Правовой режим исключительной экономической зоны и континентального шельфа - это сфера, на которую рас­пространяется юрисдикция государства, касающиеся юри­дического статуса и режима морских пространств, которые тщательно и детально регулируют порядок их установления, исследования и использования в мирных целях и на благо че­ловечества.

Отношения, складывающиеся в рамках использования континентального шельфа, весьма многогранны, они попада­ют в поле регулирующего воздействия многих отраслей, как международного, так и внутригосударственного права. Здесь следует иметь в виду прежде всего нормы международного публичного права, а что касается права внутригосударствен­ного, то под ним подразумевается право тех государств, кото­рые имеют морские участки государственной границы. Сам по себе континентальный шельф материально был и остается прежде всего географическим участком, частью территории. Но следует указать и на тот факт, что в различных отраслях права тот или иной объект материального мира отражается через призму специфики предмета регулирования соответ­ствующей отрасли.

Современное юридическое определение континенталь­ного шельфа, которое дано в Конвенции ООН по морско­му праву 1982 года, хотя и исходит из геоморфологического и геологического понятия шельфа, однако в значительной мере от него отличается. Его основу составляет сформулиро­ванное в решении Международного суда 1969 года по делам «Континентальный шельф Северного моря (ФРГ/Дания; ФРГ/

Нидерланды)» понимание континентального шель­фа, как естественного продолжения сухопутной территории государства. В этом решении Суд, в частности, отметил, что подводные районы, представляющие собой континентальный шельф, «могут считаться в действительности частью террито­рии, в отношении которой прибрежное государство уже об­ладает верховенством, в том смысле, что они, хотя и покрыты водой, являются продлением или продолжением этой терри­тории, распространением ее по дну моря».

Согласно статье 76 Конвенции по морскому праву, конти­нентальный шельф означает морское дно и недра подводного района, который начинается за пределами территориального моря. Этот район охватывает естественное продолжение сухо­путной территории прибрежного государства и простирается либо на расстояние 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, даже если внешняя граница подводной окраины материка располо­жена ближе 200 миль, либо если такая граница расположена дальше 200 миль, вплоть до нее, но с определенными ограни­чениями по максимальной ширине шельфа.

Таким образом, из приведенного определения можно вы­делить следующее:

• юридический континентальный шельф охватывает не только собственно континентальный шельф в его естественно­научном понимании, но и континентальный склон и конти­нентальный подъем, как части подводной окраины материка;
• если внешняя граница подводной окраины материка расположена ближе 200 морских миль, то юридический кон­тинентальный шельф включает также дно океана между окон­чанием подводной окраины и 200-мильным пределом.

Континентальный шельф, как в пределах 200 миль, так и распространяющийся далее, представляет собой единую кон­цепцию с точки зрения её основного правового содержания. Это означает, что в целом правовой режим континентального шельфа не различается в зависимости от того, на каком рас­стоянии от берега проходит его внешняя граница. Кроме того, можно говорить и о единстве принципов делимитации кон­тинентального шельфа в пределах и за пределами 200 миль. Статья 83 Конвенции, в частности, не проводит различия между разграничением континентального шельфа в пределах 200 миль и разграничением расширенного континентального шельфа.

Внешние границы континентального шельфа в пределах 200 миль и расширенного континентального шельфа, однако, устанавливаются по разным правилам. Граница континен­тального шельфа по 200-мильному пределу существует в силу неотъемлемого права прибрежного государства, и от него не требуется специального заявления или обоснования для её подтверждения. Оно лишь указывает такую границу на картах или с помощью перечней координат, которые доводятся до общего сведения, а также сдаются на хранение Генеральному секретарю ООН и Генеральному секретарю Международно­го органа по морскому дну. Если же государство - участник Конвенции намерено провести границу континентального шельфа по внешней границе подводной окраины материка, которая находится далее 200 морских миль, то для этого при­меняются специальные методы и процедура, которые опре­делены в Конвенции, и задействуется международный орган, созданный для этой цели.

Особая процедура установления внешней границы рас­ширенного континентального шельфа накладывает опре­деленный отпечаток на процесс его разграничения между государствами и на возможность участия в этом процессе международного суда или арбитража.

Хотелось бы отметить, что не подлежит сомнению, что права государства на континентальный шельф существуют ipso facto и ab initio в силу его суверенитета над сухопутной территорией, к которой он прилегает. Равным образом в со­ответствии с пунктом 3 статьи 77 «права прибрежного госу­дарства на континентальный шельф не зависят от эффектив­ной или фиктивной оккупации им шельфа или от прямого об этом заявления». Однако применительно к расширенному континентальному шельфу эти положения имеют определен­ные нюансы. Для того чтобы государство могло пользоваться принадлежащими ему правами, не вторгаясь в районы, яв­ляющиеся общим наследием человечества, оно должно знать пределы пространственной сферы, в которой они могут осу­ществляться. Именно этой цели служат положения статьи 76 Конвенции о внешних границах расширенного континенталь­ного шельфа.

Установление государством внешней границы континен­тального шельфа на основании зафиксированных в статье 76 Конвенции естественно-научных критериев подчинено прави­лам и процедуре, предусмотренным в этой же статье. Эти пра­вила и процедура предполагают, что наличие рекомендаций Комиссии представляет собой обязательное условие, только при соблюдении которого граница становится юридически действительной. В данном случае перед нами ситуация (она не уникальна в международном праве), когда действительность одностороннего акта государства зависит от соблюдения при его принятии условий, установленных международным пра­вом.

В 2016 году Российская нефтяная компания впервые при­ступает к бурению на иностранном шельфе в качестве опе­ратора. Бурение на шельфовом месторождении во Вьетнаме начинает «Роснефть». На лицензионном участке, где работает компания, расположено два газоконденсатных месторожде­ния - Лан Тай и Лан До с начальными запасами газа в 68 млрд. м. Добыча там ведется с 2002 г. Теперь, чтобы поддержать её уровень, на одном из блоков, наши специалисты предложили провести геолого-разведочные работы. По итогам сейсмораз­ведки они обнаружили дополнительные залежи газа в объёме 12,6 млрд. м3 и 600 тыс. тонн конденсата. В проекте участвуют также «ПетроВьетнам» и Индийская компания ОНГК, но они ограничены в финансировании, и всю операционную деятель­ность контролирует наша компания. И вот первый экзамен точности российской экспертизы. В НК говорят, что подгото­вились к бурению основательно, собрали значительный объем технической информации. Поэтому ожидают успеха обнару­жения углеводородов. И хотя в южных иностранных морях «Роснефть» пока ещё не бурила, опыт шельфового бурения у неё весьма успешен. Она стала пионером на Сахалине, где уже идёт промышленная добыча. Она успешно пробурила сква­жину на месторождении «Победа» в Карском море, показав тем самым высокий уровень своей шельфовой экспертизы.

Вьетнамский проект реализуется на основе Соглашения о разделе продукции (СРП). Оно предполагает фиксированную стоимость газа с ежегодной индексацией. А это значит, что производство практически не зависит от рыночных бурь. Вьет­намские проекты по итогам 2015 г., как говорят в компании, «обеспечили положительный денежный поток даже с учётом финансирования имеющихся новых проектов в этой стране». По итогам 2015 года действующие Вьетнамские проекты (Блок 06-1 и проект Трубопровод «Нам Кон Сон») обеспечили поло­жительный денежный поток даже с учетом финансирования имеющихся новых проектов в стране (проект ГРР (геолого­разведочных работ) на Блоке 06.1 и проект ГРР (геологораз­ведочных работ) на Блоке 05.3/11). «Роснефть» поддерживает рост экономики Вьетнама — газ, добытый на лицензионных участках во Вьетнаме в 2015 году обеспечил около 12 процен­тов энергетических потребностей страны.

Бурить шельфовую скважину будут японской буровой - в соответствии с законодательством Вьетнама. Правда, низкие цены на нефть снижают и стоимость сервисных услуг, поэтому условия получились гораздо выгоднее, чем планировали. Од­нако НК неслучайно активно участвует в проекте отечествен­ного судостроительного кластера «Звезда». По завершении его строительства, считают нефтяники, станет возможным созда­ние российского оборудования для шельфовой добычи.

Компания рассматривает этот бизнес как путь к проек­там и в других странах региона. В последнее время она не раз давала понять, что не ударилась в панику от происходящего, а, наоборот, считает нынешний кризис возможностью расши­рить в перспективе долю рынка. Именно поэтому увеличивает инвестиции в производство на 30% в этом году, хотя крупные мировые компании уже свернули свои на 30%. В этом смысле особенно важно, что вьетнамский проект не поставочный, а именно производственный.

Да и прогнозы у наших нефтяников достаточно оптими­стичны. Глава компании Игорь Сечин уже к концу нынешнего года ожидает роста глобального спроса на энергоносители. Энергетические потребности мировой экономики растут, уверены в «Роснефти», и вынуждают искать новые источни­ки энергии, поскольку старые месторождения истощаются. Шельфовые запасы - один из них.

У компании есть ещё один аргумент в пользу расшире­ния вьетнамского бизнеса. Энергетическая безопасность этой страны, считают здесь, входит в круг российских интересов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. А газ, добытый на лицен­зионных участках в 2015 г., обеспечил около 12% энергетиче­ских потребностей Вьетнама. Кроме того, шельфовые проекты создают рабочие места для местных жителей и дают дополни­тельный доход местным и международным компаниям.

Несмотря на снижение стоимости нефти и газа на миро­вых рынках, энергетические потребности мировой экономики вынуждают мировых лидеров рынка искать и разрабатывать новые источники энергии, ведь истощение традиционных ме­сторождений - реальная тенденция последних десятилетий. В этом контексте запасы шельфовых месторождений - ключ к решению проблемы обеспечения мировой энергетической безопасности.

И хотя конкретные прогнозы по добыче на вьетнамских участках можно будет делать только после испытания новых скважин, эксперты уже говорят, что операторская работа «Роснефти» на шельфе может стать платформой для возмож­ного роста бизнеса в других странах Юго-Восточной Азии.

Вьетнамский шельф всегда вызывал особую заинтересо­ванность у российских компаний. Местный топливно-энер­гетический комплекс вообще обязан своему становлению российским геологам: в 60-е годы прошлого века группа от­ечественных специалистов провела масштабные изыскания углеводородов, по итогам которых была создана первая карта недр Вьетнама.

Сегодня азиатской стране выгодно вести кооперацию с иностранными компаниями, продуманное фискальное за­конодательство привлекло множество лидеров отрасли. Ре­ализация проектов на шельфе страны несет существенный перспективный потенциал: истощение традиционных место­рождений стало реальной тенденцией последних десятиле­тий, а за счет морских, обладающих значительной ресурсной базой, можно существенно повысить энергетическую безопас­ность мировой экономики в целом.

ЗЯБЛИЦЕВА Светлана Андреевна
ассистент кафедры гражданского права и процесса Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиала) Донского государственного технического университета в г. Шахты

ШАХВЕРДИЕВА Ольга Закировна
ассистент кафедры гражданского права и процесса Института сферы обслуживания и предпринимательства (филиала) Донского государственного технического университета в г. Шахты