Цифровые финансовые активы (криптоактивы) получили широкое распространение во всем мире.

В разных странах складываются различные подходы к правовому регулированию выпуска и оборота криптоактивов, изучение и обобщение которых представляет несомненный научно-практический интерес. В настоящей статье проанализировано законодательство Франции, Лихтенштейна, Мальты, Швейцарии, США, Германии в области регулирования криптоактивов. Автор приходит к выводу о том, что наблюдается разрозненность правового регулирования исследуемого финансового института, в связи с чем высказывает предложение о целесообразности разработки и принятия Конвенции о цифровых финансовых активах.

Ключевые слова: цифровые финансовые активы, токен, криптоактивы, виртуальный финансовый актив, зарубежное законодательство.

ТАТОЯН Арам Артурович
аспирант кафедры финансового, банковского и таможенного права Саратовской государственной юридической академии

TATOYAN Aram Arturovich postgraduate student of Financial, banking and customs law sub-faculty of the Saratov State Law Academy

CHARACTERISTICS OF DIGITAL FINANCIAL ASSETS ACCORDING TO THE LEGISLATION OF FOREIGN COUNTRIES

Currently, digital financial assets (crypto assets) have become widespread all over the world. Today, there are many approaches to the legal regulation of the issuance and turnover of crypto assets in different countries. This article analyzes the legislation of individual countries in the field of regulation of crypto assets, the author comes to the conclusion that there is a fragmentation of the legal regulation of the financial institution under study, in connection with which he makes a proposal on the feasibility of developing and adopting a Convention on digital financial assets.

Keywords: digital financial assets, token, crypto assets, virtual financial asset, foreign legislation.

Цифровые финансовые активы получили широкое рас­пространение на международном уровне. Международными финансовыми организациями выделяется ряд признаков присущих криптоактивам:

• цифровая природа актива, доверие к криптографии и зависимость от нее как часть воспринимаемой или при­сущей стоимости актива, использование технологии распре­деленного реестра (Distributed Ledger Technology или DLT) (Базельский комитет по банковскому надзору, Совет по фи­нансовой стабильности)^[1];
• цифровое представление стоимости, способность об­ращаться или переводиться, использоваться для целей пла­тежа или инвестиций (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ)^[2].

В настоящее время существует множество подходов к правовому регулированию выпуска и оборота криптоакти­вов в разных странах: каждое государство так или иначе стал­кивается с необходимостью принятия новых законодатель­ных решений. Как правило, такие решения сводятся либо к внесению поправок в законы о ценных бумагах, о противо­действии отмыванию денежных средств, о платежных услу­гах и т.д., либо к принятию специальных правовых актов, которые регулируют только процедуру выпуска и оборота криптоактивов.

В законодательстве зарубежных стран не используется термин «цифровые финансовые активы», в качестве послед­них рассматриваются криптоактивы, токены, цифровые ак­тивы. В зарубежной литературе отмечается: «во всем мире правительства экспериментируют с различными подхода­ми к данному феномену в надежде реализовать потенциал блокчейн-технологий»^[3].

Для более детального изучения содержательных аспек­тов таких «экспериментов» обратимся к законодательной трактовке указанных понятий.

Согласно французскому законодательству, токен - это «любое нематериальное имущество, представленное в циф­ровой форме, одно или несколько прав, которые могут быть выпущены, записаны, сохранены или переданы с помощью распределенного электронного записывающего устройства, позволяющего идентифицировать непосредственно или кос­венно владельца указанного имущества»^[4].

Закон Лихтенштейна «О токенах и поставщиках услуг доверенных технологий»^[5] определяет токен как часть ин­формации о системе обработки транзакций, посредством которой с помощью доверенной технологии обеспечивается безопасность хранения и передачи токенов, а также предо­ставления связанных с ними услуг, которая может выступать в качестве претензии или права участников к другому лицу, прав собственности, других абсолютных или относительных прав, которые передаются одному или нескольким иденти­фикаторам системы.

На Мальте Закон о виртуальных финансовых активах^[6] определяет виртуальный финансовый актив (VFA) как лю­бую форму записи цифрового носителя, используемого в качестве средства обмена, учета или хранения стоимости, ко­торая не является электронными деньгами, финансовым ин­струментом или виртуальным токеном. Виртуальный токен - утилитарный токен, полезность, ценность или применение которого ограничено исключительно приобретением това­ров (услуг) или исключительно платформой (сетью плат­форм) DLT (технология распределенного реестра), в рамках которой (которых) был выпущен токен.

По законодательству Мальты виртуальный финансовый актив всё же не является платёжным средством и не получа­ет равного признания с национальной или иностранной бу­мажной валютой, однако может выступать в качестве посред­ника в обмене, расчетной единицы либо средства сохранения стоимости^[7].

Таким образом, можно сделать вывод, что виртуальный финансовый актив, по сути, аналогичен цифровому праву в российском законодательстве, под которыми в ст. 141.1 ГК РФ понимаются обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответ­ствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам.

В Швейцарии токены признаются либо ценными бу­магами, если они обладают определёнными признаками ценных бумаг (например, способностью предоставить долю в прибыли компании или право на получение прибыли в целом, право голоса и др.), либо активами. Токены-активы могут рассматриваться в качестве акций или облигаций, и операции с ними подлежат регулированию в соответствии с законодательством о ценных бумагах и фондовом рынке, если по таким токенам, к примеру, выплачиваются дивиден­ды, проценты или если они предоставляют право на полу­чение доли прибыли.

В целях уяснения базовых признаков ЦФА представля­ется целесообразным рассмотреть особенности их правового регулирования в зарубежных странах.

В настоящее время существует множество подходов к правовому регулированию выпуска и оборота криптоакти­вов в разных странах: каждое государство так или иначе стал­кивается с необходимостью принятия новых законодатель­ных решений. Как правило, такие решения сводятся либо к внесению поправок в законы о ценных бумагах, о противо­действии отмыванию денежных средств, о платежных услу­гах и т.д., либо к принятию специальных правовых актов, которые регулируют только процедуру выпуска и оборота криптоактивов.

Первой страной, закрепившей на законодательном уровне требования по операциям с криптоактивами, стала Япония. С 2017 г. Япония активно развивает законодатель­ную базу по регулированию криптоактивов, согласно кото­рой все биржи криптоактивов должны быть зарегистрирова­ны, а сами криптоактивы являются законным виртуальным платежным средством^[8].

В Японии цифровые активы могут использоваться не только для расчетов, но и в качестве средства частного капи­тала. Отметим, что в стране также рассматривается вопрос о принятии национального криптоактива в качестве полно­ценной денежной единицы. При этом в Японии выдвинуты весьма обременительные требования к бизнесу, в частности, как пишет М.А. Егорова, «для работы с цифровыми актива­ми, юридическим лицам необходимо иметь резервный фонд (от 100 тыс. долл. США) и регулярно отчитываться в налого­вый орган» [1].

Данному примеру последовал и Сингапур, где деятель­ность поставщиков услуг цифровых платежных токенов ре­гулируется законом о платежных услугах^[9]. В стране макси­мально упрощена процедура открытия фирмы для выпуска токенов, власти в целом лояльны к блокчейн-стартапам, а вы­вод полученных денег в фиатные деньги прост и прозрачен.

В Швейцарии в 2019 г. был принят Blockchain Act, лега­лизовавший свободный оборот криптовалют. Отличитель­ной чертой регулирования криптоактивов в Швейцарии является обращение к методу «мягкого права», согласно которому государственные органы посредством разработки правил, стандартов, рекомендаций и т.д. лишь информиру­ют граждан о рисках, с которыми связано инвестирование средств в ICO и криптовалюты.

Законодательство Лихтенштейна регулирует выпуск и обращение токенов с использованием доверенных техно­логий. Закон о токенах направлен на установление норма­тивной определённости, повышенную защиту инвесторов, борьбу с отмыванием денег, стимулирование дальнейшего развития новых финансовых технологий и экономики токе­нов.

Законодательство Европейского союза не содержит единого подхода к регулированию криптоактивов, в связи с чем каждое государство-член ЕС стремится к разработке собственных правовых основ в рассматриваемой сфере. Евро­пейское банковское управление в 2019 г. заявило о том, что деятельность, связанная к криптоактивами, не подпадает под действие финансового законодательства ЕС, и требует уста­новления соответствующих правил для защиты инвесторов, поскольку подвержена большому риску^[10]. При этом как от­мечает Й. Хатри некоторые криптоактивы подпадают под действие Директивы ЕС о рынках финансовых инструмен­тов^[11], а, следовательно, классифицируются как финансовые инструменты.

Европейский союз планирует к 2024 г. всецело реализо­вать потенциал криптоактивов и блокчейна для их исполь­зования в системе международных платежей и финансовом секторе, для чего должна быть создана соответствующая нор­мативно-правовая база. В этой связи в 2020 г. Европейская ко­миссия разработала проект Регламента ЕС «О рынках крип­тоактивов», основная цель которого - предоставить больше возможностей в сфере финансовых услуг, обеспечивая при этом финансовую стабильность и правовую определенность на всей территории ЕС. В соответствии с названным доку­ментом к услугам по криптоактивам относятся безопасное хранение криптоактивов клиентов и средств доступа к ним (криптографических ключей), прием и исполнение пору­чений клиентов на обмен (посредством совершения сделок купли-продажи) криптоактивов на фиатные валюты и дру­гие криптоактивы, на приобретение криптоактивов путем подписки, а также управление торговыми платформами, обеспечивающими размещение и обмен криптоактивов [2].

Следует отметить, что в законодательстве отдельных стран отсутствует специальный закон, регламентирующий оборот криптоактивов, при этом данные финансовые ин­струменты подпадают под действие законодательства о цен­ных бумагах (США, Канада, Гонконг). Если в Канаде токен всегда рассматривается как ценная бумага, то в США, явля­ющихся одним из мировых финансовых центров, Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) в каждом кон­кретном случае определяет, является ли токен ценной бума­гой или нет. Обосновывается это тем, что форма не должна превалировать над сущностью, и основное внимание должно уделяться экономическому смыслу сделки (инвестиционный контракт), а не ее названию. В отношении токенов и ICO при­меняется тк называемый тест Howey, устанавливающий кри­терии инвестиционного контракта как разновидности цен­ной бумаги: вложение денег в общее предприятие с расчетом на прибыль преимущественно от усилий других людей^[12].

В Гонконге в случаях, когда цифровые финансовые акти­вы обладают признаками ценных бумаг или фьючерсов, Ко­миссия по ценным бумагам и фьючерсам (SFC) использует положения законодательства о рынке ценных бумаг^[13] и осу­ществляет лицензирование криптовалютных бирж и органи­заций, осуществляющих управление ЦФА.

Таким образом, проанализировав понятийный аппарат и особенности правового регулирования цифровых финан­совых активов в зарубежных странах, можно выделить следу­ющие базовые признаки, присущие криптоактивам:

• использование криптографических средств при их соз­дании;
• оборот криптоактивов осуществляется с помощью тех­нологии распределенного реестра (DLT);
• имущественный характер;
• выраженность в электронно-цифровой форме;
• не являются финансовым инструментом.

Анализ зарубежного законодательства о ЦФА позволяет сделать вывод о том, что в большинстве стран мира цифро­вые финансовые активы ассоциируются с криптовалютой. Однако в Российской Федерации, как уже отмечалось ранее, такой подход не применим, поскольку Закон о ЦФА разгра­ничивает цифровые финансовые активы и цифровую валю­ту, приравнивая к последней и криптовалюту.

Следует отметить, что в одних странах лишь начинает формироваться законодательная база для регулирования криптоактивов, в других - правовая база уже сложилась и яв­ляется весьма либеральной по отношению к ЦФА. Правовое регулирование ЦФА за рубежом, как правило, не содержит самостоятельных законов, на правоотношения, связанные с криптоактивами распространяются нормы законодатель­ства, регламентирующего сходные отношения, которые до­полняются актами национальных финансовых регуляторов. Практически в каждом государстве деятельность, связанная с выпуском и обращением ЦФА, подлежит обязательному лицензированию.

Однако разрозненность правового регулирования иссле­дуемого финансового института требует разработки единого подхода к регулированию ЦФА на международном уровне, поскольку их использование не ограничивается юрисдикци­ей одного государства. В этой связи представляется целесо­образным разработать и принять Конвенцию о цифровых финансовых активах, в которой закрепить понятие ЦФА, основные характеристики и виды ЦФА, особенности обра­щения ЦФА, особенности разрешения споров, возникающих при использовании ЦФА при наличии иностранного эле­мента, защиту прав инвесторов, держателей токенов и т.д. Думается, что единый международный акт позволит унифи­цировать правила обращения цифровых финансовых акти­вов, что будет способствовать развитию финансового рынка и повышению эффективности использования ЦФА.