Одним из основных факторов развития современно­го гражданского общества является интернационализация гражданско-правового оборота, обусловленная объективны­ми закономерностями проникающей глобализации в сферы правового и экономического пространства.

Элементы различных правовых культур, объединенные в процессе глобализации, взаимно обогащают юридическую реальность путем трансформации наилучших националь­ных правовых подходов в унификационные акты, создавая предпосылки для подлинно истинной конвергенции в соот­ветствующей области права.

Несмотря на сближение норм об ответственности, об­условленное общей тенденцией развития частного права в Европе, гармонизация имеет свои пределы, в известной степени полагаемые традиционностью исторически сло­жившихся оценок и взглядов, нашедших свое выражение не только в цивилистической доктрине, но и в законодательстве. В зависимости от этого содержание и сущность договорной ответственности оказываются предопределенными особен­ностями правового регулирования договорных отношений в соответствующих национальных правовых системах.

Так, в праве Франции, Германии договорная ответствен­ность представляет собой санкцию, выражающуюся в до­полнительных имущественных обременениях неисправного должника (возмещении убытков, уплате неустойки), кото­рые он обязан претерпеть для восстановления имуществен­ного положения кредитора в объеме, предусмотренном действующим законодательством или определенном согла­шением сторон.

В частности, доминирующей в российском граждан­ском праве является концепция, согласно которой от­ветственность представляет собой одну из форм государ­ственного принуждения, состоящего во взыскании судом с правонарушителя в пользу потерпевшего имущественных санкций, перелагающих на правонарушителя невыгодные имущественные последствия.

Однако, не смотря на концептуальную схожесть подхо­дов к ответственности в странах романо-германской системы права, в рамках существующих школ нет единообразия в по­нимании ее сущностного значения.

Так, немецкая правовая доктрина в отличие от француз­ской, не придает большого значения выяснению конструк­тивных особенностей содержательного значения граждан­ско-правовой ответственности. Главное в системе норм об ответственности за нарушение договорных обязательств, по мнению немецкого профессора В. Бергманна, заключается в том, чтобы ориентироваться не на различные фактические обстоятельства, а на связанные с ними правовые последствия. Правовая ответственность, являющаяся реакцией на наруше­ние обязательства, имеет место тогда, когда вытекающие из обязательственного правоотношения обязанности не испол­нены, не исполнены в срок или исполнены ненадлежащим образом. В этом значении немецкая правовая доктрина в ис­следовании проблем гражданско-правовой ответственности носит более прагматичный характер.

Основное внимание немецких ученых в вопросе иссле­дования гражданской ответственности сосредоточено на от­дельных видах нарушений договоров, а не на определении понятийных категорий и содержательных аспектов юриди­ческой ответственности, как это принято в российской и во французской цивилистических доктринах. Поэтому цен­тральным институтом в рамках общей регламентации во­просов, связанных с исследованием гражданско-правовой от­ветственности, является нарушение договора.

Во Французской правовой доктрине в отличие от не­мецкой, помимо ретроспективного анализа, большое внимание уделяется анализу проспективной ответственности как осознание личностью собственного долга перед обществом, отдельным коллективом, людьми, понимание в свете этого долга смысла и значения своих поступков.

Заметно иной подход к конструированию договорной ответственности демонстрирует общее право, на специфику регулирования договорной ответственности в котором влия­ет своеобразная трактовка договора как обещания, исполне­ние которого обеспечивается судом. В юридическом смысле это означает, что лицо, принимающее на себя договорное обязательство, принимает также на себя полную и безуслов­ную ответственность за исполнение того действия или за воз­держание от действия, которые составляют предмет обеща­ния. По этой причине договорная ответственность считается здесь гарантией исполнения обещанного.

Концептуальное различие подходов к основаниям дого­ворной ответственности в общем и континентальном праве состоит в том, что если общее право исходит из единой кон­цепции нарушения договора (breach of the contract), которая определяется возложением ответственности на должника в зависимости от недостижения договорной цели, то система континентального права различает нарушения договора в зависимости от характера неисполнения договорной обязан­ности.

В вопросе определения условий привлечения к договор­ной ответственности законодательство стран континенталь­ного и общего права следуют совпадающим принципам. Однако характеристика обстоятельств, лежащих в основе привлечения к ответственности в национальных системах права, не тождественна.

Общим правовым основанием ответственности долж­ника в Германии является ГГУ. Так, согласно §280 «в случае нарушения должником обязанности, вытекающей из обя­зательства, кредитор может потребовать возмещения при­чиненных этим убытков». Это положение не применяется, если должник не должен нести ответственность за наруше­ние. Таким образом, в первом предложении указанной нор­мы установлена объективная предпосылка ответственности - нарушение обязанности, во втором указана субъективная предпосылка ответственности, детальное регулирование которой содержится в § 276 ГГУ, в соответствии с которым «должник отвечает за умысел и неосторожность, если более строгая или мягкая ответственность прямо не установлена либо не вытекает из иного содержания обязательства, в осо­бенности из предоставления гарантии или из риска приоб­ретения определенного предмета».

В отличие от немецкой правовой доктрины во Франции традиционно выделяются не четыре, а три условия наступле­ния гражданской ответственности: вина, вред и причинная связь. Дело в том, что в понятии «договорная вина» (la faute contractuelle) по сути, объединяются объективные и субъек­тивные элементы. Это вытекает из определения вины как «противоправного действия, которое может быть вменено тому, кто его произвел».

Напротив, для английской судебной практики не харак­терно приписывать «системообразующую силу» различным признакам, которые могут служить основанием для невы­полнения договора, и подобно романо-германскому праву среди препятствий осуществлению договора устанавливать тщательные различия между невозможностью исполнения, просрочкой, позитивным нарушением договорных обяза­тельств и пр. Не выполнил ли должник своих договорных обязательств, просрочил ли их или действовал недолжным образом, не имеет решающего значения, поскольку для кон­статации факта «нарушения договора» («breach of contract») важно лишь, что не достигнут обещанный успех, не соблюде­на взятая на себя должником гарантия. Кроме того, причина возникновения права требования о возмещении ущерба не зависит от того, виновен или нет должник в невыполнении договора.

В английском праве традиционно проводится разли­чие между тем, что называется «существенными» условиями (conditions) договора», тем, что известно как простые условия (warranties). В зависимости от неисполнения этих условий дифференцируются нарушения. Неисполнение существен­ного условия дает потерпевшей стороне право (помимо воз­мещения убытков) расторгнуть договор, а неисполнение про­стого условия - право требовать убытки.

Сопоставление подходов к возмещению ущерба, вы­званного неисполнением договора, позволяет заключить, что право стран ЕС, принадлежащих к системам континенталь­ного и общего права, исходят из совпадающих положений, предусматривающих:

1. полное возмещение убытков (защиту положительно­го договорного интереса), согласно которому возмещение должно поставить кредитора в такое имущественное по­ложение, как если бы договор не был нарушен (§ 251 ГГУ, ст. 1142 ФГК; судебный прецедент VictoriaLaundry, Ltd. v. VewmanIndustries, Ltd., 1949, Hadleyv. Baxendale 1854 года).

Правовая природа неустойки в национальных систе­мах права трактуется неодинаково. Право стран континен­тальной Европы видит в неустойке компенсационное на­значение, воспринимая ее как инструмент воздействия на неисправного контрагента и стимулирования реального ис­полнения договорного обязательства.

Неустойка (clause penale, vertragsstrafe) - это денежная сумма или иная установленная в договоре имущественная ценность, которую должник обязуется уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обяза­тельства (§ 339 ГГУ, ст. 1226 ФГК).

Общее право рассматривает неустойку (liquidated damages) как заранее произведенную законом или догово­ром оценку убытков, которые могут наступить у кредитора вследствие нарушения обязательства должником.

Другое различие состоит в том, что неустойка в тра­диции континентального права способна к исполнению не только оценочной, но и штрафной функции (clause penale), в то время как общее право отрицательно относится к штраф­ной неустойке (penalty), объявляя недействительными поло­жения договора, ее закрепляющие.

Нормы европейского договорного права, содержащиеся в Принципах европейского договорного права, посвященные ответственности за нарушение договора, построены внешне в значительной мере в соответствии с традициями англо-аме­риканского права: они излагаются в контексте средств право­вой защиты, предоставляемых стороне в случае нарушения обязательств контрагентом.

Конструкция договорной ответственности в праве ЕС, выраженная в Принципах европейского договорного права (PECL), излагается в контексте подхода, ориентированно­го на средства правовой защиты, предоставляемых стороне договора в случае нарушения обязательств контрагентом. Структурно это означает, что, с одной стороны, средства правовой защиты строятся по модели перечисления усло­вий, при которых возможно их применение, с другой сто­роны, этим моделям предшествуют положения, позволяющие определить круг обязанностей должника в договорном обя­зательстве.

Создатели Принципов европейского договорного права заняли позицию, которую можно обозначить как «подход, умеренно ориентированный на средства правовой защиты» (moderately remedy-oriented approach).

Наиболее обстоятельно система правил о договорной ответственности, ориентированная на средства правовой за­щиты, изложена в теории представленной руководителем группы по разработке Принципов европейского договорно­го права Оле Ландо. Исходным положением в этой теории является то, что неисполнение - это отсутствие факта над­лежащего исполнения обязательства, в результате которого пострадавшей стороне предоставляется одно или несколько средств правовой защиты.

Моделирование оснований договорной ответственно­сти в Принципах европейского договорного права строится на тех же условиях, что и в общем праве. Для возникнове­ния у потерпевшей стороны права на возмещение убытков не имеет значения, насколько серьезный характер имело на­рушение договора. С точки зрения последствий нарушения PECL не устанавливают различий в зависимости от вида его нарушения.

Так, в ст. 8.101 PECL установлено, что в случае, если сто­рона не выполняет обязательства по договору и это неиспол­нение не оправдано сторона может обратиться к одному из средств правовой защиты, предусмотренных главой IX.

IX глава PECL «специальные средства правовой защиты при нарушении договора» состоит из субинститутов, охваты­вающих нормы об отдельных средствах правовой защиты. К ним относятся: расторжение договора, возмещение убытков, взыскание неустойки» (штрафа), возможность приостановле­ния своего исполнения неисправной стороной синаллагма­тического договора (exeptio non adimpleti contractus), умень­шение цены и, наконец, право не исполнение обязательства в натуре.

Условия наступления ответственности за неисполнение договорных обязательств в Принципах европейского дого­ворного права (PECL) изложены на основе синтетического подхода, соединяющего в себе положения, характерные как для континентального права, так и для общего права: внима­ние акцентировано в основном на факте нарушения догово­ра.

Положения Принципов европейского договорного пра­ва, устанавливающие правомочия потерпевшей стороны при нарушении договора (ст.ст. 9.501, 9.502), определяют, что основанием для возмещения убытков во всех случаях яв­ляется нарушение контрагентом своих обязательств по до­говору. Для возникновения у потерпевшей стороны права на возмещение убытков не имеет значения, какой характер (серьезный или незначительный) имело нарушение догово­ра. С точки зрения последствий нарушения Принципы не устанавливают различий в зависимости от вида нарушений договора, например, просрочки исполнения, ненадлежаще­го исполнения, невозможности исполнения и пр.

Установление права требовать возмещения убытков в Принципах не обусловлено какими-либо иными обстоятель­ствами, кроме самого факта неисполнения обязательств.

Вместе с тем Принципы европейского договорного пра­ва выделяют такие последствия нарушения договора, кото­рые не только предоставляют потерпевшей стороне право требовать возмещения убытков, но и ведут к возникновению у нее права расторгнуть договор. Так, в соответствии со ст. 9.301 сторона может расторгнуть договор, если неисполне­ние договора приобретет характер существенного неиспол­нения. Помимо регулирования последствий «существенного неисполнения» договора Принципы уделяют внимание еще одной разновидности неисполнения - «предвидимому неис­полнению» договора, т.е. совершенному до срока исполне­ния договора.

Исследование убытков в праве Европейского Союза позволило прийти к выводу о том, что Принципы европей­ского договорного права отражают одноименные подходы, содержащиеся в национальных системах права, предус­матривая полное возмещение убытков и возмещение лишь предвидимого и точно исчислимого ущерба.

В вопросе о неустойке Принципы европейского дого­ворного права занимают комплексную позицию, поддерживая, с одной стороны, ее компенсационную функцию, согласно ко­торой предназначение установленной договором неустойки заключается в возмещении убытков, с другой стороны, - оце­ночную, определяемую как заранее установленную оценку убытков, которые могут наступить вследствие нарушения обеспечиваемого ею обязательства.

Так, в соответствии с п. 1 ст. 9.509 PECL, в которой уста­новлено, что в случае, если в договоре предусмотрено, что сторона, не исполнившая обязательство, должна выплатить определенную сумму пострадавшей стороне за такое неис­полнение. Пострадавшей стороне выплачивается такая сум­ма вне зависимости от фактически понесенных потерь.

Одной из объективных закономерностей современного общественного развития является углубляющаяся интер­национализация всех сфер жизнедеятельности человека, особенно сферы экономики и регулирующего их права. Ин­тернационализация права означает сближение правовых систем, углубление их взаимодействия, взаимного влияния. Интернационализация права привела к экономической ин­теграции государств, которая осуществляется, в частности, в рамках Европейского Союза. Такая интеграция невозмож­на без унификации правил, регулирующих экономический оборот. В свою очередь, унифицированные частноправовые акты создаются на базе сравнительно-правовых исследова­ний и являются результатом консенсуса между правовыми системами. Затем, постепенно получая международное при­знание, унифицированные акты сами начинают оказывать влияние на национальные правопорядки, способствуя, таким образом, сближению законодательства различных стран.

ПОСОХОВ Сергей Петрович
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса и международного частного права юридического института Российского университета дружбы народов