны применяться не по усмотрению отдельно взятого государства, а по решению СБ ООН, на основании сведений о контроле, по­мощи таким террористическим организациям и мер, которые предпринимает названное государство для ликвидации таких террористических группировок.

Сами сегодняшние реалии ставит во весь рост вопрос о том, что масштабные акты международного терроризма, вле­кущие значительные человеческие жертвы и разрушения, организованные при участии, поддержке или одобрении го­сударства следует приравнять к вооруженному нападению со стороны этого государства, допускающего ответных воору­женных мер со стороны пострадавшей страны.

С другой стороны, в мире, где существует множество воз­можных угроз, риск, которому могут подвергнуться глобаль­ный порядок, слишком велик, чтобы признать правомерность односторонних превентивных действий, отличных от коллек­тивно одобренных действий. Позволить кому-либо одному предпринять такие действия, значит, позволить это делать всем. Такой подход представляется вполне оправданным с правовой точки зрения.

Российская доктрина также признает, что право на само­оборону возникает у государства и в случае масштабного тер­рористического нападения на него.

Таким образом, проблема применения силы в современ­ном международном праве не решена окончательно, и, не­смотря на формальное признание СБ ООН как единственного международного органа, имеющего право разрешить приме­нение самозащиты, силовые методы все чаще применяются различными государствами для решения конфликтов и реа­лизации собственных национальных интересов.

7. Превентивная самооборона как инструмент внеш­ней политики США

Под прикрытием борьбы с международным террориз­мом рассуждения о превентивной самообороне стали часто используемым в последнее десятилетие слоганом-пугалом в адрес так называемых несостоявшихся государств.Более того США и их прямые союзники по НАТО превратили терроризм в мощнейшее оружие, инструмент, используемый не только в борьбе против власти, но очень часто - и с самой властью для достижения своих далеко идущих геополитических целей для передела мировых энергетических ресурсов.

С точки зрения теории и практики международного пра­ва правомерность ответных мер США на террористические акты 11 сентября 2001 г., как рассказывалось выше, остается до сих пор дискуссионной. Можно выделить два крайних мнения на этот счет, которые диаметрально противоположны друг другу.

1. В резолюциях Совета Безопасности №№ 1368 и 7158, подтверждается право на "оборону". Это дает многим опре­деленное основание предположить, что для целей статьи 51 теракты 11 сентября составляют "вооруженное нападение" с соответствующими контрмерами.
2. Другая половина юристов-международников, основы­ваясь на классической доктрине международного права, вы­сказывают уверенность в том, что Устав ООН не исключает возможности осуществления превентивных действий, однако их осуществление возможно только на основании решений СБ ООН, который и определяет существование угрозы, наруше­ния или агрессии и принимает решение о принимаемых ме­рах. Вместе с тем Устав ООН не оперирует понятием «упреж­дение».

В Стратегии национальной безопасности 2002 г. был за­креплен принцип превентивного удара в отношении террори­стов и поддерживающих их стран, а также провозглашалось возможность односторонних военных действий США по все­му миру. Кстати, еще в 1999 г. НАТО приняла стратегическую концепцию, присваивающая ей «право» проводить военные операции против других стран по собственному усмотрению. В обновленной Стратегии США в области национальной без­опасности 2006 г., сохранены все основные элементы преды­дущей доктрины превентивных войн 2002 г. Но, в отличие от доктрины 2002 г., на этот раз основной целью США объявлено «распространение свободы во всем мире» и сохранение «лиди­рующей роли США». США видят свою историческую миссию, не много не мало, в преобразовании мира по собственной мо­дели.

Между тем в международном праве четко установлено, что США равны со всеми другими государствами перед зако­ном. П. 1 ст. 2 Устава ООН, а также ряд других международных договоров определяют, что «Организация основана на прин­ципе суверенного равенства всех ее Членов".

Стратегия национальной безопасности США подвер­глись резкой критике мирового сообщества.Хотя в американ­ской научной доктрине отмечается все более терпимое отно­шение к вмешательствам во внутренние дела других стран под предлогом борьбы с терроризмом.

По мнению С. А. Бурьянова, международное право не разрешает, но и (к сожалению) не запрещает превентивную самооборону, таким образом снижая эффективность его норм в сфере международной безопасности, вплоть до возможно­сти развязывания новой мировой войны. «Превентивная само­оборона» может спровоцировать, как считает Сергей Анато­льевич, превенцию противсамойАмерики. Если США имеют право, то почему другим нельзя? А уже это и есть право во­йны, широко применяемое до 1945 года.

Конгресс США в 1996 г. принял Акт по борьбе против терроризма и смертной казни, в соответствии с которым лица, жизнь или имущество которых, равно как их близких, постра­дали в результате актов терроризма, получили возможность обращаться в федеральные суды США с исками о возмещении ущерба, направленными против государств, оказывающих по­мощь террористам. По этому закону американцы, родствен­ники жертв 11 сентября 2001 г., обратились в местные феде­ральные суды. Согласно данному акту иски могут подаваться только в отношении государств, определенных президентом Соединенных Штатов как государства, оказывающие помощь террористам. Подобная классификация сама по себе противо­речит принципу суверенного равенства государств.

Цели применения самообороны, и системы коллектив­ной безопасности различны. Самооборона направлена на прекращение вооруженного нападения на территорию от­дельного государства.Совет Безопасности своими действи­ями стремится восстановить или обеспечить поддержание международного мира и безопасности. Некоторые члены администрации президента Буша-младшего нашли способ кооптировать международные институты коллективной без­опасности и сделать их такими слабыми, чтобы их предписы­вающие и оперативные полномочия были неприменимы.

В 2003 году США начали так называемую превентивную войну против Ирака под надуманным, как потом доподлинно выяснилось, предлогом. Американская превентивная само­оборона вышла далеко за пределы своего изначального пред­назначения и позволила ввести воинские контингенты (в соста­ве международных коалиций) на территорию Афганистана и Ирака. А попутно провести пресловутую «арабскую весну» в Ливии, Ливане, Египте и Сирии, в последней из которых до сих пор идет гражданская война.

Американские официальные лица, принимавшие такие решения и желавшие решить проблему Афганистана, затем Ирака «раздули» принцип самообороны таким образом, что­бы она не была ограничена временными рамками в отноше­нии неизбежности будущих нападений или необходимости срочных действий по отражению нападения.Между прочим, до нападения на Ирак, Соединенные Штаты направляли свои войска в другие суверенные государства более чем сто раз.

Несмотря на предпосылки для американского вторже­ния в Ирак и свержения режима Саддама Хусейна, в период правления президента-демократа Била Клинтона США не прибегли к силовому решению иракской проблемы. Все из­менилось с приходом к власти республиканца Дж. Буша-мл. и после печально известных событий 11 сентября 2001 года. США и Великобритания планировали провести голосование в Совете Безопасности по разработанной ими соответствующей резолюции, но отказались от этого, так как Россия, Китай и Франция дали понять, что наложат вето на любую резолю­цию, содержащую ультиматум, позволяющий использовать силу против Ирака.В ситуации с Ираком мнение Совета Без­опасности просто игнорировалось. Проигнорировав это об­стоятельство, Соединенные Штаты начали военную операцию рано утром 20 марта 2003.

Власти США начали вторжение под девизом борьбы с «Аль-Каидой», что использовалось за полтора года до этого для нападения на Афганистан. Позже выяснилось, что «Аль­Каиды» в Ираке нет. Страна развалена, массированные терак­ты в Ираке продолжаются до сих пор. И за самые крупные их них по злой иронии берёт на себя ответственность именно «Аль-Каида».

Вторжение коалиционных сил в Ирак в 2003 году аргу­ментировалось тем, что Ирак обладает оружием массового уничтожения и средствами его доставки, продолжает их ак­тивно развивать, а также поддерживает связи с международ­ными террористическими организациями, прежде всего с «Аль-Каидой», укрывает, обучает и финансирует террористов. Однако данные утверждения, на момент вторжения являвши­еся предположениями, после оккупации Ирака не подтверди­лись. Западные исследователи еще тогда были едины в том, что аргумент Соединенных Штатов, касающийся самооборо­ны от неминуемой угрозы, которую представлял собой Ирак, является неубедительным с точки зрения фактов.

Год назад, 26 октября 2015, в интервью каналу CNN быв­ший премьер-министр Великобритании Тони Блэр признал, что одной из причин формирования группировки «Ис­ламское государство» стало вторжение стран НАТО в Ирак в 2003 Году (!!!-И.З). Он же признал ошибочность раз­ведданных, использованных в качестве предлога для начала вторжения в эту вполне благополучную страну. И самое пара­доксальное Тони Блэр фактически извинился за хаос, который охватил страну после свержения Саддама Хусейна.

Несмотря на то, что США 13 лет назад начали «войну с терроризмом» в Ираке, на данный момент треть жителей страны считает, что Вашингтон в действительности поддер­живает террористов ИГ. Превентивная война против Ирака с использованием доктрины Буша стала громадной ошибкой в истории американской внешней политики, это признают даже сами американцы. Такого же мнения придерживаются многие американские ученые, в том числе Томас Франк, го­воря о том, что фактическая ситуация, сложившаяся в марте 2003 года в Ираке, едва ли впишется в сколько-нибудь удов­летворительную теорию неминуемости»⁵⁹. Она убедительно доказала, что террористическая угроза США использует­ся как инструмент геополитики для установления одно­полярного мира.

Свержение режима Хуссейна в Ираке было только второй обрушенной опорой в плане ломки целого региона. Следую­щей жертвой доктрины Буша о превентивной обороне была намечены Ливия, Тунис, Египет, Йемен, Сирия...

«Если бы терактов 11 сентября не было, американцы бы их придумали, - считает директор Центра анализа стратегий технологий Руслан Пухов. - Это была отправная точка для эскалации конфликтов по всему миру. На тот момент у США не было явно обозначенного противника. Россия уже не вос­принималась в образе врага большинством американцев, «ки­тайский тигр» мирно дремал на фабриках, производивших ширпотреб для тех же американцев, Европа, увидев показа­тельную порку бывшей Югославии, принимала все условия Вашингтона».

22 сентября 2014, коалиция во главе США начала авиауда­ры против так называемого Исламского государства в Сирии. Эти две операции очередной раз обострили вопрос о том, в ка­ких же случаях государства могут использовать оборонитель­ные силы против негосударственных субъектов, действующих на территории других государств. Кровопролитная граждан­ская война в Сирии - это еще один наглядный пример корыстной внешней политики официального Вашингтона, которая началась с насильственного свержения законных президентов Саддама Хусейна, Муамара Каддафи, Хосни Мубарака, Викто­ра Януковича...

Сегодня Пентагон периодически напоминает Дамаску о праве на самооборону в Сирии. «Мы самым серьезным об­разом рассматриваем случаи, когда служащие коалиции ока­зываются в рискованной ситуации, и у нас есть неотъемлемое право на самооборону», — заявил на днях представитель Пен­тагона Джефф Дэвис.

Ни одна страна не имеет право навязывать свое превос­ходство другим суверенным государствам и силой заставлять подчиниться своему политическому или экономическому диктату, суверенитет является неотъемлемым свойством го­сударства - такова позиция России. К сожалению, Запад все чаще отходит от принципа суверенного равенства государств.

Западу свойственно не подстраиваться под существую­щие нормы международного права, а использовать их для реализации собственной политики - отсюда практика так на­зываемого «двойного стандарта». США стремятся формиро­вать такой международный порядок, который сохранил бы в неприкосновенности лидерство США во всем мире.

Таким образом неуклонное возрастание количества ситу­аций нерегламентного применения вооруженной силы, а так­же произвольного толкования норм международного права, ведет к обесцениванию самой международно-нормативной системы. Вынуждены согласиться, что современная система коллективной безопасности недостаточно гибкая, не может эффективно отвечать на угрозы международного терроризм. Однако выход из сложившейся ситуации видится не в отказе от запрета на применение силы, который может только усугу­бить ситуацию, а в усилении влияния и эффективности Совета Безопасности ООН.

Сегодня Совет Безопасности ООН должен действовать на опережение, а государства, опасающиеся отдаленных военных угроз, обязаны доводить имеющиеся сведения до Совета Без­опасности, а в последующем строго следовать его предписани­ям. В противном случае мы можем вернуться к праву войны, которое главенствовало до принятия Устава ООН. Наиболее правильным в сложившейся ситуации являлось бы создание постоянного международного трибунала для рассмотрения дел, связанных с совершением актов международного терро­ризма, или трибунала adhoc по слушанию дел лиц, причаст­ных к терактам 11 сентября.

Квалификация международного терроризма как между­народного преступления влечет ответственность физических лиц за совершение преступлений, но не подразумевает право предпринимать односторонние меры военного характера в от­ношении суверенных государств. Существование проблемы международного терроризма отнюдь не означает отмену ос­новополагающих принципов международного права.

На смену балансу сил должен прийти баланс интересов. Без обеспечения общих интересов не могут быть обеспечены и интересы отдельного государства.США не являются исклю­чением.

В Декларации тысячелетия содержится положение прин­ципиального значения для понимания природы нового миро­вого порядка. Лидеры стран мира подчеркнули, что наряду с ответственностью перед своими странами они несут коллек­тивную ответственность за мир и безопасность. Это положе­ние имеет особое значение для США.

Пристатейный библиографический список

1. Абашидзе А. Х. Международно-правовые проблемы вмешательства // Московский журнал международ­ного права. - 2006. - № 1.
2. Батырь В. А. Международное гуманитарное право. М.: Юстицинформ, 2011.
3. Бекяшев К. А. Международное право и государства // Евразийский юридический журнал. - 2013. - № 5 (61).
4. Вельяминов Г. М. Международное право: опыты. - М.: Статут, 2015.
5. Верещетин В. С. О некоторых концепциях в совре­менной доктрине международного публичного пра­ва // Материалы конференции в честь профессора кафедры международного права юридического фа­культета Санкт-Петербургского государственного университета Л. Н. Галенской / Под ред. С. В. Бахина.
6. Глухенький С. Х. Негосударственные субъекты в международном праве. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. - М., 2011.
7. Довгань Е. К вопросу о правомерности вооруженных антитеррористических мер в контексте принципа не­вмешательства во внутренние дела государств // Бело­русский журнал международного права и междуна­родных отношений. - 2003. - № 3.
8. Заявление Российской ассоциации международного права о международном терроризме // Московский журнал международного права. - 2002. - № 2
9. Карташкин В. А. Организация Объединенных Наций и международная защита прав человека в XXI веке. Норма. Инфра - М., 2015.
10. Курс международного права. Т. 4 / отв. ред. И. И. Лу­кашук. - М., 1990.
11. Лукашук И. И. Международное право. - М.: Волтерс Клувер, 2005.
12. Лукашук И. И. Мировой порядок XXI века // Между­народное публичное и частное право. — 2002. - № 1.
13. Лукашук И. И. Право международной ответственно­сти. - М.: Волтерс Клувер, 2004.
14. Лукашук И. И. Терроризм и международное право // Социальные и психологические проблемы борьбы с международным терроризмом. - М.: Наука, 2002.
15. Марченко М. Н. Государство и право в условиях гло­бализации. - М.: Проспект, 2009.
16. Международное право. Учебник / Ответ. ред. К. А. Бекяшев. Изд. 5-е. М., 2008.
17. Нарышкин С. Е Государственный переворот в Киеве в феврале 2014 г. и международное право. Интервью. // Евразийский юридический журнал. - 2015. - № 2(81).
18. Синицына Ю. В. Правомерность применения права на самооборону против террористической угрозы в контексте статье 51 Устава ООН // Право.Ьу. — 2009.— № 4.
19. Тузмухамедов Б. Р. Пределы самообороны. [Элек­тронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ng.ru/ politics/2004-09-29/2_ predel.html
20. Тузмухамедов Б. Р. Упреждающее применение силы: возможные критерии допустимости Российский ежегодник международного права. 2005. - СПб.: «Рос- сия-Нева», 2006.
21. Тузмухамедов Б. Р. Упреждение силой: «Каролина» и современность Россия в глобальной политике. - 2006. - № 2.
22. Туманов Г. К. Правомерность обращения к праву на самооборону в отношении негосударственных факто­ров в рамках международного права // Право и без­опасность. - 2012. - № 2.
23. Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терро­ризмом: стандарты и практика. - М.: Юрлитинформ, 2002.
24. Фархутдинов И. З. Евразийская интеграция и испыта­ние украинской государственности в системе между­народного права // Евразийский юридический жур­нал. - 2014. - № 12.
25. Фархутдинов И. З. Международное право и доктрина США о превентивной самообороне // Евразийский юридический журнал. - 2016. - № 2 (93).
26. Фархутдинов И. З. Международное право о принци­пе неприменения силы или угрозы силой: история и современность // Евразийский юридический журнал. - 2015. - № 11 (90).
27. Фархутдинов И. З. Международное право о самообо­роне государств // Евразийский юридический жур­нал. - 2016. - № 1 (92).
28. Фархутдинов И. З. Обеспечение мира и безопасности в Евразии (Международно-правовая оценка событий в Сирии). Интервью П. Н. Бирюкова, С. А. Бурьянова // Евразийский юридический журнал. - 2015. - 10(78).
29. Хлестов О. , Мышляева М. Л. Вооруженная борьба против международного терроризма // Московский журнал международного права. - 2001. - № 4.
30. Хлестов О. Н. Международно-правовые аспекты борь­бы с терроризмом // Российский ежегодник между­народного права. - СПб.: Россия-Нева, 2002.
31. Черниченко С. В. Контуры международного права. - М.: Научная книга, 2014.
32. Черниченко С. В. Общепризнанные принципы и нор­мы международного права и международные догово­ры Российской Федерации // Евразийский юридиче­ский журнал. - 2015. - № 8(87).
33. Ali-Saab G. The Proper Role of International Law in Combating Terrorism // Chinese Journal of Internation­al Law. V. 1 (2002). - № 1.
34. Anthony Clark Arend& Robert J. Beck, International Law and the Use of Force: Beyond the U. N. Charter Paradigm 72-74 (1993).
35. Bali A. Stretching the Limits of International Law: The Challenge of Terrorism // 1LSA Journal of International and Comparative Law. V. 8 (Spring 2002). - № 2.
36. Bowett D. Self-Defense in International Law. London, 1958. Springer.
37. Caroline Case. [Correspondence between Great Britain and the United States of America. The Destruction of the Steamboat Caroline] Correspondence of March—April 1841—July—August 1842 // Landmark cases in Public In­ternational Law / by Eric Heinze & Malgosia Fizmau- rice. - London: Kluwer Law International, 1998.
38. Cohan John Alan. The Bush Doctrine and the Emerging Norm of Anticipatory Self-Defense in Customary Inter­national Law.
39. Dinstein Y. War, aggression and self-defense. Cambridge: GrotiusPublications, 1994.
40. Franck Thomas M. What Happens Now? The United Na­tions after Iraq // American Journal of International Law. Vol. 97 (2003).
41. Hakimi Monica. Defensive Force against Non-State Ac­tors: The State of Play. International Law Studies 1 (2015).
42. John B. Mitchell. Preemptive War: Is It Constitutional? Santa Clara Law Review Volume 44. Number 2. Article 3 P.5131-1-2004
43. Louis Rene Beres, On International Law and Nuclear Ter­rorism, 24 Ga. J. Inti & Comp. L. 1, 31 (1994).
44. Mary Ellen O'Connell. The Myth of Preemptive Self-De­fense. The American Society of International Law. 2002
45. Military and Paramilitary Activities in and Against Nica­ragua (Nicar. v.U. S.). 1986 I. C.J. 4, 100).
46. Murphy S. D. Terrorism and the concept of "Armed At­tack" in Article 51 of the UN Charter // Harvard Interna­tional Law Journal. Winter 2002. V. 43(1).
47. Nagan Winston. Hammer Craig. The New Bush National Security Doctrine and the Rule of Law // Berkeley Journal of International Law. Volume 22. Issue 3. Article 3. - 2004
48. Ratner S. R. Notes and Comments // American Journal of International Law. V. 96 (2003). № 4.
49. Sapiro Miriam. Iraq: The Shifting Sands of Preemtive Self-Defense // American Journal of International Law. Vol. 97 (2003).
50. Stromseth Jane E. Law and Force after Iraq: a Transitional Moment // American Journal of International Law. Vol. 97 (2003).
51. Terry D. Gill. The Temporal Dimension of Self-Defense: Anticipation, Pre-emption, Prevention and Immediacy. Chapter 5. // International Law and Armed Conflict: Ex­ploring the Fault lines Essays in Honour of Yoram Din­stein Edited by Michael Schmitt and Jelena Pejic. Inter­national Humanitarian Law Series Ninth off Publishers Leiden. Boston, 2007