Обзор заседания комиссии по правовому положению семьи международного союза юристов.

№ 2 (69) 2014г.

Обзор посвящен заседанию комиссии по правовому положению семьи Международного союза юристов совместно с Российской ассоциацией международного права. В рамках этого заседания были рассмотрены вопросы международного похищения детей в свете соотношения Конвенции о международном похищении детей 1980 г. и Конвенции о защите детей 1996 г. и прецедентная практика Верховного суда Англии и Уэльса о факторе психологической привязанности при установлении государства постоянного проживания детей. Анализ правовых основ противодействия международному похищению детей представляет интерес для органов государственной власти, специалистов в области семейного права и родителей, которые на практике столкнулись с похищением детей.

Korbut L.V.                                                                                                                  

REVIEW OF THE MEETING OF THE COMMISSION ON LEGAL STATUS OF FAMILY OF INTERNATIONAL UNION OF LAWYERS

Review is devoted to the meeting of the commission on the legal status of the family of the International Union of Lawyers together with the Russian Association of International Law. During this meeting were discussed issues of international child abduction in the light of the ratio of the Convention on International Child Abduction 1980 and the Convention on the Protection of Children 1996 and the case law of the Supreme Court of England and Wales on the psychological attachment factor in determining the state of residence of children. Analysis of the legal framework for combating international child abduction is of interest to public authorities, experts in the field of family law and parents, who in practice are faced with child abduction.

12 февраля 2014 г. в Федеральном государственном бюд­жетном учреждении науки Институте государства и права Российской академии наук состоялось заседание Комиссии по правовому положению семьи Международного союза юри­стов совместно с Российской ассоциацией международного права.

В заседании приняли участие ученые-юристы, представ­лявшие Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт государства и права Российской академии наук, Российскую ассоциацию международного права, Мо­сковский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина, Дипломатическую академию Министерства иностранных дел Российской Федерации, Курский государ­ственный университет, Международный союз юристов, Союз юристов Москвы.

Открыла заседание председатель комиссии по правовому положению семьи Международного союза юристов Л.В. Кор­бут. В своем выступлении она отметила актуальность исследо­вания вопросов международного похищения детей в свете того, что в эпоху глобализации количество браков с участием ино­странных граждан стремительно растет. Иногда такие браки распадаются, и возникает проблема общения обоих родителей с детьми, которая не всегда решается по соглашению сторон.

Поэтому всё чаще при возникновении споров приходится учитывать законодательство различных государств, участвую­щих в спорах о детях, которое может существенно отличаться. В настоящее время Россия является участницей ряда между­народных соглашений, регулирующих семейные отношения, в частности, Конвенции о гражданско-правовых аспектах меж­дународного похищения детей 1980 г. (Конвенция о междуна­родном похищении детей 1980 г.) и Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудниче­стве в отношении родительской ответственности и мер по за­щите детей 1996 г. (Конвенция о защите детей 1996 г.).

Анализ положений Конвенции о международном похи­щении детей 1980 г. и Конвенции о защите детей 1996 г. пред­ставляет интерес для органов государственной власти, специ­алистов в области семейного права и родителей, которые на практике столкнулись с международным похищением детей.

Затем Л.В. Корбут предоставила слово для выступления кандидату юридических наук, старшему научному сотрудни­ку Института государства и права Российской академии наук, члену Исполкома Международного общества семейного пра­ва, члену Комитета Организации Объединенных Наций по правам ребенка О.А. Хазовой.

О.А. Хазова выступила с докладом на тему: «Соотноше­ние Конвенции о международном похищении детей 1980 г. и Конвенции о защите детей 1996 г.».

Докладчица посвятила свое выступление сравнительно­му анализу Конвенции о международном похищении детей 1980 г. и Конвенции о защите детей 1996 г.

Эти конвенции являются новыми для России. Так, Кон­венция о международном похищении детей 1980 г. вступила в силу для России 1 октября 2011 г., а Конвенция о защите детей 1996 г. - 1 июня 2013 г.

В настоящее время в Конвенции о международном похи­щении детей 1980 г. участвует 91 страна, и она считается одним из наиболее успешных документов, регулирующих правовое положение детей. В частности, Конвенция о международном похищении детей 1980 г. позволяет не только вернуть детей, неправомерно увезенных в другие государства, но и предупре­дить возможные нарушения их прав.

Целями Конвенции о международном похищении детей 1980 г. является предотвращение незаконных перемещений детей из одних стран в другие, а также возвращение незаконно перемещенных и удерживаемых детей лицам, являющимся их законными представителями. Конвенция о международном похищении детей 1980 г. также призвана обеспечить реализа­цию прав опеки и доступа.

При этом под опекой понимается право заботиться о де­тях и право определять их место жительства. Право доступа включает право забирать детей на ограниченный период вре­мени в иные места, чем места их постоянного проживания.

Следует иметь в виду, что Конвенция о международном похищении детей 1980 г. не регулирует отношения между ро­дителями по поводу детей. Цель Конвенции о международ­ном похищении детей 1980 г. заключается в возвращении не­правомерно перемещенных детей.

Конвенция о международном похищении детей 1980 г. за­крепляет обстоятельства, которые указывают на незаконность перемещения или удержания детей. Так, в силу ст. 3 Конвен­ции о международном похищении детей 1980 г. перемещения или удержания детей рассматриваются как незаконные, если они осуществляются с нарушениями прав опеки и во время перемещения или удержания права опеки осуществлялись или осуществлялись бы, если бы не произошло перемещение или удержание.

Незаконное перемещение детей, как правило, связано с насильственным изъятием детей из привычной среды, что не­избежно их травмирует. В связи с этим Конвенция о междуна­родном похищении детей 1980 г. предусматривает положение

о  незамедлительном возвращении детей. Для этого в шести­недельный срок с момента, когда стало известно о незаконном перемещении или удержании детей, возможно осуществле­ние оперативных действий. При этом процедуры по возвра­щению детей должны быть начаты до истечения годичного срока с момента незаконного перемещения детей.

В настоящее время в России идет работа над проектом федерального закона о внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с при­соединением России к Конвенции о международном похище­нии детей 1980 г.

В Гражданский процессуальный кодекс Российской Феде­рации предполагается ввести главу, которая будет посвящена процедуре рассмотрения дел на основании Конвенции о меж­дународном похищении детей 1980 г.

В России в каждом из восьми округов планируется выде­лить один районный суд, который будет заниматься рассмо­трением дел на основании Конвенции о международном по­хищении детей 1980 г.

О.А. Хазова обратила внимание на то, что признаком противоправного похищения детей является нарушение фак­тически осуществляемых прав опеки. К примеру, отец отказы­вается признать своего ребенка в добровольном порядке. Мать подает иск в суд о признании отцовства. Отцовство признается судом, который обязывает отца выплачивать алименты. Отец с ребенком не общается, а только выплачивает алименты по ис­полнительному листу. Тем не менее, родители обладают оди­наковыми правами в отношении детей, и ни один из родите­лей не может увезти ребенка без согласия другого за границу.

Однако на практике встречаются спорные ситуации. К примеру, возможен отказ одного из родителей доброволь­но вернуть ребенка. В некоторых случаях допускается отказ от возвращения ребенка.

Так, в силу ст. 13 Конвенции о международном похище­нии детей 1980 г. судебные или административные органы запрашиваемых государств не обязаны предписывать возвра­щение детей, если лица, учреждения или организации, высту­пающие против возвращения, докажут, что: лица, учреждения или организации, осуществлявшие заботу о детях, фактически не осуществляли свои права опеки на момент перемещения или удержания детей или дали согласие на их перемещение или удержание или впоследствии не выразили возражений против перемещения или удержания; или имеется серьезный риск того, что возвращение детей создаст угрозу причинения им физического или психологического вреда или иным обра­зом поставит их в невыносимые условия.

Суды также могут отказать в возврате детей, если они придут к выводу о том, что дети возражают против их возвра­щения, и они уже достигли такого возраста и степени зрело­сти, при которых следует принять во внимание их мнение.

При этом следует иметь в виду, что Конвенция о между­народном похищении детей 1980 г. распространяется на детей в возрасте до 16 лет, несмотря на то, что согласно ст. 1 Кон­венции о правах ребенка 1989 г.^[3] ребенком признается каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста.

Суды могут отказать в возвращении детей в случае, если это противоречит основополагающим принципам запраши­ваемого государства, касающимся защиты прав человека и ос­новных свобод.

Так, испанский суд отказался вернуть ребенка на том ос­новании, что раввинский суд Израиля признал жену, похитив­шую ребенка у отца, «женой-бунтаркой». Поэтому суд принял решение передать ребенка отцу.

Для реализации положений Конвенции о международ­ном похищении детей 1980 г. в странах учреждаются цен­тральные органы, которые оказывают содействие заявителям.

Корбут Л.В

Согласно ст. 7 Конвенции о международном похище­нии детей 1980 г. центральные органы государств - участни­ков Конвенции сотрудничают друг с другом и способствуют сотрудничеству между компетентными органами государств, чтобы обеспечивать немедленное возвращение детей и дости­жение других целей.

В частности, они принимают следующие меры: для об­наружения местонахождения детей, которые были незаконно перемещены или удержаны; для предотвращения дополни­тельного вреда детям или ущерба заинтересованным сторо­нам; для гарантирования добровольного возвращения детей; для облегчения мирного решения спорных вопросов; для об­мена информацией относительно социального положения детей; для предоставления информации общего характера о законодательстве государств; для возбуждения судебных или административных разбирательств с целью добиться возвра­щения детей и проведения мероприятий по организации и гарантированию эффективного осуществления права доступа; для обеспечения правовой помощи и консультаций юристов, включая участие адвокатов и т. д.

При этом согласно п. 1 постановления Правительства Рос­сийской Федерации от 22 декабря 2011 г. № 1097 «О централь­ном органе, отправляющем обязанности, возложенные на него Конвенцией о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей»1 Министерство образования и науки Рос­сийской Федерации является центральным органом, отправля­ющим обязанности, возложенные на центральные органы Кон­венцией о международном похищении детей 1980 г.

Затем докладчица приступила к анализу положений Кон­венция о защите детей 1996 г. Целями Конвенции о защите де­тей 1996 г. являются: определение государств, органы которых обладают юрисдикцией по принятию мер, направленных на защиту личности или имущества детей; определение права, подлежащего применению судами; обеспечение признания и исполнения мер защиты; установление сотрудничества между уполномоченными органами государств.

Согласно ст. 3 Конвенции о защите детей 1996 г. меры, направленные на защиту личности или имущества детей, мо­гут касаться: возникновения, осуществления, прекращения или ограничения родительской ответственности; прав опеки, включая права, относящиеся к заботе о личности ребенка, и, в частности, права определять место проживания детей, а так­же прав доступа; опекунства, попечительства и аналогичных институтов; назначения и функций любых лиц или органов, несущих ответственность за личность или имущество детей; помещения детей в приемные семьи или организации для детей, оставшихся без попечения родителей; контроля со сто­роны компетентных государственных органов за надлежащим уходом за детьми; управления, распоряжения имуществом детей и т. д.

Конвенция о защите детей 1996 г. не применяется к уста­новлению или оспариванию родства между родителями и детьми; решениям об усыновлении; фамилии и имени детей; эмансипации; обязательствам по содержанию; доверительно­му управлению имуществом или наследованию; социальному обеспечению; государственным мерам общего характера в от­ношении образования или здравоохранения; мерам, приме­няемым в результате уголовных преступлений, совершенных детьми; решениям о праве на убежище и об иммиграции.

Конвенция о защите детей 1996 г. применяется к детям с момента их рождения до достижения ими восемнадцатилет­него возраста.

Юрисдикцией принимать меры, направленные на за­щиту личности или имущества ребенка, обладают суды места обычного проживания детей. В случае изменения места обыч­ного проживания детей юрисдикцией обладают органы госу­дарства нового места обычного проживания.

Для реализации положений Конвенции о защите детей 1996 г. государства назначают центральные органы, которые принимают все необходимые меры для того, чтобы: способ­ствовать, путем посредничества, примирительных процедур или подобных средств, принятию согласованных решений для защиты личности или имущества детей; оказывать содействие в обнаружении местонахождения детей, если имеются основа­ния полагать, что дети могут находиться и нуждаться в защите на территории запрашиваемого государства.

Следует иметь в виду, что в силу постановления Прави­тельства Российской Федерации от 15 ноября 2012 г. № 1169 «О центральном органе, исполняющем обязанности, возложенные на него Конвенцией о юрисдикции, применимом праве, при­знании, исполнении и сотрудничестве в отношении родитель­ской ответственности и мер по защите детей»^[4], Министерство образования и науки Российской Федерации является цен­тральным органом, исполняющим обязанности, возложенные на центральный орган Конвенцией о защите детей 1996 г.

Несмотря на то, что Конвенция о международном похи­щении детей 1980 г. и Конвенция о защите детей 1996 г. фор­мально являются независимыми документами, при неправо­мерных похищениях детей у родителей есть право выбора между этими Конвенциями.

Для Конвенции о международном похищении детей 1980 г. предусмотрены ускоренные процедуры рассмотрения дел. Для Конвенции о защите детей 1996 г. предусмотрены обычные процедуры и сроки рассмотрения дел. Практика по­казывает, что применение Конвенции о защите детей 1996 г. занимает более длительное время.

Возраст детей, к которым применяются Конвенции, раз­личен. Так, Конвенция о международном похищении детей 1980 г. распространяется на детей до 16 лет, а Конвенции о за­щите детей 1996 г. применяется в отношении детей до дости­жения ими возраста 18 лет.

Решающее значение для Конвенции о международном похищении детей 1980 г. и для Конвенции о защите детей 1996 г. имеет место обычного проживания детей. Гражданство детей не имеет значения.

Конвенция о защите детей 1996 г. позволяет при опре­деленных обстоятельствах судам отказывать в возвращении детей. Так, согласно ст. 23 Конвенции о защите детей 1996 г. в возвращении детей может быть отказано в следующих слу­чаях: если меры были приняты судами, которые не обладали юрисдикцией по рассмотрению таких дел; если меры были приняты в ходе судебных процессов, без предоставления де­тям возможности быть выслушанными; по требованию любых лиц, заявляющих, что эти меры нарушают их родительскую ответственность; если такое признание явно противоречит пу­бличному порядку запрашиваемых государств, принимая во внимание наилучшие интересы детей; если меры несовмести­мы с последней мерой, принятой в государстве места обычно­го проживания детей и т. д.

Затем докладчица обратила внимание на практику при­менения Конвенции о защите детей 1996 г. Так, первым делом, которое рассмотрено по Конвенции о защите детей 1996 г., яв­ляется дело супругов Нейштадт.

Фабула дела заключается в следующем. У Р.Э. Нейштадт и И.В. Нейштадт трое сыновей: Даниэль Якоб, рожденный в марте 2006 г., Йонатан, рожденный в мае 2008 г., и Меир, рож­денный в декабре 2011 г. Р.Э. Нейштадт и И.В. Нейштадт по­знакомились на свадьбе общих друзей и вскоре после этого заключили помолвку, а в декабре 2004 г. вступили в законный брак. Супруги жили в Вене, где И.В. Нейштадт в то время учил­ся, но вскоре переехали в Цюрих, где родились Даниэль Якоб и Йонатан, а затем в Лондон, где прожили вместе несколько лет. Здесь родился еще один ребенок - Меир.

Муж И.В. Нейштадт был невнимательным и грубым со своей женой. В 2007 г. муж начал применять насилие к своей жене и в результате этого их брак распался.

Первые процессуальные действия были предприняты в марте 2011 г. по инициативе Р.Э. Нейштадт, которая прекра­тила совместное проживание с мужем, будучи беременной своим третьим ребенком Меиром. По решению суда право опеки над детьми было предоставлено матери.

Поскольку первые месяцы в Лондоне агрессивное поведе­ние И.В. Нейштадт по отношению к детям усилилось, было принято решение, что свидания отца с детьми могут проис­ходить лишь в присутствии их матери.

И.В. Нейштадт обещал записаться на курсы для роди­телей, клялся, что любит детей и хочет им только добра. И Р.Э. Нейштадт, поверив этим обещаниям, сама способство­вала организации встреч детей с отцом, не возражала против определения порядка его участия в их воспитании.

В сентябре 2011 г. И.В. Нейштадт согласился обратиться за помощью к психиатру из-за своих вспышек ярости и в ответ во внесудебном порядке получил от Р.Э. Нейштадт разреше­ние на неограниченное общение с детьми в течение дня.

Суд зарегистрировал прошение о разводе в феврале 2012 г., но Р.Э. Нейштадт не смогла оперативно завершить процесс, поскольку И.В. Нейштадт затягивал дело, отказыва­ясь подписывать необходимые бумаги.

Затем И.В. Нейштадт обратился в лондонский суд с прось­бой предоставить ему право проводить с детьми большее чис­ло дней в течение недели, а также право неконтролируемого доступа к детям в ночное время.

Затем в российском консульстве в Лондоне он получил российские паспорта на двух старших детей. Он уговорил свою бывшую супругу разрешить ему взять детей на канику­лы в Москву, в гости к его брату П. Нейштадту. В путешествии должны были принимать участие его родители, проживаю­щие в Германии.

Под предлогом провести неделю рождественских кани­кул у своего брата в Москве, И.В. Нейштадт ввел в заблуждение Р.Э. Нейштадт и ее адвокатов, предоставив им авиабилеты, оформленные на него и детей, с вылетом по маршруту Лон­дон - Москва 25 декабря 2012 г. и обратно 7 января 2013 г., а также адрес дома своего брата в Подмосковье, где дети долж­ны были проводить каникулы. Он дал письменное обещание, что дети будут общаться с мамой не менее трех раз в неделю.

7 января 2013 г. в день, когда дети, согласно письменной договоренности между родителями, должны были вернуться в Лондон, Р.Э. Нейштадт получила письмо по электронной по­чте от своего бывшего мужа, в котором он сообщал ей о том, что дети в Англию не вернутся. На протяжении следующего месяца И.В. Нейштадт отказывался сообщить своей бывшей жене местонахождение детей.

11    сентября 2013 г. Московский городской суд признал правомерным решение Высокого суда Соединенного Королев­ства о возвращении обоих детей в Англию.

20 ноября 2013 г. состоялись последние апелляционные слушания в Московском городском суде по решению, при­нятому 11 сентября 2013 г. Суд постановил, что дети должны быть переданы матери и вернуться в Англию немедленно.

Л.В. Корбут поблагодарила О.А. Хазову за интересный и содержательный доклад и отметила, что как Конвенция о международном похищении детей 1980 г., так и Конвенция о защите детей 1996 г. требуют дальнейшего изучения, анализа и разработки механизмов их применения на практике.

Затем Л.В. Корбут предоставила слово для выступления кандидату юридических наук, преподавателю Дипломатиче­ской академии Министерства иностранных дел Российской Федерации С.В. Гландину.

С.В. Гландин выступил с сообщением на тему: «Преце­дентная практика Верховного суда Англии и Уэльса о факторе психологической привязанности при установлении государ­ства постоянного проживания ребенка по Конвенции о меж­дународном похищении детей 1980 г.».

Выступающий отметил, что 24 января 2014 г. Япония ста­ла 91-м государством - участником Конвенции о международ­ном похищении детей 1980 г.

Великобритания участвует в Конвенции о международ­ном похищении детей 1980 г. с 1 августа 1986 г. С середины 2009 г. в Великобритании начал свою работу Верховный суд. В 2010 г. был принят и 6 апреля 2011 г. вступил в силу Семейно­процессуальный кодекс.

Первым делом стало решение, вынесенное и опубликован­ное в 2014 г. по Делу LC (Children) [2014] UKSC 1. В Англии Вер­ховный суд является третьей и последней инстанцией. Каждое решение Верховного суда Англии является прецедентом.

11   ноября Верховный суд в составе 5 судей слушал дело по жалобе отца, которого нижестоящие суды признали неза­конно удерживающим детей в Англии, и по жалобе дочери об отказе привлечь ее в качестве стороны процесса.

Затем выступающий перешел к рассмотрению фабулы дела. Так, у отца и матери было четверо детей: тринадцати, одиннадцати, девяти и пяти лет. Отец является поданным Ан­глии, а мать - гражданка Испании. Семья жила вместе в Ан­глии. Когда отношения родителей закончилась в 2012 г., мать решила начать новую жизнь и забрала детей в Испанию. Поз­же было установлено, что отец дал согласие на этот шаг.

До 23 декабря 2012 г. дети безвыездно проживали в Испа­нии, пока между родителями не была достигнута договорен­ность о том, что они будут гостить у отца до конца рождествен­ских праздников. Они должны были вернуться в Испанию 5 января 2013 г. Тем не менее, дети сказали отцу, что они не хо­тят возвращаться в Испанию, спрятали свои паспорта, из-за чего их отъезд в Испанию стал невозможным. С тех пор дети остались с отцом в Англии.

В соответствии с Конвенцией о международном похище­нии детей 1980 г. мать подала заявление о возвращении детей в Испанию по упрощенной процедуре. Отец возражал про­тив возвращения детей и также ходатайствовал о привлечении старшего ребенка в качестве стороны процесса.

До начала слушаний сотрудник органа опеки узнал мне­ние старшего ребенка и двух других детей. Было установлено, что дети, в особенности старший ребенок, вообще не хотели возвращаться в Испанию. В ходе выяснения их мнения все они, в особенности старший ребенок, жаловались на жизнь в Ис­пании.

Дети считались постоянно проживающими в Испании по состоянию на 5 января 2013 г. Поскольку отец согласился с правом матери на неопределенный срок забирать детей в Ис­панию, судья установил, что именно там находится их обыч­ное местожительство. Он также посчитал, что дети достигли значительной степени интеграции в новую для них семейную и социальную среду в Испании. Таким образом, суд решил, что удержание детей является незаконным по смыслу ст. 3 Конвенции о международном похищении детей 1980 г., ко­торая устанавливает условия противоправного перемещения или удержания детей.

Суд пришел к выводу о том, что старший ребенок возра­жал против возвращения в Испанию и достиг необходимого возраста и степени зрелости. Помимо этого, он установил, что хотя другие дети также достигли возраста и степени зрелости, при которой было бы целесообразно принять во внимание их мнения, выраженные ими мнения являлись скорее пожелани­ями, нежели возражениями. Суд не усмотрел, что возвраще­ние в Испанию детей или одного из них поставит их в невыно­симые условия. Несмотря на то, что суд установил факт отказа старшего ребенка возвращаться в Испанию, он все-таки при­нял решение о его возвращении. Руководствуясь принципом защиты детей от судебных разбирательств, суд также постано­вил, что старший ребенок не должен привлекаться в качестве участника судебного разбирательства.

При этом суд первой инстанции разрешил отцу и всем трем детям обжаловать дело в апелляционной инстанции. На промежуточной стадии слушаний судья апелляционного суда, единолично рассматривающий дело, дал разрешение де­тям обжаловать решение об отказе предоставить им процессу­альный статус по делу.

Апелляционный суд отменил решение суда первой ин­станции возвратить старшего ребенка в Испанию и отправил дело в суд первой инстанции на разрешение по существу во­проса о том, поставит ли двух детей разделение со старшей сестрой в невыносимые условия. В остальном решение суда первой инстанции было оставлено без изменений, а апелля­ционные жалобы без удовлетворения.

Верховный суд счел уважительным желание отца отме­нить решение, установившее в качестве государства обычного проживания детей Испанию. При этом испанский суд право­мочен в установленном порядке затребовать детей обратно, а английский суд должен был подчиниться такому решению.

Верховный суд подтвердил положение, в котором опре­делены критерии, определяющие, считается ли ребенок обыч­но проживающим в определённом в месте, есть ли некоторая степень интеграции ребенка в новую социальную и семейную среду. При этом Верховный суд признал, что критерии, ис­пользованные Высоким и Апелляционным судом в данном деле, уже устарели.

Верховный суд постановил, что когда ребенок на закон­ных основаниях начинает проживать с одним из родителей в государстве обычного проживания данного родителя, будет очень странным, если этот ребенок не приобретет там же и своего обычного места жительства.

Тем не менее, Верховный суд признал возможность в узко ограниченных случаях толковать данную норму по иному и указал судам, что в вопросах определения государства обычно­го проживания учет степени интеграции и предоставляет та­кую возможность. В связи с этим суд единогласно постановил, что психологическая предрасположенность ребенка и будет играть решающую роль в отношении определения обычного места жительства ребенка. Это и стало основной причиной принятия Верховным судом к рассмотрению данного дела.

Также Верховный суд отправил дело в суд первой инстан­ции для определения государства обычного пребывания детей по состоянию на 5 января 2013 г. Логическим следствием это­го вывода является норма о праве детей на место жительство, отличное от места жительства того из родителей, с кем они должны проживать.

Суд дал понять, что такие правовые понятия, как «по­желания», «мнения», «намерения» или «решения», не суще­ственны при определении степени интеграции ребенка в со­циальную и семейную среду. Необходимо обращать внимание на то, стало ли государство обычного пребывания родителя в период проживания с этим родителем психологически ближе ребенку.

Тем не менее, судьи высказали различное мнение. Боль­шинство судей посчитали, что критерий психологической предрасположенности можно применять только к подрост­кам, а в отношении настоящего дела - только к старшему ре­бенку. Они высказали сомнение, что психологическая пред­расположенность двух старших детей смогла бы повлиять на вывод судьи о государстве их обычного проживания. Их вы­вод, что судья первой инстанции должен пересмотреть обыч­ное место жительства детей, был основан, в первую очередь, на гипотезе, что в свете очевидной близости всех четырех детей постоянное проживание старшего ребенка в Англии может повлиять на определение государства обычного проживания детей. Возможное обычное место проживания старшего ре­бенка в Англии может стать «противовесом очевидной значи­мости фактора обычного проживания матери в Испании».

Меньшинство судей посчитали, что психологическая предрасположенность детей младшего возраста, т. е. детей школьного возраста, в отношении определения обычного проживания может иметь такое же значение, как и у детей- подростков. Таким образом, они готовы были бы смириться с необходимостью придания большего веса психологической предрасположенности двух старших детей в то время считаю­щихся проживающими в Испании, несмотря на их юный воз­раст: десять и восемнадцать лет соответственно.

Судам требуется обращать внимание на все фактические обстоятельства, указывающие на степень интеграции, чтобы определить, считает ли ребенок себя проживающим в новом для себя государстве. Намерения родителей, в том числе еди­нолично воспитывающих детей, являются вопросом факта и не должны оказывать решающего воздействия на оценку суда.

Следует иметь в виду, что суд вправе признать детей ли­цами, участвующими в деле, если сочтет, что это наиболее со­ответствует их интересам.

Верховный суд также постановил, что старшему ребенку должен был быть присвоен статус стороны по делу, как только он сможет предоставить соответствующие доказательства сво­ей психологической готовности к участию в деле. Было при­нято решение о том, что оглашения в суде письменных пока­заний старшего ребенка достаточно.

Доклад О.А. Хазовой и выступление С.В. Гландина вы­звали множество вопросов и оживленную дискуссию. Все участники заседания дали высокую оценку научному и ор­ганизационному уровню проведения данного мероприятия. Председатель комиссии по правовому положению семьи Международного союза юристов поблагодарила участников заседания и подвела итоги работы комиссии по правовому по­ложению семьи Международного союза юристов.

В частности, она обратила внимание на необходимость подготовки различных информационных материалов и про­ведения научно-практических мероприятий, посвященных особенностям применения Конвенции о международном по­хищении детей 1980 г. и Конвенции о защите детей 1996 г.