Целью предпринятого в статье исследования является выявление особенностей толкования и применения международных договоров Судом ЕАЭС. При исследовании использовались методы анализа и синтеза, проблемно-теоретический метод, а также формально-логический метод.

В результате исследования выявлено, что система международных договоров в рамках ЕАЭС является динамично развивающейся и открытой системой, взаимодействующей с иными международными договорами и международными обычаями, в которой основную системообразующую роль играет Договор о Евразийском экономическом союзе от29 мая 2014 года. Особенности толкования международных договоров Судом ЕАЭС заключаются не только в применении Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., но и общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров, не входящих в систему права ЕАЭС, но с ней связанных.

Ключевые слова: суд, Суд Евразийского экономического союза, Суд ЕАЭС, судья, судья Суда ЕАЭС, правосудие, международное правосудие, международные судебные учреждения, международные договоры, право Евразийского экономического союза, право ЕАЭС, система международных договоров в рамках ЕАЭС.

TALIMONCHIK Valentina Petrovna
Ph.D. in Law, professor of General theoretical legal disciplines sub-faculty of the North-Western branch of the Russian State University of Justice

APPLICATION OF INTERNATIONAL TREATIES BY THE EAEU COURT

The purpose of the research undertaken in the article is to identify the specific features of the interpretation and application of international treaties by the EAEU Court. The methods of analysis and synthesis, the problem-theoretical method, as well as the formal- logical method were used in the study. The study revealed that the system of international treaties within the EAEU is a dynamically developing and open system that interacts with other international treaties and international customs, in which the Treaty on the Eurasian Economic Union of May 29, 2014 plays the main system-forming role. The specifics of the interpretation of international treaties by the EAEU Court are not only in the application of the Vienna Convention on the Law of Treaties of 1969, but also application of generally recognized principles and norms of international law, as well as international treaties that are not part of the EAEU legal system, but are related to it.

Keywords: court, Court of the Eurasian Economic Union, Court of the EAEU, judge, judge of the Court of the EAEU, justice, international justice, international judicial institutions, international treaties, law of the Eurasian Economic Union, law of the EAEU, system of international treaties within the EAEU.

1. Введение

Суд Евразийского экономического союза (далее - Суд ЕАЭС) создавался как суд нового интеграционного объеди­нения в соответствии с Договором о Евразийском экономи­ческом союзе от 29 мая 2014 года (далее - Договор о ЕАЭС). Статус, порядок деятельности и формирования компетен­ция Суда ЕАЭС определяются Статутом Суда Евразийского экономического союза (приложение № 2 к Договору о Евра­зийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года).

История Суда ЕАЭС начинается с 23 декабря 2014 года, когда Решением Высшего Евразийского экономического со­вета на уровне глав государств № 103 произошло первое на­значение на должности судей Суда Союза.

Компетенция Суда ЕАЭС предполагает необходи­мость толкования и применения международных догово­ров. Статья 39 Статута Суда ЕАЭС, устанавливает, что Суд ЕАЭС рассматривает споры, возникающие по вопросам реализации Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках ЕАЭС, как по заявлению государства-члена, так и по заявлению хозяйствующего субъекта. Для целей Стату­та Суда ЕАЭС под хозяйствующим субъектом понимается юридическое лицо, зарегистрированное в соответствии с национальным законодательством, либо физическое лицо, зарегистрированное в качестве индивидуального предпри­нимателя в соответствии с национальным законодатель­ством.

Таким образом, толкование и применение Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках ЕАЭС, долж­но производиться в каждом деле, рассматриваемом Судом ЕАЭС.

В то же время названной статьёй Статута Суда ЕАЭС вы­делены категории споров, в которых толкование и примене­ние международных договоров является основным вопросом:

• о соответствии международного договора в рамках ЕАЭС или его отдельных положений Договору о ЕАЭС;
• о соблюдении другим государством-членом Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках ЕАЭС, а также их отдельных положений;
• о соответствии решения Комиссии или его отдельных положений Договору о ЕАЭС, международным договорам в рамках ЕАЭС.

В Статуте Суда ЕАЭС прямо указывается на вопросы реализации Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках ЕАЭС, что не исключает применение Судом ЕАЭС иных международных договоров в системе международно­го права, которые по своему предмету связаны с междуна­родными договорами в рамках ЕАЭС ввиду того, что право ЕАЭС не является замкнутой системой.

В отечественной доктрине международного права основ­ное внимание уделялось проблеме реализации норм между­народного права в правовой системе России, исследованию которой посвящены фундаментальные работы И. И. Лукашу- ка [7], С. Ю. Марочкина [8], Б. Л. Зимненко [4]. Особенности применения международных договоров международными судебными учреждениями в отдельных монографических исследованиях не рассматривались.

Деятельность Суда ЕАЭС привлекала внимание отече­ственных учёных в следующих аспектах: 1) исследование ста­туса Суда ЕАЭС и его места в системе международных су­дебных учреждений и органов ЕАЭС [3], [6], [11]; 2) роль Суда ЕАЭС в формировании права ЕАЭС [9], [10], [1], [5], [12]; 3) отдельные вопросы функционирования Суда ЕАЭС [2], [13].

Настоящая статья посвящена отдельному вопросу в рамках второго направления исследований - каким образом Суд ЕАЭС толкует и применяет международные договоры с тем, чтобы обеспечивать развитие права ЕАЭС?

2. Формирование системы международных договоров в рамках права ЕАЭС

Основным системообразующим договором в рамках права ЕАЭС является Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года (также - Договор о ЕАЭС), системо­образующая роль которого проявляется в ряде аспектов.

Во-первых, Договором о ЕАЭС установлены специаль­ные принципы функционирования Союза, его цели и ком­петенция. При этом принципы функционирования Союза составляют объективную нормативную основу права ЕАЭС и служат критерием правомерности договоров, заключенных в рамках ЕАЭС. Особое значение приобретают такие прин­ципы как: уважение общепризнанных принципов между­народного права, включая принципы суверенного равенства государств-членов и их территориальной целостности; обе­спечение взаимовыгодного сотрудничества, равноправия и учета национальных интересов Сторон. Данные принципы показывают непосредственную связь права ЕАЭС с основны­ми принципами международного права, открытый характер системы права ЕАЭС.

Во-вторых, статьи 2 и 6 Договора о ЕАЭС устанавлива­ют характер системных связей между договорами в рамках ЕАЭС. Определено понятие международных договоров в рамках ЕАЭС как международных договоров, заключаемых между государствами-членами по вопросам, связанным с функционированием и развитием ЕАЭС. При этом развитие ЕАЭС должно осуществляться согласно основным целям, к которым относятся: 1) создание условий для развития эко­номик государств-членов в интересах повышения жизнен­ного уровня их населения; 2) стремление к формированию единого рынка товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов в рамках Союза; 3) всесторонняя модернизация, кооперация и повышение конкурентоспособности национальных эконо­мик в условиях глобальной экономики.

Определена структура системы международных дого­воров в рамках права ЕАЭС, включающая Договор о ЕАЭС, международные договоры в рамках ЕАЭС, а также междуна­родные договоры ЕАЭС с третьей стороной.

В случае возникновения противоречий между междуна­родными договорами в рамках ЕАЭС и Договором о ЕАЭС приоритет имеет Договор о ЕАЭС. Международные догово­ры ЕАЭС с третьей стороной не должны противоречить ос­новным целям, принципам и правилам функционирования ЕАЭС. Решения и распоряжения органов ЕАЭС не должны противоречить Договору о ЕАЭС и международным догово­рам в рамках ЕАЭС.

В-третьих, Договор о ЕАЭС предусматривает заключе­ние ряда международных договоров в рамках ЕАЭС. В част­ности, Приложение № 26 к Договору о Евразийском эко­номическом союзе - Протокол об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности, содержит поло­жения о необходимости принятия ряда международных до­говоров. Отношения, возникающие в связи с регистрацией, правовой охраной и использованием товарного знака и наи­менования места происхождения товара Союза на террито­риях государств-членов, регулируются международным до­говором в рамках Союза. Таким международным договором является Договор о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров Евразийского экономического союза от 3 февраля 2020 года.

Международные договоры в рамках ЕАЭС можно опре­делённым образом классифицировать. Если взять за основу классификации предмет договора, то можно выделить сле­дующие группы договоров:

• договоры, связанные с формированием и функциони­рованием ЕАЭС. Это Договор о присоединении Республики Армения к Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года и Договор о присоединении Кыргызской Республики к Договору о Евразийском экономическом сою­зе от 29 мая 2014 года; Соглашение о порядке добровольного согласования государствами-членами Евразийского эконо­мического союза с Евразийской экономической комиссией специфических субсидий в отношении промышленных то­варов и проведения Евразийской экономической комиссией разбирательств, связанных с предоставлением государства­ми-членами Евразийского экономического союза специфи­ческих субсидий от 26 мая 2017 года; Соглашение о прове­дении совместных контрольных мероприятий по вопросам соблюдения порядка зачисления и распределения сумм вво­зных таможенных пошлин (иных пошлин, налогов и сборов, имеющих эквивалентное действие), их перечисления в доход бюджетов государств-членов Евразийского экономического союза от 16 ноября 2021 года.
• договоры, устанавливающие правила обращения от­дельных видов товаров (Соглашение о единых принципах и правилах обращения медицинских изделий (изделий меди­цинского назначения и медицинской техники) в рамках Ев­разийского экономического союза от 23 декабря 2014 года, Соглашение о единых принципах и правилах обращения ле­карственных средств в рамках Евразийского экономического союза от 23 декабря 2014 года, Соглашение о перемещении озоноразрушающих веществ и содержащей их продукции и учете озоноразрушающих веществ при осуществлении вза­имной торговли государств-членов Евразийского экономиче­ского союза от 25 мая 2015 года, Протокол о некоторых вопро­сах ввоза и обращения товаров на таможенной территории Евразийского экономического союза от 16 октября 2015 года, Соглашение о Методологии формирования индикативных (прогнозных) балансов газа, нефти и нефтепродуктов в рам­ках Евразийского экономического союза от 22 апреля 2016 года, Соглашение о перемещении служебного и гражданско­го оружия между государствами-членами Евразийского эко­номического союза от 20 мая 2016 года и др.);
• договоры в сфере финансового рынка (Соглашение об обмене информацией, в том числе конфиденциальной, в финансовой сфере в целях создания условий на финансовых рынках для обеспечения свободного движения капитала от 23 декабря 2014 года, Соглашение о гармонизации законо­дательства государств-членов Евразийского экономического союза в сфере финансового рынка от 6 ноября 2018 года, Со­глашение о порядке обмена сведениями, входящими в состав кредитных историй, в рамках Евразийского экономического союза от 21 декабря 2021 года);
• договоры по налоговым вопросам (Соглашение о принципах ведения налоговой политики в области акцизов на табачную продукцию государств-членов Евразийского экономического союза от 19 декабря 2019 года);
• договоры в области интеллектуальной собственности (Договор о координации действий по защите прав на объек­ты интеллектуальной собственности от 8 сентября 2015 года, Соглашение о порядке управления авторскими и смежными правами на коллективной основе от 11 декабря 2017 года, Соглашение о мерах, направленных на унификацию прове­дения селекционно-племенной работы с сельскохозяйствен­ными животными в рамках Евразийского экономического союза от 25 октября 2019 года, Договор о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров Евразийского экономического союза Договор о то­варных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров Евразийского экономического со­юза от 3 февраля 2020 года).
  
  Отдельно следует выделить Договор о Таможенном ко­дексе Евразийского экономического союза от 11 апреля 2017 года, представляющий собой унификационный договор. Обособленным является также Соглашение о судоходстве от 1 февраля 2019 года. Обособлено и Соглашение о пенсион­ном обеспечении трудящихся государств - членов Евразий­ского экономического союза от 20 декабря 2019 года.

Необходимо уточнить, что ряд договоров в приведенной классификации не вступили в силу. К действующим между­народным договорам принимались протоколы, которые не учтены в данной классификации.

В целом система международных договоров в рамках ЕАЭС является открытой. Договор о ЕАЭС устанавливает си­стемные связи с Уставом ООН, соглашениями ВТО и ВОИС, что не исключает системных связей с иными международны­ми договорами по сходному предмету.

3. Особенности применения международных договоров Судом ЕАЭС

Суд ЕАЭС является активно действующим междуна­родным судебным учреждением, о чем свидетельствует ста­тистика относительно актов суда. За период 2015 - 2021 гг. вынесено Решений Большой коллегии - 1, Постановлений Большой коллегии Суда - 29, Консультативных заключении - 19, Решений Коллегии Суда - 18, Постановлений Коллегии Суда - 67, Решений Апелляционной палаты Суда - 13, Поста­новлений Апелляционной палаты Суда - 19.

Вопросы, которые возникали в практике Суда ЕАЭС, касаются таможенно-тарифного и нетарифного регулиро­вания, антидемпинговых мер, технического регулирования, общих принципов и правил конкуренции, государственных закупок, промышленных субсидий, финансовых рынков, транспорта, трудовых правоотношений и социальных гаран­тий в органах Союза, свободы движения работников в ЕАЭС, а также общих вопросов права Союза.

Системообразующая роль Договора о ЕАЭС обуслов­ливает его применение практически в каждом деле, рассмо­тренном Судом ЕАЭС, либо по существу дела, либо по про­цессуальным вопросам. Так, в 2021 году Судом ЕАЭС было вынесено два консультативных заключения о толковании До­говора о ЕАЭС.

Консультативное заключение Суда Евразийского эконо­мического союза от 11 января 2021 года разрешило вопрос о том, установлен ли запрет на многократное установление особенностей осуществления закупок отдельных видов то­варов, работ, услуг и изъятий из национального режима в сфере государственных (муниципальных) закупок. Харак­терно, что для разрешения дела Судом ЕАЭС исследованы не только позиция заявителя, акты права ЕАЭС, но и мони­торинг Комиссии практики неоднократного установления в государствах-членах Союза особенностей и изъятий, кото­рый был представлен Комиссией на запрос Суда. При этом Суд ЕАЭС руководствовался статьей 31 Венской Конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (да­лее - Венская Конвенция). В результате Суд ЕАЭС пришел к заключению, что приложением № 25 к Договору о ЕАЭС не предусмотрена однократность установления государствами- членами ЕАЭС особенностей осуществления закупок отдель­ных видов товаров, работ, услуг, и изъятий из национального режима в сфере государственных (муниципальных закупок). Вместе с тем в Особом мнении судьи Т. Н. Нешатаевой указа­но, что Судом ЕАЭС не учтено соотношение норм jus cogens и позитивных норм права Союза. Судья Т. Н. Нешатаева по­лагает, что перечень изъятий из национального режима в сфере государственных закупок не подлежит расширению в одностороннем порядке. Абсолютной поддержки заслу­живает позиция судьи Т. Н. Нешатаевой, согласно которой в основе рассматриваемого дела лежат различные подходы к пониманию реализации суверенитета государств вследствие участия в международном договоре, природы происхожде­ния ЕАЭС, а также реализации суверенных прав государств, которые не были переданы на уровень ЕАЭС. Судьей обнару­жено несоответствие позиции Суда ЕАЭС нормам jus cogens. Также полагаю, что судом ЕАЭС не учтена сущностная харак­теристика права ЕАЭС как открытой системы.

Консультативное заключение Суда Евразийского эко­номического союза от 23 ноября 2021 года № СЕ-2-2/1-21-БК о разъяснении статьи 92 Договора о ЕАЭС касалось вопро­са дискриминации товаров, произведенных на территории государств-членов, как по отношению к товарам, произве­денным в других государствах-членах, так и по отношению к товарам, обращающимся на рынке ЕАЭС и произведенным в третьих странах. В данном деле Суд ЕАЭС рассматривал не только общий принцип недискриминации, но и Марра- кешскоге соглашение об учреждении Всемирной торговой организации. В результате Суд ЕАЭС пришел к выводу, что принцип недискриминации, закрепленный в подпункте 4 пункта 2 статьи 92 Договора о ЕАЭС, предусматривает на­личие обязательств государств-членов обеспечивать режим наибольшего благоприятствования промышленным товарам как государств-членов, так и третьих стран. При этом распространение режима наибольшего благоприятствова­ния одновременно на товары, происходящие из государств- членов ЕАЭС, и товары, страной происхождения является государство - не член ЕАЭС, является сомнительным. Совер­шенно справедливо особое мнение судьи Т. Н. Нешатаевой, согласно которому пробел в виде определения нормативного содержания принципа недискриминации следовало запол­нить обращением к праву ВТО, и предоставлять режима наи­более благоприятствуемой нации только товарам, входящим на рынок ЕАЭС.

Концепция права ЕАЭС как открытой системы находит своё отражение и в иных актах Суда ЕАЭС. Например, в Ре­шении Суда Евразийского экономического союза от 15 фев­раля 2021 года № СЕ-1-2/9-20-АП содержится ссылка на пункт 1 статьи 3 Международной Конвенции о Гармонизированной системе описания и кодирования товаров от 14 июня 1983 года и толкование данного положения. Однако толкование этого положения Судом ЕАЭС вызвало особое мнение судьи К. А. Чайки.

Вопрос применения Международной Конвенции о Гар­монизированной системе описания и кодирования товаров от 14 июня 1983 года был поставлен заявителем в деле о Ре­шении Коллегии ЕЭК от 11.05.2017 № 51 «О классификации бытового отпаривателя для одежды в соответствии с единой Товарной номенклатурой внешнеэкономической деятельно­сти Евразийского экономического союза», но не нашел чет­кого разрешения. Относительно Решения Суда Евразийского экономического союза от 15 июля 2021 года № СЕ-1-2/2-21- АП толкование Международной Конвенции о Гармонизиро­ванной системе описания и кодирования товаров от 14 июня 1983 года мы находим в особом мнении судьи К. А. Чайки.

4. Выводы

По итогам проведённого исследования можно сделать следующие выводы:

Основа системы международных договоров в рамках ЕАЭС в целом сформировалась благодаря системообразую­щей роли Договора о ЕАЭС и участии Суда ЕАЭС в форми­ровании права ЕАЭС. Система международных договоров в рамках ЕАЭС является динамично развивающейся и откры­той системой, взаимодействующей с иными международны­ми договорами и международными обычаями.

Суд ЕАЭС осуществляет толкование международных до­говоров, прежде всего, с учётом Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Вместе с тем особые мне­ния судей могут привести к совершенствованию процесса толкования и применения международных договоров Судом ЕАЭС, поскольку они учитывают общепризнанные принци­пы и нормы международного права, а также дают толкова­ние иным международным договорам.

ТАЛИМОНЧИК Валентина Петровна
доктор юридических наук, профессор кафедры общетеоретических правовых дисциплин Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия