Несмотря на то, что защита биологического разнообра­зия уже продолжительное время пребывает в центре вни­мания международного сообщества, нельзя не согласиться с оценкой А. А. Шайдуллиной достигнутого прогресса с точки зрения обеспечения надлежащего уровня международно­правового регулирования: «невозможно еще говорить о сло­жившейся международно-правовой системе сохранения и устойчивого использования биоразнообразия».

В этом кон­тексте становится очевидной недостаточность усилий госу­дарств-членов международного сообщества в использовании потенциала международно-правового регулирования, без которого преодоление вызовов современности, касающихся обеспечения защиты биологического разнообразия будет недостижимым. Ведь, как отмечает Д. А. Гугунский, «из­менения в состоянии биоразнообразия и экосистем можно предотвратить, значительно сократить или обратить вспять, хотя исчезнувшие виды вернуть невозможно, но разнообра­зие экосистем можно восстановить при условии срочного принятия решительных мер всеобъемлющим и надлежа­щим образом на международном, национальном и местном уровнях. Эти меры должны быть направлены на устранение прямых и косвенных факторов, способствующих утрате био­разнообразия, и должны быть адаптированы с учетом из­меняющихся знаний и условий». Принимая во внимание необходимость обеспечения единства усилий в обеспечении защиты биологического разнообразия как на уровне между­народного сообщества, так и национально-правового регу­лирования, представляется целесообразной характеристика международно-правового сотрудничества Азербайджанской Республики в сфере защиты биологического разнообразия.

По мнению экспертов Международного союза охраны природы, на сегодняшний день можно выделить следующий перечень международных договоров, формирующих основу сотрудничества по вопросам защиты биологического разно­образия на универсальном уровне:

• Конвенция о биологическом разнообразии от
• г. (Азербайджанская Республика присоединилась в 2000 г.) (далее - Конвенция по биоразнообразию);
• Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения от 03.03.1973 г. (1998 г.)
• Конвенция о водно-болотных угодьях, имеющих меж­дународное значение, главным образом, в качестве местооби­таний водоплавающих птиц от 02.02.1971 г. (2001 г.);
• Конвенция об охране всемирного культурного и при­родного наследия от 23.11.1972 г. (1993 г.);
• Конвенция по сохранению мигрирующих видов диких животных от 23.06.1979 г. (Азербайджанская Республика не участвует);
• Договор о генетических ресурсах растений для про­изводства продовольствия и ведения сельского хозяйства от 03.11.2001 г. (Азербайджанская Республика не участвует);
• Рамочная конвенция ООН об изменении климата от г. (1995 г.).

Обоснованность включения первого договора в соот­ветствующий перечень обусловлена тем, что «сельскохозяй­ственное биоразнообразие, в частности, генетические ресур­сы для обеспечения сельского хозяйства и продовольствия, представляет собой сокровищницу, позволяющую кормить, одевать и лечить человечество. Управление им является ис­ключительно важным в развитии устойчивого сельского хо­зяйства и поддержке продовольственной безопасности». Фактически, этот договор направлен на устранение проблем, не нашедших должного разрешения в рамках Конвенции по биоразнообразию. Например, последняя предусматривает предоставление специальных прав государству происхожде­ния генетического материала, однако в случае сельскохозяй­ственных зерновых культур часто маловероятным видится установление такого государства происхождения, принимая во внимание продолжительность выращивания и географию распространения. Кроме того, в Конвенции по биоразноо­бразию был оставлен без внимания также такой вопрос как развитие и управление усовершенствованным растительным генетическим материалом (гермоплазмой).

В случае же с включением Рамочной конвенции ООН об изменении климата от 09.05.1992 г. в перечень универсальных договоров по защите биоразнообразия следует принять во внимание существующую неразрывную взаимозависимость между изменением климата и биологическим разнообрази­ем. Кроме того, меры по нейтрализации угроз климатиче­ских изменений и адаптационные меры, такие как увеличе­ние площади лесного покрова и создание береговой защиты, могут существенно воздействовать на биологическое разнообразие.

Указанные причины, по нашему мнению, формируют достаточное основание для включения соответствующих до­говоров в перечень универсальных международных соглаше­ний, направленных на защиту биологического разнообразия.

В свою очередь, Азербайджанская Республика демон­стрирует достаточно сдержанное отношение в части приня­тия на себя обязательств в отношении обеспечения защиты биологического разнообразия, что, в частности, подтвержда­ется отсутствием участия не только в Конвенции по сохране­нию мигрирующих видов диких животных от 23.06.1979 г. и Договоре о генетических ресурсах растений для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства от 03.11.2001 г., но и в ряде протоколов к Конвенции по биоразнообразию. В частности, Азербайджанская Республика не присоедини­лась к числу участников Нагойско-Куала-Лумпурского до­полнительного протокола об ответственности и возмещении к Картахенскому протоколу от 15.10.2010 г. (далее - Нагой­ско-Куала-лумпурский протокол) и Нагойскому протоколу по регулированию доступа к генетическим ресурсам и со­вместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения от 29.10.2010 г. (далее - Нагойский протокол).

Исходя из предмета регулирования соответствующих соглашений, обращает на себя внимание тот факт, что Азер­байджанская Республика осторожно относится к возмож­ности установления международно-правового регулирова­ния в вопросах, касающихся биологического разнообразия и генной инженерии. Так, целью Договора о генетических ресурсах растений для производства продовольствия и веде­ния сельского хозяйства от 03.11.2001 г. является сохранение и устойчивое использование генетических ресурсов растений для производства продовольствия и ведения сельского хозяй­ства и справедливое и равноправное распределение выгод, получаемых от их использования, в соответствии с положе­ниями Конвенции по биоразнообразию для оказания содей­ствия устойчивому ведению сельского хозяйства и созданию продовольственной обеспеченности (ст. 1). Целью Нагой­ско-Куала-лумпурского протокола - оказание содействия сохранению и устойчивому использованию биологического разнообразия, учитывая также риск для здоровья человека, путем обеспечения международных правил и процедур в об­ласти ответственности и возмещения, связанных с живыми измененными организмами (ст. 1). А целью Нагойского про­токола - обеспечение совместного использования на справед­ливой и равной основе выгод от применения генетических ресурсов, в т.ч. путем обеспечения надлежащего доступа к ге­нетическим ресурсам и надлежащей передачи соответствую­щих технологий, учитывая все права на данные ресурсы и на технологии, и путем надлежащего финансирования, содей­ствуя таким образом сохранению биологического разнообра­зия и устойчивому использованию его компонентов (ст. 1).

Соответствующая позиция Азербайджанской Респу­блики вряд ли отвечает современным тенденциям глобаль­ного развития. К примеру, при оценке целесообразности участия в Договоре о генетических ресурсах растений для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства от 03.11.2001 г. следует принять во внимание тот факт, что «все государства мира взаимозависимы в том, что касается генетических ресурсов растений для производства продо­вольствия и сельского хозяйства - они зависят друг от друга в части генетической основы ключевых продовольственных культур и обеспечения продовольственной безопасности ... в отношении основных продовольственных культур все реги­оны зависимы в части генетических ресурсов растений для производства продовольствия и сельского хозяйства от дру­гих регионов на очень высоком уровне - более 50 % для боль­шинства регионов. Такая взаимозависимость в центральной Африке колеблется от 67 % до 84 % и в южной Азии - от 85 % от 100 %».

Как следствие, находясь вне ключевого универсального договора, устанавливающего международно-правовой ре­жим для сохранения и устойчивого использования генетиче­ских ресурсов растений для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства, Азербайджанская Республика ограничивает свой доступ и к его преимуществам: «Наиболее значимой составляющей соответствующего международного договора является создаваемый им институциональный ме­ханизм для способствования обмену семенами и раститель­ным материалом для исследований, селекции и обучения».

В отличие от вопроса участия Азербайджанской Респу­блики в Договоре о генетических ресурсах растений для про­изводства продовольствия и ведения сельского хозяйства от 03.11.2001 г., ситуация с Нагойско-Куала-лумпурским про­токолом в рамках Конвенции по биоразнообразию выглядит несколько иначе. Дело в том, что принятый на основе ст. 19 Конвенции по биоразнообразию Картахенский протокол, участником которого является и Азербайджанская Республи­ка, не регулировал вопросы, связанные с ответственностью и восстановлением причиненного ущерба живыми изменен­ными организмами. В свою очередь, именно Нагойско-Куа­ла-лумпурский протокол призван заполнить этот пробел и предполагает в отношении привлечения к ответственности за причиненный ущерб использование двух основных под­ходов (административного и привлечения к гражданской ответственности). Как отмечается, «принятие Нагойско-Куала-лумпурского протокола, также как и Картахенского про­токола по биобезопасности, являющегося его источником, рассматривается, с одной стороны, как средство предотвра­щения ущерба, а с другой - как мера по созданию доверия в процессе разработки и применения современной биотехно­логии. Оно способствует дальнейшему созданию стимулиру­ющей среды для извлечения максимальных выгод от потен­циальных возможностей использования живых измененных организмов, обеспечив правила возмещения ущерба или меры реагирования в случаях срывов и нанесения или воз­можного нанесения ущерба биоразнообразию». Исходя из этого, считаем целесообразным участие Азербайджанской Республики не только в Картахенском протоколе, но и в На­гойско-Куала-лумпурском, что позволит обеспечить всесто­роннее регулирование, особенно в свете активного развития и распространения биотехнологий в мире.

Не менее важным является и присоединение Азербайд­жанской Республики к Нагойскому протоколу. Несмотря на достаточную гибкость и в некоторых случаях размытость его положений, предполагающую необходимость кропотли­вой и системной работы на этапе имплементации, именно Нагойский протокол призван стать «инструментом, явля­ющимся действительно поддерживающим разработку на­циональных законодательств и политик в части доступа и распределения выгод (accessandbenefitsharing) для борьбы с биопиратством и восстановлением справедливости и равен­ства в обмене генетическими ресурсами по всему миру. В целом, только на основе справедливого и равного распреде­ления выгод может быть обеспечено достижение целей Кон­венции по биоразнообразию в отношении сохранности и устойчивого использования». Следует отметить, что «в На­гойском протоколе акцент ставится на надлежащей передаче технологий, а именно биотехнологий, связанных с использо­ванием живых систем в целях противодействия изменению климата и для устойчивого ведения сельского хозяйства».

Вместе с обеспечением комплексного регулирования во­просов обмена генетическими ресурсами, присоединение к Нагойскому протоколу могло бы стать надлежащим ответом Азербайджанской Республики на призыв Генерального Се­кретаря ООН «ратифицировать Нагойский протокол регу­лирования доступа к генетическим ресурсам и совместного использования на справедливой и равной основе выгод от их применения и тем самым помочь всем нам продвинуться вперед к построению будущего, которого мы хотим». Более того, по нашему убеждению, соответствующий шаг со сто­роны Азербайджанской Республики отвечает также целям, отраженным в п. 4.2 Концепции развития «Азербайджан - 2020: взгляд в будущее»:

• «будут осуществлены целенаправленные меры по за­щите генетических ресурсов и биоразнообразия, дальнейше­му улучшению питомниковой, семеноводческой и племен­ной работы» (п. 4.2);
• «необходимые меры по защите биоразнообразия, нейтрализации негативных воздействий топливно-энерге­тического комплекса на окружающую среду, устранению загрязнения моря и его акватории и их защите, восстановле­нию зеленых территорий и эффективной охране существую­щих ресурсов будут продолжены и в будущем» (п. 11).

Целесообразность присоединения Азербайджанской Республики к Нагойскому и Нагойско-Куала-лумпурскому протоколу подчеркивается также значимостью Конвенции по биоразнообразию. Она является «вехой, поскольку пред­ставляет собой первый глобальный договор непосредственно воплощающий всеохватывающий, экосистемный подход к защите биоразнообразия. Она также подтверждает государ­ственный контроль над биологическими ресурсами в преде­лах национальной территории, отмечая при этом то, что биоразнообразие является общей заботой всех (разрешение этих двух иногда противоречащих друг другу утверждений продолжает оставаться основным вызовом)». В этом контек­сте нельзя не согласится с Т. И. Гусейновым, отмечающим, что в условиях, когда «достижение целей Конвенции по био­разнообразию зависит от конкретных действий каждого го­сударства-участника, целесообразным является проведение ... анализа регулятивных рамок, обеспечивающих импле­ментацию положений соответствующей Конвенции в Азер­байджанской Республике».

Прежде всего следует отметить, что с момента при­соединения к Конвенции по биоразнообразию Азербайд­жанской Республикой достигнут существенный прогресс в реализации принятых на себя договорных обязательств: «Ра­тификация Азербайджаном в марте 2000 года «Конвенции по биоразнообразию» сыграла важную роль в сохранении и развитии ценных запасов биологического разнообразия в стране. За прошедший период в Азербайджане были пред­приняты серьезные шаги для достижения целей конвенции, среди которых можно отметить расширение территории особо охраняемых природных зон в стране с 4,5 % до 10,1 % ... С каждым годом площадь территории покрытой лесами увеличивается в среднем на 10 тыс. га».

Таким образом, сдержанное отношение Азербайджан­ской Республики к возможности установления междуна­родно-правового регулирования в вопросах, касающихся биологического разнообразия и генной инженерии, под­тверждается отсутствием ее среди круга участников Договора о генетических ресурсах растений для производства продо­вольствия и ведения сельского хозяйства от 03.11.2001 г., На­гойско-Куала-Лумпурского дополнительного протокола об ответственности и возмещении к Картахенскому протоколу от 15.10.2010 г. и Нагойского протокола по регулированию доступа к генетическим ресурсам и совместного использо­вания на справедливой и равной основе выгод от их приме­нения от 29.10.2010 г. В современных условиях динамичного научного и технологического развития и глобальной взаи­мосвязанности подобная позиция вряд ли является оправ­данной, лишая доступа к потенциальным преимуществам и выгодам (например, разрешение проблем, связанных с ответ­ственностью и возмещением причиненного ущерба живыми измененными организмами, или повышение эффективности борьбы с биопиратством).

ГАСАНОВ Парвиз Ариф Оглы
аспирант кафедры международного и европейского права Казанского (Приволжского) федерального университета