Социально-экономическое значение Каспийского региона.

Согласно определению, данному в Большой Российской Энциклопедии, под Каспийским морем (Каспием) понима­ется крупнейший на земном шаре замкнутый водоем, бес­сточное солоноватое озеро. Расположено на южной границе Азии и Европы, омывает берега России, Казахстана, Туркме­нии, Ирана и Азербайджана. Из-за размеров, своеобразия природных условий и сложности гидрологических процес­сов Каспий принято относить к классу замкнутых внутрима­териковых морей.

Прикаспийские государства рассматривают экономи­ческие связи как важный элемент в укреплении региональ­ного сотрудничества. В целях стимулирования взаимных отношений между государствами 12 августа 2018 года под­писано Соглашение между правительствами прикаспийских государств о торгово-экономическом сотрудничестве. Госу­дарства в соответствии со своим законодательством обязаны принимать все необходимые меры для поощрения и содей­ствия расширению сотрудничества в сферах промышленно­сти, сельского хозяйства, торговли туризма и других отрас­лях экономики, представляющих взаимный интерес.

Стороны этого Соглашения в соответствии со своим законодательством содействуют эффективному использо­ванию экономических ресурсов, в том числе: 1) реализации совместных инвестиционных проектов и программ; 2) обме­ну опытом по вопросам создания и развития особых, специ­альных, свободных экономических зон; 3) обмену опытом, национальным законодательством, стандартами, правилами и статистической информацией в торгово-экономической сфере; 4) сотрудничеству в сфере цифровой экономики; 5) развитию сотрудничества между регионами и городами государств Сторон; 6) созданию совместных предприятий; 7) участию организаций, компаний и предпринимателей в международных выставках и ярмарках, проводимых на тер­риториях государств Сторон, на условиях, согласованных Сторонами.

В целях развития и укрепления торгово-экономического сотрудничества Стороны проводят Каспийский экономиче­ский форум.

Каспийское море является важным военно-стратегиче­ским районом, транспортной артерией и рыбохозяйствен­ным бассейном.

Биомасса общего запаса водных биологических ресур­сов следующая (в тыс. тонн): кильки - 968; сельди - 165,6; осе­тровых - 1793. Наиболее важное значение имеют осетровые виды.

По данным ФАО в 2016 году в Каспийском море всего выловлено 188 470 тонн водных биоресурсов, в том числе (в тоннах): Азербайджан - 676, Иран - 94788, Казахстан - 41335, Туркменистан - 15000, Россия - 36671.

Для экономики стран Каспийского региона большое значение имеют углеводороды. Например, нефтяные ресур­сы Каспийского моря оцениваются в 18 млрд. тонн, что со­ставляет 3% мировых запасов нефти. Ежегодно Казахстан до­бывает 8 млрд. тонн, Россия - 2 млрд. тонн и Иран - 1 млрд. тонн.

В акватории Каспийского моря постоянно имеют место случаи незаконного рыболовства. Морские браконьеры не просто терроризируют гражданских рыбаков, но нападают уже и на пограничные катера. Например, во время путины 2007-2008 годов пограничники 7 раз подвергались нападе­нию. Часто с баркасов, которые официально именуются «плавсредством типа «Байда», ведут огонь на поражение.

Большое значение для Каспийского региона играют порты. Правительство Российской Федерации 8 ноября 2017 года утвердило Стратегию развития российских морских портов в Каспийском бассейне. В настоящее время в Каспий­ском регионе незамерзающим портом, в котором навигация осуществляется круглогодично, является только порт Махач­кала. При этом развитие российских портов ограничено Ка­спийским бассейном, так как у судов, выходящих из одного из российских портов, есть 5 пунктов назначения, в которые они могут направляться, - Баку (Азербайджан), Туркмен­баши (Туркменистан), Актау (Казахстан), а также Анзали и Амирабад (Иран).

Суммарная перевалочная мощность российских портов составляет более 20 млн. тонн в год, около половины из кото­рых приходится на порт Махачкала.

Грузооборот через российские порты в значительной мере зависит от внешних факторов, в первую очередь, от процессов в экономике Ирана, а также освоения новых ме­сторождений и строительства нефтепроводов нефтяными компаниями Казахстана и Туркменистана. За 6 лет грузоо­борот портов Астрахань, Оля и Махачкала сократился с 10,9 млн тонн в 2010 году до 5,98 млн тонн в 2016 году.

Два российских порта Каспийского региона (Астрахань и Оля) в основном осуществляют перевалку сухих грузов, большая часть которых направляется в Иран.

Почти все наливные грузы в Каспийском регионе состав­ляет сырая нефть. При этом отгрузка нефти через Махачкалу ежегодно сокращается.

Международные договоры о правовом режиме Каспий­ского моря.

Правовой режим Каспийского моря ранее был опреде­лен Договором между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 года. В соответствии со статьей XI этого Договора признано право судов обеих сторон на свободное плавание в Каспий­ском море под своим флагом. В статьей 14 этого Договора «признавая все значение рыбных промыслов южного побере­жья Каспийского моря для нормального снабжения России предметами продовольствия, Правительство Персии соглас­но было заключить соглашение» с подлежащим продоволь­ственным органом РСФСР об эксплуатации сих промыслов на особых, имеющих быть выработанными к тому времени, условиях».

В октябре 1927 года в Москве подписано Соглашение между СССР и Ираном об эксплуатации рыбных промыс­лов южного побережья Каспийского моря. В марте 1940 года СССР и Иран подписали Договор о торговле и мореплава­нии. При подписании этого Договора стороны обменялись письмами, согласно которым Каспийское море являлось со­ветским и иранским морем.

В соответствии со статьей 13 Договора 1940 года в со­гласии с принципами, провозглашенными Договором от 26 февраля 1921 года между Российской Социалистической Фе­деративной Советской Республикой и Персией, на всем про­тяжении Каспийского моря могут находиться только суда, принадлежащие Союзу Советских Социалистических Респу­блик или Ирану, а равным образом гражданам и торговым и транспортным организациям одной из Договаривающихся Сторон, плавающие соответственно под флагом Союза Со­ветских Социалистических Республик или Ирана.

В отличие от водной поверхности, в конце XX и начале XXI веков ряд стран заключили соглашения о разделе дна Ка­спийского моря, с учетом норм и принципов международно­го права и договоренностей.

В Соглашении между Российской Федерацией и Респу­бликой Казахстан о разграничении дна северной части Ка­спийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование от 6 июля 1998 года справедливо отмеча­ется о том, что существующий правовой режим Каспийского моря не отвечает современным требованиям и не регулиру­ет в полном объеме взаимоотношения прикаспийских госу­дарств.

Дно Каспийского моря с правовой точки зрения не явля­ется континентальным шельфом, поскольку не соответству­ет критериям, изложенным в статье 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Согласно пункту 1 статьи 83 Кон­венции 1982 года делимитация континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями осуществляется путем соглашения на основе международного права в целях достижения справедливого решения. В этой статье не определены методы делимитации шельфа. В свое время они были перечислены в решениях Международного суда ООН.

Согласно статье 1 этого Соглашения дно северной части Каспийского моря и его недра разграничены между двумя государствами по срединной линии, модифицированной на основе принципа справедливости и договоренности. Мо­дифицированная срединная базируется на основе равного удаления от согласованных базисных линий. Она включает в себя участки, которые не являются равноотстоящими от ба­зисных линий и определяются с учетом островов, геологиче­ских структур, а также с учетом других особых обстоятельств и понесенных геологических затрат.

Стороны Соглашения 1998 года осуществляют суверен­ные права в целях разведки, разработки и управления ресур­сами дна и недр Северного Каспия в пределах своих частей дна до разделительной линии.

Российская Федерация и Казахстан имеют исключитель­ное право на совместную разведку и разработку перспектив­ных структур и месторождений в случае прохождения через них модифицированной срединной линии. Определение долей участка каждой из Сторон проводится на основе сло­жившейся мировой практики с учетом добрососедских отно­шений между Сторонами.

В Соглашении между Республикой Казахстан и Тур­кменистаном о разграничении дна Каспийского моря между Республикой Казахстан и Туркменистаном от 2 декабря 2014 года предусмотрено разграничение дна и недр Каспийского моря по линии, которая строится на основе срединной ли­нии с учетом принципов и норм международного права, а также по договоренности Сторон. В статье 2 этого Соглаше­ния указаны методы построения линии разграничения дна и недр Каспийского моря.

Международный суд ООН срединную линию в своем решении по спору между Ливией и Мальтой о континен­тальном шельфе (1985 г.) назвал «наиболее здравым спосо­бом судопроизводства в целях достижения в конечном счете справедливого результата».

Соглашение между Российской Федерацией, Азербайд­жанской республикой и Республикой Казахстан от 14 мая 2003 года определило местоположение точки стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря с географическими координатами 42°33',6 северной широты и 49°53',3 восточной долготы.

Таким образом, дно и недра Каспийского моря в право­вом отношении не являются континентальным шельфом прикаспийских государств. Они не могут быть отнесены к дну и недрам открытого моря, поскольку в этом бассейне нет открытого моря, как это определено в статьях 86 и 87 Конвен­ции 1982 года.

Однако в связи с коренным изменением обстоятельств (rebus sic stantibus) в районе Каспийского моря, связанное, главным образом, с распадом СССР, эти соглашения оказа­лись ФУС (фактически утратившими силу). Хотя они и не были денонсированы. Такая неопределенность (практически правовой вакуум) была чревата серьезными международны­ми осложнениями и примерно 20 лет назад пять прикаспий­ских стран: Россия, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и Иран создали Совместную рабочую группу (СРГ) по раз­работке юридически обязательного документа о правовом режиме Каспийского моря de lege ferenda. Как справедливо отметил Министр иностранных дел России С. В. Лавров, «ра­бота шла практически 22 года, эта было непросто. Поначалу сталкивались прямо противоположные точки зрения, море это или озеро. Если море, то давайте сделаем Каспий объ­ектом, где полностью применяются все правила поведения в Мировом океане, то есть Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. Если это озеро, то вообще ни о чем не нуж­но договариваться. В итоге возобладал настрой на то, чтобы договориться».

В результате тяжелейших переговоров, в том числе на уровне глав пяти государств, в 2017 году была завершена ра­бота над проектом юридически обязательного документа о новом правовом режиме Каспийского моря - уникально­го международного водоема. В основу его были положены принципы, закрепленные в совместном заявлении глав при­каспийских государств на IV Каспийском саммите (прошел в сентябре 2014 года в Астрахани), в частности раздел водного пространства на внутренние моря, территориальные моря и рыболовные зоны.

По согласованию со всеми прикаспийскими странами 12 августа 2018 года в городе Актау состоялся V Каспийский саммит, в ходе которого главы государств подписали Конвен­цию о правовом статусе Каспийского моря. После церемо­нии подписания президент Казахстана Н. А. Назарбаев от­метил, что совершилось историческое событие: «Многие не верили, что мы сможем договориться. Однако сейчас можно с полной уверенностью заявить, что мы пришли к консенсусу по вопросу границ Каспия и теперь будем вместе заботиться о нашем общем море».

Президент Казахстана назвал Конвенцию 2018 года «Конституцией Каспийского моря». «Конвенция является своего рода Конституцией Каспийского моря. Она призвана урегулировать весь комплекс вопросов, связанных с правами и обязанностями прибрежных стран, а также стать гаран­том безопасности, стабильности и процветания в регионе в целом», - добавил Президент Казахстана. Он отметил, что «в процессе подготовки конвенции все страны исходили из ин­тересов обеспечения политической стабильности, развития каспийского региона, сохранения и приумножения его при­родных богатств».

Президент России В. В. Путин подчеркнул, что документ установил «четкие правила его коллективного использова­ния Каспийского моря на основе консенсуса и взаимного учета интересов», и охарактеризовал его как «современный и сбалансированный международный договор».

Далее В. В. Путин обратил внимание на следующее: «Принципиально важно, что Конвенция закрепляет за пя­тью государствами исключительные и суверенные права на Каспийское море, ответственное освоение и использование его недр и других ресурсов, надежно гарантирует решение всех актуальных вопросов на принципах консенсуса и взаим­ного учета интересов, обеспечивает по-настоящему мирный статус Каспийского моря».

Президент Ирана Х. Рухани считает, что работа по опре­делению правового статуса Каспия должна быть продолже­на, поскольку в документе, по его мнению, «не урегулирова­ли важный вопрос - разграничение дна».

В свою очередь, Президент Азербайджана, наоборот, полагает, что «определение правового статуса Каспийского моря будет способствовать завершению разделения между сторонами его дна и поверхности в соответствии с принци­пами и нормами международного права».

Конвенция о правовом статусе Каспийского моря 2018 года (далее - Конвенция 2018 года) состоит из 24 статей. Рас­смотрим подробнее ключевые положения этого документа, который был назван на V Каспийском саммите «историче­ским» и «эпохальным» документом.

Правовой режим Каспийского моря. Во-первых, со­гласно статье 1 Каспийское море является не морским про­странством, а с правовой позиции водоемом, окруженным берегами пяти государств. В отличие от Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, в Конвенции 2018 года есть новые понятия, например, рыболовная зона, общее водное про­странство, территориальные воды, совместные водные био­логические ресурсы и другие положения, которых нет в Кон­венции по морскому праву 1982 года.

Во-вторых, согласно статье 3 Конвенции 2018 года дея­тельность государств в Каспийском море будет осуществлять­ся на основе 17 правовых принципов, ряд из них присущ только этому водоему, например, обеспечение безопасности и стабильности в Каспийском регионе; обеспечение стабиль­ного баланса вооружений Сторон Конвенции 2018 года на Каспийском море; осуществление военного строительства в пределах разумной достаточности с учетом интересов всех Сторон; ненанесения ущерба безопасности друг друга; со­блюдения согласованных мер доверия в сфере военной дея­тельности в духе предсказуемости и транспарентности в соот­ветствии с общими усилиями по упрочнению региональной безопасности и стабильности, в том числе в соответствии с заключенными между всеми Сторонами международными договорами; неприсутствия на Каспийском море вооружен­ных сил, не принадлежащих прикаспийским странам; осу­ществление плавания в Каспийском море, прохода в/из него исключительно судами под флагом каждой из Сторон Кон­венции 2018 года.

Как юристы-международники мы ответственно заяв­ляем, что эти принципы в равной мере закрепляют права и интересы прикаспийских стран и полностью корреспонди­руются с основными принципами международного права, являющимися принципами jus cogens (высшими, импера­тивными принципами).

Таким образом, Каспийское море можно определить, как международный водный бассейн со своим правовым ре­жимом, отличным от правового режима Мирового океана и других международных водоемов.

Установление для обособленного водоема, не имеющего выхода в Мировой океан, своего специфического правового режима - не редкость в международной практике. Напри­мер, в 1969 году была подписана Конвенция, касающаяся раз­вития бассейна озера Чад, а в 2003 году заключена Конвенция по устойчивому развитию озера Танганьика.

Правовой режим деятельности в Каспийском море. При разработке нового правового режима Каспийского моря со­ставители заимствовали некоторые (mutatis mutandis) инсти­туты и понятия из Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Например, в соответствии со статьей 9 стороны на осно­ве Конвенции 2018 года и международных механизмов (види­мо, речь идет о региональных организациях по управлению рыболовством - РФМО) совместно определяют общий до­пустимый улов (ОДУ) совместных водных биоресурсов в Ка­спийском море и распределенный на национальные квоты. Такая норма содержится в статье 119 Конвенции 1982 года.

Согласно пункту 4 статьи 9 если одна из Сторон не имеет возможности освоить свою квоту в общем допустимом улове, она путем заключения двусторонних соглашений и других договоренностей в соответствии с национальным законода­тельством может предоставить другим Сторонам доступ к остаткам своей квоты в общем допустимом улове. Примерно такое же положение включено в пункте 2 статьи 62 Конвен­ции 1982 года.

Еще один пример. Суда под флагами Сторон могут осу­ществлять проход через территориальные воды с целью: а) пересечь эти воды, не заходя во внутренние воды или не ста­новясь на рейде или у портового сооружения за пределами внутренних вод; б) пройти во внутренние воды или выйти из них или стать на таком рейде или у такого портового соору­жения; в) подводные лодки и другие подводные транспорт­ные средства одной Стороны в территориальных водах дру­гой Стороны должны следовать на поверхности и поднимать свой флаг (статья 11). Такие предписания предусмотрены в части II Конвенции 1982 года.

В территориальных водах прикаспийских государств запрещается иностранным судам проведение любой рыбо­ловной деятельности, любые маневры или учения с оружием любого вида. Эти запреты предусмотрены в статьях 19 и 20 Конвенции 1982 года.

Согласно пункту 5 статьи 9 Конвенции 2018 года поря­док и условия промысла совместных водных биоресурсов в Каспийском море определяются в соответствии с отдельным соглашением между всеми государствами-участниками рас­сматриваемой нами Конвенции. В данном случае речь, ве­роятно, идет о Соглашении о сохранении и рациональном использовании водных биологических ресурсов Каспийского моря от 29 сентября 2014 года (далее - Соглашение 2014 года).

В этом Соглашении впервые было указано на то, что со­вместные водные биоресурсы Каспийского моря являются общим достоянием государств его участников.

Совместными водными биоресурсами являются осе­тровые виды рыб, кильки, тюлени, а также виды рыб, кото­рые будут включены в этот перечень Комиссией (о ней см. далее). Однако в Соглашении 2014 года не дано определение такому спорному в международном праве понятию «био­логические ресурсы - общее достояние государств-сторон Соглашения 2014 года». Эта формулировка является нети­пичной для международного права. Ее толкование не дано в Соглашении 2014 года. По нашему мнению, оно, во-первых, закрепляет право всех прикаспийских государств на совмест­ные (точнее - общие) водные биоресурсы Каспийского моря; во-вторых, прикаспийские государства вправе претендовать на эти ресурсы только в открытой части Каспийского моря; в-третьих, на эти ресурсы могут претендовать только прика­спийские страны; в-четвертых, на совместные водные ресур­сы прикаспийские государства могут претендовать на равной с другими государствами основе; в-пятых, все прикаспийские государства несут равную ответственность за сохранение и рациональное использование совместных водных биоресур­сов Каспийского моря. По нашему мнению, эти положения следовало бы включить в Соглашение 2014 года.

Согласно статье 3 целью этого Соглашения является со­хранение и рациональное использование водных биоресур­сов Каспийского моря, в том числе управление совместными водными биоресурсами.

В целях реализации данной статьи Стороны осущест­вляют сотрудничество на основе следующих принципов: 1) приоритет сохранения водных биоресурсов Каспийского моря перед их коммерческим использованием; 2) устойчивое использование совместных водных биоресурсов; 3) примене­ние общепринятых международных правил, применяемых для Сторон, в отношении регулирования промысла и сохра­нения водных биоресурсов Каспийского моря; 4) сохранение экологической системы Каспийского моря и биологического разнообразия водных биоресурсов; 5) применение научных исследований в качестве основы для сохранения водных био­ресурсов и управления совместными водными биоресурса­ми; 6) обеспечение совместных мер по сохранению, рацио­нальному использованию водных биоресурсов Каспийского моря и управлению совместными водными биоресурсами по всему ареалу видов.

Указанные принципы, в целом, являются традицион­ными для современных региональных международных до­говоров по рыболовству. Однако в Соглашении 2014 года не содержится упоминания о принципе предосторожного подхода. В понятийном аппарате документа такого термина нет, тем не менее установлено, что стороны осуществляют со­трудничество на основе применения научных исследований в качестве основы для сохранения водных биологических ресурсов и управления совместными водными биологиче­скими ресурсами, что позволяет говорить о применении предосторожного подхода. На наш взгляд, разработчикам Соглашения все же следовало бы предусмотреть термин «предосторожный подход» и раскрыть его в основной части этого международно-правового акта, тем более, что он явля­ется общепризнанным.

В рамках Соглашения 2014 года Стороны сотрудничают в следующих областях: 1) проведение согласованных научных исследований; 2) разработка мер по регулированию промыс­ла совместных биоресурсов; 3) разработка мер для борьбы с ННН рыбным промыслом и незаконным оборотом водных биоресурсов; 4) сбор, предоставление и обмен данными про­мысловой статистики в согласованном Сторонами формате; 5) разработка и реализация краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных программ воспроизводства и сохранения со­вместных водных биоресурсов и среды их обитания, включая выпуск молоди осетровых видов рыб; 6) разработка рекомен­даций по использованию орудий лова и технологий промыс­ла для совместных водных биоресурсов; 7) обмен научной информацией и специалистами, проведение семинаров, конференций и вопросов обучения.

В соответствии со статьей 7 Соглашения 2014 года ком­мерческий промысел осетровых видов рыб не запрещается, а разрешается в реках и их устьях, а также в морских районах, устанавливаемых решением Комиссии с учетом традицион­ных методов промысла каждого из государств.

Согласно статье 10 для достижения целей Соглашения 2014 года создана Комиссия по сохранению, рациональному использованию водных биоресурсов и управлению их со­вместными запасами. Этот орган не является международной организацией, поскольку не обладает правосубъектностью. А это - самое главное качество международной организации.

Комиссия координирует деятельность прикаспийских государств по проблемам сохранения, воспроизводству, рациональному использованию совместных водных биоре­сурсов. Она вносит изменения в перечень видов совместных водных биоресурсов. Комиссия ежегодно определяет ОДУ совместных водных биоресурсов и распределяет их на наци­ональные квоты. Этот орган устанавливает запасы промыс­ла в определенных районах и в отношении отдельных видов водных биоресурсов на определенные периоды. Комиссия, один из немногих международных механизмов, вправе уста­навливать минимальные размеры и вес добываемых (вылавливаемых) водных биоресурсов, а также определяет кон­струкции орудий вылова ресурсов. Одна из важных функций Комиссии - устанавливать экспортные квоты в отношении осетровых видов рыб и продукции из них.

Комиссия провела свою первую сессию в ноябре 2017 года в Баку, на которой были приняты правила процедуры и ряд рекомендаций, касающиеся запрета промысла осетро­вых видов.

Следует отметить, что одним из главных вопросов в ре­гулировании отношений, связанных с рыболовством на Ка­спии, является промысел осетровых видов рыб. По словам посла по особым поручениям МИД России И. Братчикова, МИД России выступает за максимальное - до 10 лет - прод­ление моратория на коммерческий вылов осетровых рыб в Каспийском море. Как заявил на V Каспийском саммите Президент России В.В. Путин, в прошлом году профильная комиссия каспийской пятерки приняла важное решение продлить запрет на коммерческий вылов осетровых. По его словам, Россия приветствует временный отказ прикаспий­ских государств от промысла этой ценной рыбы и готова под­держать более продолжительный мораторий. И. Братчиков отметил, что «Российская сторона выступает за максималь­ный срок (для моратория), мы предлагали до 10 лет и выше. Это наше мнение. Пока речь идет о том, что в рамках комис­сии по биоресурсам, которая создана на межправительствен­ном уровне, мораторий ежегодно продлевается. Рассчитыва­ем, что это будет и в дальнейшем». Ранее в Росрыболовстве также выступили за продление моратория на вылов осетра на Каспии до 2027 года. В частности, заместитель руководи­теля этого ведомства В. Соколов пояснил, что для восстанов­ления запасов осетровых необходимо как минимум 10 лет. В России с 2009 года ловить осетровых можно только в науч­но-исследовательских целях и для воспроизводства. Уловы в Каспийском море невелики и составляют менее 10 тонн. На данный момент все прикаспийские страны присоединились к этому мораторию.

Согласно статье 5 Конвенции 2018 года акватория Ка­спийского моря разграничивается на внутренние воды, тер­риториальные воды, рыболовные зоны и общее водное про­странство.

Суверенитет каждой Стороны распространяется за пре­делы ее сухопутной территории и внутренних вод на при­мыкающий морской пояс, называемый территориальными водами равно как на его дно и недра, а также на воздушное пространство над ним.

Все прикаспийские государства согласились с тем, что ширина территориальных вод каждого из них не должна превышать 15 морских миль. Порядок отсчета определяется по правилам, установленным в части II Конвенции ООН по морскому праву 1982 года.

Разграничение дна и недр Каспийского моря на секторы осуществляется по договоренности сопредельных и противо­лежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права в целях реализации их суве­ренных прав на недропользование и на другую правомерную хозяйственно-экономическую деятельность, связанную с ос­воением ресурсов дна и недр.

В соответствии со статьей 9 Конвенции 2018 года каж­дая Сторона устанавливает рыболовную зону шириной 10 морских миль, прилегающую к территориальным водам. В своей рыболовной зоне Сторона обладает исключительным правом на осуществление промысла водных биологических ресурсов.

Институт рыболовных зон наибольшее развитие полу­чил после Второй мировой войны. Прибрежные государства по-разному обеспечивают свои права на установление рыбо­ловных зон и монопольное ведение в них промысла водных биоресурсов. Рыболовные зоны являются районами специ­альной компетенции прибрежных государств.

На Второй Женевской конференции ООН по морскому праву 1960 года делегация СССР внесла предложение о пра­ве каждого государства устанавливать ширину своих терри­ториальных вод в пределах 12 морских миль. Если ширина территориальных вод в пределах менее 12 морских миль, оно может устанавливать за пределами территориальных вод рыболовную зону, с тем, однако, условием, что общая шири­на территориальных вод и рыболовной зоны не будет превы­шать 12 морских миль.

Однако Конференция не смогла выработать междуна­родного соглашения, в котором обобщались бы действую­щие на практике нормы, определяющие правовой режим и ширину рыболовных зон.

Хотя института рыболовных зон в Конвенции ООН по морскому праву 1982 года нет, тем не менее, более 20 госу­дарств имеют рыболовные зоны шириной от 200 до 25 миль.

Мы полагаем, что право каспийских государств на уста­новление 15 мильных рыболовных зон является оправданным и будет способствовать выполнению цели Конвенции 2018 года - сохранение и рациональное использование водных биоресурсов. Кроме того, рыболовная зона будет защищать жизненные интересы прибрежных рыбаков. Они имеют на это неотъемлемое право, поскольку обеспечение продоволь­ственной безопасности - одна из приоритетных глобальных проблем современности.

В соответствии с пунктом 3 статьи 12 Конвенции 2018 года каждая Сторона в осуществление своего суверенитета, суверенных прав на недропользование и другую правомер­ную хозяйственно-экономическую деятельность, связанную с освоением ресурсов дна и недр, исключительных прав на промысел водных биологических ресурсов, а также в целях их сохранения и управления ими в своей рыболовной зоне может принимать меры в отношении судов других Сторон, включая досмотр, инспекцию, преследование по горячим следам, задержание, арест и судебное разбирательство, кото­рые могут быть необходимы для обеспечения соблюдения ее законов и правил.

В этой статье закреплены правила прибрежных госу­дарств, которые предусмотрены в соответствующих статьях Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Однако, как было сказано выше, в Конвенции 1982 года не содержится по­нятия рыболовной зоны.

По правовому статусу рыболовная зона тождественна с исключительной экономической зоной, поскольку прибреж­ное государство вправе осуществлять досмотр, инспекцию, задержание, арест и судебное преследование иностранных судов. Такими правами Конвенция 1982 года наделяет при­брежные государства в исключительной экономической зоне. Эти карательные меры должны быть предусмотрены в двусторонних соглашениях по промыслу в рыболовной зоне.

По нашему мнению, чрезвычайно важной для сохра­нения биоразнообразия является статья 15 Конвенции 2018 года. Сравнительно-правовой анализ содержания этой ста­тьи показывает, что в ней закреплены следующие права и обязанности прибрежных государств: а) стороны обязуются защищать и сохранять экологическую систему Каспийского моря и все ее компоненты; б) стороны самостоятельно или совместно принимают все необходимые меры и сотрудни­чают в целях сохранения биологического разнообразия Ка­спийского моря; в) Стороны обязаны обеспечить контроль за загрязнением Каспийского моря из любого источника; г) за­прещается деятельность, которая наносит ущерб биологиче­скому разнообразию Каспийского моря; д) Стороны обязаны нести ответственность за ущерб, нанесенный экологической системе Каспийского моря.

Практические вопросы предотвращения загрязнения предусмотрены в Рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря 2003 года (Российская Федерация - участник этой Конвенции).

В преамбуле этой Конвенции отмечается ухудшение состояния морской среды Каспийского моря вследствие ее загрязнения из различных источников, являющегося резуль­татом антропогенной деятельности, включая сбросы, выбро­сы и размещение опасных, вредных и других загрязняющих веществ и отходов из источников, находящихся в море и на суше. Участники Конвенции преисполнены решимости со­хранить биологические ресурсы Каспийского моря для ны­нешнего и будущих поколений.

В статье 5 Конвенции 2003 года указаны следующие три принципа, которыми должны руководствоваться государ­ства-участники: а) принципом принятия мер предосторож­ности, согласно которому при наличии угрозы серьезного или необратимого ущерба для морской среды Каспийского моря, ссылки на отсутствие полной научной уверенности не используются в качестве причины для отсрочки эконо­мически эффективных мер по предупреждению подобного ущерба; б) принципом «загрязняющий платит», согласно которому загрязняющий несет расходы по осуществлению мер предотвращения, контроля и снижения загрязнения морской среды Каспийского моря; в) принципом доступ­ности информации о загрязнении морской среды Каспий­ского моря, согласно которому Договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу соответствующую информацию в максимально полном объеме.

В Конвенции 2003 года закреплены нормы о предотвра­щении, снижении и контроле загрязнения с наземных источ­ников, судов, деятельности на дне море и т.д.

После подписания Соглашения 2013 года в Каспийском море произошел ряд аварийных случаев. Например, в дека­бре 2015 года на платформе № 10 месторождения Гюнешли возник пожар. В связи с сильным ветром в результате паде­ния в воду одной из спасательных шлюпок погибло 7 человек и 23 пропало без вести. Для изучения экологических послед­ствий аварии Министерства экологи и природных ресурсов Азербайджана создало специальную рабочую группу.

Строгое выполнение требований Конвенции 2003 года позволит реализовать на практике положения Конвенции 2018 года относительно привлечения к ответственности Сто­рон, допускающих загрязнение, за ущерб, причиненный эко­логической системе Каспийского моря.

Новеллой в международном праве является положение Конвенции 2018 года о том, что сотрудничество Сторон на Ка­спийском море физическими и юридическими лицами госу­дарств, не являющихся участниками Конвенции 2018 года, а также с международными организациями осуществляется в соответствии с положениями рассматриваемой Конвенции (статья 16).

Особенность этой нормы заключается в том, что любое прикаспийское государство может сотрудничать с физи­ческим или юридическим лицом государства не участника Конвенции 2018 года. Правил такого участия пока нет. Не ясно, о наших международных организациях в статье 16 идет речь? Например, может ли любое прикаспийское государ­ство взаимодействовать с НАТО, ЕС, ОДКБ и др.? Данный вопрос должен быть уточнен на пятисторонних регулярных консультациях высокого уровня, которые будут проводится не реже одного раза в год.

Как указано в статье 3 Конвенции 2018 года, деятельность Сторон на Каспийском море будет осуществляться, в частно­сти, на принципе обеспечения безопасности и стабильности. Этот принцип будет реализован на основе Соглашения о со­трудничестве в сфере безопасности на Каспийском море от 18 ноября 2010 года, его участниками являются все прика­спийские государства.

В соответствии со статьей 1 Соглашения, обеспечение безопасности на Каспийском море является прерогативой прикаспийских государств. В рамках этого Соглашения Сто­роны сотрудничают в следующих областях: борьба с терро­ризмом; борьба с организованной преступностью; борьба с незаконным оборотом оружия любых видов и боеприпа­сов, взрывчатых и отравляющих веществ, военной техники; борьба с незаконным оборотом наркотических средств, пси­хотропных веществ и их прекурсоров; борьба с отмыванием доходов, в том числе денежных средств, полученных преступ­ным путем; борьба с контрабандой; обеспечение безопасно­сти морского судоходства и борьба с пиратством; борьба с торговлей людьми и незаконной миграцией; борьба с неза­конной добычей биологических ресурсов (браконьерством); обеспечение безопасности мореплавания.

Стороны этого Соглашения могут осуществлять со­трудничество и в других областях, за исключением военных аспектов безопасности.

Дальнейшее развитие сотрудничества в регионе Каспийского моря на основе Конвенции 2018 года. Вне сомнения, Конвенция 2018 года является по своему содер­жанию современным международно-правовым документом. Она соответствует Уставу ООН, Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года и обычным нормам международного права. Однако отдельные положения тре­буют конкретизации и развития. Отметим некоторые из них.

1. В Соглашении между Российской Федерацией и Ре­спубликой Казахстан о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование 1998 года указано, что Стороны рас­смотрят возможность установления в его акватории зон по­граничного, таможенного и санитарного контроля в согласо­ванных пределах. Это предложение в Конвенции 1998 года не отражено. По нашему мнению, к обсуждению этого вопроса следует вернуться в ближайшее время. Морское судоходство и морская торговля не могут осуществляться без этих зон. В Конвенции 1982 года эти зоны объединены под понятие «прилежащая зона».
2. В настоящее время законодательство большинства го­сударств так или иначе отражает режим этого водоема.

Так, в статье 11 Конституции Азербайджана 1995 года Каспийское озеро именуется озером. Прибрежная полоса называется территориальным морем. Ширина и порядок от­счета этого моря в Конституции не определены.

Закон Туркменистана «О государственной границе» от 4 июля 2013 года к территориальному морю Туркменистана относит прибрежные воды Каспийского моря шириной 12 морских миль. В Конвенции 2018 года ширина территори­ального моря может равняться 15 милям.

В соответствии с Законом Казахстана «О государствен­ной границе» от 16 января 2013 года ширина территориаль­ных вод составляет 12 морских миль.

Таким образом, несоответствие правового режима Ка­спийского моря конституционным и законодательным нор­мам может стать препятствием быстрой ратификации Кон­венции 2018 года и деятельности государств на Каспии.

3. В ходе выступления на V Каспийском саммите в Актау Президент России В. В. Путин предложил завершить работу над документом, регламентирующим совместную борьбу с браконьерством. Президент отметил необходимость завер­шить согласование Протокола о сотрудничестве в области борьбы с незаконным промыслом биоресурсов. Речь идет о предотвращении ННН промысла. Строго говоря, нормы о предотвращения ННН рыбного промысла в Конвенции 2018 года нет. Она имеется в Соглашении 2014 года. Тем не менее, в ряде статей Конвенции 2018 года предусмотрена обязан­ность прикаспийских государств по сохранению, восстанов­лению и рациональному использованию биоресурсов. Раз­рабатываемый Протокол о сотрудничестве в области борьбы с ННН промыслом мог бы быть приложением к Конвенции 2018 года.
4. В статье 3 Конвенции 2018 года среди принципов со­трудничества прикаспийских государств упомянуто обе­спечение безопасности мореплавания. Возникает вопрос: поскольку Каспийское море не является частью Мирового океана, то распространяются ли на суда также междуна­родные конвенции, такие как: МАРПОЛ - 74, МППСС- 72, ПДНВ-75, а также Торремолиносская конвенция о безопас­ности рыболовных судов 1977 года? Или для судов каспий­ского бассейна должны быть разработаны свои международ­но-правовые документы? Должны ли морские суда иметь свидетельство, выданное в соответствии с Международным кодексом по управлению безопасной эксплуатацией судов и предотвращению загрязнения (МКУБ) 1993 года. По какому международному документу будут дипломироваться экипа­жи морских судов?

На наш взгляд, эти и многие другие вопросы могут быть решены в Протоколе о безопасности мореплавания в Ка­спийском море, который должен быть приложен к Конвен­ции 2018 года и иметь такую же юридическую силу, как и сама Конвенция.

5. В ходе VКаспийского саммита В. В. Путин заявил, что курорты Каспийского моря потенциально могут принимать более миллиона отдыхающих ежегодно. Профильные ведом­ства пяти стран могли бы подготовить программу совмест­ных проектов области туризма, сказал президент.

Конвенция 2018 года не содержит перечня портов, от­крытых для захода туристических лайнеров и не определяет правила захода и пребывания их в Каспийском море и пор­тах. Эксперты считают, что на первом этапе развития мор­ского туризма в рейсы для посещения будут включены пор­ты Астрахань, Дербент, Баку, иранские порты, Актау и порт Туркменбаши. Для осуществления круиза в астраханском порту строится пятипалубный «Петр Великий», который вмещает более 300 пассажиров.

Полагаем, что в целях упорядочения туристических кру­изов, защиты жизни туристов и экипажей судов необходимо разработать и принять соответствующие правила, имеющие статус приложения к Конвенции 2018 года.

На V Каспийском саммите Президент России В. В. Пу­тин предложил разработать совместный документ «по вза­имодействию в пресечении наркотрафика на Каспии». По нашему мнению, Конвенция 2018 года должна в качестве приложения иметь Правила по взаимодействию в пресече­нии наркотрафика в Каспийском море.

В Конвенции 2018 года много внимания уделено право­вым условиям прокладки подводных кабелей магистральных трубопроводов по дну Каспийского моря. Каким междуна­родно-правовым документом должен регламентироваться этот процесс в открытой части Каспийского моря? Распро­страняются ли нормы Международной конвенции по охране подводных телеграфных кабелей 1884 года (Россия - участ­ница данной Конвенции)? Кто вправе установить охранные зоны вдоль этих объектов? Какова должна быть ширина этих зон? Какие работы запрещается производить в охранных зо­нах?

В связи с этим, как представляется, Конвенция 2018 года должна иметь приложение «Правила по охране подводных кабелей и трубопроводов».

Необходимо в ближайшее время привести в соответ­ствие отдельные положения ранее заключенных соглашений с Конвенцией 2018 года.

Например, в Соглашении 2010 года говорится о сотруд­ничестве в сфере безопасности в Каспийском море, а в Кон­венции 2018 года - об обеспечении безопасности и стабиль­ности в этом водоеме.

В Конвенции 2018 года в числе преступлений упомина­ется незаконный ввоз мигрантов по морю, тогда как о нем не говорится в Соглашении 2010 года. Перечень «нестыковок» между Конвенцией 2018 года и ранее заключенными согла­шениями можно легко продолжить и далее.

В заключение отметим, что Каспийское море - срав­нительно небольшой водоем. Однако правовых проблем по уточнению его правового режима и регламентации дея­тельности в нем предостаточно. В настоящее время заклю­чены около 10 международных договоров. Однако нормы их должны соответствовать Конвенции 2018 года как «головно­му» акту. Но нормы Конвенции 2018 года не заработают, если они не будут детализированы в соответствующих правилах, имеющих статус приложений к этой Конвенции и, следова­тельно, обязательными для всех прикаспийских государств.

Как отметил Президент России В.В. Путин на V саммите Каспийских государств, «перед нами стоят серьезные и ин­тересные задачи. Мы намерены последовательно заниматься их решением».

БЕКЯШЕВ Камиль Абдулович
доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института государства и права Российской Академии наук, Заслуженный деятель науки РФ

БЕКЯШЕВ Дамир Камильевич
доктор юридических наук, доцент кафедры международного права Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России