1. Понятие международного интеграционного объ­единения

В последние годы в российской литературе широко об­суждаются проблемы создания и деятельности международ­ных интеграционных объединений. Некоторые авторы уве­рены в наличии интеграционного права. Однако при этом воздерживаются от его определения.

В отличие от зарубежной в российской международно­правовой литературе предложены развернутые определения международной интеграции.

По мнению Г. М. Вельяминова международную интегра­цию можно определить как процесс, обеспечиваемый между­народно-правовыми средствами и направленный на посте­пенное образование межгосударственного, экономически, а возможно, и политически, единого, целостного (integro) про­странства, зиждущегося на общем рынке общения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. Безусловно, прав Г. М. Ве­льяминов, во-первых, в том, что процесс интеграции обеспе­чивается международно-правовыми средствами; во - вторых, международные интеграционные объединения постепенно, ведомые международным публичным правом, формируют единое целостное пространство (мы бы сказали, «единое пра­вовое пространство») в соответствующих областях (торговля, инвестиции, таможня, миграция и т.д.).

Ю. С. Безбородов со ссылкой на В. Б. Рыжова предлага­ет рассматривать интеграцию как направляемый государ­ствами процесс, ведущий к двоякому результату: - создается определенное пространство, в пределах которого действуют единые правовые нормы, регулирующие деятельность граж­дан и юридических лиц в отношениях между собой и в отно­шениях с иностранными гражданами и юридическими ли­цами; создается определенная институциональная система, приспособленная для управления процессом интеграции в данном регионе. «Исследование проблемы интеграции в рам­ках международного права, - продолжает далее Ю. С. Безбо­родов, - связано с пониманием, осознанием интеграционных процессов, их причин, форм, целей и направлено на то, что­бы выявить в них общие тенденции, связанные также с при­чинами, детерминирующими фактами, основными чертами денежного феномена. Применительно к международному праву интеграция представляет собой более высокий уровень взаимодействия между государствами и иными субъектами, когда участники данного процесса отчуждают часть своего су­веренитета в пользу наднациональных органов. Международ­ные или региональные интеграционные объединения данный автор однозначно считает наднациональными, точнее надгосу­дарственным характером юридической природы.

«Международно-правовая интеграция, - пишет Ю. С. Безбородов, - это процесс объединения правовых систем с по­мощью международно-правовых средств с целью достижения единообразия правового регулирования, связанный с деятельностью правосоздающих субъектов в международном праве, проходящий на универсальном и региональном уровнях с использованием специфичных правовых методов и в разных формах» Далее он уточняет: одновременно с этим интегра­ция выступает как процесс усиления взаимозависимости го­сударств, требующий более высокой степени согласованности их воль.

Ю. С. Безбородов рассматривает лишь одну из форм интеграции - международно-правовую и ее составляющих. Однако такая форма интеграции - крайне редкое явление в международных отношениях.

Д. Берри интеграционное право определяет как скоорди­нированные усилия по дальнейшему сотрудничеству суверен­ных государств в целях завершения единства, будь - то полити­ческого или экономического. Данное определение кратко, но точно характеризует цель интеграционного права.

Интеграция (лат. - integration- объединение) - наибо­лее распространенная форма объединения суверенных госу­дарств. Субъектами интеграции могут быть и международные организации, ассоциации, транснациональные корпорации, национальные компании и физические лица. Различают внутригосударственную и международную формы интегра­ции. Наиболее распространенными формами интеграции являются экономические (торговые, валютно-финансовые, таможенные и др.) и политические. В рамках политической интеграции отдельные страны - участницы могут выступить против ограничения своего суверенитета в решении тех или иных вопросов, а также против расширения сферы компе­тенции национальных органов. Политическая интеграция на межгосударственном уровне в отдельные моменты приводит к усилению регионализма и обострению международных про­тиворечий, поскольку нередко воспринимается странами, не входящими в интеграционное объединение, как нарушающее их интересы и даже как создающее угрозу их безопасности⁶. Примерами этого вида интернационального объединения яв­ляются БРИКС, НАТО, Группа - 77.

Термин «интеграция» можно расшифровать как процесс и как состояние дел.

Как процесс - рассматриваются меры, направленные на ликвидацию дискриминации между экономическими едини­цами, принадлежащими к различным формам дискримина­ции между национальными экономиками. Д. Берри проводит различие между интеграцией, с одной стороны, и сотрудни­чеством - с другой. Интеграция является более активным, все­объемлющим явлением. Интеграция предполагает более ши­рокое вмешательство в существующие национальные законы, нежели просто сотрудничество.

По мнению Ю. С. Безбородова, исследование проблем интеграции в рамках науки международного права требует понимания, осознания интеграционных процессов (их при­чин, форм, целей) и направлено на выявление в них общих тенденций, связанных также с причинами, детерминирующи­ми фактами, основными чертами данного феномена.

Данный автор считает, что применительно к междуна­родному праву интеграция представляет собой более высокий уровень взаимодействия между государствами и иными субъектами, когда участники данного процесса отчуждают часть своего суверенитета в пользу наднациональных органов.

Согласны с автором в том, что необходимо с позиции международного права изучать правовой статус интеграцион­ных объединений и место их в структуре международного пра­ва. Без этого невозможно определить, с каким феноменом мы имеем дело. Но решительно не можем согласиться с мнением С. Ю. Безбородова в том, что суверенные государства передают таким (часто четко не оформленным, не имеющим даже пол­ноценного учредительного акта) объединениям части своего суверенитета. Как известно, суверенитет предполагает непод­чинение государства иностранным государствам или между­народным организациям или их объединениям. Абсурдным является утверждение о том, что государство может часть своего суверенитета продать, подарить или, как полагает Ю. С. Безбородов, отчуждать кому - либо. Вне всякого сомнения, ни одна международная межправительственная организация не может обладать наднациональностью (надгосударственно- стью), что априори ограничивает (или отменяет) суверени­тет государства, который является незыблемым. Как отметил Международный Суд ООН в одном из своих консультативных заключений, «ничто в характере международных организаций не дает оснований рассматривать их как некую форму «сверх­государства». Организация - орган сотрудничества государств, а не надгосударственная власть».

Другое дело, когда государство может передавать соответ­ствующим межгосударственным объединениям часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, как это имеет место в ЕС и, частично, в ЕАЭС. Что касается на­циональности международных организаций и объединений, то национальности у международных организаций нет и не может быть, поскольку они не обладают суверенитетом (даже частью его) и являются всего лишь вторичными субъектами международного права.

С. Ю. Кашкин и А. О. Четвериков считают, что «инте­грационное право зарождается в рамках международно­правовой системы и, как минимум, на первых этапах своего существования остается частью международного публичного права, однако в дальнейшем демонстрирует тенденцию к при­обретению самостоятельного статуса и, соответственно, к от­делению от международного права»

По нашему мнению, это суждение является ошибочным. Бесспорно, интеграционное право зарождается в структуре (а не в рамках) международно-правовой системы на основе ее общепризнанных принципов и норм и функционирует по её правилам. Поэтому интеграционное право, являясь частью (институтом) международного права, не может отделиться от международного права путем приобретения самостоятель­ного статуса. Интеграционное право может и должно иметь какие-то отдельные черты. Однако интеграционное право было и остается частью международного публичного права. В противном случае это право должно иметь свой предмет пра­вового регулирования, своих субъектов, принципы и источни­ки. Ничего подобного у них нет и не может быть.

Ю. С. Безбородов выделяет три теоретических школ о проблемах международной интеграции: 1) школу функциона­лизма 2) школу федерализма и 3) коммуникационную школу. Сторонники функционализма видят в межгосударственном сотрудничестве путь к достижению политической цели - ин­теграции государств в более широкую общность через посте­пенное отмирание их суверенитетов.

Международная интеграция государств по федералисти- ческой модели рассматривается по аналогии с внутренними режимами государств, основанными на принципах федера­тивного устройства. Приверженники коммуникационной школы рассматривают процесс интеграции в терминах ком­муникационных сетей, передающих сообщения и сигналы, об­менивающихся информацией, способствующих выполнению определенных функций и накоплению опыта. Успешная ре­ализация коммуникационной модели интеграции не требует столь широкого набора условий.

Многие авторы полагают, что в настоящее время имеет место негативная и позитивная интеграции. Негативная ин­теграция означает устранение препятствий или ограничений для торговли, например, в результате негативной интеграции государство вынуждено изменить свое законодательство или даже свою политику в соответствующей области. Позитивная интеграция требует модификации существующих правил или создания новых правил, с тем, чтобы субъекты такой интегра­ции могли функционировать должным образом.

Иногда основные причины негативной или позитивной интеграции отражены в учредительном акте интеграционного объединения (например, КАРИКОМ, ОЭСР, ЕС и др.)

Как известно, районами деятельности интеграционных объединений земной шар опоясан многократно. Таких объ­единений насчитывается более сотни.

По географическому признаку международные интегра­ционные объединения бывают универсальными и региональ­ными. В настоящее время доминируют региональные объеди­нения.

Международные интеграционные объединения в Европе. Ос­новным объединением является Европейский союз, который в настоящее время функционирует в соответствии с Лиссабон­ским договором 2007/2009 г.

Субъектами права ЕС являются физические лица, юриди­ческие лица, государства, компетентные органы и ЕС в целом.

ЕС ставит перед собой четыре цели: политические, соци­ально - экономические и культурные, правоохранительные и внешнеполитические.

Международные интеграционные объединения в Северной Америке. Центральным объединением является НАФТА.

В январе 1994 г. вступило в силу Соглашение о создании Североамериканской зоны свободной торговли, закрепив под­писанное в 1988 г. Соглашение о зоне свободной торговли между США и Канадой. В 2003 г. была создана зона свобод­ной торговли в основном, а с 1 января 2008 г. - окончательно на основе ликвидации сохранившихся таможенных пошлин и количественных ограничений на продукцию между США и Мексикой, между Канадой и Мексикой (в отношениях между США и Канадой устранение торговых барьеров произошло в 1998 г.). Соглашение создало крупнейшую в мире зону сво­бодной торговли, с численностью населения в 444 млн. чел. По мнению специалистов в отличие от ЕС, где инициатива о создании интеграционной группировки исходила от высших ор­ганов власти стран - участниц, в Северной Америке интегра­ция шла снизу вверх, то есть сотрудничество американских и канадских компаний на микроуровне получило закрепление на межгосударственном уровне.

В рамках НАФТА имеет место асимметричность внешне­экономических связей: доминирующую позицию в ней зани­мает США. Интернациональные процессы оказали существен­ное влияние на экономику США, Канады, Мексики.

Правовой статус НАФТА определен в Соглашении о соз­дании этой организации: она является интеграционным объ­единением. В Соглашении подробно регламентируются во­просы торговли товарами, технические барьеры в торговле; таможенные вопросы; закупки; интеллектуальная собствен­ность; инвестиции и т.д.

Международные интеграционные объединения в Азиатско - Тихоокеанском регионе. Наиболее значимой является Азиатско - Тихоокеанское экологическое сотрудничество (АТЭС). В на­стоящее время в этом объединении участвует 21 государство, в т.ч. РФ с 1998 г. Полезную работу по интеграции усилий го­сударств проводит Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).

Международные интеграционные объединения в Африке. По мнению специалистов для африканской интеграции харак­терна множественность различных интеграционных проектов, пролиферация интеграционных объединений^[10]. Таковыми, в частности, являются Африканская зона свободной торговли (АФТА), Африканский союз (АС), Сообщество развития Юга Африки (САДК), Союз арабского Магриба (САМ), Экономи­ческое сообщество стран Западной Африки (ЭКОВАС), Эконо­мическое сообщество стран Центральной Африки (ЭКОЦАС) и др. В настоящее время таких объединений насчитывается более 20.

Международные интеграционные объединения в Латинской Америке. Первые интеграционные объединения на этом кон­тиненте были образованы в начале 1960-х годов. Наиболее известными из них является Карибское сообщество (КАРИ- КОМ), Южноамериканский общий рынок (Меркосур), Цен­тральноамериканский общий рынок (ЦАОР).

Международные интеграционные объединения в Карибском регионе. Наиболее значимыми объединениями являются Ка­рибское сообщество (КАРИКОМ) и Организация Восточно - Карибских государств (ОВКГ).

Целью Карибской интеграции является: сохранение реги­ональной самобытности стран Карибского бассейна; укрепле­ние эффективности суверенитета посредством согласованных региональных действий; повышение экономического процве­тания путем объединения дефицитных ресурсов и малых эко­номик; укрепление потенциала внешней политики и безопас­ности; повышение потенциала для качественного роста тех государств - лидеров, кто будет иметь больше политических возможностей в регионе.

Примером Межрегионального интеграционного объ­единения является Евразийский экономический союз (ЕАЭС). 24 мая 2014 г. в Астане подписан Договор о ЕАЭС. Его участниками являются: Россия, Беларусь, Казахстан, Ар­мения, Кыргызстан. В статье 1 Договора сказано, что Союз является международной организацией региональной эко­номической интеграции. Его основной задачей является разработка единой политики, т.е. политики, осуществляе­мой государствами - членами в определенных ими сферах, предусмотренных Договором 1914 г. Кроме этого, Союз разрабатывает согласованную и скоординированную поли­тику. В своей практической деятельности государства руко­водствуются следующими четырьмя свободами: передвиже­ние товаров, передвижение капиталов, передвижение услуг, передвижение рабочей силы.

В российской литературе дискутируется вопрос о том, является ли ЕАЭС наднациональной организацией. Мое мнение по этому вопросу было изложено в 2014 г. в журнальной статье следующим образом: «Будучи меж­государственной организацией, Союз не может обладать качествами наднациональности, поскольку он не может возвышаться над своими учредителями». Далее я уточ­няю, что право ЕАЭС состоит из двух частей: институци­онального права и материального права. Первую часть условно можно назвать международным правом Союза (или первичным публичным правом), нормы которого закреплены в Договоре о создании ЕАЭС (в ст. 1-93). Эти нормы определяют правовой статус ЕАЭС как междуна­родной организации.

Вторую часть права ЕАЭС можно отнести к международ­ному интеграционному (процессуальному) праву. Оно фор­мируется (создается) соответствующими органами Союза, на­пример Евразийской экономической комиссией.

Эти мои рассуждения Н. А. Соколовой показались про­тиворечивыми. Будто бы я не исключаю надгосударственное интеграционное образование ЕАЭС. Такая оценка моей по­зиции является результатом невнимательности или некомпетентности.

Я допускаю принятие (одобрение) ЕАЭС наднациональ­ных норм технико-юридического характера, которые должны быть обязательными для всех государственных органов, юри­дических и физических лиц, например, правила Таможенного кодекса, технические регламенты. Согласно ст.52 Договора о ЕАЭС технические регламенты Союза имеют прямое действие на территории Союза. Государства-члены не должны допу­скать установление в своем законодательстве обязательных требований в организации продукции, не включенный в еди­ный перечень, принятого Евразийской экономической комис­сией. В приложении 1 к Договору подробно регламентирован порядок разработки технико-юридических норм и правил бо­лее чем в 20 сферах.

Таким образом, одобренные ЕЭК нормы и правила явля­ются вторичными, безусловно, обязательными для всех госу­дарственных и коммерческих органов, имеют прямое действие и составляют наднациональные нормы права ЕАЭС.

2. Правовой статус международных интеграционных объединений.

Практически все международные интеграционные объединения являются объединениями государств. Следо­вательно, они по своей природе являются межправитель­ственными, обладают качествами правосубъектности sui generis. Что касается правосубъектности международных интеграционных объединений, отмечает Г.М. Вельяминов, то она по аналогии с межправительственными организа­циями функциональна и может иметь или не иметь места в зависимости от условий соответствующих учредитель­ных актов^[15]. И это суждение является абсолютно верным. Подтвержу данный тезис Г. М. Вельяминова на конкретных примерах. Начнем с ЕАЭС. В статье 1 (2) учредительного договора этой организации сказано, что Союз обладает международной правосубъектностью. Основными прин­ципами функционирования Союза является уважение об­щепризнанных принципов международного права, вклю­чая принципы суверенного равенства государств - членов и их территориальной целостности; уважение особенно­стей политического устройства государств - членов; обе­спечение взаимовыгодного сотрудничества, равноправия и учета национальных интересов сторон; соблюдение прин­ципов рыночной экономики и добросовестной конкурен­ции; функционирование таможенного союза без изъятий и ограничений после окончания переходных периодов. Только субъекты международного права могут руковод­ствоваться общепризнанными принципами международ­ного права, что подтверждает международную правосубъ­ектность.

Как субъект международного права, Союз имеет право осуществлять международное сотрудничество с государства­ми, международными организациями и международными интеграционными объединениями и самостоятельно либо со­вместно с государствами - членами заключать с ними между­народные договоры по вопросам, отнесенным к его компетен­ции. Вопросы заключения международных договоров Союза с третьей стороной определяются международным договором в рамках Союза.

Важнейшая черта правосубъектности ЕАЭС заключает­ся в том, что эта организация имеет свое право. Согласно ст. 6 Договора 2014 г. право ЕАЭС состоит из: Договора 2014 г.; международных договоров в рамках Союза; международ­ных договоров Союза с третьей стороной; решений и распо­ряжений Высшего Евразийского экономического совета, Ев­разийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии; решений Высшего Евразийского экономического совета и Евразийского межправительствен­ного совета.

В соответствии со ст. 20 Договора 2014 г. ЕАЭС имеет свой бюджет, структуру, штат и штаб - квартиру.

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) создана в соответствии с Хартией от 7 июня 2002 г., подписанной Респу­бликой Казахстан, КНР, Кыргызской республикой, Россий­ской Федерацией, Республикой Таджикистан и Республикой Узбекистан. В преамбуле Хартии указано, что учреждение ШОС «способствует более эффективному совместному ис­пользованию открывающихся возможностей и противостоянию новым вызовам и угрозам». Взаимодействие в рамках ШОС содействует раскрытию огромного потенциала добросо­седства, единения и сотрудничества между государствами и их народами.

В Хартии указаны международно - правовые принципы, на базе которых функционирует эта организация: взаимное доверие, взаимная выгода, равенство, взаимные консультации, уважение к многообразию культур и стремление к совместно­му развитию, мирное разрешение споров и др.

Одним из качеств правосубъектности ШОС являются ее автономные цели и задачи, важнейшими из которых является развитие многопрофильного сотрудничества в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и стабильности в регионе, содействие построения ново­го демократического, справедливого и экономического международного порядка; совместное противодействие терроризму, сепаратизму и экстремизму во всех их про­явлениях; борьба с незаконным оборотом наркотиков и оружия, другими видами транснациональной преступной деятельности, а также незаконной миграцией; поощрение эффективного регионального сотрудничества в политиче­ской, торгово-экономической, оборонной, правоохрани­тельной, природоохранной, культурной, научно-техни­ческой, образовательной, энергетической, транспортной, кредитно-финансовой и других областях, представляющих общий интерес; координация подходов при интеграции в мировую экономику; содействие обеспечению прав и ос­новных свобод человека в соответствии с международными обязательствами государств-членов и их национальным за­конодательством.

Как субъект международного права, ШОС имеет высшие и исполнительные органы, секретариат, он вправе заключать соглашения с другими организациями.

Согласно ст. 15 Хартии ШОС в качестве субъекта между­народного права обладает международной правоспособно­стью; она пользуется правами юридического лица.

Международное интеграционное объединение БРИКС. Ре­шение о создании этого объединения было принято в ходе 61 сессии Генеральной ассамблеи ООН на встрече министров иностранных дел четырех государств - Бразилии, Индии, Китая и России. В феврале 2011 г. в это объединение вступи­ла ЮАР. Поскольку БРИКС не имеет учредительного акта, в российской литературе высказаны различные мнения о право­вом статусе этого объединения. Например, Н. М. Бевеликова считает, что БРИКС на современном этапе - интеграционная структура нового типа, отличающаяся как от региональных объединений, так и от межрегиональной организации. По ее мнению «БРИКС принципиально отличается от понимания международных организаций в традиционном смысле тем, что юридически не наделяется правоспособностью, функцио­нирует без учредительных актов, не имеет формализованной организационной структуры, не обладает правом принятия юридически обязывающих решений. В его основе не лежит учредительный договор, нет штаб - квартиры, секретариата и др.». Далее Н. М. Бевеликова заключает: «Таким образом, в на­стоящее время БРИКС можно определить как неформальное межгосударственное объединение, не обладающее правосубъ­ектными и правотворческими свойствами и явными институ­циональными качествами».

Данное рассуждение вызывает ряд вопросов.

Во-первых, БРИКС, как и некоторые межгосударственные образования, создана на основе итоговых документов встреч государств - членов вначале БРИ, затем БРИК и БРИКС. Если считать, что БРИКС вообще не имеет учредительного акта, то состоявшиеся встречи следует считать нелегитимными. У ОБСЕ тоже нет учредительного документа, но никто не счита­ет эту организацию своего рода междусобойчиком.

Во-вторых, соответствующие государства наделили БРИКС качествами правоспособности уже в момент объявле­ния о создании БРИКС. В противном случае БРИКС не смогла бы принимать обязывающие государств - членов решения.

В-третьих, в рамках БРИКС разработано и подписано Соглашение об учреждении странами БРИКС Банка разви­тия в целях финансирования инфраструктурных проектов и проектов устойчивого развития. Этот факт, безусловно, можно считать участием БРИКС в международном право­творчестве.

В-четвертых, ошибочным является утверждение о том, что БРИКС является «неформальным межгосударственным объединением». Российские ученые единодушно отмеча­ют вклад БРИКС в развитие международных отношений. Большое значении имеет и то, что на саммитах принимают участие главы Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР. Как справедливо замечает Н. М. Бевеликова, сфера совпадения интересов стран - членов БРИКС шире, чем расхождения: они стремятся к изменению существующих экономических правил на мировой арене, привержены принципам между­народного права, распространяя диалоговый формат равно­правных государств.

На основе вышеизложенного можно высказать ряд прин­ципиальных суждений о правовом статусе международных интеграционных объединений.

Во-первых, международные интеграционные объеди­нения по своему правовому статусу нельзя отождествлять с межправительственными организациями. Правовой статус межправительственных организаций шире, разнообразнее и четче. Как правильно считает Д. Берри «типы полномо­чий, которыми может обладать какая - либо межправи­тельственная организация вследствие ее правосубъектно­сти, включает в себя право обязывать государства - члены своими решениями принимать обязательные решения в отношении государств, но являющихся государствами

• членами (например, ООН); право заключать междуна­родные договоры с государствами - членами и не членами, а также другими международными организациями; про­фессиональная правоспособность и дееспособность в со­ответствии с национальным законодательством государств
• членов; правомочия предъявлять иски к лицам, государ­ствам и другим международным организациям в соответ­ствии с международным правом».

Во-вторых, в отличие от межправительственных органи­заций международные интеграционные объединения не име­ют (во всяком случае, большинство из них) своего бюджета, штаб - квартиры и других признаков межправительственной организации.

В-третьих, государства не могут передать часть своих пол­номочий международным интеграционным объединениям, поскольку они не смогут обеспечить выполнение таких полно­мочий.

В-четвертых, международные интеграционные объеди­нения обладают не общей, а функциональной правосубъек­тностью, в объеме, необходимой для выполнения «производ­ственных» поручений государств - участников.

В-пятых, международное интеграционное объеди­нение является «усеченным» субъектом международного права. Оно не обладает рядом важных качеств правосубъ­ектности. Например, международное интеграционное объединение не может обязывать своими решениями го­сударств - членов, а тем более не членов; предъявлять от своего имени публично - правовые претензии субъектам международного права.

В-шестых, если межправительствен­ные организации обладают подразумеваемыми полномочиями, вытекающими из толкования их учреди­тельных актов, то международные интеграционные объ­единения ipsofacto такими полномочиями не обладают. В противном случае они автоматически стали бы полноправ­ными субъектами международного права.

Понятие «международное интеграционное объединение» легализовано (по - моему, впервые) в ст. 7 Договора 2014 г. о создании ЕАЭС. Некоторые авторы считают, что сформиро­валось международное региональное право. Однако понятие этого права и его структуру обнаружить не удалось. Скорее всего оно является институтом права международных органи­заций или, по западному, «международного интеграционного права». Данный вопрос требует проведения глубокого анали­за.

Безусловно, прав Г. М. Вельяминов в том, что интересы го­сударств, действительно созревших для создания интеграци­онных объединений, должны четко подкрепляться юридиче­ски. Таков мировой позитивный интеграционный опыт. При наличии экономически, юридически и технически надежного строительного и эксплуатационного плана можно даже «на песке», не говоря уже о твердой и давно освоенной почве, воз­вести прочное и доходное сооружение. Но строить, конечно, надо с фундамента, а не с чердака.

БЕКЯШЕВ Камиль Абдулович
доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института государства и права РАН