Преступления против человечества относятся к юрисдик­ции международного уголовного права.

Оправдать возмож­ность вмешательства других государств, помимо того, на чьей территории указанные преступления были совершены, может их особая жестокость, массовый характер последствий.

Как отмечал Н. Н. Полянский, наименование «престу­плений против человечности содержит благородную идею: несмотря на все границы, которые разделяют человечество - территориальные, национальные, классовые - есть требова­ния, которым, по крайней мере, в представлении всех циви­лизованных народов, должен удовлетворять человек для того, чтобы быть достойным называться человеком».

Рассматривая и анализируя указанную категорию пре­ступлений необходимо расставить некоторые акценты в при­меняемой терминологии, поскольку помимо термина «пре­ступление против человечества», используется также термин «преступления против человечности».

Являются ли эти термины синонимичными - на наш взгляд, вопрос не праздный, поскольку категория рассматри­ваемых преступлений носит международный характер, а на­циональное законодательство государств основано на общепризнанных нормах международного права, в связи с чем, унификация понятийного аппарата достаточно важна для единообразного понимания и отражения в национальных правовых системах международных норм и принципов.

В толковом словаре русского языка С. И. Ожегова под че­ловечеством понимается совокупность «людей, человеческий род».

Термин «человечность» имеет несколько иное смысловое содержание. Толковый словарь слово «человечный» определя­ет как «достойный человек, отзывчивый, гуманный». Таким образом, на первый план выступает моральное качество, вы­ражающее принцип гуманизма. Как противоположность без­жалостности, жестокости, бессердечности, то есть -бесчеловечности.

Несомненно, обе категории имеют схожую природу. Преступления против человечества также можно охарактери­зовать как бесчеловечные, конкретизируя сущность указанных деяний.

Анализируя тексты официальных международных доку­ментов, можно прийти к выводу, что термины «преступления против человечества» и «преступления против человечности» несут одну смысловую нагрузку, а расхождения, по мнению Л. В. Иногамовой-Хегай связано со спецификой перевода слова «humanity» с английского языка. Однако, при официальном переводе текстов международных документов, желательным бы было использование единого понятия, в связи с чем, пред­лагается рассматривать понятия как синонимы, поскольку на основе проведенного анализа генезиса в русском языке ан­глийского термина «humanity», «преступления против чело­вечества», и «преступления против человечности» обозначают одну группу преступлений, направленных против человече­ства как совокупности людей, человечности.

Мировое сообщество последовательно показывает реши­тельность в борьбе с данного рода преступлениями, что под­тверждает принятие различных международно-правовых до­кументов. Так, критерии преступлений против человечности, позволяющие отграничить данные составы от общеуголовных деяний, определены в Римском статуте Международного уго­ловного суда (ч.1 ст. 7):

• тяжесть, обусловленная объектом преступления - жизнь, здоровье человека и его физическая неприкосновен­ность в массовом масштабе (убийство, истребление, пытки, изнасилование, преступление апартеида и др.);
• массовый характер, обусловленный многочисленностью жертв;
• наличие умысла, то есть осознанность совершаемых действий.

Единообразная юридическая оценка преступлений, со­вершаемых отдельными государствами и направленных про­тив мира и безопасности человечества, без всяких сомнений должна быть основана на принципах, принятых в междуна­родном праве, которые устанавливают основания и условия ответственности за особо опасные преступления, борьба с ко­торыми может быть эффективна только при условии между­народного сотрудничества. В этой связи государства-участники принимают на себя обязательства установления уголовно-пра­вовых запретов и наказаний за признанные международным сообществом преступные деяния.

По мнению профессора А.В. Малько, функция межгосу­дарственной интеграции - важное направление внешнеполи­тической деятельности, поскольку проблемы национальной и международной безопасности приобретают первостепенное значение для международного сотрудничества. «В современ­ном мире потребность в безопасности проявляется, прежде всего, в плоскости права, поскольку с его помощью происходит определение критериев безопасности, выработка комплекса мер и механизмов в сферах экономики, внешней и внутрен­ней политики, общественной безопасности и правопорядка, обороны и иных областях». Вместе с тем, межгосударственная интеграция реализуется параллельно с процессом правовой интеграции, которую можно охарактеризовать как объеди­нение правовых систем государств на базе общих правовых принципов, целей, стандартов, методов и средств правового регулирования. Правовая рецепция - объективный фактор правового прогресса, который невозможен без взаимосвязей, взаимообогащения правовых культур.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Фе­дерации общепризнанные нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные прави­ла, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Аналогичным образом нормы международного права включены в национальную правовую систему в ряде стран ро­мано-германской системы права (Германии, Испании, Фран­ции).

На основе указанного принципа происходит имплемен­тация норм о преступлениях международного характера в на­циональные правовые системы.

Согласно ст. 6 Устава Нюрнбергского международного военного трибунала преступлениями против человечности признаются: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданско­го населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежа­щим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены.

Преступления, перечисленные в указанном Уставе услов­но можно разделить на три группы: 1) преступления против мира - планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров; 2) военные - нарушение законов и обычаев войны, дурное обращение, увод в рабство гражданского населения, убийства или истязания военнопленных. Заложников, грабеж, разграбление и разрушение населенных пунктов, не оправ­данное военной необходимостью; 3) преступления против че­ловечности - убийство, истребление, порабощение, высылка, преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам в связи с совершением преступления, подлежащим юрисдикции Международного военного трибунала.

Вместе с тем, даже среди схожих правовых систем суще­ствует неоднозначный подход к имплементации указанных норм. Отличаются как составы преступлений, включенных в перечень (он может быть расширен, конкретизирован по срав­нению с нормами международного права), так и правила от­носительно действия в пространстве норм об ответственности за преступления международного характера. По мнению Ку- банцева С. П. подобные расхождения в закреплении между­народных норм права не препятствуют эффективному про­тиводействию и превенции преступлений международного характера, но наоборот, способствуют обогащению практики имплементации норм международного уголовного права в на­циональное законодательство, предоставляя разным государ­ствам с неодинаковыми правовыми традициями возможность воспользоваться любым из имеющихся механизмов импле­ментации норм об ответственности за преступления против мира и безопасности человечества.

Российское законодательство закрепляет ответственность за совершение международных преступлений, основываясь на общечеловеческих принципах, ценностях, мировой судебной практике и международных договорах. Составы преступле­ний, включенные в главу 34 Уголовного кодекса, являются по большей части конвенционными.

Так, ст. 353 УК РФ предусматривает уголовную ответствен­ность за планирование, подготовку, развязывание или веде­ние агрессивной войны; ст. 354 УК РФ запрещает публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, имеет схожую природу с предыдущим преступлением, рассматривается как элемент подготовки агрессивной войны; ст. 356 УК РФ пред­усматривает ответственность за применение запрещенных средств и методов ведения войны; наемничество - ст. 359 УК РФ; геноцид - ст. 357 УК РФ и др.

Необходимо отметить, что анализируемые нормы Уголов­ного кодекса РФ являются бланкетными и требуют толкования с использованием специальных понятий, установленных как иными отраслями российского права, так и нормами между­народного права. В этой связи, для правильной квалификации преступлений против мира и безопасности человечества тре­буются четкие определения в международно-правовых актах, позволяющие достигнуть единообразного понимания форму­лировок и терминов всеми государствами и обозначить еди­ные подходы в правоприменительной практике.

Кроме того, различия в политике правоприменения меж­дународного законодательства в области охраны мира и безо­пасности человечества, по мнению профессора В.Е. Новичкова, связаны со следующими причинами: 1) различия в правовых системах государств мира; 2) различия в государственно-поли­тическом устройстве; 3) различия в концептуальных положе­ниях внешней и внутренней политики государств; 4) различия в понимании конкуренции государственных систем между со­бой и средствах реализации конкурентной борьбы (соревнова­нии, партнерстве и т.п.), вплоть до крайних форм; 5) различии геополитических интересов, методов и средств реализации геополитики.

Вместе с тем, именно бланкетный характер норм уголов­ного права позволяет достигнуть единообразного их примене­ния, используя возможности международного права.

Помимо проблем, которые могут быть вызваны различ­ным пониманием применяемой терминологии, существуют не решенные вопросы, связанные с определением составов преступлений данной категории.

Объекты исследуемых преступлений достаточно сложны, и включают жизнь, здоровье, достоинство людей, имущество, условия существования и само существование определенной группы людей и др.

Сложно сформулирована объективная сторона престу­плений против мира и безопасности, содержащая в себе как указание на действие и его результат.

Таким образом, составы этих преступлений, с одной сто­роны, являются формальными, а с другой - материальными (термины, обозначающие действия, указывают одновременно и на последствия, результат деяния): «ведение агрессивной во­йны», «применение оружия массового поражения», «разгра­бление».

Кроме того, Уголовный кодекс РФ в качестве субъекта уго­ловной ответственности признает иностранных граждан и лиц без гражданства, не проживающих постоянно в Российской Федерации, совершивших преступление вне пределов Россий­ской Федерации в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации, если они не были осужде­ны в иностранном государстве (ч. 3 ст. 12 УК РФ).

Этот принцип основан на международных обязатель­ствах Российской Федерации по борьбе с наиболее опасными преступлениями, такими как терроризм, геноцид, угон воз­душного судна, преступлениями, связанными с незаконными действиями с наркотическими средствами, а также другими опасными преступлениями. Государства - участники соответ­ствующих международных соглашений принимают на себя соответствующие обязательства по противодействию им, в целях наиболее эффективной координации действий и орга­низации совместной борьбы с международными преступле­ниями.

Таким образом, поскольку борьба с преступлениями против мира и безопасности человечества может быть эффек­тивна только при условии международного сотрудничества, существует необходимость выработки общих принципов, устанавливающих основания и условия ответственности за особо опасные преступления для обеспечения единообразной юридической оценки данных деяний отдельными государ­ствами.

Поскольку подход к имплементации норм о преступле­ниях международного характера в национальные правовые системы неоднозначен (отличаются как составы преступле­ний, включенных в перечень, так и правила относительно действия в пространстве норм об ответственности) для пра­вильной правовой квалификации преступлений против мира и безопасности человечества требуются четкие определения в международно-правовых актах, унификация понятийного аппарата, позволяющие достичь единообразного понимания дефиниций и терминов, а также обозначить на международ­ном уровне единые подходы правоприменительной практики.

БЕГЛАРЯН Кристина Степановна
преподаватель кафедры теории и истории государства и права Российско-Армянского (Славян­ского) Университета, г. Ереван