Проблемы исследования криминологических особенностей организованной преступности по признаку этнической идентичности: отзыв на диссертацию Касьяненко М.А.
№ 8 (15) 2009г.
Актуальность диссертационного исследования Касьяненко М.А., представленного на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.08 – «Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право») и выполненного по теме «Криминологические особенности организованной преступности по признаку этнической идентичности», не вызывает сомнения, поскольку на современном этапе развития российского государства характерно усиление национальной идентификации народов. Указанное обстоятельство существенно влияет на все стороны общественной жизни, не исключением является и система уголовного судопроизводства.
Уже сегодня по данным исследователей (проф. К.К. Горяинов, И.Л. Хромов и др.) из содержащихся в местах лишения свободы примерно 8,8% – представители этнических групп, а всего в России в местах лишения свободы отбывают наказания около 3000 этнических граждан России только за совершение преступлений, квалифицируемых ст. 205, 2051, 206, 208, 209 УК РФ. Большинство преступлений совершено ими в организованных формах соучастия.
По оценкам исследователей организованной преступности, только в 2008г. в Российской Федерации было зарегистрировано 36601 лиц, совершивших преступления в составе организованных групп или преступных сообществ, естественный прирост этой категории лиц составил 5,1%. При этом абсолютное большинство из их числа (34939 чел.) совершили тяжкие и особо тяжкие преступления (5,7%). Значительная доля из них имеет корыстно-насильственный характер. По ст. 210 УК РФ было зарегистрировано 325 фактов организации преступных сообществ (преступных организаций), что ниже аналогичного показателя 2007 года на 3,6%.
По сведениям МВД России, сейчас на территории Российской Федерации действует свыше 450 организованных преступных формирований, из них 76 этнических, 289 межрегиональных и 8 международных. В результате проведенной органами внутренних дел оперативно-профилактической работы в 2008 г. было выявлено и поставлено на оперативный учет свыше 11 тыс. участников организованных преступных объединений, в том числе более 700 лидеров, почти 3900 активных участников, а также около 500 «авторитетов» преступной среды, из которых 118 «воров в законе» .
Так, из числа зарегистрированных преступлений, совершенных преступными организациями (ПО) и преступными сообществами (ПС) в 2008 г. более половины (52%) имели экономическую направленность. Анализ статистических данных свидетельствует, что количество лиц - участников ОГ и ПС только за 5 лет (с 2004 г. по 2008 г.) возросло на 11,8%. Притом, что общее количество выявленных лиц, совершивших преступления за последние 5 лет, возросло на 6,5%.
Сегодня специалистами, в контексте изучения организованной преступности и ее проявлений, отмечается особый интерес к изучению этнической организованной преступности .
В отдельных субъектах Российской Федерации (Р. Дагестан) организованная преступность, как показали исследования, получила самое широкое распространение и определяет сегодня лицо, индивидуальность преступности в Дагестане (У.Т. Сайгитов). То же отмечается в Ставропольском крае и в целом по ЮФО (М.А. Касьяненко).
Теоретическая проблематика уголовно-правовых и криминологических аспектов этничности и этнических взаимодействий на сегодняшний день так и не стала предметом специального широкого исследования, хотя некоторыми учеными-правоведами высказывается мысль о выделении из криминологии частного учения – этнокриминологии (проф. М.П. Клейменов) , но должного развития данная мысль в нашей стране еще не получила, хотя, по сути, имеет достаточно веские основания не только для существования, но также поэтапного развития и формирования отдельного направления в отечественной криминологии. Анализ работ в сфере изучения этнических аспектов современной преступности показывает, что современные ученые лишь приближаются к формированию основ указанного частного учения.
Диссертационное исследование Касьяненко Марины Алексеевны «Криминологические особенности организованной преступности по признаку этнической идентичности» является очередным шагом к формированию нового научного направления. Диссертационное исследование написано юридически грамотным языком, логически выверено. Объем и структура работы соответствуют требованиям, предъявляемым к работам подобного рода. Автором использован перечень нормативных и научных источников, свидетельствующих о большой проработанности темы.
Имеющиеся в тексте исследования многочисленные ссылки свидетельствуют о том, что при его написании автор использовал соответствующий уровню работы и современному состоянию разработанности темы необходимый перечень научной литературы.
Исследование прошло необходимую апробацию, а основные выводы и положения автора были опубликованы в достаточном количестве научных изданий, в том числе рекомендованных ВАК.
Несмотря на заявленный предмет исследования – рассмотрение данных, характеризующих этапы развития состояние, структуру и динамику организованных преступных формирований в России и Южном Федеральном округе с выделением признака этнической идентичности; а также нормы и институты ранее действовавшего и современного отечественного законодательства, зарубежного законодательства, регулирующего различные аспекты борьбы с организованной преступностью, автором значительное место уделено рассмотрению опыта возникновения, развития и совершенствования этнических организованных групп в США, Китае с последовательным сравнительным анализом развития аналогичных групп в России в период с Х в. и до рубежа ХIХ – ХХ вв. (1 пар. 1 главы). Историко-правовой анализ преступности и участия в ней организованных преступных групп этнического характера позволил соискателю прийти к обоснованным выводам.
Следует согласиться с автором диссертационного исследования, что этнокультурные особенности, т.е. поведенческие особенности, проявляются при совершении конкретных преступлений. Эти же особенности, определяющие этническую идентичность конкретного этноса, достаточно умело культивируются этническими преступными группами и прослеживаются в криминальном поведении.
Важным для дальнейшего развития науки уголовного права и криминологии можно считать вывод автора о необходимости учитывать мотив этнической идентичности для признания преступного формирования этническим.
Здесь существует прямая связь с теорией доказывания, так как необходимость устанавливать мотивы (внутренние побуждения) закреплена законодательно в статье 73 УПК РФ. Для уголовно-правовой квалификации важным будет определение степени сплоченности (устойчивости) преступной группы, для криминологии – те же моменты важны для предупреждения преступлений уже образованной или формирующейся группой.
Научная новизна диссертационного исследования М.А. Касьяненко заключается в том, что автором раскрывается вопрос, к которому ранее в полной мере не обращались отечественные криминологи: характеристика внутренней структуры организованного этнического преступного формирования, этносоциальные особенности его лидера и участников на основе этнической и социальной идентичности. Автором выявлена определенная закономерность формирования преступных групп, напрямую зависящих от степени родства (семейственность, клановость, этничность).
И, соответственно, справедливым является вывод, что иерархичная структура преступных формирований, образованных посредством социальной идентичности наиболее подвержена трансформации в иные модели внутренних структур, нежели преступные формирования, образованные по признаку этнической идентичности.
В свою очередь, данный вывод автора позволяет приблизиться к разрешению существующей в настоящее время проблемы установления оценочного для разных форм соучастия признака – сплоченности группы и его отличия от устойчивости.
Однако проведенное исследование не лишено определенных недостатков, к числу которых, на наш взгляд, следует отнести следующие:
I) Рассматривая криминологическую характеристику этнических преступных группировок на территории царской России (ХIХ – ХХ вв.), автор не раскрывает в тексте работы аспект этнической идентификации, останавливаясь лишь на национальных признаках (например, упоминая китайские или цыганские преступные группы). Это же можно отметить в работе относительно периода ХIХ – ХХ вв., где автор отмечает лишь признаки гражданства (не граждане России) и правовое положение – мигранты.
II) анализируя факторы, детерминирующие по мнению автора появление и развитие этнических преступных формирований в России, соискателем отмечены:
1.психологическое доверие в незнакомом городе со стороны представителей своей национальности;
2. языковой барьер;
3. решение финансовых проблем, например поиск заработка;
4. проблемы интеграции мигрантов в принимающее общество;
5. наличие в России этнических инфраструктур, работающих на прием именно незаконных мигрантов из числа соотечественников с целью развития многосекторной «теневой» этноэкономики;
6. криминальная миграция, и как её субъективный фактор, стремление осуществлять любую преступную деятельность;
Таким образом, за рамками авторских оценок остаются факторы и условия, позволяющие объединяться членам преступных групп по признаку этнической идентичности и, как следствие, возникает проблема в выработке системы мер противодействия такому объединению.
III) Автор оперирует такими оборотами как «этнические преступные формирования», «этнические преступные группировки», «этнические инфраструктуры», не закрепленными в уголовном законе и самостоятельно не раскрывая их содержание. В связи с этим возникает проблема понимания, что подразумевает соискатель под данными формами объединений по признаку этнической идентификации: организованные группы, преступные сообщества (преступные организации), незаконные вооруженные формирования, экстремистские сообщества или экстремистские организации? И, чем данные объединения отличаются от «иностранных преступных группировок», «иностранных преступных формирований», «иностранных экономических инфраструктур», если в качестве примеров автор приводит китайские, корейские и вьетнамские, нигерийские, ассирийские, таджикские, японские преступные группировки?
В своем исследовании М.А. Касьяненко обоснованно ссылается на Инструкцию «О едином учете преступлений» в которой с декабря 2005 г. как этнические преступные формирования должны учитываться группы, сообщества (организации), представляющие собой специфические криминальные объединения, формирующиеся по национальному (этническому) признаку, то есть объединяющие в своем составе лиц одной или нескольких родственных национальностей (этнических образований). Отнесение преступной группировки к этнической не определяется однородностью ее национального состава, он может быть и смешанным. Этническую принадлежность группировки определяют те, кто занимает в ней лидирующее положение . Однако далее здесь требуется авторская дефиниция отмеченных определений с позиции форм соучастия и для криминологической характеристики данных преступных образований.
IV) Приводя в тексте диссертационного исследования авторскую редакцию дефиниции «этническая преступность», М.А. Касьяненко отходит от принципа преемственности в развитии научных теорий, идей и понятий, методов и средств научного познания и не соотносит предлагаемое определение с ранее выдвинутыми в науке (Н.А. Горюнова, А.М. Зюков, И.Л. Хромов, В.А. Пономаренков) . А, кроме того, автор, на наш взгляд, явно сужает вопросы этнической идентификации лишь одним признаком этнической группы: верований.
V) Отчасти отказ автора учитывать дефиниции «этнической преступности» выдвинутые ранее, послужил причиной выдвижения вывода о том, что «этническая преступность» проявляет себя лишь в соучастии, предусмотренном главой 7 Уголовного кодекса РФ, с которым мы не можем в полной мере согласиться.
Таким образом, из авторского анализа выпадают преступления, детерминированные этническими традициями и обычаями (когда члена этносоциальной группы подталкивают к совершению преступления групповые стереотипы, установки, идеалы), преступления с возможным этническим мотивом, хотя бы и совершенные не представителями организованных групп.
Несмотря на высказанные замечания, большинство из которых носит дискуссионный характер и не влияет на положительную оценку работы, анализ диссертации М.А. Касьяненко позволяет сделать ряд выводов:
I. диссертационное исследование заслуживает положительной оценки, является актуальным, самостоятельным, завершенным, комплексным научным исследованием теоретико-прикладного характера, в котором изложены научно-обоснованные факты, имеющие важное значение для развития науки криминологии, уголовно-правовой теории и совершенствования уголовно-правового законодательства и практики его применения.
II. диссертационное исследование М.А. Касьяненко можно признать научной квалификационной работой, в которой содержится решение задач, имеющих существенное значение для уголовного права и криминологии.
III. положения, выносимые на защиту имеют внутреннее единство, аргументированы и свидетельствуют о личном вкладе соискателя в науку.
IV. диссертационное исследование М.А. Касьяненко содержит рекомендации по использованию научных выводов.
Диссертация М.А. Касьяненко отвечает требованиям, предъявляемым к такого рода работам, а ее автор заслуживает присвоения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.08 – уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право.
Итак, проблемами в исследовании криминологических особенностей организованной преступности по признаку этнической идентичности сегодня являются:
– отсутствие единого подхода к пониманию феномена «этническая преступность» в научных кругах и игнорирование такого явления практиками;
– необходимость комплексного исследования признаков этнической идентичности на основе познаний в области этносоциологии, этнополитологии, этнопсихологии, этнологии и этнографии, в сочетании с традиционными подходами в изучении преступности, как целостного социального явления;
– отказ правоприменителя от криминологического обоснования изменений, включаемых в «Инструкцию об учете преступлений» в вопросах определения признаков «этнического формирования»;
– непоследовательная и не системная правовая политика государства, затрудняющая анализ и оценку деятельности «этнических формирований», при отсутствии закрепления такой формы соучастия в уголовном законодательстве.
Здесь мы должны согласиться с М.А. Касьяненко, которая предлагает для разрешения возникших проблем следующие действия:
– установить четкие критерии разграничения форм соучастия;
– реорганизовать подразделения по борьбе с этническими преступными формированиями существующие на уровне округов, создав и законодательно закрепив компетенцию данного рода подразделений на уровне субъектов РФ, которые в своей деятельности смогут учитывать «этническую картину» конкретного субъекта РФ .
