Основой стабильности в нем служит исторически сложившийся, без заключения международного договора, секторальный режим. Комиссия ООН по континентальному шельфу принимает решения рекомендательного характера. Конвенция ООН по морскому праву, в частности ее статья 76, не может служить единственным основанием для определения границ континентального шельфа.

Новая рубрика «2015 -год Арктики» открылась статьей Ивана Сергеевича Жудро, члена Научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации, Заслуженного юриста Российской Федерации: «Сравнительный анализ актуальных подходов к решению проблемы международно-правового закрепления границ континентального шельфа России в Арктике» (№ 1 (80), 2015)

Ниже редакция предлагает вторую статью, посвященную международно-правовому режиму Арктики, который уже многие годы является дискуссионной темой в теории и практике международного права.

Научная дискуссия, развернувшаяся по поводу современной линии России в отношении арктического шельфа, разделила отечественное научно-экспертное сообщество на два, по сути дела, почти непримиримых лагеря. Сформировались «широкий» («классический») и «ревизионистский» («узкий») научно-практические подходы к этой сложнейшей проблематике, как их на­зывает И. С. Жудро, автор первой статьи в новой рубрике.

Приглашаем не только российских, но и зарубежных ученых, специалистов, просто заинтересованных лиц к открытой на­учно-практической дискуссии по этой острой актуальной проблематике.

От редакции

В последние годы наблюдается возрастание интереса арктических и неарктических государств к углеводородным ресурсам континентального шельфа Арктики, а также к Северному морскому пути. Кроме прочего, это сопровождается повышением военной активности в данном регионе. Основой стабильности в нем служит исторически сложившийся, без заключения международного договора, секторальный режим. Комиссия ООН по континентальному шельфу принимает решения рекомендательного характера. Конвенция ООН по морскому праву, в частности ее статья 76, не может служить единственным основанием для определения границ континентального шельфа.

Судя по сообщениям прессы, ситуация с Арктикой напоми­нает преддуэльную. Стороны подошли к барьеру. Они заявили свои позиции и не собираются от них отказываться. Первый выстрел может произойти, даже если с другой Стороны кто-то громко чихнет, объявив тем самым начало Третьей мировой войны.

По одну Сторону — Россия и ее сторонники, в активе кото­рых исторически и уникально сложившееся секторальное раз­деление Арктики между пятью арктическими государствами: Канадой, Россией, Норвегией, Данией и США. Соответствую­щие «острова и земли» внутри секторов объявлены ими сво­ими территориями без попытки заключить международный договор. Хотя бы по типу того, какой был заключен в 1959 году по Антарктике, где территориальные претензии ряда госу­дарств в Антарктиде «заморожены» на срок действия Договора (у России это — Форт Росса, где развевается российский флаг, поставленный в свое время Лазаревым и Белинсгаузеном).

Континентальный шельф

По другую Сторону — остальные четыре участника «аркти­ческой пятерки» во главе с США (плюс поддерживающие их отдельные третьи страны), настаивающие на интернациона­лизации Арктики. Особые климатические условия в Арктике и связанные с этим риски, до поры до времени вызывали мало интереса у остального мира. Такое время, тем не менее, на­стало.

И настало время определить, насколько устойчив истори­чески сложившийся секторальный принцип в Арктике и на­сколько оправданы участившиеся на Западе разговоры о необ­

ходимости ее интернационализации на основе универсального договора. Российская доктрина международного права давно уделяет пристальное внимание данной проблематике, о чем можно судить по работам А. Н. Вылегжанина, А. А. Ковалева, Г. М. Мелкова и многих других.

Некоторые арктические государства все чаще и настойчи­вее, порождая спорные ситуации, выдвигают свои притязания на отдельные смежные участки арктического континентального шельфа (КШ), как это сделала в декабре 2014 года Дания, осно­вываясь на статье 76 Конвенции по морскому праву 1982 года. Напомним, что, кроме определения понятия «континенталь­ный шельф», эта статья содержит критерии, по которым уста­навливается внешняя граница КШ, и (п. 10) декларирует, что не затрагивает вопроса о делимитации КШ между государ­ствами с противолежащими или смежными побережьями.

Некоторые дальнейшие статьи посвящены: правам при­брежного государства на КШ (статья 77); правовому статусу покрывающих вод и воздушного пространства и правам и свободам других государств (статья 78); подводным кабелям и трубопроводам на КШ (статья 79); искусственным остро­вам, установкам и сооружениям на КШ (статья 80); бурильным работам на КШ (статья 81); отчислениям и взносам в связи с разработкой КШ за пределами 200 морских миль (статья 82); делимитации КШ между государствами с противолежащими или смежными побережьями (статья 83); картам и перечню географических координат (статья 84); прокладке туннелей (статья 85).

В рассматриваемом контексте очень важно следующее: «Статья 83. Делимитация континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побере­жьями.

1. Делимитация континентального шельфа между госу­дарствами с противолежащими или смежными побережьями осуществляется путем соглашения на основе международного права, как это указывается в статье 38 Статута Международного Суда, в целях достижения справедливого решения.

2. Если в течение разумного срока не может быть достиг­нуто соглашение, заинтересованные государства прибегают к процедурам, предусмотренным в Части XV

3. До заключения соглашения, как предусматривается в пункте 1, заинтересованные государства в духе взаимопони­мания и сотрудничества принимают все усилия для того, чтобы достигнуть временной договоренности практического характе­ра и в течение этого переходного периода не ставить под угрозу достижение окончательного соглашения или не препятствовать его достижению. Такая договоренность не должна наносить ущерба окончательной делимитации.

4. Когда между заинтересованными государствами имеется действующее соглашение, вопросы, относящиеся к делими­тации континентального шельфа, решаются в соответствии с положениями этого соглашения».

Вроде бы ничто не забыто из общих аспектов данной темы. Однако на практике нередко «забывают» об особенностях- статьи 83, что и сделала Дания в данном случае. «Забывают» по причине чрезвычайно высокого интереса к углеводородным ресурсам арктического КШ (плюс волнующим перспективам плавания по Северному морскому пути — СМП) пяти аркти­ческих стран и многих неарктических. Эти перспективы на­каляют атмосферу в международных отношениях, связанных с арктической тематикой. Точнее сказать, с проблематикой использования КШ, когда сомнению начинают подвергать, казалось бы, ставший своего рода общепризнанным тезис: «Суверенные права прибрежного государства на ресурсы кон­тинентального шельфа существуют независимо от их провоз­глашения прибрежным государством». То есть, если оно не ис­пользует «свой шельф», тем не менее, только с его согласия это могут делать другие государства. Решение Международного суда ООН по делу о КШ в Северном море в 1969 году основано на этом подходе.

США стремятся усилить свою позицию ссылкой на самый авторитетный международно-правовой источник в данной сфере — Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года (в ко­торой не участвуют). Причем это подкрепляется рядом сопут­ствующих военно — политических установок, призванных обе­спечить ресурсные интересы США в Арктике и закрепленных в указанной Президентской директиве от 9 января 2009 года:

— США имеют широкие и основополагающие интересы национальной безопасности в регионе Арктики и готовы дей­ствовать независимо или совместно с другими государствами для защиты этих интересов. Эти интересы включают такие вопросы как: противоракетная оборона и раннее предупреж­дение; развертывание морских и воздушных систем для стра­тегической доставки по воздуху; стратегическое сдерживание; морское присутствие; морские операции по безопасности; обеспечение свободы навигации и пролета воздушного про­странства;

— человеческая активность в Арктике возрастает и по про­гнозам возрастет еще больше в предстоящие годы. Это требует от США обеспечить более активное и влиятельное националь­ное присутствие для защиты своих арктических интересов и для демонстрации морской мощи по всему региону;

— министру обороны, госсекретарю и министру внутрен­ней безопасности США поручается создать, при необходимо­сти, более значительные возможности и потенциал для защиты воздушных, наземных и морских границ США в регионе Ар­ктики, а также сохранить глобальную мобильность военных и гражданских судов США во всем арктическом регионе, обе­спечить суверенное морское присутствие США в Арктике для поддержки важных интересов США.

Этот воинственный тон дал повод газете Montreal Gazette в том же 2009 года опубликовать статью под названием «Хо­лодная война в Арктике разгорается»4. В статье отмечается, в частности, появление скандинавской Декларации солидарно­сти (предложена правительствами Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии и Исландии), которая, по мнению авторитетных обозревателей, является еще одним свидетельством усиления международного интереса к богатой нефтью Арктике, ее уве­личивающейся стратегической важности для северных стран и «растущей обеспокоенности возобновленной военной актив­ностью России на Северном Полюсе».

Тщательно учитывая все особенности такой сложной об­становки, американские юристы стараются, с международно­правовой точки зрения, обосновать намерение США прочно утвердиться в «ресурсном поле» арктического региона. Причем в обстановке, когда заметно ухудшается экологическая ситуа­ция в Арктике, что дало основание характеризовать ее так: «Ле­денящий прогноз. Ученые потрясли мир сценарием грядущего апокалипсиса». Источник: доклад в 1500 страниц, выпущенный конференцией в Рейкьявике еще в ноябре 2004 года Между­народным научным комитетом по Арктике и Межправитель­ственной организацией «Арктический совет»5. За истекшие годы такой апокалипсис стал значительно различимее.

Между тем, не обращая внимания на экологию Аркти­ки и с учетом того, что по финансовым причинам россияне не в состоянии осваивать КШ Арктики, США намерены навя­зать свое единоличное управление разработкой ресурсов этого шельфа, не допуская туда иностранных конкурентов. Заявка Дании в этом плане невыгодна и для США, если не считать выгоду от угрозы интересам России.

Следует иметь в виду, что вслед за Данией аналогичное представление в этом же 2015 году намерены подать Россия и Канада. (Россия — во второй раз. В первый раз, в 2001 году, представление не было принято по причине недостаточности данных. Хотя в принципе непонятно, зачем вообще нужно было подавать такое представление).

В целом же ситуацию некоторые средства информации характеризуют сегодня так: «Арктические страны с опаской на­блюдают за строительством российских военных баз на Край­нем Севере, а скандинавы беспокоятся, что после вторжения в Крым российские интересы распространятся и на Арктику, это ускорило подготовку заявок... Еще два года назад Аркти­ка считалась самым стабильным регионом в мире, но теперь все изменилось: Дания стремится получить энергетическую независимость за счет разработки арктических ресурсов, для Канады и России ключевую роль играет стратегическое, а не экономическое значение территорий... Рост интереса к ре­гиону также связан с глобальным потеплением и истончением морского льда, что сделает добычу ресурсов более доступной. По данным Геологической службы США, в Арктике находит­ся 30% неразведанных мировых запасов газа и 13% — нефти. Но эксперты предполагают, что более насущным вопросом может стать рыбная ловля: утвердить ее правовой режим слож­нее, чем определить принадлежность морского дна. По про­гнозам Роба Хьюберта из Университета Калгари, из-за падения цен на нефть и развития альтернативных источников энергии именно рыбная ловля станет главной причиной споров».

В этом плане следует, прежде всего, перестать восприни­мать международно — правовой режим Арктики и конкретные аспекты ее использования (деятельности в Арктике) как некий частный случай (ad hoc), который может решаться сам по себе, в отрыве от общего развития современных международных отношений. Не получится. Слишком грозны и взаимно зави­симы такие глобальные факторы как: демографический взрыв, резкое ухудшение окружающей среды, конфликтный характер энергетического фактора, поляризация политических и эко­номических отношений, цивилизационное противостояние.

В контексте этого следует давать оценку и позиции неко­торых неарктических стран (Китай, Япония, Южная Корея, Финляндия и Швеция), которые и вовсе считают, что ресурсы Арктики — это достояние всего человечества.

А. Н. Вылегжанин, потративший в последние годы, как мне кажется, больше всего сил среди отечественных юристов — международников, чтобы отстоять российские интересы в Ар­ктике, в 2013 году практически суммировал свои соображения во вводной статье к Хрестоматии в трех томах.

На случай, если вы заинтересуетесь данным изданием, при­веду названия соответствующих разделов: 1. Соотношение ре­гионально-правовой идентичности Арктики с универсальным договорным праворегулированием. 2. Арктические государства и стержневое значение их правовой практики. 3. Суверенитет России и Канады на земли и острова, в том числе неоткрытые, в пределах их арктических секторов. 4. Правовое положение льдов и вод в пределах обозначенных арктических секторов. 5.   Конвенция 1982 г.: новая основа для управления Северным Ледовитым океаном (позиция ЕС и НАТО) или один из компо­нентов «обширной правовой базы» (Илулиссатская декларация 2008 г.). 6. Региональные институциональные механизмы аркти­ческих стран как составляющие правового режима Арктики; 7. К правовому прогнозу.

В последнем случае (раздел 7) предлагаю ознакомиться с кратким прогнозом А. Н. Вылегжанина, поскольку сам, по­вторю, в контексте сегодняшней (март 2015 года) военно-по­литической обстановки в Арктике не решаюсь это сделать. А эта обстановка характеризуется резким возрастанием ми­литаризации Арктики, о чем, кроме прочего, свидетельствуют канадские и российские военные учения в Арктике (со стороны России это предпринимается исключительно в оборонитель­ных целях).

Итак, вот слова А. Н. Вылегжанина: «В порядке осторож­ного научного прогноза можно предположить, что практика арктических государств и впредь пойдет по пути развития эффективного специального — именно, регионального правового режима сохранения и защиты морской среды в Северном Ледовитом океане, в том числе и над районами континенталь­ного шельфа, а также поиска, спасания людей, реагирова­ния на чрезвычайные ситуации, включая меры при разливах нефти, сохранения морских живых ресурсов и рационального управления ими. Отмечено „существенное усиление тенденции развития самого широкого регионального сотрудничества, терпеливый поиск взаимоприемлемых решений путем пере­говоров на основе норм международного права". Этот реги­ональный акцент обусловлен применимым общим междуна­родным правом, стержень которого составляют, как известно, обычные нормы.

Вместе с тем, в части, не охватываемой этим специальным правовым режимом в Арктическом регионе, будет, видимо, поддерживаться универсальный уровень договорно-правового регулирования, созданный прежде всего Конвенцией 1982 г. Причем по мере освобождения от льдов Северного Ледовитого океана универсальные предписания Конвенции 1982 г. будут реализовываться с меньшей региональной адаптацией. Несмо­тря на то, что одно из арктических государств — США — не яв­ляются участником Конвенции 1982 г., многие ее нормы, в т.ч. об исключительной экономической зоне, уже реализованы США в Северном Ледовитом океане. Вместе с тем, не в интере­сах арктических прибрежных государств преувеличивать зна­чение Конвенции 1982 г. в части правового режима дна Север­ного Ледовитого океана и, напротив, занижать роль обычных норм, а также двусторонних и региональных международных договоров в таком правовом режиме; тем более учитывая то, что официальная позиция Сената США на сегодня состоит в том, что Часть XI Конвенции 1982 г. (о Районе — междуна­родном районе морского дна, „общем наследии человечества") не является обычным международным правом; соответственно, не являются обычно-правовыми нормами и конвенционные положения о границе между Районом и континентальным шельфом прибрежного государства (критерии установления такой границы предусмотрены в статье 76 Конвенции 1982 г.). Игнорировать эту правовую реальность — не в интересах при­брежных арктических государств. Поэтому им, прежде всего в рамках регионального согласования, предстоит устанавливать внешние границы арктического шельфа (delineation) и осу­ществлять его делимитацию (delimitation) на основе общего международного права; а не сугубо на основе одной из дого­ворных норм — упомянутой статьи 76 Конвенции 1982 г. При этом, арктические государства вправе, разумеется, учитывать, как те секторальные границы, которые обозначены отмечен­ными выше конвенциями, иными правовыми актами (хотя и не предназначавшимися специально для целей делимита­ции арктического шельфа), так и современными принципами и методами делимитации континентального шельфа, включая метод равного отстояния.

В случае очередного похолодания и цикличного роста площади льдов в Северном Ледовитом океане региональный, двусторонний, национально-законодательный массив норм, созданный арктическими государствами и представленный в настоящем сборнике, будет еще больше востребован. Более того, при этом можно прогнозировать приращение этого нор­мативного массива, дальнейшее усиление правовой идентич­ности Арктического региона».

Считайте эти слова своеобразной рекламой данного трех­томника. Он этого заслуживает.

Малеев Ю. Н.