С развитием международных экономических отношений все больше компаний выходят в осуществлении своей деятель­ности за рамки одного государства, что ведет к многочислен­ным вопросам, в том числе вопросам применения права к тем или иным отношениям, в частности, интересна проблема определения применимого права к корпоративным отноше­ниям с участием иностранных лиц.

В 2013 г. в ГК РФ было inter alia введено понятие «кор­поративные отношения». Под последним законодатель понимает «отношения, связанные с участием в корпора­тивных организациях или с управлением ими» (ст. 2 ГК РФ). Таким образом, определение корпоративных отноше­ний включает не только отношения, связанные с членством в корпоративной организации, но и связанные с управле­нием ею. При этом следует учитывать, что корпоративны­ми организациями, согласно абз. 2 п. 3 ст. 48 ГК РФ, яв­ляются такие юридические лица, в отношении которых их участники имеют корпоративные права. В п. 1 ст. 65.1 да­ется более развернутое определение корпоративного юри­дического лица: таковыми признаются юридические лица, «учредители (участники) которых обладают правом уча­стия (членства) в них и формируют их высший орган». К их числу относятся: хозяйственные товарищества и обще­ства, крестьянские (фермерские) хозяйства, хозяйственные партнерства, производственные и потребительские коопе­ративы, общественные организации, общественные движе­ния, ассоциации (союзы), нотариальные палаты, товари­щества собственников недвижимости, казачьи общества, внесенные в государственный реестр казачьих обществ в РФ, а также общины коренных малочисленных народов РФ (п. 1 ст. 65.1 ГК РФ).

Согласно действующему законодательству России, кор­поративные отношения регулируются личным законом юри­дического лица (подп. 7 п. 1 ст. 1202 ГК РФ). Личным законом юридического лица, согласно ст. 1202 ГК РФ по общему правилу считается право страны, в которой учреждено юридическое лицо.

Некоторые авторы отмечают, что могут возникнуть некоторые трудности при квалификации понятия места учреждения юридического лица. Считается, что местом учреждения является государство, по законам которого юридическое лицо было создано и, как правило, было заре­гистрировано уполномоченным государственным органом в специальных реестрах. Российские суды при этом упо­требляют понятие «место инкорпорации» юридического лица и при определении такого места руководствуются представляемыми юридическим лицом официальными документами того государства, где данное лицо учрежде­но. Также часто на практике оказывается необходимым, чтобы официальные документы исходили от компетентно­го органа, содержали на момент рассмотрения спора до­стоверную информацию о статусе данного юридического лица и при этом должным образом являлись легализован­ными или апостилированными и сопровождались нотари­ально заверенным переводом на русский язык.

Суды довольно широко толкуют ст. 1202 ГК РФ. Так, в одном из решений было отмечено, что «если учрежден­ное за границей юридическое лицо осуществляет свою предпринимательскую деятельность преимущественно на территории Российской Федерации, к требованиям об от­ветственности по обязательствам юридического лица его учредителей (участников), других лиц, которые имеют право давать обязательные для него указания или иным образом имеют возможность определять его действия, применяется российское право либо по выбору кредито­ра личный закон такого юридического лица». То есть, суд установил альтернативную коллизионную норму, соглас­но которой при некоторых обстоятельствах кредиторам иностранного юридического лица предоставляется право выбора между личным законом данного лица или россий­ским правом.

Как правило, российские юридические лица представ­ляют выписку из ЕГРЮЛ, чтобы суд мог установить рос­сийское право в качестве их личного закона. Из нормы об установлении личного закона юридического лица по месту его учреждения существует исключение. Так, п. 1 ст. 1202 ГК РФ ссылается на Федеральный закон «О внесении изме­нений в Федеральный закон «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и статью 1202 части третьей Гражданского кодекса Россий­ской Федерации». В ст. 19 данного закона указывается, что юридические лица, чьи постоянно действующие испол­нительные органы или в случае их отсутствия иные лица, имеющие право действовать от имени данного лица без до­веренности, имели нахождения на территории Республики Крым до принятия последней в Российскую Федерацию, могут привести учредительные документы в соответствие с законодательством России и обратиться в соответствую­щие органы с заявлением о внесении в ЕГРЮЛ.

Как мы видим, в России для определения личного закона юридического лица применяется критерий места инкорпора­ции. Говоря о данном критерии, стоит отметить, что он воз­ник в Великобритании еще в XVIII в. и отражал интересы ко­лониального государства, чьи компании вели экономическую деятельность в различных английских колониях. Так, англий­ские компании могли рассчитывать на применение к ним от­ечественного права, несмотря на нахождение их фактической деятельности в ином месте. В настоящее время критерий ме­ста инкорпорации используется в странах англо-саксонской правовой системы.

Помимо места инкорпорации, существуют в зару­бежных странах и иные критерии определения личного закона юридического лица. Так, в странах континенталь­ной Европы широко применялся критерий оседлости (реальной оседлости, места нахождения административ­ного центра юридического лица). По данному критерию личным законом юридического лица считается право той страны, в которой находится главный административный орган данного лица или, по мнению некоторых авторов, штаб-квартира лица. В настоящее время европейские страны отказались от данного критерия в виду противо­речия свободе учреждения, гарантированной Договором, учреждающим Европейское сообщество.

Еще одним критерием для определения принадлеж­ности компании является критерий контроля, который получил широкое применение в годы Первой и Второй мировых войн, когда запрещалась деятельность «враж­дебных компаний», которые формально были учреждены на территории Англии, но контролировались лицами из Германии. В наши дни данный критерий часто используют в инвестиционных соглашениях, в том числе в Договоре к Энергетической Хартии (ст. 17), чтобы предотвратить на­деление преимуществами и гарантиями, закрепленными в подобных договорах, лиц из третьих государств, которые в данных договорах не участвуют.

Еще одним способом определить принадлежность компании является критерий места основной деятель­ности (центра эксплуатации). Однако необходимо отме­тить, что чаще данный критерий применяется в качестве коллизионной привязки для регулирования иных видов отношений, а не для определения личного закона лица. Например, данный критерий используется для определе­ния сферы применения Конвенции о договорах междуна­родной купли-продажи 1980 г., Оттавских конвенций 1988 г. о международном финансовом лизинге и международ­ных операциях по факторингу и пр.

Следует обратить внимание, что по кругу отношений, установленных в ст. 1202 ГК РФ императивно действует личный закон юридического лица. К числу таких отно­шений также относятся внутренние отношения юридиче­ского лица (подп. 7 п. 1 ст. 1202 ГК РФ) В российском законодательстве не раскрывается понятие внутренних отношений юридического лица, лишь указывается, что данные отношения включают inter alia отношения юриди­ческого лица с его участниками. Существующая судебная практика лишь в некоторой степени позволяет сделать выводы о том, что к внутренним отношениям юридиче­ского лица, например, могут быть отнесены отношения в связи с куплей-продажей долей или акций участников (акционеров), вопросы корпоративных одобрений в от­ношении совершаемых юридическим лицом сделок, вопросы, связанные с процедурой созыва и проведения общего собрания участников общества, с признанием не­действительными решений органов юридического лица, с исключением участника из юридического лица.

С 2014 г. стало возможным выбирать право к договору о создании юридического лица и к договору, связанному с осуществлением прав участника юридического лица (ст. 2014 ГК РФ) (далее - корпоративный договор). Однако, во всяком случае, выбранное право не может затрагивать им­перативных норм страны учреждения юридического лица по вопросам, перечисленным в п. 2 ст. 1202 ГК РФ. При­мером таких императивных норм может служить п. 2 ст. 62.7 ГК РФ и п. 2 ст. 32.1 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ (ред. от 23.04.2018) «Об акционерных обществах», запрещающие, в частности, устанавливать в корпоратив­ном договоре обязанность голосовать согласно указаниям органов управления общества.

В ст. 248 АПК установлена исключительная компетен­ция российских арбитражных судов по делам с участием иностранных лиц. В перечень таких дел входят inter alia спо­ры, связанные с учреждением, ликвидацией или регистра­цией на территории Российской Федерации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, а также с оспа­риванием решений органов этих юридических лиц, и спо­ры, вытекающие из административных и иных публичных правоотношений.

В настоящее время корпоративные споры урегулиро­ваны в Главе 28.1 АПК. В порядке третейского разбиратель­ства корпоративные споры могут быть рассмотрены, если между сторонами существует действующее арбитражное соглашение (п. 1 ст. 33 АПК). При этом следует иметь в виду, что все корпоративные споры могут рассматриваться лишь при постоянно действующем арбитражном учрежде­нии (п. 5 ст. 225.1 АПК), то есть не могут быть переданы на рассмотрение в рамках третейского разбирательства ad hoc. Некоторые споры являются неарбитрабельными. К данной группе споров АПК отнес споры о созыве общего собрания участников юридического лица; споры, вытекающие из де­ятельности нотариусов по удостоверению сделок с долями в уставном капитале обществ с ограниченной ответствен­ностью; споров, связанных с оспариванием ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) госу­дарственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных Федеральным за­коном отдельными государственными или иными публич­ными полномочиями, должностных лиц; корпоративные споры с участием обществ, имеющих стратегическое зна­чение в соответствии с Федеральным законом «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспе­чения обороны страны и безопасности государства» (за ис­ключением споров в отношении принадлежности акций, долей в уставном (складочном) капитале, если только такие споры не вытекают из сделок, подлежащих предваритель­ному одобрению в соответствии с данным законом; споры в связи с приобретением более 30 % акций или в связи с приобретением или выкупом акций общества (главы IX и XI. 1 Закона об акционерных обществах); споры, связанные с исключением участников юридических лиц.

Споры в связи с созданием, реорганизацией и лик­видацией юридического лица, по искам учредителей, участников, членов юридического лица о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, признании недействительными сделок юридического лица и (или) применении последствий недействительности таких сде­лок, назначением или избранием, прекращением полно­мочий лиц, входящих или входивших в органы юриди­ческого лица, споры из корпоративных договоров, об обжаловании решений органов лица и др. могут быть переданы на рассмотрение третейского суда только при наличии между юридическим лицом, всеми его участни­ками, а также истцами и ответчиками третейского согла­шения (п. 3 ст. 225.1 АПК).

КАДИРОВА Мушарраф Азиф кизи
бакалавр юриспруденции (выпускник Международно-правового факультета МГИМО (У) МИД России)