Отсутствие правового регулирования трансгранично­го банкротства требует поиска наиболее развитой модели в существующих правопорядках.

В этом плане интерес представляет правовая система Европейского Союза, ре­гламентировавшая на международно-правовом уровне во­просы трансграничной несостоятельности (банкротства). Как известно, в рамках Европейского союза принят 20 мая 2015 года Регламент ЕС №2015/848 о процедурах несосто­ятельности. Как отмечает П. Р. Квашнин «история регу­лирования международного банкротства в европейских странах носит давний характер и, как следствие, именно в законодательстве Европейского союза и государств-чле­нов ЕС накопился уникальный опыт разрешения споров о трансграничном банкротстве, то для отечественных прак­тикующих юристов и исследователей кажется целесоо­бразным обращение к европейскому опыту разрешения дел о трансграничном банкротстве» [1, c. 106].

Сфера применения Регламента 2015/848 была рас­ширена за счет разбирательств, которые могут быть ини­циированы ситуациями, когда должник сталкивается с нефинансовыми трудностями, при условии, что такие трудности создают реальную и серьезную угрозу фак­тической или будущей способности должника погасить свои долги.

Регламент может применяться к разбирательствам, в ходе которых должник не полностью избавляется от своих активов и которые не обязательно предусматривают назна­чение судом арбитражного управляющего.

Производство по делу о несостоятельности в соответ­ствии с Регламентом 2015/848 не обязательно предполагает вмешательство судебного органа.

Регламент ЕС № 2015/848 распространяется на публич­ные коллективные процедуры, в том числе, основанные на законодательстве о несостоятельности, при которых:

• должник полностью или частично лишен своего иму­щества и назначен управляющий,
• имущество и деятельность несостоятельного лица под­лежат контролю или надзору со стороны судебного органа,
• по закону или судом предоставлена временная при­остановка принудительных процедур с целью переговоров между должником и кредиторами.

Регламент применяется только к производству по делу о несостоятельности, открытому в отношении должника с территориальным местом нахождения центра основных интересов в границах государства-члена ЕС. Центр основ­ных интересов определяется по основному месту нахожде­ния должника с возможностью опровержения при помощи «критерия управления» и «критерия очевидности».

Регламент предусматривает возможность возбуждения нескольких производств в отношении одного должника. Основное производство по делу о несостоятельности в отно­шении должника возбуждается судом государства-члена ЕС, на территории которого должник на регулярной основе осу­ществляет управление своими активами.

При наличии у должника представительства на терри­тории государства-члена ЕС, находящегося вне государства, в котором находится центр основных интересов должника, суды такого государства обладают возможностью открыть вторичное производства по делу о несостоятельности. Вто­ричное производство ограничивается активами должника, расположенными на территории такого государства-члена ЕС. Вторичное производство не является специальным, это обычное производство по делу о несостоятельности, к кото­рому применяется национальное законодательство и кото­рое сводится к реализации имущества должника.

Вторичное производство лишь дополняет основное и не имеет правовых последствий, статуса банкрота, в отношении должника. Последствия, влияющие на статус должника и на судьбу его обязательств, могут быть установлены только ре­шением по основному производству.

При осложнении банкротства международной составляю­щей первоначальным практическим вопросом является выбор подсудности для разрешения возникших перед кредиторами вопросов, направленных на распределение активов должника.

В качестве критерия для разграничения компетенции между судами стран Европейского союза при рассмотрении дел по несостоятельности (банкротству) выступает террито­рия места нахождения центра основных интересов должника (Center of Main Interests of the Debtor, сокращенно - COMI) - место осуществления управления своими интересами.

Для юридического лица таким местом признается место его нахождения, для индивидуального предпринимателя-ме- сто осуществления деятельности, направленной на извлечение прибыли, для физического лица - место его жительства.

В качестве факультативных критериев определения ме­ста осуществления управления своими интересами можно указать юрисдикцию, на которой находится большая часть имущества или реализуется деятельность должника. При не­возможности установления страны, отвечающей таким при­знакам такой территорией может быть признана юрисдик­ция, в которой находится основной офис или осуществляется деятельность должника-предпринимателя, а для физическо­го лица центром основных интересов признается та террито­рия, в которой он обычно или преимущественно пребывает.

В вышеуказанном Регламенте ЕС международная подсуд­ность будет определяться по территории места нахождения цен­тра основных интересов должника, если за 3 месяца до начала процедуры банкротства не произошло изменение местонахож­дения юридического лица на территорию другого государства.

В отношении физических лиц, осуществляющих пред­принимательскую деятельность, данное правило также применяется, то есть определение вопросов подсудности от стабильности места осуществления деятельности. Предпри­ниматель не должен изменять место своей деятельности за 3 месяца до начала банкротных процедур.

В отношении физического лица возможность определе­ния международной подсудности поставлено в зависимость от нахождения этого лица на территории одного из стран ЕС за 6 месяцев до начала банкротных процедур.

На суд, который рассматривает дело возложена обязан­ность по самостоятельному определению оснований для рас­смотрения дела именно в рамках его юрисдикции. Это долж­но быть отражено в решении суда.

В тех случаях, когда процедура банкротства была откры­та в рамках национального законодательства без решения суда, определение надлежащей компетенции в рамках Евро­пейского союза возложено на арбитражного управляющего.

Надлежащей юрисдикцией обладают суды того члена Европейского союза, где открыта процедура банкротства в отношении любых исковых требований, связанных с ней.

Определение надлежащей юрисдикции позволяет в даль­нейшем определить применимое право, которая зависит от нее. К процедуре банкротства применяется право того члена Европейского союза, в котором оно открыто. Именно коллизи­онная привязка lex fori concursus, то есть законодательство суда, начавшего процедуру банкротства, позволяет нам получить ответ на наличие должников, имущество, составляющее кон­курсную массу, соответствующие полномочия арбитражного управляющего, возможные условия взаимозачета, правовые последствия для действующих договоров и другие вопросы.

Следует заметить, что определение юрисдикции по месту нахождения центра основных интересов должника актуальна не только для стран, входящих в Европейский союз. Прогрес­сивность такого критерия позволяет судам и других государств, не находящихся территориально в Европейском союзе приме­нять его для решения вопроса о надлежащей компетенции и применимом праве. В частности, интерес представляет дело из практики Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа, инициировавшего реструктуризацию долгов граждан­ки Украины. Так, по заявлению гражданки Украины, прожива­ющей на территории России, она была признана банкротом. В доводах судьи отмечается, что при отсутствии в отечественном законодательстве норм, регулирующих вопросы трансгранич­ного банкротства суд допускает обращение к «общепризнанным подходам, выработанным в международной практике». В части же распространенных в международной практике собственно критериев подсудности судам дел о банкротстве с иностранным элементом (в частности, при определении т.н. «центра основных интересов» (centre of main interests)) принимается во внимание в том числе место жительство должника [2].

В данном случае обращение российского суда к Регламен­ту Европейского Союза о процедурах несостоятельности несмо­тря на то, что он не является источником права свидетельствует о приравнивании его к обычаям. В данном случае их примене­ние схоже с применением источников lex mercatoria судами для восполнения пробелом в регулировании обязательственных от­ношений, осложненных иностранным элементом [3, с. 32].

О важности и значимости выработанных в рамках Ре­гламента ЕС о процедурах несостоятельности положений о международной подсудности, о применимом праве, о предотвращении мошеннических действий и смены юрис­дикции в преддверии банкротства свидетельствует форми­рующаяся российская практика. Конечно же, такая практи­ка не должна выступать в качестве альтернативы правовому регулированию трансграничного банкротства в российской правовой системе. Авторитет источников Европейского Со­юза о трансграничном банкротстве позволяет рассмотреть возможность использования его отдельных положений в отечественном законодательстве, в частности, пересмотреть концепцию территориализма в пользу концепции смягчен­ного универсализма.

СПИРИДОНОВ Сергей Андреевич
аспирант Университета управления «ТИСБИ», г. Казань