Рецензия на монографию Р. А. Ромашова и Е. В. Пеньковского «Философия права и преступления». СПб.: Але-тейя, 2015. – 344 с.

№ 2 (93) 2016г.

В настоящей статье рассматриваются актуальные философско-правовые вопросы, касающиеся основных категорий юриспруденции. Акцент делается на категориях права и преступления, которые рассматриваются как объективированные юридические конструкции и социально-культурные явления, взаимообусловленные объективными и субъективными факторами различной этимологии.

REVIEW OF THE MONOGRAPH «THE PHILOSOPHY OF LAW AND CRIME» BY R. A. ROMASHOVAND YE. V. PENKOVSKY. ST.-PETERSBURG: ALETEYA, 2015. - 344 p.

This article examines current philosophical and legal issues relating to major categories of law. The emphasis is put on categories of law and crime, which are analyzed as objectified legal structure and socio-cultural phenomena, mutually conditioned by objective and subjective factors of different etymology.

Юриспруденция в наши дни подвергается все большей критике за упорное следование достаточно простому сравне­нию позитивного права, игнорируя при этом уровни и дей­ствия реальных участников правоотношений. В наши дни учеными предлагается совмещать различные направления правовых исследований, для того чтобы понять, что теорети­ческие, абстрактные понятия права и правовой системы суще­ствуют не сами по себе, как независимые, отдельные явления, состоя из правил и процедур, а создаются для людей, которые управляют, применяют, используют, или игнорируют эти правила.

Ученые склонны относиться к юридическим конструкци­ям серьезно, но достаточно поверхностно: по мере необходи­мости изучения элементов правовой системы или отдельных институтов, которые являются предметом исследования и которые по этой самой причине становятся достойными их внимания.

Намечающаяся сегодня тенденция к союзу философии права и юридических отраслевых дисциплин представляется весьма перспективной, поскольку эмпирические усилия ис­следователей в этой области на сегодняшний день минималь­ны, хотя и востребованы.

Выход в свет монографии Р. А. Ромашова и Е. В. Пеньков­ского «Философия права и преступления» в серии «Либерали­зация права: от репрессий к милосердию» является значимым событием в области преодоления противоречий между общей и отраслевой теорией права и в то же время определения воз­можных направлений междисциплинарной интеграции наук.

Авторы монографии, являясь и теоретиками права, и практиками, по-научному серьезно отнеслись к абстрактным понятиям «право», «преступление», «наказание». Однако не как к явлениям, действительность и важность которых не мо­жет не вызвать сомнений, а как к кристаллизации понимания, которое должно быть расшифровано, чтобы показать его со­циальное значение.

Значимость работы Р. А. Ромашова и Е. В. Пеньковского состоит, прежде всего, в ее информативности, богатстве не только юридического, но и философско-правового, и прак­тического содержания. Междисциплинарность развиваемого авторами подхода дает почву для новых идей и методов в ос­мыслении и решении проблемных вопросов. Благодаря на­сыщенности и оригинальности авторских взглядов и выводов возникает своеобразный диалог идей автора и читателя. Нет сомнений в том, что настоящая монография способствует про­дуцированию новых идей не только о бытии права с философ­ской точки зрения, но и о более конкретных проблемах юри­дической науки.

Монографию отличает динамичный стиль изложения, позволяющий четко воспринимать ее общую композицию, в том числе конкретно-исторический контекст проблем, иссле­дуемых авторами. Позиция авторов может вовлечь читателя в дискуссию, заставить задуматься, расширить профессиональ­ный кругозор юриста.

Работа включает в себя 12 глав, которые последовательно, от общего к частному, рассматривают философско-правовые проблемы известной триады «право - преступление - наказа­ние».

В силу того, что право и преступление в монографии рас­сматриваются в качестве объективированных юридических конструкций и социально-культурных явлений, взаимообус­ловленных объективными и субъективными факторами раз­личной этимологии, исследование начинается с философско­правового контекста их формирования и функционирования.

Первые главы посвящены общим вопросам, касающимся философии права как науки о праве, ее объекте, предмете и методологии. Дается обстоятельный анализ генезиса запад­ной философии права и философии советского права с учетом особенностей соответствующих исторических периодов. Со­вершенно справедлив и обоснован вывод авторов о роли и зна­чении философии права. «В современной юридической науке философия права должна выполнять роль юридической ме­татеории и в подобном качестве объединять и синтезировать в себе достижения и опыт, полученные в историко-теоретиче­ской и отраслевой юриспруденции, социологии, психологии, и, наконец, в самой философии. Таким образом, философию права следует рассматривать в качестве интегративной нау­ки, основной целью которой является осмысление феномена современного права и поиск путей оптимизации процессов правообразования и правореализации как на внутригосудар­ственном, так и на международном уровнях».

В главе 4 поднимается важная проблема взаимодействия (а точнее его отсутствия) теоретической и отраслевой юриди­ческой науки. Р. А. Ромашов отмечает, что последние «опе­рируют различной источниковой базой и развиваются как самостоятельные замкнутые в себе и на себя направления об­разовательной и научной деятельности. Разобщенность и от­сутствие взаимодействия имеют место также в системе отрас­левых юридических наук. К примеру, за основу понимания и законодательного определения административного правона­рушения взята уголовно-правовая концепция преступления. При этом механический перенос четырехэлементного состава преступления на конструкцию административного деликта привел к парадоксу, заключающемуся в признании наличия вины как психологического отношения к совершенному про­тивоправному деянию, в том числе у коллективных субъектов административных правонарушений».

Истоки этой проблемы автор видит в специфике «вос­приятия отечественной юриспруденции отечественными юристами», которая заключается «в сегментарности юридиче­ского знания, его ограниченности рамками определенных на­учных специальностей». Такое положение дел автор объясня­ет несовпадением, а в ряде случаев и противопоставлением в отечественной традиции государственных (классических) уни­верситетов и ведомственных вузов, для которых первоочеред­ной задачей является подготовка практических сотрудников и лишь во вторую очередь - юристов, обладающих наукоемки­ми знаниями о праве. «Следствием такого состояния является усиление тенденции локализации областей теоретического, отраслевого и прикладного правового знания». Отмеченная сегментарность, по мнению, автора, «обуславливает формиро­вание научной позиции, в рамках которой интегральная юри­спруденция ассоциируется преимущественно с теоретической юридической наукой, представители которой интегральную юриспруденцию, как правило, отождествляют с интеграль­ным типом правопонимания».

Наряду с интегральным правопониманием формой вы­ражения интегральной юриспруденции в современных ус­ловиях является «обусловленное диалогом культур и пар­тнерством цивилизаций взаимопроникновение различных национальных правовых систем и правовых культур, основан­ных на различных источниках права и национально-правовых ментальностях». При этом проблема совместимости источ­ников права различных правовых систем приобретает особое значение в условиях глобализации, обуславливающей взаим­ное проникновение цивилизаций и культур.

Рассуждая о диалоге национальных правовых систем и культур в условиях формирования мультикультурной циви­лизации, авторы, к сожалению, не затрагивают в своем анализе смешанные правовые системы. Вместе с тем на сегодня общая цель анализа смешанных правовых систем - обеспечить осно­вание для обсуждения, охватить пути и методы, последствия и значения юридического перемещения, рецепции, трансфор­мации отдельных элементов правовой системы. Смешанные системы открывают целый мир новых возможностей для ис­следования.

Например, недавно появившиеся демократические госу­дарства Восточной Европы смотрят на путь развития смешан­ных правовых систем как на модели при перепроектировании своих систем.

Опыт функционирования смешанных правовых систем как раз таки позволяет не механически присоединять вновь образованные правовые системы к так называемым основным правовым семьям (о чем сетует автор на страницах монографии), а выбирать свой путь развития.

В 5 главе Р. А. Ромашов анализирует философские осно­вания дифференциации права, при этом показывая как тради­ционные, так и оригинальные подходы к этой проблематике.

Следующие главы освещают вопросы монохронности и дихронности правового регулирования, цикличности госу­дарственной идеологии и ритмов государственной политики, а также ставится актуальный, в определенной мере провока­ционный вопрос: «Являются ли права и свободы человека и гражданина общечеловеческой ценностью?»

Главы 9 и 10, 11, написанные профессором Р. А. Ромашо­вым в соавторстве с кандидатом юридических наук и пред­ставителем практической юриспруденции Е. В. Пеньковским обращают внимание читателя на философию преступления и преступности, рассматривают феномен организованной пре­ступности в контексте теории организаций.

Право и преступление в понимании авторов выступают «в качестве детерминант, существующих в неразрывной связи и друг без друга юридического значения не имеющих». «Пре­ступление в юридическом понимании - неотъемлемая часть права». Преступление не существует вне правового поля, «следовательно, философия преступления неразрывно связа­на с философией права и является ее структурно содержатель­ной частью».

Анализируя современную библиографию уголовно-пра­вовой и криминологической науки, рассматривающих фе­номен преступления в философском аспекте, авторы высоко оценивают имеющиеся исследования, вместе с тем с некото­рым сожалением констатируют, что «преступление и нака­зание по-прежнему представляются как область "черного", форма воплощения человеческого зла в его юридическом измерении».

Отчасти соглашаясь с таким подходом, авторы расширя­ют его, резюмируя, что преступление, вне всякого сомнения, есть форма социального зла, однако применительно к юри­дической оценке преступления противопоставление катего­рий «зло» и «добро», «справедливость» и «несправедливость» малопродуктивно. «Философия преступления позволяет го­ворить о нем как об абстрагированной от временных и наци­ональных реалий категории, возникающей вместе с правом и трансформирующейся вместе с ним». Сказанное актуально и в отношении преступности, представляющей собой социаль­ное явление, столь же объективное, как политика, экономика, образование или война, выступающей в качестве антикульту­ры в противовес правовой культуре.

Интересна и необычна мысль авторов о наказании, кото­рое традиционно воспринимается как кара, возмездие, исправ­ление. В рамках 9 главы авторы высказывают оригинальные и обоснованные выводы о том, что наказание - это специфиче­ский проводник, обеспечивающий взаимное проникновение и взаимное влияние антимиров права и преступности.

Рассмотрение наказания в 11 главе в качестве конструк­тивного элемента механизма юридической ответственности, понимаемой как юридическое тело, позволило авторам вы­делить и охарактеризовать ряд сущностных признаков нака­зания: правоограничительный характер; санкционированный характер; принудительный характер.

По мнению авторов, с которым в целом следует согла­ситься, «не существует наказания без ответственности, вместе с тем не все виды ответственности имеют своим конечным ре­зультатом наказание».

Очень интересна точка зрения на наказание как факульта­тивный элемент юридической ответственности, что позволяет отказаться от принципа неотвратимости наказания, заменив его принципом неотвратимости юридической ответственности.

В главе 12 Р. А. Ромашов живо и интересно обращает наше внимание на такую сферу человеческой жизнедеятель­ности, как тюрьма, представляющую собой производную от формализованного зла, выраженного в преступлении. При этом, с одной стороны, тюрьма, существуя в государстве, явля­ется его неотъемлемой частью, а с другой - представляет собой «аналог политической системы - "государство в государстве", отражая как в зеркале особенности государственного устрой­ства на определённом этапе исторического развития».

Не в ущерб глубокому научному содержанию, но вместе с тем понятным каждому языком, авторы постепенно подво­дят читателей к выводам и размышлениям о том, что право, преступление, наказание, рассматриваемые в контексте фило­софского видения мира, «представляют собой абстракции, существующие вне конкретного социо-пространственно-вре- менного континиума», поскольку при любых режимах и си­стемах, постоянным (неизменным) остается главное: «Во все времена одни люди устанавливают правила возможного и должного поведения, определяют запреты, а другие эти пра­вила и запреты нарушают». Преступление представляет со­бой элемент права и вместе с тем его антипод, но «опасаться надо не столько преступности, сколько последствий борьбы с ней».

В своей работе авторы обращают внимание на факты, о которых юристы-теоретики редко задумываются, а именно о том, что преступления, равно как и практически все явления в нашем мире, содержат в себе как негативные, так и позитив­ные моменты. Позитивное в преступлении и преступности, которые, естественно, обществом воспринимаются исключи­тельно негативно, возможно увидеть, понять и использовать на благо самого же общества в случае рассмотрения престу­пления в философско-правом аспекте, используя соответству­ющую методологию.

В свете сказанного совершенно обоснован и справедлив вывод авторов о том, что преступление и преступность «са­мим фактом своего существования обуславливают множество позитивных и правомерных явлений: модернизацию зако­нодательства, формирование и функционирование правоох­ранительных структур, развитие системы специального об­разования и профессиональной подготовки, разработку и внедрение новой техники и т.п.»

Авторы монографии с успехом проиллюстрировали и теоретическую, и практическую задачу философии права: во-первых, они критически исследовали те понятия, которые лежат в основе юридических наук и которые принимаются всеми большей частью по привычке, догматически, во-вторых, они произвели исследование с формальной точки зрения, ис­следовали понятия «право», «преступление» и «наказание» независимо от того разнообразного содержания, которое да­ется условиями времени и места; в-третьих, показали, что по­тенциал и методология философии права позволяют решать практические проблемы, выходящие за рамки сугубо юриди­ческого пространства, но при этом сохраняющие юридиче­ское значение.

В-третьих, в монографии умело показано, как следует обращаться с таким социальным средством, каким являет­ся право. Авторы посмотрели и на государственно-правовую жизнь общества, и на конкретные понятия преступления и на­казания с философской высоты, при этом понимая взаимное соотношение различных сторон жизни общества.

Выявление исходных абстракций, которые потом оказы­ваются развитыми в конкретные законодательные нормы, дает критерий концептуальной истинности современных понятий юриспруденции и позволяет определить тенденции развития права и законодательства. Поэтому философия права, как на­ука, ожила на страницах монографии Р. А. Ромашова и Е. В. Пеньковского, потому что она была здесь в самой тесной связи с отдельными юридическими науками, которые в настоящее время, в свою очередь, создают положения правовой политики.

Философия права призвана к тому, писал в свое время Г. Ф. Шершеневич, чтобы возбуждать стремления и указывать пути к улучшению условий общежития, насколько они зави­сят от права²⁴. На страницах монографии мы видим реальное воплощение этого призвания философии права, выразившее­ся в итоговых рассуждениях авторов о том, что сегодня мы все «учимся жить в новой стране, по новым правилам, основан­ным на реальности права и уважения к нему, как со стороны личности и общества, так и со стороны государства. Каждый из нас на определенном этапе своего жизненного пути при­нимает решение, чем руководствоваться в своих поступках - правовой позицией или преступным умыслом». Хочется верить, выражают надежду авторы, что большинство выберет свой трудный, но правильный и нужный путь к праву.

От прочтения монографии получаешь научное наслажде­ние, и нет того разочарования или сожаления, которое порой бывает от зря потраченного времени или от пустоты содержа­ния книги, а есть богатое послевкусие, активные размышления и желание вновь и вновь возвращаться к оригинальным мыслям авторов и определенным выводам, содержащимся в работе.

В принципе, любую точку зрения, концепцию или науч­ную работу можно подвергнуть критике. Однако следует по­нимать, что монография задумывается авторами с тем, чтобы поделиться своими научными исследованиями, своим виде­нием мироздания, побудить читателя посмотреть на пробле­му под другим углом зрения и задуматься о новых способах и средствах ее разрешения, либо о способах совершенствова­ния нашего правового бытия. Все это удалось авторам моно­графии, и поэтому вместо критики, которая неуместна с высот философско-правового видения мира и принципов мульти­культурной цивилизации, хочется лишь пожелать авторам продолжить исследования в данном направлении с тем, чтобы каждый из нас нашел свой путь к праву и согласился с мне­нием римского юриста Цельса о том, что право есть наука о добром и справедливом.

МАРКОВА-МУРАШОВА Светлана Александровна – доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного университета.